- Отпусти его.
Дэйви опустил меня на землю. Женщина не отвела шланг, она целилась ему прямо в грудь. А он и не пытался увернуться. Он следил за мной. А я следил за зеленым кузнечиком, который, словно неуклюжий крошка-человечек или скорее карикатура на человека, пересекал образовавшуюся на бетоне лужу.
- Убирайтесь отсюда ко всем чертям, да поскорее! - бросила мне через плечо женщина.
Меня оскорбили не только действием, но и словесно, и тем не менее я ушел. Правда, недалеко: за угол, где оставил машину. Я объехал квартал и снова припарковался на полого спускавшейся вниз улочке повыше "Лорел Апартментс". Мне не были видны ни внутренний двор, ни двери, выходящие в него. Но вход в гараж был как на ладони.
Я сидел в машине и в течение получаса не спускал с него глаз. Мои разгоряченные и раненые чувства постепенно остыли. Лишь пинок в спину давал себя знать.
Я никак не ожидал, что меня так просто застать врасплох. Это означало, что либо я уже старею, либо Дэйви - крепкий орешек. Мне не понадобилось и полчаса, чтобы прийти к заключению: пожалуй, верно и то и другое.
Улица, на которой я стоял, называлась Лос Баньос-стрит. Это была довольно красивая улица с целым рядом новых особняков, расположенных один над другим по склону холма. Каждый разительно отличался от остальных. Хотя бы вот тот, что стоял от меня через улицу и в котором были задернуты шторы - в его фасад была вписана десятифутовая плита вулканического происхождения. На подъездной аллее стоял новый "кугар".
Из дома вышел мужчина в пиджаке из мягкой кожи. Он открыл багажник и достал оттуда маленький плоский диск, который меня сразу заинтересовал, потому что был похож на магнитофонную катушку. Мужчина заметил, что привлек мой интерес, и засунул диск в карман пиджака.
Но этого ему показалось мало. С чванливо-властным видом он перешел на мою сторону улицы. Это был рослый, плотный мужчина. Его лысую голову покрывали веснушки. Пронзительные колючие глаза на широком обвислом лице казались так же не к месту, как гравий в горчице.
- Вы где-то здесь живете, дружище? - обратился он ко мне.
- Нет, просто остановился, чтобы наблюдать. А по-вашему, стоять может только тот, кто здесь проживает?
- Мы не любим, когда тут крутятся чужие люди. Поэтому будьте любезны уехать.
Я не хотел привлекать к себе внимание. И отъехал, прихватив в памяти номер "кугара" и номер дома - 702 по Лос Баньос-стрит.
У меня хорошо развито чувство времени, или это время так умело распорядилось мной, не знаю, но только моя машина тронулась с места, как из гаража "Лорел Апартментс" выехал задним ходом светло-зеленый "дарт". Когда, съезжая вниз с холма, машина свернула в сторону прибрежного шоссе, я увидел за рулем Сэнди, а рядом на сиденье Дэйви. Я последовал за ними. Они выехали на шоссе и на углу Сансет-бульвара проскочили на желтый свет, оставив меня скрежетать зубами от злости перед красным.
Я мчался до самого Малибу, стараясь их догнать, но безуспешно. И вернулся обратно в "Лорел Апартментс" на Элдер-стрит.
Глава 5
Табличка на двери квартиры номер один гласила: "Миссис Лорел Смит". Она приоткрыла дверь, не снимая цепочки, и зарычала:
- Ну что, заставили его уехать? Теперь, надеюсь, довольны?
- Вы хотите сказать, что они уехали навсегда?
- Не желаю я с вами разговаривать.
- Напрасно. Я вовсе не хочу ему неприятностей, но они могут быть. Если Дэйви Спеннер получил условный срок, то он не оправдал его, набросившись на меня.
- Сами напросились.
- Это еще как посмотреть. Вы явно на стороне Дэйви. А коли так, вам лучше быть моим союзником.
Она задумалась.
- Союзником в чем?
- Мне нужна девушка. Если я заполучу ее в приемлемом состоянии в приемлемое время - то есть сегодня, - я не стану доносить на Дэйви. А если нет, стану.
Она сняла дверную цепочку.
- Ладно, мистер Бог, входите. В доме беспорядок, но вы и сами не в лучшем виде.
Она улыбнулась одной стороной рта и одним глазом. Ей, наверное, хотелось злиться на меня и дальше, но в ее жизни все было так перепутано, что она сама не знала, злиться ей дальше или нет. Кое о чем в ее жизни я мог догадаться по ее дыханию - она пила.
Часы над камином показывали половину одиннадцатого. Их прикрывал стеклянный колпак, словно Лорел Смит хотела защитить себя от бега времени. От остальных вещей - разбросанных повсюду журналов и разных безделушек - гостиная с чересчур мягкой мебелью оставляла ощущение нежилой. Она скорее смахивала на приемную врача, где вам не дано расслабиться из боязни, что в любую минуту вас вызовет дантист. Или психиатр.
В углу комнаты работал маленький телевизор. С выключенным звуком. Лорел Смит, как бы извиняясь, заметила:
- Я никогда раньше не смотрела телевизора. Но этот я выиграла на конкурсе две недели назад.
- На каком конкурсе?
- Ну, знаете, один из этих телефонных конкурсов. Мне позвонили и спросили, как называется столица Калифорнии. Сакраменто, ответила я, и тогда мне сказали, что я выиграла портативный телевизор. Вот этот самый. Я подумала, что меня разыгрывают, но через час телевизор был здесь.
Она выключила телевизор. Мы сели на мягкий диван лицом друг к другу. Но в разных углах.
На журнальном столике между нами стоял немытый стакан. В широком окне за спиной раскинулись синее море и синее небо.
- Расскажите мне про Дэйви.
- Особенно рассказывать нечего. Я наняла его месяца два назад.
- В каком качестве?
- Убирать, наводить здесь порядок. Ему нужна была работа с неполным рабочим днем, он собирался с начала года поступить в двухгодичный колледж. Вам, конечно, трудно в это поверить после утренней стычки, но, уверяю вас, он честолюбивый молодой человек.
- А вы знали, когда брали его на работу, что он побывал в тюрьме?
- Конечно, знала. Поэтому и заинтересовалась его судьбой. У меня самой хватало неприятностей в жизни…
- Нелады с законом?
- Я этого не говорила. И вообще давайте не будем обо мне, ладно? Мне немного повезло в торговле недвижимостью, вот и хочется сделать что-нибудь для других. Поэтому я и дала Дэйви работу.
- Вы хоть поговорили с ним перед этим?
- Уж будьте уверены, поговорила, - коротко рассмеялась она. - Этот мальчик и сам заговорит кого хочешь.
- На какой предмет?
- Да на любой. Главная его тема, что наша страна катится ко всем чертям. Может, он и прав. Он говорит, что тюрьма научила его видеть, где корень зла.
- Да, он у вас заправский адвокат. Из тех, что разглагольствуют в бильярдных.
- Ничего подобного, - встала она на его защиту. - Он вовсе не болтун. И в бильярдных не околачивается. Он мальчик серьезный.
- А в чем его серьезность?
- Он хочет поскорее стать взрослым, настоящим мужчиной и делать что-нибудь полезное.
- Мне кажется, он вас морочит, миссис Смит.
- Нет. - Она тряхнула своей крашеной головой. - Меня он не морочит. Может быть, себя самого немного. Господи, проблем у него хватает. Я беседовала с офицером из отдела по надзору за условно осужденными… - Она замялась.
- Как зовут этого офицера?
- Забыла. - Она вышла в прихожую за телефонным справочником и посмотрела записи на обложке. - Мистер Белсайз. Вы его знаете?
- Мы встречались. Достойный человек.
Лорел Смит опустилась на диван ближе ко мне. Она, казалось, немного оттаяла, но глаза все еще выдавали настороженность.
- Мистер Белсайз признался мне, что это он дал Дэйви возможность выйти на свободу. Предложил выпустить его досрочно, понимаете? Сказал, что Дэйви может исправиться, а может и снова сорваться. А я ответила ему, что тоже готова рискнуть.
- То есть?
- Нельзя жить только для себя. Я поняла это. - Ее лицо вдруг засияло улыбкой. - Конечно, я играю с огнем, вы согласны?
- Куда уж больше. А Белсайз сказал, что с Дэйви такое?
- У него нервное расстройство. Когда разозлится, во всех видит врагов. Даже во мне. Хотя меня он и пальцем никогда не тронул. Да и никого до сегодняшнего утра.
- Или вы просто не знаете?
- Я знаю, что в прошлом ему сильно досталось, - сказала она. - Вот я и стараюсь помочь ему. Вы даже представить себе не можете, что выпало на долю этого мальчика: сиротский приют, приемные родители. Его то и дело перебрасывали из рук в руки. У него никогда не было своего дома. Он не знал ни отца, ни матери.
- Тем не менее он должен научиться держать себя в руках.
- Я знаю. По-моему, вы прониклись к нему сочувствием, а?
- Я сочувствую Дэйви, но это ему не поможет. Сейчас он разыгрывает спектакль с этой юной девушкой. А ему надо вернуть ее домой. Ее родители могут навесить на него столько, что ему до старости не выбраться из тюрьмы.
Она прижала руку к груди.
- Этого нельзя допустить.
- Куда он мог ее увезти, миссис Смит?
- Не представляю себе.
Она провела рукой по рыжим волосам, затем поднялась и подошла к окну. Повернувшись ко мне спиной, она застыла перед широкой панорамой. Против света ее фигура казалась неживой.
- Раньше он приводил ее сюда? - обратился я к ее черно-оранжевой спине.
- На прошлой, нет, на позапрошлой неделе он привел ее, чтобы познакомить со мной.
- Они собираются пожениться?
- Не думаю. Они еще такие юные. Я уверена, что у Дэйви совсем другие планы.
- Какие?
- Я же сказала вам, колледж и все такое прочее. Он хочет стать врачом или юристом.
- Ему сильно повезет, если он хотя бы избежит тюрьмы.
Она обернулась ко мне, стиснув руки с такой силой, что они хрустнули.
- Чем я могу помочь?
- Позвольте мне обыскать его квартиру.
Она с минуту молча глядела на меня, будто взвешивала, можно ли мне доверять.
- Пожалуй, это не мешает сделать.
Она достала ключи - тяжелую звякающую связку, похожую на браслет с чересчур большим количеством брелоков. Карточка с надписью "Дэйви Спеннер" исчезла с его двери. Это указывало на то, что возвращаться он не собирался.
Квартира была однокомнатной с двумя раскладными диванами, стоящими под углом друг к другу. На обоих диванах спали, и постели остались неприбранными.
- Не могу сказать, спали ли они вместе, - заметила миссис Смит.
- По-моему, спали.
Она бросила на меня тревожный взгляд.
- А что, разве девочка несовершеннолетняя?
- Нет. Но если он увез ее против ее воли или если она захочет уйти, а он применит силу…
- Я знаю, тогда это называется похищение - киднэппинг. Но Дэйви никогда так с ней не поступит. Она ему нравится.
Я открыл стенной шкаф. Он был пуст.
- У него вообще не так много одежды, - сказала она. - К одежде и тому подобному он почти равнодушен.
- А к чему не равнодушен?
- К машинам. Однако условный приговор не позволяет ему водить машину. Мне кажется, в этом одна из причин, почему он связался с этой девушкой. У нее машина.
- А у ее отца ружье. Но теперь оно у Дэйви.
Она резко повернулась.
- Почему вы мне ничего об этом не сказали раньше?
- А это так важно?
- Он может кого-нибудь застрелить.
- Кого именно?
- Он сам не знает кого. - Ответ прозвучал глупо.
- Тем лучше.
Я осмотрел всю квартиру. В маленьком холодильнике на крохотной кухне остались ломтики ветчины, сыр и молоко. На письменном столе у окна я нашел несколько книг: "Пророк", книгу про Кларенса Дарроу и еще одну про американского врача, построившего больницу в Бирме. На таком горючем далеко не уедешь.
Над письменным столом кнопками был прикреплен список из десяти заповедей-запретов. Написаны они были рукой Дэйви, я сразу узнал его почерк:
1. Не води машину.
2. Не пей спиртного.
3. Не засиживайся допоздна. Ночь - опасное время.
4. Не посещай злачных мест.
5. Не заводи случайных друзей.
6. Не сквернословь.
7. Не делай грамматических ошибок, когда говоришь.
8. Не сиди сложа руки, вздыхая о прошлом.
9. Не дерись.
10. Не выходи из себя, не считай, что вокруг одни враги.
- Видите, какой характер у мальчика? - спросила, подойдя ко мне, Лорел. - Он старается как может.
- Вы души в нем не чаете?
- Вам бы он тоже понравился, если бы вы узнали его получше, - вместо ответа сказала она.
- Возможно.
Эти правила поведения выглядели, пожалуй, трогательно, но я прочел их иными глазами, нежели Лорел.
Юноша начинал понимать свою натуру и то, что он в себе открыл, ему было не по душе.
Я осмотрел его письменный стол. Он был пуст, лишь в глубине нижнего ящика застрял лист бумаги. Я разложил его на столе. Это оказался небрежно набросанный план ранчо или большого поместья. Подписи под всем, что находилось в усадьбе, были сделаны еще не оформившимся девичьим почерком: "главный дом", "гараж и квартира Л.", "искусственное озеро и плотина", "подъезд с шоссе", проходящий через "запертые ворота".
Я показал план Лорел Смит.
- Говорит вам это что-нибудь?
- Ничего. - Но глаза ее сузились и всмотрелись пристальнее. - А должно?
- Похоже, они тут что-то затеяли.
- А по-моему, просто дурачились.
- Или собираются кого-то одурачить. - Я сложил план и спрятал его во внутренний карман.
- Что вы собираетесь с этим делать? - спросила она.
- Отыскать это место. Если вы знаете, где оно, избавьте меня от лишних хлопот.
- Не знаю, - резко ответила она. - А теперь, если вы здесь закончили, меня ждут другие дела.
Она стояла в дверях, пока я не вышел. Я поблагодарил ее.
- Не нужна мне ваша благодарность, - мрачно покачала она головой. - Послушайте, сколько вы возьмете, чтобы отстать от Дэйви? Бросьте это проклятое дело, а?
- Не могу.
- Глупости. Я дам вам пятьсот долларов.
- Нет.
- Тысячу? Тысячу наличными, без налогов.
- И не думайте.
- Тысячу и меня в придачу?
- Предложение заманчивое, но я не могу его принять. Вы забываете о девочке. Я не могу себе этого позволить.
- К черту девчонку! И вас вместе с ней! - И она, звеня ключами, направилась к своей квартире.
Я вошел в гараж. У задней стены в темноте виднелся верстак, на нем валялись разные инструменты: молоток, отвертка, плоскогубцы, гаечные ключи, слесарная ножовка. К верстаку были прикручены небольшие тиски. Под самым верстаком и вокруг на бетонированном полу рассыпалась смешанная с опилками блестящая металлическая стружка.
Вид этой стружки внушил мне подозрение. Я продолжал поиски и закончил их на стропилах гаража. Там я обнаружил завернутые в грязное махровое полотенце и закатанные в кусок ковра два ствола, которые Дэйви отпилил от украденного ружья.
Глава 6
Я положил стволы в багажник машины и поехал в свою контору на Сансет-бульвар. Оттуда я позвонил в "Сентениал банк" Киту Себастиану. Секретарша ответила, что он только что ушел обедать.
Я назначил встречу с Себастианом в середине дня и, чтобы не терять времени, перед уходом связался по телефону с Джейкобом Белсайзом.
Белсайз помнил меня. Когда я упомянул о Дэйви Спеннере, он тут же согласился встретиться со мной за обедом в ресторане неподалеку от места его работы на Южном Бродвее.
Он ждал меня в отдельном кабинете. Я не видел Джейкоба Белсайза несколько лет, за это время он постарел. Морщины вокруг его глаз и рта напоминали растрескавшуюся почву по краям лунки от высохшего водоема в пустыне.
Комплексный обед бизнесмена ценой в один доллар состоял из сандвича с горячим ростбифом, жареной картошки и кофе. Мы с Белсайзом сделали заказ. Когда официантка отошла, он под гул переговаривающихся за едой посетителей ресторана и стук посуды спросил:
- Я не совсем понял вас по телефону. Что выкинул Дэйви на этот раз?
- Совершил нападение. Пнул меня ногой в поясницу.
Темные глаза Джейка блеснули. Он был один из тех добросовестных людей, которые никогда не перестают беспокоиться о своих подопечных.
- Вы намерены подать жалобу?
- Возможно. Однако за ним более тяжкий проступок, вот что вызывает тревогу. Имен называть не буду, мой клиент не разрешил. Его дочь школьница. Уже сутки ее нет дома. Эту ночь она провела с Дэйви в его квартире.
- А где они теперь?
- Разъезжают в ее машине. Когда я потерял их след, они ехали по прибрежному шоссе в сторону Малибу.
- Сколько лет девочке?
- Семнадцать.
- Не очень хорошо, - вздохнул он. - Но могло быть и хуже.
- Хуже некуда, если учесть все детали. Гораздо хуже.
- Хотелось бы знать детали. Что собой представляет девушка?
- Я видел ее всего две минуты. Я сказал бы, что она милая девушка, попавшая в беду. Судя по всему, у нее это вторая встреча с мужчиной. Первая, по словам ее подруги, завершилась попыткой к самоубийству. На этот раз может случиться кое-что посерьезней. Ручаться не могу, но полагаю, они с Дэйви подстрекают друг друга на какой-то безумный шаг.
Белсайз наклонился ко мне через стол.
- На что они, по-вашему, способны?
- Думаю, что они замышляют преступление.
- Какого рода преступление?
- И вы меня спрашиваете? Он же ваш подопечный.
Белсайз покачал головой, морщины на его лице сделались еще глубже, словно оценка им самого себя дала трещины.
- Мой-то мой, но не могу же я следовать за ним по пятам на улице или гнаться по шоссе. У меня сто пятьдесят подопечных, сто пятьдесят Дэйви Спеннеров. Они мне даже во сне снятся.
- Я понимаю, что вы не в силах следить за каждым шагом каждого из них, - сказал я. - Никто от вас этого и не требует. Я встретился с вами, чтобы услышать профессиональное мнение о Дэйви. За ним числятся преступления против личности?
- Нет, но он может их совершить.
- Даже убийство?
Белсайз кивнул.
- Дэйви в большой степени наделен подозрительностью. Когда он чувствует, что ему угрожает опасность или его хотят оттолкнуть, он теряет самообладание. Однажды он чуть на меня не накинулся в моей собственной конторе.
- Почему?
- Это случилось как раз перед вынесением ему приговора. Я рекомендовал, сказал я ему, чтобы его, несмотря на условный приговор, на шесть месяцев отправили в тюрьму. Что-то в нем взорвалось, что-то связанное с прошлым. В чем дело, не знаю. У нас нет полного досье на Дэйви. Он потерял родителей и ранние годы жизни провел в сиротском приюте, пока его не взяли оттуда приемные родители. Во всяком случае, когда я ему объявил, что собираюсь сделать, он словно заново пережил предательство: от него снова все открестились. Он готов был убить меня. К счастью, я сумел успокоить его. Однако от своей рекомендации, чтобы он прошел испытательный срок в тюрьме, я не отказался.
- Для этого нужна убежденность.
Белсайз пожал плечами.
- Я и лечу с убежденностью. Я понял уже много лет назад, что должен идти на риск. Если я не рискну, не дам им шанс исправиться, я не могу ожидать, что они отыщут его сами.