Однако выражение их лиц было, пожалуй, таким же, как и много лет назад. Усталое, безразличное, равнодушное.
За столом, возвышавшимся на подмостках, перед микрофоном важно сидел Бени Матик. Он возмужал, раздался вширь, но оставался все тем же Бени из Бруклина, тем же проворным дельцом, пробившимся через дюжину полицейских ловушек. Его даже ни разу не смогли арестовать.
Рядом с ним расположился Дикси. На его тощем лице с обвисшими щеками застыло выражение крайнего удивления тому, что он до сего времени жив и здоров. Булавка в его галстуке по виду стоила не меньше двухсот долларов и, по-видимому, еще большей стоимостью обладало кольцо на среднем пальце его левой руки.
Я стоял у двери, пока парень на посту, внимание которого было отвлечено происходившим собранием, не заметил меня. Он повернулся ко мне и, довольно глупо улыбаясь, спросил:
- У вас есть?
У меня не было карточки, какую все они теперь имели при себе. Выждав, когда парень с особым интересом приблизился ко мне, я закатал свой рукав так, чтобы он смог увидеть старое клеймо "К. О.", выжженное на моем запястье.
Выражение его лица сразу изменилось, что случалось и раньше со всеми молодыми членами клуба. Этот еще довоенный знак был отлично всем известен.
Я прошел к заднему ряду, сел рядом с маленьким парнем и сказал:
- Хэлло, Кэт!
Пару секунд он удивленно всматривался в меня.
- О… Дип! Когда же вы…
- Как дела наверху?
- Да… Дип.
- Я задал вам вопрос.
- Мы реорганизуемся, Дип. Бени думал…
- Когда он принял на себя дело?
Кэт откашлялся и сказал:
- Сразу после того, как Беннета… А теперь… клуб большой, Дип. Вам не надо его встряхивать…
Я кивнул ему, чтобы он замолчал, и осмотрелся. Собственно, встряхивание, взвинчивание нервов шло именно от Бени из Бруклина. Он сам себя избрал королем, как именовался в клубе его руководитель, и чувствовал себя, по-видимому, уверенно.
Организация "рыцарей совы" была велика, богата и влиятельна. Награбленное добро и контрабанда непрерывным потоком стекались в ее отделы и разветвления. Организация представляла собой большую силу в избирательном округе и в качестве политического оружия нуждалась в опытном и тонком руководителе, каким и был Беннет, но каким отнюдь не мог быть Бени из Бруклина.
Вглядываясь в лица присутствующих, я не смог обнаружить признаков одобрения или, наоборот, порицания нового "короля". Как и в прошлом, на таких собраниях лица выражали в лучшем случае вежливое внимание и не более.
Когда рот Бени растянулся в улыбке, стало ясно, что собрание заканчивается. Вскоре все единодушно утвердят предложенные Бени решения и поспешат к стойкам, уставленным бутылками и бокалами.
- Теперь, - сказал Бени, - если нет больше вопросов…
Я поднялся и ногой отодвинул назад стул.
- У меня есть кое-что, Бени.
Кэт нервно кашлянул и попытался втянуть свою голову в плечи, как бы ожидая удара.
Головы присутствующих повернулись в мою сторону, глаза прищурились, всматриваясь в знакомую одним и незнакомую другим фигуру. Шепот, возникший в заднем углу, быстро прокатился по залу, подобно стремительной волне. Достигнув передних рядов, волна отхлынула назад, а Бени все молчал, прекрасно сознавая, что каждая секунда промедления ослабляет его положение. И тем не менее молчал, выжидая реакцию зала и собираясь с мыслями.
Дикси подтолкнул его, напоминая о необходимости действовать немедленно.
- Кто там такой? - наконец спросил он.
- Присмотритесь получше и узнаете.
Кто-то назвал мое имя, и снова все головы в зале повернулись в мою сторону. В зале воцарилась мертвая тишина.
Кровь прилила к лицу Бени, и его глаза забегали по залу. Он знал, что, если бы все собравшиеся решительно встали на его сторону…
- В случае, если кто-то из вас не знаком с правилами, - сказал я, - придется их напомнить. Никто и ничто не реорганизуется. Я все беру на себя.
Бени вышел из оцепенения и, обращаясь частью ко мне, частью к аудитории, сказал:
- Подождите, Дип. Вы не прибыли сюда…
- Подойдите, Бени, сюда.
Тишина стала абсолютной.
Секунду-две Бени колебался.
- Подойдите, Бени, сюда, - повторил я. - Сделайте десять больших шагов и три маленьких.
Локоть Дикси ободряюще подтолкнул Бени. Тот сделал первый большой шаг, затем второй…
Я вышел на свободное место между стеной и стульями.
Краска сбежала с лица Бени, и оно сделалось белым, как паста "Тринко". Он обладал большой физической силой, но, видимо, не возлагал на нее особых надежд.
- Сюда, Бени. Еще два маленьких шажка…
Внезапно он бросился на меня, зная, что это последний его шанс, предоставленный ему мною согласно железным правилам "рыцарей совы".
Но еще не истекла первая секунда его отчаянного броска, как он уже летел к стене с надтреснутой челюстью и с ничего не различавшими глазами.
Затем я сказал:
- Дикси.
Худощавый, хотя и гибкий и увертливый Дикси не мог рассчитывать на силу своих ударов во встрече со мной, но у него была иная особенность, к счастью, мне отлично известная.
Дикси шел ко мне согнувшись, с дьявольской ухмылкой на искаженном злобой лице, рукой делая совершенно незаметные движения в рукаве своего пиджака.
Я подпустил его к себе на достаточно близкое расстояние и, тоже несколько пригнувшись, в то или почти в то самое мгновение, когда в его рукаве сверкнул клинок, правой рукой нанес точно рассчитанный удар по суставу его руки, едва успевшей сжать рукоятку клинка. Клинок, выпав из обвисшей руки, еще не долетел до пола, как в челюсть Дикси вонзился мой левый кулак. Этого было вполне достаточно для того, чтобы он спокойно растянулся рядом с Бени из Бруклина, с трудом и с Присвистом глотая воздух.
Подобрав с пола клинок, я положил его рядом с владельцем и повернулся к лежащим спиной. По сути дела, я мало чем рисковал в этом презрительном жесте.
- Теперь вы знаете наши правила, - обратился я к притихшему собранию. - Конечно, это не демократия. Скорее, похоже на диктатуру, но таков наш порядок. Мы передаем руководство один другому тем путем, какой нам нравится. И если среди вас найдется новый, большой, пригодный для этого дела парень, то пусть он попробует взять все на себя. Никто возражать не будет. Только он должен быть действительно большим. И должен доказать это.
Я пригляделся к окружавшим меня лицам и увидел много маленьких, прищуренных свиных глазок, часть которых косилась в сторону, избегая моего взгляда часть отразила одобрение, а значительная часть выражала одновременно и удивление, и испуг.
- Некоторые вещи претерпели изменения за последние годы, - продолжал я. - Я вижу новые лица и знаю, зачем они здесь и что их связывает. Надеюсь, никто не попытается нарушить наши правила и порядки и все будут помнить, что этот вид бизнеса есть мой бизнес. Организация будет продолжать действовать, как и при Беннете, и никаких изменений не будет. Вопросы есть?
У стены поднялась рука.
- Кто это?
- Чарли Виц.
- Продолжайте, Виц.
- Как с бумагами, Дип?
- Оджи собирает все нужные бумаги. Не беспокойте его. Кроме того, мне нужен список новых членов клуба, а также точный учет всего наличного и поступающего. Если за кем-либо будут замечены неточности, тот пусть пеняет на себя. Для всего этого нужен человек.
- Роджер подойдет, - произнес сидевший неподалеку от меня человек.
- Хорошо. Я с ним переговорю.
Одно лицо, наблюдавшее все время за моими действиями без всякого выражения, вдруг начало принимать явно насмешливый оттенок. Оно принадлежало мужчине, физическая сила которого несколько скрывалась толстым слоем жира, но, тем не менее, чувствовалась в жесткой складке его рта и мрачном блеске его глаз.
Я взглянул на него и сказал:
- Советник, вы выглядите сомневающимся.
Хью Педл, хозяйничавший в старом Датском избирательном округе, не сгоняя со своего круглого лица язвительной улыбки, произнес мягким, вкрадчивым тоном:
- Мне только любопытно… мистер Дип.
- Так ли?
Я внимательно вглядывался в него, стараясь уловить изменения в выражении его лица, и сказал:
- Рядом с вами сидит мистер Копола. Он занимает руководящее положение в Сити-Холле. Вы его хорошо знаете?
- Очень хорошо, мистер Дип.
- Вы довольно тучный мужчина и часто посещаете турецкую баню. И он также. Приходилось ли вам замечать шрамы на его животе?
- Неоднократно.
- Он вам говорил, откуда они у него?
- Никогда.
Когда я улыбнулся, усмешка начала быстро сползать с его лунообразного лица.
- В таком случае спросите его, - посоветовал я.
Несколько человек вполголоса одобрили мое предложение, поняв его и сразу и открыто перейдя на мою сторону.
Оставалось еще кое-что, что следовало бы сделать сейчас же. Я наклонился над спинкой кресла, оглядел притихшее собрание и сказал:
- Кто бы ни убил Беннета, тому лучше исчезнуть. Я намерен разыскать его, и это будет концом его жизни.
Бени из Бруклина и Дикси с трудом, поддерживая друг друга, поднимались на ноги. Их головы вряд ли вполне осознавали случившееся, но, несомненно, по ассоциации они должны были припомнить неприятные для них события двадцатилетней давности, произошедшие в подвале этого здания.
Вид их был не просто печальным, но таким, что в зале раздались откровенные смешки, а затем и уничтожавшие их замечания и реплики.
Маленький Кэт смотрел на меня с тем выражением на лице, которое, вероятно, и дало ему это имя.
- Кэт, - сказал я, - пойдем.
От удовольствия он кашлянул, задыхаясь, поднялся и всем своим видом подчеркнул, что готов идти за мной куда угодно.
Остальные еще сидели в ожидании.
- Обо мне вы еще услышите, и скоро. На сегодня все закончено.
Парень на посту открыл нам дверь с почтительным поклоном, и мы двинулись вниз по лестнице.
- Итак, Кэт, вы знаете, что вы со мной?
- Везде и всюду, мистер Дип.
Кэт открыл наружную дверь, и мы вышли на улицу. Мелкие капли дождя, разносимые ветром, заставили нас поднять воротники.
Кэт закашлялся, колотя себя в грудь, а затем спросил:
- Как же со мной, мистер Дип?
- Как всегда, Кэт. Сквозь стены, через заборы, в щели - всюду, куда другой не сможет проникнуть. Глаза и уши.
- Я уже не тот Кэт, Дип.
- Заботы?
- Легкие. ТБЦ. Но не так скоро, как они покончат с вами.
- Думаете?
- Они прикончат вас, Дип. Никого они так не желают, как вас. Они стали сильными и завели свои собственные дела. Беннет давал им немного воли и не очень-то мешал. И все-таки он был убит. Хотя я и не знаю, как и кем. Но вас они не потерпят, Дип. Вы им мешаете. Что вы скажете?
- Я это чувствую, Кэт.
- Вы начали слишком крепко, Дип. Они уже отвыкли от старой тактики. Они выросли и не делают свои дела в подвалах. Так, как было раньше, никогда уже не будет. Но я с вами, Дип.
- Не боитесь умереть?
- Эх, Дип… Я, скорее, боюсь жить, чем умереть. Это убивает меня. - Он хлопнул ладонью себя по груди и улыбнулся.
Глава 4
Коп, несший патрульную службу, был еще сравнительно молод, когда я впервые с ним встретился. Теперь же из-под его фуражки выглядывала усыпанная серебром шевелюра, что означало не только приближение отставки, но и то, что за его плечами, широкими и мощными, тянулись долгие годы, давшие ему большой опыт и большие знания. Он знал все правила и, пожалуй, всех людей своего квартала. Его крупные шаги свидетельствовали о спокойной уверенности и решимости двигаться только вперед, преодолевая все преграды. Мерное покачивание его руки, держащей стэк, никогда не утрачивало свой четкий ритм.
Он остановился напротив меня и сказал:
- Я слышал, вы вернулись, Дип.
- Вы по-прежнему, мистер Саливен, узнаете все если не первым, то, во всяком случае, вторым.
- Я также слышал, что уже произошло некоторое беспокойство.
- Это не совсем так.
Его палец приподнялся и очертил сердцеобразную фигуру на моей груди, чуть левее от ее центра.
- Это весьма уязвимое место, - произнес он многозначительно, - всего лишь несколько унций свинца - и все, конец, мальчик.
- Вы говорите, мистер Саливен, как в старые времена.
- Вы тоже поступаете, Дип, как в старые времена.
Морщинки вокруг его глаз собрались, и зрачки сузились.
- До сих пор все было спокойно. Никто в нашем квартале не был убит.
- Кроме Беннета.
- Он немногого стоил. Тем более выстрела.
- Однако теперь вы рассуждаете философски, мистер Саливен. Двадцать лет назад было иначе. Тогда вы просто набросили на меня пару грязных наручников. Припоминаете?
- Память у меня неплохая. Что же, это было необходимо, хотя и не очень хорошо. Не так ли?
- Разумеется. Я знаю, какой вред может причинить парень, размахивающий тяжеленным кулаком. Но это больше не повторится.
- Не будьте так уверены, Дип.
Его глаза вновь прищурились.
- Вы теперь в большом переплете. Очень большом, насколько я понимаю. Вы можете иметь уйму хороших дней, но можете и уменьшить их до нескольких, и то отвратительных.
Я засмеялся и взглянул на танцевавший в его руке стэк.
Его лицо напряглось, слегка покраснело, и он тихо, но твердо сказал:
- Не создавайте в моем квартале никаких беспокойств, Дип. И если что-нибудь случится, будьте осторожны. Вы будете у меня под особым наблюдением.
Когда мы расстались и я пошел своей дорогой, я еще долго чувствовал на себе провожавший меня пытливый взгляд.
Единственное, что изменилось на Броганском рынке, это товары. Тротуары загромождали штабеля ящиков и корзин с разнообразными овощами и фруктами, и эти штабеля были так высоки, что загораживали окна жилых домов. Внутри же Брогана суетились те же занятые личности в сероватых передниках и соломенных шляпах.
Рядом с овощным складом находилась узенькая дверь, за которой сразу же начиналась крутая лестница, доходившая до четвертого этажа. На лестничной клетке царил непроницаемый мрак, и единственным ориентиром служили ветхие перила.
На втором этаже у одной из дверей была прикреплена металлическая пластинка с именем "Ли", а под ней виднелась кнопка звонка. Нажимать на кнопку, счел я, совершенно излишне, так как старая лестница, по которой я поднимался, так трещала и скрипела, что мои шаги наверняка были слышны во всем доме, а не только в нужной мне квартире. Я толкнул дверь и вошел в маленькую переднюю, загроможденную разнообразным хламом и большим количеством пустых бутылок, валявшихся вдоль стены.
Дверь в комнату была заперта, и я постучался. Внутри послышалось какое-то движение, но никто мне не ответил. Я постучал еще раз. На этот раз кто-то подошел к двери, откинул защелку и распахнул дверь.
Всевозможные события в моей жизни не раз приучали меня спокойно и хладнокровно встречать всяческие неожиданности, однако всего моего опыта, очевидно, было недостаточно. На некоторое время я превратился то ли в столб, то ли в чурбан с глупейшей улыбкой на лице.
На пороге стояла сумасшедше, просто безумно прекрасная девушка в очаровательном домашнем платье. Я просто физически ощутил исходившую от нее неизъяснимую привлекательную теплоту и непонятную притягательную силу. Ее глаза не смотрели на меня, а как бы ощупывали, ласкали мое лицо. И не удивительно, что на какое-то мгновение я растерялся и затем кое-как промямлил:
- Да… мне…
Ее брови приподнялись, и она удивленно взглянула на меня.
- Я разыскиваю Тэлли Ли.
Она слегка покачала головой, и ее волосы изящно рассыпались.
- Мне жаль, но она не может видеть никого.
- Почему?
- Тэлли заболела. И если вы не намерены…
- Нет, я намерен, - сказал я и прошел мимо нее в дверь, широко раскрыв ее. Она посторонилась и молча прикрыла за мной дверь.
В спальне горел единственный ночничок, бросавший слабый желтый свет на старую деревянную кровать, на которой лежала Тэлли с почти бескровным лицом и закрытыми глазами. Одеяло чуть заметно приподнималось от ее слабого дыхания.
- Что случилось?
- Снотворные капли.
- Но почему? - допытывался я.
- Что-то ее напугало.
- Но теперь ей лучше?
- Может быть…
Она нахмурилась, поджала губы и сказала:
- Теперь уходите.
- Уйду, когда мне будет все ясно.
Я повернулся к Тэлли, разглядывая ее.
- Нет, теперь, - настаивала девушка. - Иначе вам… может быть плохо.
- Мне не может быть плохо.
- Не будьте глупым. Возможно, вы не знаете, кто я?
После некоторой паузы я произнес:
- Знаю.
То ли она не слышала, то ли не обратила внимания на сказанное, потому что продолжала:
- Ленни Собел мой… мой друг. Ему не нравятся парни, подобные вам. Я могу сказать ему о вас.
Я повернулся к ней и пальцем, слегка касаясь ее подбородка, приподнял ей голову.
- В таком случае скажите ему от моего имени, что он слюнтяй. Сообщите этому слизняку, что я собственными руками оборву ему уши, если он окажется на моей дороге и попытается мне в чем бы то ни было помешать. Обязательно сообщите.
Она с негодованием оттолкнула мой палец и, выслушав меня, проговорила:
- От кого я должна это передать? Кто хочет быть убитым?
Я усмехнулся и залюбовался полными, презрительно искривленными губами и ровным рядом белоснежных зубов.
- Вы действительно не можете припомнить? - спросил я. - Когда-то мне пришлось сбить нос с лица одного артиста, спасая вас от его преследования, а в другой раз я сломал руку одному из двух бандитов Белло, который пытался затащить вас в такси, а другому…
- Дип… Дип…
Широко раскрытыми глазами она пристально разглядывала меня, пытаясь осмыслить неожиданную встречу.
- Да, Эллен, ваша память не отличается быстрым восстановлением прошлого. Совсем нет.
Она прижала руку ко рту и вновь тихо произнесла:
- Дип…
- Однако, Эллен, вы все еще можете произносить это имя достаточно мило. Это меня радует.
Очевидно, ее память понемногу вырывала из прошлого отдельные куски: улица… школа… крыша, на которой мы стояли, прислонившись к дымоходу… первый в нашей жизни поцелуй украдкой…
Затем она, несомненно, припомнила и многое другое, так как по ее лицу пробежали тени и на нем обозначились резкие, жесткие линии.
- Было бы лучше, если бы я вообще о вас не вспоминала, Дип.
- Кажется, это вообще довольно распространенное мнение, - сказал я, улыбаясь и разглядывая ее. - Вы прекрасно выглядите, Эллен, хотя и не очень изменились. Только выросли. А красавицей вы были всегда.
- Знаю.
- Разумеется. Это очевидно.
Я зло усмехнулся и добавил:
- И это обстоятельство вы уже успели использовать по отношению к этому подонку, именуемому Ленни Собел…
Ее рука поднялась и нацелилась мне в лицо, но недостаточно быстро. Я поймал ее кулачок и отвел в сторону.