- Никогда больше не пытайтесь делать это, Эллен. Никто не прикасается так ко мне без того, чтобы не получить взамен то или иное увечье. И я бы очень не хотел, чтобы это были вы. Кроме того, ни в коем случае на думайте, что я и эта падаль Ленни - люди одного уровня. И если вы действительно хотите поставить себя на уровень Ленни, то для меня это будет ужасно приятно. Понимаете? Ужасно приятно. Для вас же - не очень. Я просто изобью вас.
- Вы теряете рассудок, Дип. Вас нет. Вы исчезли. Вы забыты. Вы… вы убиты.
- Это я уже слышал. Однако я не хочу быть первым, если перенести все вами сказанное из прошлого в будущее, что будет намного верней.
Я выпустил ее руку, и она отошла, потирая побелевшее запястье.
- Вы сумасшедший грубиян, Дип, - проговорила она тихо, но с подчеркнутой ненавистью в голосе.
- Однако что же случилось с Тэлли?
- Не знаю. Она вызвала меня, и я нашла ее в состоянии легкой истерии. Я думала, что она напилась, и уговорила ее лечь в постель.
- Вызывали доктора?
- Конечно. Он был здесь все утро.
- Ничего серьезного?
- По крайней мере - физически.
- А почему она вызвала именно вас, Эллен? Ведь все ваши связи с трущобами были прерваны, когда вам исполнилось девять лет. Видеть вас сейчас здесь - это все равно, что надеть шляпку на лошадь.
- Вы негодяй, Дип.
- Это не ответ.
- Хорошо. Я вам отвечу. В моей жизни был один друг.
- Но не Тэлли.
- Не Тэлли. Ее сестра.
Она посмотрела мне в глаза и покачала головой.
- Вы ее не помните. В то время девушки не имели для вас большого значения. Она была одного возраста со мной, и мы учились с ней в одном классе. И знаете, что с ней случилось?
- Тэлли сама мне об этом сообщила. - И добавил: - Да, кажется, Беннет мог ее спасти, но не спас. Она покончила жизнь самоубийством.
- Она бросилась с крыши, и в этом виноват Беннет, а он был вашим другом. Виновен в этом ваш друг.
- Следовательно…
- Следовательно, вы негодяй, Дип.
- Нелогично.
- Представьте себе, я постараюсь быть там, где вас будут убивать, Дип.
- И что же?
- А то, что я буду бесконечно рада.
- Что ж, постараюсь разыграть эту сцену как можно интересней.
- О, это вы сможете. А я вам помогу. И со своей стороны постараюсь, чтобы вас убили так жестоко, как это только возможно.
Однако в ее глазах, смотревших на меня, я не смог прочесть свой смертный приговор. Увидев мою улыбку, она перевела взгляд на Тэлли и спросила:
- Зачем вы пришли?
- Вы не поняли бы, - сказал я.
- Попробуйте объяснить.
Я вынул из кармана чек на имя Тэлли и протянул Эллен.
- Едва ли, - сказала она, взглянув на чек, - это стоит жизни ее сестры.
- Не говорите глупостей. Это не компенсация. Это плата за информацию.
- Почему вы думаете, что она даст вам нужные сведения?
- Потому что в одном отношении она очень похожа на вас.
- Как так?
- Она также хочет видеть меня убитым. И даст все сведения, которые столкнут меня с теми, кто сможет прихлопнуть меня.
- Думаю, что и я могу кое-что сделать для этого.
- Вы намного упростите мою задачу. Решено? Вы сообщите мне все, что вам известно об убийстве Беннета.
- Ровно столько, сколько потребуется, чтобы вас убили. И если я не смогу это сделать, это сделают мои друзья.
- К ним мы сейчас и направляемся, так?
- Сейчас? Вы хотите…
- Да, да. Именно сейчас.
- Ну что ж…
Я написал короткую записку, прикрепил к ней чек и положил на подушку рядом с Тэлли.
- Посмотрим, - сказал я, - удастся ли мне все устроить. Пойдемте.
Внизу я нашел соседа Тэлли, который за двадцать долларов согласился присматривать за ней, и доктора, который за другие двадцать долларов обязался периодически навещать ее. Из телефонной будки я позвонил Оджи, и он обещал прислать к дому парня для наблюдения.
Эллен ожидала меня недалеко от телефонной будки. На ней была великолепная норковая накидка, подчеркивавшая ее гордую осанку и надменно-презрительное выражение лица, когда она смотрела на меня.
Я подозвал такси, мы уселись в него, и я назвал водителю бар.
- Что означает вся эта ваша возня с Тэлли? - спросила Эллен, искоса взглянув на меня.
- Тот, кто меня ненавидит, предельно заинтересован в том, чтобы овладеть всей информацией, которую я могу использовать.
- Использовать для чего?
- Чтобы найти убийцу Беннета.
- Весьма благородная цель.
- А вы хотите, чтобы убили меня.
- Более того, забыли. Я хочу быть там, где это случится.
- Не боитесь заболеть при виде подобной сцены?
- Возможно, но игра стоит свеч.
- Но почему?
- Да потому, что я также ненавижу. Так же сильно и глубоко, как и Тэлли.
- Вы имеете в виду сугубо конкретных лиц?
- Не только вас и Беннета. Я ненавижу все, что связано с грязью и мерзостью, все, что подчиняется только деньгам и силе. Я ненавижу политическую игру, которая подавляет хороших и честных людей ради сохранения власти жадных, себялюбивых деятелей. Вся ваша организация, все ваши клубы, все ваши друзья заняты только одним - погоней за деньгами и властью, используя при этом самые отвратительные и мерзкие способы. А в результате неизбежно страдают и гибнут хорошие люди, за счет которых, собственно, и ведется бесчестная игра.
- И тем не менее, Эллен, человек, занимающийся подобными омерзительными делами и именующийся Ленни Собел… ваш друг?
В моем голосе невольно прозвучала нотка презрения.
- Это обстоятельство вы вряд ли поймете, Дип, но все же я кое-что объясню. Видите ли, будучи его… другом, что ли, я могу оказывать хоть какое-то влияние на ход отдельных событий в том смысле, чтобы облегчить участь некоторых людей, уменьшить их страдания, сгладить отдельные эксцессы… Конечно, всего этого недостаточно, но что я могу больше?
- Любопытно, - сказал я. - Такие мысли и такое окружение… А вы не забыли одну сказочную ночь на крыше у дымохода?
- Нет. Но это ничего не меняет в моем стремлении быть там, где вас прикончат. Когда-то вы были другим, Дип. А теперь вы такой же, как и Беннет, Собел и все остальные. Таких любить нельзя, Дип.
Глава 5
Когда на Пятьдесят второй улице был пробит узкий проход, одному из владельцев бистро была предложена сумма, более чем вдвое превышавшая доходы от его заведения, за уступку последнего, и вскоре захудалое бистро было превращено новым владельцем в преуспевающий ночной бар.
Бар отличался хорошо приготовленной едой, приятной музыкой, первоклассными напитками и, соответственно, высокими ценами. Кроме того, если вы были лично знакомы с его владельцем, Ленни Собелом, то по вашему желанию вам оставляли отдельный столик.
Мы проехали мимо клуба и, по указанию Эллен, остановились у бара Собела.
Я дал водителю "на счастье" лишний доллар, взял Эллен под руку и направился к входу.
На лице моей спутницы проглядывало восхитительно насмешливое выражение, но насмешка относилась не столько ко мне, сколько к ней самой, не знавшей точно, что ей предпринять - то ли идти в бар, то ли бежать отсюда домой.
- Вы знаете, куда мы идем? - спросила она.
- Разумеется. К месту вашего боя. Возможно, вы уже успели каким-нибудь образом предупредить Собела, и он поджидает меня, чтобы осуществить вашу мечту.
- Расторопный парень. Да, вы остроумны, Дип.
- Мне об этом уже говорили.
- Да… - Ее глаза стали холодными и жесткими. - Вам действительно следовало бы бояться. Вы, очевидно, не представляете себе всей опасности…
- Вы когда-нибудь видели меня испуганным, милая? - сказал я, остановившись перед входом и держа руку на дверной, покрытой орнаментом ручке.
- В прошлом нет.
- И в будущем не придется.
- Значит, вы большой человек, - протянула она безразличным тоном.
Пару секунд я смотрел на нее и затем кивнул головой.
- Да, Эллен. Все говорили мне это и раньше. Все, кто меня знал. И так скажут и те, кто меня еще не знает.
Я открыл дверь и пропустил ее вперед.
Швейцаром здесь был солидный, безупречно одетый мужчина по имени Сташу. Его привез из Парижа в Нью-Йорк в 1949 году Галвестон, а вскоре он устроился в ночной бар Собела, привлеченный возможностью получать большие доллары. В петлице своего сюртука он носил две наградные ленточки, что напоминало о его участии в подпольном движении во Франции в последней войне.
В вестибюле находилось несколько человек. Одни брали на дом коктейли, другие, довольно подозрительной наружности, чего-то дожидались, третьи вертелись у стойки, предпочитая скромный стул мягким креслам главного зала.
Передав шляпу и дождевик гардеробщику, я повернулся к Эллен. Она держалась спокойно и невозмутимо, чувствуя на себе взгляды присутствующих.
Мы подошли к плюшевой цепочке, которую Сташу предупредительно опустил вниз, приветливо улыбаясь и подавая кому-то условный знак. Мы прошли в главный зал к указанному нам Сташу столику. Он же, вопреки заведенному порядку, лично принял от нас заказ и удалился.
Нечто подобное легкому облачку скользнуло по лицу Эллен. Она бросила на меня взгляд и неуверенно прошептала:
- Пока все идет слишком хорошо, Дип.
- Иначе и быть не может.
- Но вы здесь никогда не были, - утвердительно сказала она.
Я молча взглянул на нее, ожидая дальнейшего.
- А между тем вас здесь встретили так, как будто…
- Швейцару платят деньги за то, чтобы он хорошо знал людей. Всех.
Облачко покинуло ее лицо, и теперь я мог заметить на нем признаки нерешительности, колебания.
- Он скажет Ленни, - проговорила она.
- Вне всякого сомнения. Но для того мы и явились сюда с вами.
Все заказанное быстро и аккуратно появлялось у нас на столе, и дважды Сташу осведомлялся на ломаном английском языке, все ли в порядке, не нужно ли нам еще чего-либо, а затем отходил, расплываясь от удовольствия и счастья, узнав, что все было отлично.
В два тридцать ланч подошел к концу, музыка затихла, зал частично опустел, и, наконец, появился сам Ленни Собел.
Он стал значительно тучнее. Оплывшее жиром лицо было по-прежнему маловыразительно и еще менее привлекательно, но зато теперь он был в состоянии носить пятисотдолларовый костюм и массивный перстень с дорогим камнем.
Ленни Собел никогда не ходил быстро. Возможно, он просто не мог это делать, но, вполне вероятно, не желал этого. Он и не ходил, и не бродил. То, что он проделывал, представляло собой некий вид поступи. И эта его поступь была явно затруднительной для двух парней, неотступно следовавших за ним. Они вынуждены были то останавливаться на какой-то момент, то подбегать, то рыскать, подобно собакам-ищейкам, из стороны в сторону, то просто становиться в ряд.
Он достиг стола и улыбнулся своей жирной улыбкой сперва Эллен, затем мне.
- Хэлло, свинья, - сказал я, и, если бы не быстрый взмах руки Ленни, наверняка было бы побоище.
Но я отлично знал, что эта свинья удержит своих телохранителей в случае слишком большого риска для его собственной персоны. И моя улыбка подтвердила всем, что я в этом не сомневаюсь.
- Скажи им, Ленни, чтоб они встали здесь, впереди.
Он по-прежнему улыбался, хотя мешки у него под глазами нервно подергивались. Он приказал им встать впереди, и они послушно встали, ожидая дальнейших указаний. Если бы Ленни велел убить - они бы не задумываясь попытались сделать это. Но сейчас он приказал им стоять - и они стояли.
Один из них - узкобедрый, с широкими плечами, высокого роста. Другой, среднего роста, ничем особенным не отличался.
Я кивнул им обоим по очереди и сказал:
- Гарольд… Эл… Рад вас видеть.
Только Эл, парень среднего роста, шевельнулся, но, как и Гарольд, ничего не сказал.
- Неплохие у вас сотрудники, Ленни. Вот только разве Эл…
Рука Ленни Собела коснулась моего плеча.
- Вы знаете моих друзей?
- Почему же мне их не знать? Оба отличные парни. Только, повторяю, за Элом вам надо внимательно следить. Он имеет привычку высматривать, где лучшее местечко.
Эл пристально взглянул на меня, но промолчал.
- Это правда, Эл? - спросил Собел.
- Я работаю на вас, мистер Собел. Вы знаете, что я могу делать.
Улыбка на лице Ленни стала шире.
- Вы когда-нибудь встречали этого человека, Эл?
- Нет еще, мистер Собел. Думаю, буду рад, если вы захотите представить меня ему.
Жирные щеки Собела затряслись от смеха.
- Дип, - произнес он.
- Продолжайте, - сказал я. - Почему ради шутки не поджечь фитилек и не позволить себе ухлопать всех вас троих? Сперва вас, Ленни, затем, по очереди, этих двух субъектов. Было бы очень забавно. Поджигайте фитилек!
- Нет… Дип! - Голос Эллен прозвучал тихо, но решительно.
Оба бандита сделали движение вперед.
- Они ждут ваших распоряжений, Ленни, - продолжал я.
- Прекрати, - сказал Собел.
Оба бандита нерешительно взглянули на Собела, а Эл проговорил:
- Если вы желаете, мистер Собел…
- Прекрати, Эл, - повторил он мягко. - Вы и Гарольд подождите меня снаружи.
Он опять взмахнул рукой, и они ушли.
Собел медленно подтащил к себе стул и грузно опустился на него.
- Вам, Дип, не следовало бы слишком беззаботно обращаться с этими парнями.
- Они не такие, как другие?
- Нет, не такие.
- Скоро я это выясню и скажу вам, Ленни.
- Кажется, вы знаете их достаточно хорошо.
- Прохвостов всегда полезно знать, Ленни.
Его улыбка начала таять и казалась теперь усталой. Он взглянул на Эллен.
- Вижу, что мы вновь возвращаемся к старым временам?
- Ленни, - оборвала она его.
- Совершенно верно, милая. Когда человек слишком пылкий и порывистый, вроде нашего друга Дипа, всегда можно ожидать, что кто-либо непременно попадет в его сети.
Это звучало довольно забавно в устах такого типа, как Собел.
- Много хуже, Ленни, когда подонок играет роль ангела. Не так ли?
- Вы ищете беспокойства, Дип?
- Я ожидаю получить его от других, Ленни. Со стороны.
- Но вы для этого и вернулись сюда. Разве не так?
Я непринужденно откинулся на спинку стула, и любой в зале мог подумать, что за нашим столиком идет дружеская беседа.
- Я возвратился в Нью-Йорк вовсе не в поисках беспокойства, Ленни. Там, где я был, мне его хватало по горло.
Сделав пару глотков из стакана, я отодвинул его от себя и продолжал:
- Вы должны знать, почему я вернулся, Ленни.
- Скажите.
- Я беру на себя дело Беннета.
- Вы думаете?
От его улыбки в уголках рта появились злые складки.
- Не думаю, а уже взял, - сказал я.
Собел приподнялся, его жирные пальцы вцепились в край стола, лицо побагровело, и только узкая полоска зубов была видна, когда он прошипел:
- Вы грязная собака. Уличный бродяга, подзаборный шалопай. Вшивая подвальная крыса…
Мягко и спокойно я перебил его:
- Вы не можете, Ленни, припомнить случай, когда я избил вас?
Нечто, промелькнувшее в его глазах, говорило о том, что он действительно довольно быстро вспомнил этот случай.
- Там были люди, - продолжал я, - но я не кричал и не ругался.
После паузы, улыбнувшись, я продолжал:
- Теперь здесь тоже люди, и я не кричу и не ругаюсь.
Он, казалось, замер в своем полустоячем положении, пока я жестом не пригласил его опуститься и сесть.
Ленни глубоко вздохнул, сел и постепенно успокоился. Он выглядел даже несколько сконфуженным из-за своей несдержанности и неожиданной вспышки.
Овладев собой, он заговорил:
- Вы пришли сюда не только для того, чтобы поесть, Дип.
- Это верно. Я нанес вам визит. Я посещаю разных парней, больших и малых, вижу всяких боев, чистеньких и запачканных. Я объясняю им, как вести дело дальше и что они должны делать. Все они будут настроены мною так, как нужно для дела. Для этого я и посетил вас. Надеюсь, вы понимаете, что сказанное мною относится и к вам. Все ваши дела и операции будут контролироваться организацией и служить, в первую очередь, ее интересам.
Глаза Собела расширялись по мере того, как я говорил.
Сделав паузу, я закончил:
- Вы можете оставаться на борту нашего корабля, лишь полностью подчиняясь его порядкам. В противном случае вам придется ходить возле корабля со шляпой в руке.
Он приподнял плечи, покачал головой, что-то напряженно обдумывая, и, наконец, спросил:
- И все это вы давно надумали?
- Нет. Только после того, как был убит Беннет.
- Но… Но вы… забавляете меня, Дип.
- И не думаю.
Он энергично потряс головой.
- Нет, забавляете. Теперь организация гораздо больше, чем когда-либо в прошлом. Это не только коммерческая, но и политическая сила, которая контролирует политику не в одном нашем районе. Она заключает коммерческие сделки не только на территории Штатов. Она…
- Все это известно мне лучше, чем вам, Ленни.
- Может быть… И вы хотите взять всю эту махину на себя?
- Я уже сказал.
Ленни сложил руки на столе перед собой, наклонился вперед и спросил:
- Скажите мне, Дип, что позволяет вам думать, что вы справитесь с этим?
- А Беннету вы такой вопрос тоже задавали?
- Беннету? - повторил он. - Но Беннет был организатором.
- Разумеется.
- Он был сильный и крепкий. Он пробил себе дорогу сам, а кроме того, ему еще и везло. Он умел подбирать себе нужных людей, а ненужных запугивать так, что они за два квартала обходили и его самого, и его организацию. Он обладал грубым характером и, одновременно, каким-то детским недостатком ответственности, что делало его порой совершенно невыносимым человеком. Но несмотря на свой отвратительный характер, Беннет был большим организатором.
- Вы анализируете деятельность руководства, забывая, что ваша задача - только выполнять его указания.
- Не смейтесь, Дип, над этим.
- И не думаю. Меня интересует лишь одно обстоятельство, связанное с Беннетом, о котором, однако, вы ничего не сказали.
Его лицо потемнело.
- Какое обстоятельство?
Я кивнул Сташу, вручил ему банкноту, значительно превышающую стоимость всего нами выпитого и съеденного, поднялся и сказал:
- Пойдемте, Эллен. Наш толстый бой разнесет теперь новость по всем закоулкам и сообщит ее тем, кто ее еще не знает.
Пристально глядя в жирное лицо Собела, я продолжал:
- Скажите им прямо. Я здесь. Я все взял в свои руки. Если скажу прыгать, они должны спросить - как высоко. Если скажу плюнуть, они могут только спросить - как много. Тот, кто попытается поохотиться за моей головой, будет немедленно ликвидирован. В данный момент я займусь розыском убийцы Беннета. Это не очень трудное дело, и оно не займет много времени. Но будет действительно забавно, когда я его найду. Или ее. Мне бы очень хотелось, чтобы им оказались вы. Уже столько времени прошло, как я вас не бил, Ленни.
На этот раз воротник стал слишком тесен для побагровевшей бычьей шеи Собела.