Мы двинулись по тротуару к дому, отлично сознавая, что мы были далеки от того, чтобы быть невидимыми и незамеченными. В этом квартале всегда что-нибудь случалось, и улица представляла собой некую открытую обширную сцену, где действие происходило и днем и ночью и где всегда имелось то или иное количество зрителей. На этой сцене развертывалась бесконечная житейская драма, и ее потрясающий реализм всегда приковывал к себе сотни любопытных глаз. Эта драма была до предела насыщена выстрелами в упор, в затылок, ударами сверкающих стилетов, ночными воплями, стенаниями, проклятиями. И сотни зрителей пристально наблюдали эту драму, боясь пропустить ту или иную деталь, а некоторые подходили к актерам так близко, что казалось, они смешиваются с ними и сами становятся действующими лицами. Зрителям была известна трагедия Беннета, разыгравшаяся где-то здесь, в районе его дома, и глаза видимых и невидимых зрителей мы чувствовали и на себе, когда поднимались на крыльцо перед входными дверьми.
- До вчерашнего дня они держали здесь полицейскую охрану, - сказал Оджи. - Одного снаружи, а другого внутри.
- Целых два копа. Ни к чему, думаю.
Он согласился со мной кивком головы.
Открыв дверь, я вошел в вестибюль и включил свет. Внутренний вид и обстановка явились для меня неожиданным сюрпризом. Здесь и в помине не осталось обычной в прошлом квартирной грязи. Общее впечатление было таково, как если бы я внезапно переместился с далеких окраин города и его трущоб в превосходный, хотя и старинный особняк с тенистым садом вокруг и с тихой речкой, протекающей мимо.
Холл отличался идеальной чистотой. Стены и потолок совсем недавно побелены, а добавка современных составов смягчала белизну и придавала легкий каштановый цвет.
Лестница, бывшая в правом от входа углу, исчезла. Вместо нее установлен самообслуживающийся подъемник. Придумано было довольно хитро. Этот небольшой подъемник, или лифт, напоминал устройства в некоторых современных домах, преимущественно деревянных, и в провинции, куда вы поднимали вслед за собой лестницу.
Оджи шел впереди и распахивал передо мной двери помещений первого этажа. Здесь также чувствовалась рука опытного современного декоратора. Комнаты комфортабельны, изящно обставлены, кругом чистота и порядок. Однако интерьер явно не отвечал вкусам Беннета, и если бы он намеревался здесь жить, то все выглядело бы иначе. Очевидно, весь первый этаж предназначался для встреч, совещаний и для приема различных лиц. Часть помещений была отведена для прислуги, кухни, холодильника, ванной и прочее.
- Ясно, - сказал я. - Беннет здесь не жил.
- Совершенно верно, - подтвердил Оджи. - Эти три комнаты использовались для всякого рода приемов и деловых встреч.
- А это для прислуги? - Я указал на две небольшие задние комнатки, примыкавшие к кухне.
- Да, он постоянно держал в доме бармена и горничную. Но незадолго до того, как это… случилось, он отпустил их домой.
Прежде чем я успел задать ему вопрос, Оджи отрицательно покачал головой и сказал:
- Нет, нет. Они ничего не смогли бы вам сказать. Они брат и сестра и с детства глухонемые. Абсолютно. Это была одна из мер предосторожности Беннета.
- Умно. Я даже не представлял, что он был до такой степени предусмотрителен и осторожен. Видимо, в чем-то я даже недооценивал его.
- Многие совершили ту же ошибку, потому они и оказались потерянными для Беннета.
- В самом деле? - Я повернулся к нему и насмешливо улыбнулся. - Как же это получилось, что вы не смогли сработаться с Беннетом?
Этот вопрос не смутил Оджи.
- Пока мистер Беннет пробивал себе дорогу вверх, все обстояло как нельзя лучше. Но когда он достиг вершины, выяснилось, что он не может удержать в своих руках все дело и всех людей, не может продолжать операции так, как это нужно теперь.
- И все-таки он их продолжал.
- Да. И только потому, что он был не просто умным, но и удачливым.
- Но как Бэттен ужился с Беннетом?
- Мистер Бэттен хитер и проницателен, и он не лез в гущу, в поток операций, а оставался чуть сбоку, на краю водоворота, будучи всегда готовым в случае чего отойти в сторону и умыть руки.
- Сказано верно. И несмотря на это вы, Оджи…
- Видите ли, мистер Дип, в последние годы мистер Бэттен с его конторой был лучшей для меня возможностью.
- Полагаю, до тех пор, пока я не вернулся сюда?
- Точно.
- Теперь давайте поговорим напрямик, Оджи.
Он отлично понял, что я имею в виду, и улыбнулся, заложил руки за спину и, слегка покачиваясь, сказал:
- У меня нет сомнений, что вам удастся ликвидировать все права Бэттена на наследство Бена, что вы, в конце концов, отстраните Бэттена от всех дел и возьмете все в свои руки. И я также не сомневаюсь в том, что вы сможете занять так называемый "трон короля" в клубе "Рыцарей совы". Важнейший шаг в этом направлении вы уже сделали. Однако для закрепления за собой этого "трона" и для вступления во владение всей собственностью Беннета вам необходимо выполнить одно условие.
- Мне оно известно. Условие будет выполнено.
- И даже в этом я не сомневаюсь, мистер Дип.
- В таком случае?..
- Когда вы разыщете убийцу Беннета, вы долго не проживете. Вы будете также убиты. Так или иначе.
- Вы полагаете, что сможете меня устранить?
- Категорически нет. Я лишь думаю о неизбежных результатах действий Синдиката и, может быть, клуба "Рыцарей совы".
- Хорошо. Допустим, все будет так, как вы предполагаете, и я буду убит. Что тогда?
- Тогда? Тогда я все возьму в свои руки. После вас не останется никого, кто мог бы это сделать. Я буду единственным человеком, который в совершенстве знает все операции, все их детали.
- И контрагентов, и агентов, и суммы, и счета, и авансы, и долги?
- Все дело в том, что Беннет не успел, да и не мог оставить кому-либо этот свой пакет управления. Бумаги разыскивались в эти дни всеми, но ничего похожего не найдено.
- Кто владеет бумагами, тот и держит в руках всю организацию, - заметил я.
- И основательно. Это известно, но неизвестно, где они и что с ними.
- Как же вы думаете обойтись без них? Ведь все было сосредоточено в одной папке и в голове Беннета. А вы, Оджи, не обладаете ни тем, ни другим.
- Полагаю, что с некоторым трудом и со временем мне помимо вас удастся восстановить связи организации и всю картину в целом и тем самым предотвратить ее развал. Даже если не будет обнаружена папка Беннета.
- К ней, к этой папке, никто не имел доступа? - спросил я.
- Насколько мне известно, а мне, кажется, все известно, - абсолютно никто, кроме самого Беннета. Там были документы, счета, расписки, места, пункты, списки и так далее. Понятно, восстановить все это будет чрезвычайно трудно. Но… со временем… в общих чертах…
Слушая откровенные, циничные соображения Оджи, я припоминал значительный его взлет на жизненном пути. Когда-то неразлучными его спутниками были сточные трубы и мусорные ящики, а теперь он намеревался встать во главе одной из мощных гангстерских организаций.
- Предположим, - сказал я, - я останусь в живых и буду держать организацию в своих руках. Что в этом случае?
Он широко улыбнулся.
- Я ничего не потеряю. Я буду достаточно близок к вершине, а мишенью будете вы.
- Вы все неплохо обдумали, Оджи.
- Это верно.
- А вот что касается папки Беннета, то ваше упоминание о значении всех этих документов укрепило мое убеждение в том, что убийство Беннета было задумано не Синдикатом, он к этому своих рук не приложил.
- Кто может знать это, Дип? Всякое бывает.
- Но у вас своих соображений относительно убийства Бена нет?
- Догадок я строил много, но все они оказывались или неверными при ближайшем знакомстве с делом, или просто неправдоподобными.
- При случае поделитесь со мной вашими догадками, Оджи. Бывает, что выслушивание неверной версий наводит на верный путь. А пока что вы, Оджи, являетесь моим боем, а поэтому покажите мне оставшиеся помещения.
Использовав подъемник, мы оказались на втором этаже дома. Через просторную переднюю прошли в биллиардную, затем в хорошо оборудованную буфетную и загроможденную ненужной мебелью библиотеку.
Полиция, видимо, вовсе не затрудняла себя сокрытием следов своего пребывания здесь. Все было сдвинуто, осмотрено, ощупано, перевернуто. Ничего не было упущено, и на всем остались следы дотошных полицейских рук. Даже тяжелый биллиардный стол передвигали в поисках в его ножках тайников.
Беннет жил на третьем этаже, куда мы и поднялись, осмотрев второй. Только здесь на всем лежала печать его индивидуальности и полностью доминировали его вкусы и привычки. Кричаще-яркого цвета плюшевая обивка мебели, безвкусная, бросающаяся в глаза окраска дверей, оконных переплетов - все было в духе Беннета. В этом же духе были всевозможные предметы, заполняющие комнату, - имитирующие слоновую кость подставки для ламп с эротическими мотивами, фривольные фотографии с автографами в соответствующем оформлении, развешанные по стенам, экстравагантные пуховички и даже буфет красного дерева, поблескивающий по углам хромированными металлическими соединениями. Телевизор и магнитофон были завалены окурками сигар и сигарет, оставившими жженые следы на их крышках. Внимательно разглядывая наполнявшие комнаты Беннета вещи, я почувствовал, как мною овладевают воспоминания о давно минувших днях, и в этих воспоминаниях на первый план выдвигался живой образ моего друга.
Я встряхнул плечами, пытаясь отогнать от себя воспоминания, и подошел к бювару. Рядом с ним, на блестящей поверхности пола, мелом было обведено очертание тела.
- Выходит, - сказал я, - полиция нашла его здесь.
- Да, - подтвердил Оджи, - он был убит здесь.
- Не здесь, - возразил я. - Они только нашли его здесь.
Он удивленно поднял брови, затем взглядом показал мне на темные коричневые пятна на ковре у бювара и потускневшие кровавые отпечатки у двери на стене.
- Я читал полицейский отчет о расследовании этого дела, - сообщил я Оджи.
- И что же? - заинтересовался он.
- Они пришли к выводу, что его убили здесь. Они думают, что, будучи смертельно ранен, он еще некоторое время бился в агонии, и этим объясняют кровавые следы на ковре и на стене. По их мнению, во всем виноват гость, пока никому неизвестный.
Оджи нахмурился и, немного помолчав, сказал:
- Он был убит в упор. Но ведь здесь никто не мог так близко подойти к нему. Кроме того, никаких деловых встреч или переговоров здесь никогда не было. Никакие так называемые гости сюда не заходили. Исключение составляла прислуга, ну и, может быть, знакомые женщины.
- Женщины?
- Да, это могло быть.
- Но вы также здесь были, Оджи? Для вас не ново это помещение.
- Да, я был здесь два раза, когда Беннет болел и нуждался в срочном юридическом оформлении некоторых дел. Я просто тогда был посредником между ним и Бэттеном. Оба раза револьвер лежал у него под рукой.
- Беннет был убит в переулке недалеко от этого дома, - сказал я и посвятил Оджи в некоторые детали, не объясняя только, кто был Педро. Рассказывая, я наблюдал за ним, однако ничего особенного в выражении лица Оджи не заметил.
- Оджи…
- Да.
- Почему они желали его смерти?
- Они…
- Некто, Оджи, - прервал я его, - а почему? Почему Беннет погиб?
- Он был довольно большой, мистер Дип.
- Да, он был большим деятелем. Это известно всем.
- А большой парень всегда имеет врагов и, следовательно, всегда становится мишенью.
- Но почему, Оджи?
- В этом случае я могу только догадываться.
- Попробуйте.
Он вновь заложил руки за спину и принялся слегка раскачиваться.
- В Синдикате шли разговоры…
- Беннет был в нем…
- Разговоры происходили за его спиной.
- И какого характера?
- Говорили, что Беннет был боязливым парнем. Синдикат склонялся к тому, что… невозможно иметь дело с боязливыми людьми.
- Да, догадка ваша любопытна, но она не попадает в цель.
Он вновь качнулся на носках своих ботинок и, глядя перед собой в пустое пространство, сказал:
- Я сообщаю вам сугубо личное мнение. Мистер Беннет был одним из тех, кто вместо того, чтобы управлять упряжкой легким прикосновением к вожжам, дергает и рвет поводья, заставляя упряжку-команду мчаться туда, куда ему хочется.
Он взглянул на меня и добавил:
- Но это, разумеется, только мое личное мнение.
- Само собой. Но в этом вашем предположении неверен исходный пункт. И если вы его еще не знаете, то уже начинаете хотя бы чувствовать фальшь.
- Что вы имеете в виду?
- То же, что я уже вам сказал. Это убийство организовал не Синдикат. Их методы никогда не меняются. Немыслимо даже предположить, чтобы они снабдили убийцу дамским револьвером 22-го калибра и посоветовали ему выстрелить в шею, да еще с расстояния в два фута. Это чистейшая фантазия, Оджи. Не говоря уже о многом другом. Зачем, скажем, синдикатскому убийце понадобилось бы перетаскивать убитого с одного места на другое? Абсурд. Я могу согласиться с вами в том, что Синдикат желал избавиться от Беннета, замышляя кое-что против него, но не он осуществил это убийство. Убийство не профессиональное. Вы знаете, сколько профессиональных убийств все еще не раскрыто?
- Некоторые мне известны.
- А вот это не принадлежит к их числу. Оно чисто кустарное, индивидуальное, судя по тому, что мне пока известно.
- Может быть, - сказал Оджи, пожав плечами.
- Кое-что из этих несуразностей, - продолжал я размышлять вслух, - могло быть попыткой замести следы, спутать их… Нет, не похоже…
- Все же сделано так, что разобраться не очень-то легко.
- Верно, но действовать они могли бы значительно умнее. Они или он…
- Или она?
- Сомневаюсь. Пока почти исключаю. Неправдоподобно.
- Полиция тоже в тупике.
- У нас, однако, преимущество перед ними, Оджи. Копы вообще не знают, что Беннет был убит не здесь и что его втащили сюда уже мертвым.
- Со временем они смогут докопаться и до этого, если ваше предположение справедливо и этот парень с часами не врет.
- Нет. Я ему верю. Но кто? Кто так желал его смерти, Оджи?
Оджи улыбнулся.
- Думаю, что многие, мистер Дип. Его дела не носили благотворительный характер.
- Но кто-то должен был особенно его ненавидеть.
- И это могло быть, - согласился Оджи и, подумав, добавил:
- Вообще-то никто еще из руководства клубом и Синдикатом не пользовался особой симпатией и расположением. Характер организации…
- Знаю, - кивнул я ему. - Поглядим-ка еще немного.
Я прошел в спальню, затем в ванную и в другие помещения. Всюду остались следы поисков. Основательных. Полиция перетрясла буквально все находившееся в доме и, тем не менее, присмотревшись внимательно, можно было заметить, что после полиции кто-то еще занимался розысками. Я подозвал Оджи и указал на царапины на полу, где кто-то сдвигал с места рефрижератор.
- Что вы об этом думаете, Оджи?
- Копы этого не делали.
- Но что могло находиться под рефрижератором или за ним?
Оджи пожал плечами, нахмурился и сказал:
- Десять-пятнадцать пакетиков героина, дюжина тюбиков опиума, к примеру. Не более. Но мистер Беннет никогда не держал здесь подобных вещей.
- Но есть и две другие возможности.
- А именно?
- Драгоценные камни, скажем, или просто наличные деньги.
Он нахмурился и вновь отрицательно покачал головой.
- Драгоценные камни исключаются. Он никогда с ними не имел дела. То же относится и к наличным. Мы располагаем всеми счетами и отчетами мистера Беннета. Он сообщал нам о всех сделках, изъятиях и вкладах и, вне всяких сомнений, был всегда абсолютно точен. Он ежегодно вкладывал большие суммы, но был совершенно чист в коммерческих делах. Нет, здесь не могли быть наличные. В рамках статутных ограничений он был чист.
- Документы?
- И это маловероятно. Его папка была слишком драгоценной, чтобы прятать ее в таком сомнительном месте. Впрочем… искать ее могли и здесь.
Некоторое время мы молча бродили по жилым комнатам.
- Но почему это место кажется мне таким знакомым, Оджи? - нарушил я молчание. - Что-то здесь есть такое, отчего кажется, будто я его покинул только вчера.
- Разве вы не можете вспомнить старое?
- Пробую… И кажется, начинаю понимать. Это же плюш! Яркие цвета! Коричневый тон! Все как в старом клубе, в подвале. Да, да! Сделать эти ткани устаревшими и изношенными, нанести сюда побольше грязи - и будет точная копия старого подвального клуба "Рыцарей совы". И еще расставить здесь свечи вместо электроламп.
- В этом-то все и дело, мистер Дип.
- Что-то я рассентиментальничался, Оджи.
- Нет, это естественно и часто бывает необходимо, - серьезно сказал Оджи.
В искренности его тона нельзя было сомневаться. Оджи прошел большой путь и хорошо знал свое место. Он был умный и крепкий человек, но не относился к числу тех, кто не останавливается перед убийством для достижения своих целей. Это обстоятельство всегда держало его на шаг-два позади лидеров гангстерских групп. Последние мои с ним встречи не поколебали, а, наоборот, укрепили мое мнение о нем.
- Я остановлюсь здесь, Оджи. Позаботьтесь о том, чтобы все было в порядке. Телефон, буфет. Пришлите кого-нибудь подмести и почистить.
- Об этом я уже позаботился, мистер Дип.
Прежде чем я успел ответить ему, задребезжал телефон. Я поднял трубку.
- Да? - сказал я.
На другом конце провода раздался взволнованный, проглатывавший слова голос Кэта:
- Дип? Хорошо. Так вот. Я выследил двух парней, которых я знаю еще по Филли. Лео Джеймс и Мори Ривс. Они нанимаются и обходятся очень дорого. И если они сюда прибыли, то… понимаете?
- Так. Дальше.
- Они остановились в "Вестгемптоне" под именами Чарли и Джордж Вагнеры, и, когда они отправились в свои комнаты, я сунул немного баксов куколке на коммутаторе. И сидел и ждал. Недолго. Один из них вызвал окружную, и телефонистка соединила его с номером, который я записал, но не ручаюсь, что точно. Парень, который отозвался на его вызов, не сказал ничего особенного, а только сообщил, что вы, Дип, находитесь сейчас в доме Беннета.
- Голос этого парня узнали?
- Нет, не мог. Очень жаль. Но они начали охоту за вами. Я их знаю. У них очень большой опыт, Дип, у этих двоих. И тренировка.
- Ничего, Кэт. У меня не меньшая.
Несколько секунд он молчал, что-то обдумывая.
- Не должен ли я приклеиться к ним, Дип? Выслежу все их шаги. А если желаете - могу им кое-что устроить, что приведет их в состояние собачьего бешенства, и на время они нас забудут.
- Нет, оставьте их пока в покое, Кэт. Они сейчас не будут слишком торопиться. Сперва они обеспечат себя комфортными условиями, а уже затем начнут присматриваться ко мне, набивая себе цену.
- Большой риск, Дип. А что мне делать?
- Отправляйтесь ко мне и отдохните. Поговорим немного позже.
Он тихо свистнул и повесил трубку.
Я предложил Оджи вызвать пару надежных парней из нашей старой когорты и подготовить их на случай неожиданных событий, а самому отправиться домой.