Я взял у него обрез и переломил его. В казенной части оказались две стреляные гильзы. Оба ствола были забиты грязью.
- Не видели его?
Хэнк покачал головой.
- У меня было предчувствие, что он вернется сюда на ранчо. Мне казалось, его сюда тянет. Но я ошибся.
- А где те, кто его ищет?
Хэнк махнул куда-то в сторону гор, где нависли темные облака, по краям которых местами шел дождь.
- Наверное, увязли где-нибудь, - со злорадством заметил он.
- Вы не хотите, чтобы его поймали, а, Хэнк?
- Меня раздирают противоречия. С одной стороны, я хочу, чтобы Дэйви поймали. Оставлять его на свободе опасно. С другой стороны, я боюсь, над ним учинят расправу, не дожидаясь суда. А ведь в деле имеются смягчающие обстоятельства, вы не забыли?
Нет, не забыл. Поэтому-то я и не уезжал отсюда. Спасти Дэйви от обвинения в предумышленном убийстве вряд ли удастся, но с помощью Сэнди можно было попытаться это сделать.
- Поехали, - сказал я. - Кстати, по пути я остановился в Санта-Тересе и разговаривал по телефону с вашей женой.
Хэнк бросил на меня виноватый взгляд.
- Как она? Нормально?
- Нет. Она беспокоится за вас, да и за себя тоже.
- А что с ней?
- Наверное, нервы. Мне она не захотела ничего объяснять, потому что я не врач.
- Она боится потерять ребенка, - мрачно признался он. - Когда я вчера уезжал, у нее начались боли.
И он, широко шагая, направился мимо амбара к проселку. Из амбара вылетела сипуха, глаза у нее, казалось, застыли от изумления. Хэнк прицелился и выстрелил в птицу из пистолета. Он промахнулся, но мне его выстрел не понравился. Он напомнил мне, как Лупе стрелял в водяную курочку.
В Сентервиль мы ехали каждый в своей машине. Хэнк остановился возле закусочной Эла Симмонса. Когда я вошел, он уже был у телефона.
- Я буду говорить в кредит. Меня зовут Генри Лэнгстон.
Последовало долгое молчание, нарушаемое только телефонным звонком на том конце провода, да возле нас неразборчиво бормотало о чем-то приглушенное радио.
- Опять что-то случилось? - перегнулся через стойку Эл Симмонс.
- Надеюсь, нет.
И словно в ответ на вопрос Эла послышался голос телефонистки:
- Ваш номер не отвечает, сэр. Позвонить еще раз?
- Я сам попробую, спасибо. - Хэнк положил трубку и повернулся ко мне. - Наверное, пошла за Генри в детский сад. Хотя идти за ним еще рано.
И, резко повернувшись, словно его потащили, направился к двери. Меня ухватил за рукав Эл Симмонс.
- Что с ним такое?
- Беспокоится за жену.
- Из-за этого убийцы с обрезом?
- Да.
- Сейчас, наверное, многие забеспокоятся. Северным перевалом он спустился на шоссе, слышали? По радио сообщили, что он сел в попутный грузовик.
- И куда поехал?
- В южном направлении. Водитель грузовика сказал, что он слез в Санта-Тересе.
Я вышел, чтобы предупредить Хэнка, но он уже с ревом несся по грунтовой дороге. Пока я добрался до перевала, его машина была далеко внизу.
Мне, наверное, следовало остановиться в Родео Сити. Но в здравомыслии Пеннела я не верил. Если Дэйви укрылся в доме Лэнгстона, Пеннел способен затеять перестрелку, в которой могут пострадать невинные люди.
Очутившись на шоссе и миновав то место, где Пеннел все еще собирался выставить заграждение, я помчался со скоростью девяносто миль в час и не снимал ноги с акселератора до тех пор, пока не очутился на окраине Санта-Тересы. При первой же возможности я съехал с шоссе и понесся к дому Лэнгстона. Фургон его стоял прямо посреди дороги, из-под капота шел пар. Хэнк был на полпути между машиной и домом, он бежал, держа в руке пистолет.
- Кейт! - кричал он. - С тобой ничего не случилось?
Из дома выбежала Кейт Лэнгстон. Она бросилась к мужу, но не добравшись до него, упала на каменные плиты дорожки, вскочила - колени у нее были в крови - и жалобно зарыдала:
- Мой ребенок. Из-за него у меня не будет ребенка.
Левой рукой Хэнк схватил ее и прижал к себе. В дверях появился Дэйви. Он был весь в грязи, зарос и держался неуклюже, как актер, который умирает от страха перед выходом на сцену.
Хэнк вытянул правую руку. Пистолет казался длинным черным пальцем. Дэйви поднял на него смущенный взгляд и открыл было рот с намерением что-то сказать. Хэнк несколько раз выстрелил. Третья пуля попала в левый глаз Дэйви. Он опустился на порог и тут же умер..
Примерно через час я остался с Хэнком наедине. Представители местной полиции приходили и, получив показания от Хэнка и поздравив его, удалились, захватив с собой тело убитого. Кейт в шоковом состоянии поместили в отделение неотложной помощи местной больницы, где ей ввели какое-то успокаивающее средство.
Я с тем же намерением влил в Хэнка порядочное количество виски, но сам почти не пил. После всего, что произошло, он быстро опьянел и бродил по комнате в поисках сам не Зная чего. Остановившись возле рояля, он принялся барабанить по клавишам кулаками.
- Вам что, больше делать нечего? - прикрикнул на него я.
Он повернулся, прижав кулаки к груди. Взгляд у него был бешеный, как когда-то у Дэйви.
- Я должен был убить его, правда?
- Я вам не судья. В жизни, как и во всем, хорошо знать меру. Нельзя тратить больше, - чем у вас есть, говорить больше, чем знаете, и пользоваться своим положением чаще, чем это необходимо.
- Он разрушал мой брак, сводил с ума мою жену. Я должен был на что-то решиться, должен был сделать решительный шаг.
- Вы его и сделали.
- Полиция меня не осуждает.
- И они вам не судьи.
Он сидел, раскачиваясь на круглом стуле возле рояля. Я обманулся в Хэнке, и вместе с тем мне было жаль его. Второе "я", которое сидит в большинстве из нас, вылезло у него наружу и проявило себя в насилии. Теперь ему придется жить с ним неразрывно всю остальную жизнь.
Позвонил телефон. Я взял трубку.
- Квартира Лэнгстонов.
- Это вы, мистер Лэнгстон? - спросил женский голос.
- Нет, это его знакомый.
- Почему миссис Лэнгстон не пришла за ребенком?
- А вы из детского сада?
- Да, - ответила женщина. - Меня зовут миссис Хокинс.
- Миссис Лэнгстон больна. Пожалуйста, оставьте ребенка в саду на ночь.
- Мы не можем этого сделать. У нас дети не ночуют.
- Придумайте что-нибудь, прошу вас. Миссис Лэнгстон в больнице.
- А мистер Лэнгстон?
- Он тоже плохо себя чувствует.
Я положил трубку и пошел обратно к нему. Глаза у него полыхали каким-то догорающим огнем. Он уже начал ощущать перемену в самом себе и в своей жизни.
Я попрощался и вышел из дома, широко шагнув через порог, где кровь Дэйви уже стала запекаться под лучами солнца, которого ему больше не суждено увидеть.
Глава 31
Прежде чем отправиться обратно в Лос-Анджелес, я нанес последний визит миссис Флайшер. Она появилась в дверях в черной шляпе и в пальто. Лицо ее было искусно подгримировано, но под гримом оно было бледным и одутловатым.
С виду она казалась почти трезвой, зато явно нервничала.
- Что вам нужно?
- Пленки.
Она широко раскинула руки в перчатках.
- Их больше нет.
- Бросьте, миссис Флайшер, вы сами сказали, что знаете, где они.
- Там их нет.
- Вы отдали их в полицию?
- Может, да, а может, нет. А теперь я спешу. Сейчас приедет такси.
Она хотела было закрыть дверь, однако я незаметно, но твердо попридержал дверь плечом. Она медленно подняла глаза.
- В чем дело?
- Я согласен заплатить больше. Две тысячи вас устроят?
Она невесело рассмеялась.
- Такие гроши? Не будь я дамой, я бы сказала, что вам делать с вашими жалкими двумя тысячами.
- С кем вы договорились?
- С очень приятным молодым человеком. Он вел себя, как джентльмен, на что некоторые люди не способны. - Она попробовала было дернуть дверь, но я не сдавал позиций. - И он сказал мне, сколько на самом деле стоят эти катушки с пленками.
- Сколько?
- Десять тысяч, - сказала она с гордостью обладателя выигрышного лотерейного билета.
- Он их купил у вас?
- Может, и да.
- Уже слышал. А может, и нет. Вы можете его мне описать?
- Очень интересный, с каштановыми кудрявыми волосами. Гораздо интереснее вас. И много моложе, - со злорадством добавила она, словно мстила своему мужу, оскорбляя его старого приятеля Джека Арчера.
Из ее описания я не мог понять, кто ее посетил. Разве Кит Себастиан, но зачем?
- Как он себя назвал?
- Он себя не называл.
Значит, с ней расплачивались наличными, если ей действительно заплатили.
- Десять тысяч - большие деньги, - заметил я. - Надеюсь, вы не рискнете носить их при себе?
- Нет. Я собираюсь… - Она прикусила нижнюю губу, испачкав помадой передние зубы. - А вам какое дело, рискну я или нет? И если вы от меня не отвяжетесь, я вызову полицию.
Я не сомневался, что этого-то она уже во всяком случае не сделает. Но я устал от нее и от разговоров с нею. Я отъехал от ее дома и остановился за углом. Спустя несколько минут с другой стороны появилось желтое такси. Водитель остановился возле ее дома и тихонько погудел.
Неся в руках светло-голубую дорожную сумку, появилась миссис Флайшер. Она села в такси. Я поехал вслед за ней через весь город к шоссе, где мы свернули на север в сторону местного аэропорта.
Я не пытался узнать, куда летит миссис Флайшер. Меня это не интересовало. Ее отъезд означал только одно: пленки она продала.
Я поехал к югу в Вудлэнд Хиллс, ощущая внутри себя какую-то пустоту и неудовлетворенность. Я понял, что в глубине души все время лелеял надежду спасти Дэйви, по крайней мере, сохранить ему жизнь и дать возможность - пусть нескоро - начать все заново.
Такие надежды, я знал из опыта, редко сбываются. Вот и надежда Лэнгстона перевоспитать Дэйви обернулась полной себе противоположностью. А что ждет Сэнди?
В дом меня впустила Бернис Себастиан. Лицо у нее было желтовато-бледным, несчастным, черные глаза горели. Впервые с тех пор, как мы познакомились, я увидел ее без прически, а платье было в пепле от сигарет.
Она ввела меня в гостиную и усадила в потоке золотистых лучей послеполуденного солнца, который вливался в комнату через высокое окно.
- Хотите кофе?
- Спасибо, нет. А вот от стакана воды не откажусь.
Она принесла мне его на подносе, как и положено из уважения к гостю. Создавалось впечатление, будто с помощью вот таких мелких формальностей она пытается склеить разбитую вдребезги жизнь. Я выпил воду и поблагодарил ее.
- Где ваш муж?
- Куда-то уехал, - коротко ответила она.
- Не в Санта-Тересу случайно?
- Не знаю, куда он отправился. Мы поссорились.
- Не хотите ли рассказать мне, в чем дело?
- Нет. Мне неприятно говорить об этом. В основном мы обвиняли друг друга в случившемся с нами несчастье.
Она села на пуф лицом ко мне, сжав колени и обхватив их переплетенными пальцами рук. Каждое ее движение, каждая поза были полны грации, и она это знала. И смущаясь, подставила под мой взгляд свою растрепанную головку.
- Я скажу вам, почему мы поссорились, если вы обещаете не предпринимать никаких действий.
- Каких же действий я не должен предпринимать?
- Я не хочу, чтобы вы мешали Киту. Не то он поймет, что я его предала.
- Мешал чему?
- Сначала дайте слово.
- Не могу, миссис Себастиан. Я готов пообещать вам только, что не сделаю ничего плохого вашей дочери.
- Но не Киту?
- Если их интересы столкнутся, я буду на стороне вашей дочери.
- В таком случае я вам скажу. Он хочет увезти ее из Америки.
- Но, ведь ее отпустили под залог?
- Не имеет значения. Он сказал, что они полетят в Южную Америку.
- Этого делать нельзя. Потом будет невозможно вернуться назад.
- Знаю. Я ему так и сказала.
- А откуда у него деньги на поездку?
- Наверное, решил присвоить чужие. Кит, по-моему, готов на все. Он слышать не хочет, что Сэнди могут судить и даже посадить в тюрьму.
- Она все еще в психиатрическом центре?
- Не знаю.
- Позвоните и узнайте.
Бернис прошла в кабинет, плотно прикрыв за собой дверь. Я слышал как она разговаривала, но так тихо, что разобрать было невозможно. Когда она вышла из кабинета, ее рот растягивала какая-то "боязливая гримаса.
- Он забрал ее из центра.
- Когда?
- С час назад.
- Сказал куда?
- Нет.
- А вам он ничего не говорил?
- Сегодня утром он сказал, что они полетят в Мехико, а оттуда скорей всего в Бразилию. Но, не предупредив меня, он не улетит. Он хочет, чтобы и я поехала с ними.
- А вы согласны?
Она покачала головой.
- По-моему, мы не должны уезжать. Мы должны остаться на месте и бороться до конца.
- Умница!
Глаза ее наполнились слезами.
- Нет, - сказала она, - будь я умной, в моей семье не случилось бы такой беды. Я наделала столько ошибок, что их и не перечесть.
- Может, все-таки попробуете?
- Если вам не надоест слушать. - С минуту она помолчала, собираясь с мыслями. - По правде говоря, у меня нет особого желания их излагать. Сейчас не время, и не вам все это выслушивать.
- А кому?
- Киту следовало бы. Он ведь пока мой муж. Беда в том, что мы уже много лет перестали разговаривать друг с другом по душам и принялись играть в игру под названием "будем делать вид". Кит делал вид, что он подающий большие надежды молодой администратор, я прикидывалась идеальной домашней хозяйкой, помогающей ему чувствовать себя главой семьи. А Сэнди отводилась роль девочки, которая хорошо учится и примерно себя ведет. И кончилось все это тем, что у нас в семье царила не любовь, а лишь эксплуатация друг друга.
- И все же я повторяю: вы умница!
- Не пытайтесь убеждать меня, что я лучше, чем есть. Я этого не заслужила.
Выражение ее лица стало более спокойным. Вернулось чувство собственного достоинства, что делало ее красивой.
- А вы не голодны? - спросила она. - Давайте я принесу вам что-нибудь поесть.
- Зачем?
- Что зачем?
- Вы же сами только что сказали, что люди не должны играть в "будем делать вид".
- А разве я играю?
- Я буду играть, Бернис, делая вид, что все в порядке, в то время как нам предстоит делать нечто совсем иное.
Она меня не поняла и бросила на меня ледяной взгляд.
- Вот как?
- Не то, что вы думаете. Мне нужно задать вам вопрос, который, возможно, вам не совсем понравится. Это касается личной жизни Сэнди.
Она испугалась. Встала и отошла от меня в дальний угол комнаты.
- Что ваша дочь знает об отношениях между мужчиной и женщиной?
Она медленно повернулась ко мне лицом.
- Понятия не имею. Мы никогда об этом не говорили.
- Почему?
- Я полагала, что ее просвещают в школе. У них читался целый курс на эту тему. А я никогда не чувствовала себя специалистом в этой области.
- Почему?
- Я не совсем понимаю, к чему этот допрос, - рассердилась она. - Какое это имеет отношение к тому, что произошло?
Я подошел к ней.
- Скажите мне только одно. Что случилось с Сэнди прошлым летом? Я говорю о том случае, из-за которого вы не даете посмотреть ее дневник.
- Вряд ли это теперь имеет значение.
- Все имеет значение.
Она взглянула на меня с сомнением.
- Вы в самом деле в это верите? Первый раз встречаю такого человека.
- Давайте не будем переходить на личности. Она писала о том, что с ней было, когда она приняла ЛСД?
- И не только. Кстати, я совсем забыла, что доктор просил передать вам следующее: то вещество, которое вы ему дали, оказалось ЛСД, но очень низкого качества. Этим и объясняется реакция Сэнди, сказал он.
- Я так и знал. Что еще этим объясняется?
- Он не сказал.
- Я спрашиваю вас, Бернис. Что там произошло?
Ее лицо потемнело.
- Я не могу сказать вам. Честное слово, не могу.
- Если Сэнди сама что-то сделала или сделали с ней, вам следует собраться с силами и сказать. Речь идет о близких отношениях между нею и Лупе?
Она опустила голову.
- Не только с ним. Еще с одним.
- И это все описано у нее в дневнике?
- Да.
- Можно мне посмотреть?
- Я уничтожила дневник. Честное слово. Мне стало так стыдно.
- Зачем, по-вашему, она все это писала?
- Назло мне. Она знала, что я читаю ее дневник.
- А вам не кажется, что она просила помощи?
- Не знаю. Меня эта история потрясла. Я растерялась и до сих пор не могу прийти в себя, - добавила она, и в голосе ее слышался страх.
- Почему, Бернис? - Не случилось ли с ней когда-то нечто подобное?
Она подняла голову и взглянула на меня с ненавистью.
- Не хочу больше с вами разговаривать. Уходите.
- Сначала пообещайте, что, если Кит вам позвонит, вы дадите мне знать. Я должен поговорить с ним и с Сэнди.
- Я вам позвоню. Обещаю.
Я сказал ей, что буду ждать ее звонка у себя в офисе, и вышел на улицу. На западе вечернее солнце заливало своим светом вершины гор, и этот свет придавал окружающему миру мечтательно-грустное настроение, словно боясь, что солнце скроется и никогда больше не взойдет. А на площадке за домом, казалось, куда-то спешили преследуемые собственными по-вечернему длинными тенями игроки в гольф.
Глава 32
Я купил упакованную в пластиковую корзинку жареную курицу с намерением съесть ее по приезде в контору. Но сначала я позвонил в телефонную службу, где мне сообщили, что меня искал Ральф Кадди, который оставил номер телефона в Санта-Монике.
Я набрал номер, ответил сам Кадди.
- Добрый вечер. У телефона Ральф Кадди.
- Говорит Арчер. Вот уж никак не ожидал, что вы мне позвоните.
- Меня попросила об этом миссис Краг. - Голос у него был напряженным, ему было неловко. - Я рассказал ей о смерти Джаспера, и она захотела с вами поговорить.
- Передайте ей, что я постараюсь повидать ее завтра.
- Лучше сегодня. Миссис Краг очень хочет вас видеть. Помните, вы меня спрашивали про пропавший револьвер? Она об этом тоже кое-что знает.
- Откуда?
- Мистер Краг был начальником охраны в "Корпус Кристи ойл" в ту пору, когда украли револьвер.
- Кто его украл? Джаспер Блевинс?
- Мне не поручали вам что-либо говорить. Узнаете все от самой миссис Краг.
По загруженным вечерним движением улицам я кое-как добрался до Оуквудского дома для престарелых. Когда сестра вела меня по коридору, из-за какой-то двери донесся запах еды, и я вспомнил про курицу, которая так и осталась лежать нетронутой у меня на письменном столе.
Когда я вошел в комнату, Элма Краг оторвала глаза от Библии. Взгляд их был мрачным. Движением руки она отпустила сестру.
- Пожалуйста, закройте дверь, - распорядилась она. - Спасибо, что пришли, мистер Арчер. - Она указала мне на стул, а свое кресло-коляску развернула так, чтобы сидеть со мной лицом к лицу.