Не таким представляла себе Оксана Виктора Старосвецкого. Фотографии, даже полароидные, не передавали тончайшего шарма, изысканного очарования, которым вроде бы даже был напоен воздух в горнице под покатым потолком. Смуглолицый брюнет с прозрачными зелёными глазами и бровями вразлёт, Виктор производил впечатление необъяснимое. Печаль во взгляде, в изгибе тонких губ, чёрные одежды, привинченный к пиджаку орден Красной Звезды обескуражили Оксану настолько, что она совершенно растерялась.
– Полагаю, что нам не нужно представляться друг другу. Снимайте куртку и садитесь к огню.
Виктор вынул изо рта трубку и указал ею на потёртое кожаное кресло.
– Старра не бойтесь – он умница. – Хозяин погладил собаку, успокаивая её. – Вижу, вы удивлены, что я так скромно живу. Но жить на природе и одновременно в камне, под медной крышей – безумие. И моветон к тому же. Для чего же тогда ехать за город? Есть ведь развлечения и круче банных оргий – например, допросы на "Полиграфе", иначе, на детекторе лжи. Хотите попробовать?
– Что попробовать? – по спине Оксаны пробежал холодок.
– Пообщаться с "Полиграфом". Вы сейчас скажете мне всё, что я пожелаю узнать. И вам при этом будет не больно, даже не стыдно…
– Пожалуйста! – Оксана не хотела сердить Старосвецкого отказом.
– Вы можете вообще молчать.
Старосвецкий сноровисто опутал Оксану тонкими проводами, облепил присосками. Она ожидала чего угодно, но только не этого, и покорно исполняла корректные просьбы хозяина. Закончив подготовку к сеансу, Виктор уселся за компьютер.
– В вашей фирме используется детектор лжи? – задал он опять-таки совершенно неожиданный вопрос.
– Нет, – ответила Оксана, скрывая всё возрастающее удивление.
– Но ваш шеф подумывает о том, чтобы его приобрести, – заметил Старосвецкий.
– Да, действительно. Много, знаете ли, сумасшедших и клеветников приходит. – Оксана почувствовала, как дрожат икры ног, и бьётся пульс на сонных артериях. – Времени нет каждого такого посетителя выслушивать, поэтому необходим отсев…
– Вам двадцать три года? – словно между прочим спросил Виктор.
– Двадцать два, – соврала Оксана, и на дисплее вместо зелёного тут же вспыхнул красный огонёк.
– Вы лжёте, – Виктор указал карандашом на красную точку. Попробуйте ещё раз сказать неправду. Вы замужем?
– Нет, – сразу ответила Оксана, втягиваясь в игру.
– Индикатор переменил цвет, – констатировал Виктор. – Дети у вас есть?
– Нет. – Оксана решила ещё раз проверить детектор.
– Неправда. Итак? – Виктор с трудом скрыл усмешку.
– У меня сын, – изворачивалась Оксана.
– Видите красную точку? Значит, лжёте. У вас есть дочь.
– Да, вы правы. Но все данные на меня можно получить по своим каналам, а потом разыграть спектакль, – храбро предположила Оксана.
– Давайте сменим тему, – уступил Старосвецкий. – Тот парень, что вёз вас на мотоцикле, собирал по вашей просьбе сведения об Алле Лукьяновой?
Виктор продолжал допрос в том же шутливом тоне, но Оксане сделалось совсем худо.
– Это неправда! – Оксана ощутила металлический привкус во рту.
– Это правда, – возразил Виктор. – Давление, наполняемость сосудов кровью, сопротивляемость кожи, мышечные реакции позволяют нарисовать вполне достоверную картину ваших эмоций. Не беспокойтесь, я не трону этого бомжа. Не трону и всех этих девок, что консультировали вас по поводу бизнеса Максима Виноградова. Я с блохами не воюю. А детектор лжи многое может рассказать мне о вас. Но только на один вопрос я, наверное, не получу от него ответа. Почему вы столь самоотверженно и бескорыстно работаете на Александру Шульгу? Вы знали её раньше? – Виктор снова посмотрел на дисплей.
– Нет. Мы просто изредка встречались в коридоре.
– Действительно! Значит, дело в другом. Вам жаль её?
– Да! – громче, чем нужно, ответила Оксана.
– Жаль… Я так и думал, но этого недостаточно. Александра обещала вам много заплатить за поиски дочери?
– Нет. Она сразу же предупредила, что не имеет средств.
– Странно. Совершенно незнакомому человеку вы помогаете разыскать дочь, расплачиваясь с информаторами из собственного кармана, не надеясь впоследствии получить вознаграждение…
– По условиям договора она заплатить в рассрочку, – перебила Оксана. – В нашей фирме практикуется такой вариант расчётов.
– Но вы подходите к проблемам данной клиентки неформально. Александра по своей инициативе обратилась в сыскное агентство?
– Нет, ей посоветовали это сделать, – не стала скрывать Оксана.
– Кто посоветовал? – Виктор, не получив ответа, присвистнул. – Да-а, этот человек вам глубоко небезразличен! Одна мысль о нём вызывает такую бурю эмоций, что мои датчики зашкаливают. Вы очень любите его. – Старосвецкий вздохнул. – Я, признаться, ему завидую. Счастлив тот, кого так любят, молча и самоотверженно. Я знаю, что Александра работала вместе с отцом вашей дочери. Значит. Вы взялись за дело по его просьбе?
– Да, всё так и было. Он попросил меня помочь несчастной женщине. – Оксана прекратила всякие попытки что-то скрыть от Виктора.
– Вот я и получил ответ на самый главный вопрос! И ещё один, последний штрих. Когда вы сегодня уезжали из офиса, называли моё имя? Предупреждали сотрудников, с каким именно делом связана ваша отлучка? – Старосвецкий поднялся и шагнул к Оксане.
– Нет, я ничего не говорила им. Только предупредила, что вернусь через два часа.
Оксана очень боялась, что зажжётся красная точка, хотя она ничего не скрывала. Но точка осталась зелёной.
– Довольно! – Старосвецкий отцепил присоски и снял провода. – Неплохая штука этот "Полиграф Полиграфович". После того, как я приспособление усовершенствовал, на нём стало работать совсем легко. Но через два часа вернуться у вас вряд ли получится, – добавил Старосвецкий, опуская руку в карман пиджака. – Я преклоняюсь перед искренней любовью, хотя знаю о ней только понаслышке. Держите!
– Что это? – Оксана взяла два ключа. – Зачем?..
– Передадите Александре. Пусть продаст два просторных, тёплых, светлых гаража и расплатится с вами за оказанные услуги. Хотите чаю из золотого антикварного самовара? "Павловский Посад" – мой любимый сорт; высокогорный листовой цейлонский. Густейший яркий настой, терпкий вкус. И к нему – дальневосточный мёд. Нравится трубка?
Старосвецкий засёк потеплевший Оксанин взгляд.
– Дерево бриар. Лучший материал для изготовления трубок высокого класса. Не ошибусь, если скажу, что такая есть у вашего возлюбленного. Бриар специально выращивают в Италии и Албании. Видите, как он красив и изящен? А цвет! Красно-коричневый, с разводами! Трудный для обработки бриар вечен. И вкусен, если хотите. Да, чай сейчас принесут. Минуту.
Старосвецкий выглянул за дверь, что-то негромко сказал. Следом за ним вошёл молчаливый юноша в белой рубашке, похожий на официанта.
– Два стакана чаю, моего любимого. Если честно, Оксана, то этот дом – не мой. И такой раздолбанный камин мне не очень-то нравится. Я предпочитаю английский, аккуратный, с деревянной отделкой. Но тяга здесь превосходная – над камином работал печник высшего класса. Виден почерк мастера! Прошу вас, угощайтесь. – Виктор поставил перед Оксаной хрустальный стакан в серебряном подстаканнике, придвинул тарелочку с мёдом. – Вам понравится.
– Спасибо.
И мёд, и восхитительно заваренный чай были очень кстати. Оксана не смела торопить хозяина, боялась обидеть его и потерять контакт. К тому же было приятно беседовать с красивым, умным и образованным человеком, любящим всё гармоничное и совершенное. На какое-то время она забыла, что является его противником, даже врагом.
– Не будем терять времени, – очнулся от задумчивости Виктор. – Я знаю, что вы – женщина деловая и ответственная. Со своей стороны я заявляю, что не испытываю к нам ничего, кроме уважения, и потому хочу сообщить – вас ввели в заблуждение. Александра Шульга страдает не невинно. Она и её муж, семья их друзей Молчановых получили то, на что с лёгкостью обрекали других. Она просила вас вернуть ей дочь? Не выйдет. Здесь вы бессильны так же, как и сама мамаша. В клубе Алла больше не появится никогда, и сегодня вечером её там не было. Так что зря вы стремились попасть на представление и гнали мотоцикл по наледи, рискуя жизнью.
Виктор выколотил трубку о железный край глубокой пепельницы.
– Всем вашим агентам крупно повезло. Я сегодня ночью навсегда уезжаю из России и ради этого праздника прощаю им грехи. Каждый добывает деньги, как умеет, а кушать людям надо минимум три раза в день. Кроме того, девочки хотели подставить Макса, отомстить ему. Макс едет со мной, и поэтому тоже прощает Алёну Миргалееву, Снежану Шагинян, Весту Чопикашвили, Ингу Ногаль. Никаких претензий у нас нет к Владимиру Чумаченко и к Георгию Соколову. Как видите, я уважаю чужие права, но взамен прошу уважать мои. Вы должны представить клиентке отчёт о проделанной работе, а я согласен помочь вам в этом. Создаётся впечатление, что Александра действительно не понимает, за что её карает судьба. И вы не представляете, почему я сосу кровь из бедной женщины, не сделавшей никому никакого зла. Я – демон, она – ангел, всё просто и понятно. Но это не так. Я не собираюсь оправдываться – просто хочу восстановить справедливость. Можете думать обо мне всё, что хотите, – мы ведь больше никогда не встретимся…
– Но почему вы утверждаете, что никогда не вернёте Александре дочку? Деньги – да, она была должна. Но за что мучается ребёнок?!
– Ребёнок… Она уже втянулась, познала сладость греха. Даже если бы я вернул Аллу матери, она не слезла бы с иглы. Она бегала бы за каждым мужиком, умоляя её трахнуть. И такой эта барышня-недотрога теперь будет всегда. Александра не внесла требуемой суммы – её внёс богатый японец, член секты Муна. А деньги эти нужны мне. Нужны для того, чтобы вернуть долг нескольким семьям, пострадавшим по вине Артёма Лукьянова и Никиты Молчанова. Все эти семьи потеряли кормильцев. И все обратились ко мне, отчаявшись иначе восстановить справедливость. Возможно, я поступаю излишне жестоко по отношению к Алле. Но, с другой стороны, ей будет спокойно и комфортно за границей. Её будущего мужа я знаю как порядочного человека. К тому же трудолюбивого и ответственного. Он зря деньги не заплатит – значит, будет беречь купленную игрушку. К сожалению, это единственное, чем я могу утешить Александру. Даже если бы я сейчас захотел подарить вам Аллу, сделать это уже не смогу. Я связан словом с её будущим мужем. Мать Аллы денег не нашла, не поборолась за свободу дочери. Она вообще не привыкла бороться. Просто приходила и брала своё. Брала у Артёма, который, в свою очередь, вырывал куски изо рта у других. И был искренне уверен в том, что по-другому жить нельзя. Он действительно задолжал, и гораздо большую сумму, чем вы думаете. Если деньги можно возвратить, пусть и через несколько лет, то убитых, к сожалению, я вернуть не в состоянии. Их не впустит в мир живых даже сам Господь Бог.
Глава 6
Такой раздавленной и опустошённой Оксана не чувствовала себя никогда в жизни. Она не знала, что делать – плакать или истерически хохотать, гневаться или демонстрировать ледяное равнодушие. Она сидела, стиснув пальцами подлокотники кресла, и смотрела на тёмное окно, на отсветы пламени, мечущиеся по бревенчатым стенкам. Сидела прямо и неподвижно, и вовсе не от того, что опасалась собаки или охранников; просто у неё не было сил ни возмущаться, ни уговаривать.
До сегодняшнего дня Оксана плохо представляла себе, что такое эмоциональный шок, а вот сейчас поняла и ужаснулась. Сиди напротив неё бугай с бритым черепом, с пудовыми кулаками и в золотых цепях, было бы легче. Но услышав подобное от симпатичного интеллигентного человека, кавалера боевого советского ордена, Оксана почувствовала, что сходит с ума.
– Девчонке даром привалило счастье, которого другие добиваются в течение всей жизни, и очень часто мучаются зря. Муж-иностранец, пусть и на сорок лет старше, – чем плохо? А вот остальным трём заложникам счастливая карта не выпала. Денег родственники не внесли, а тащить их за границу я не собираюсь. Там эта троица тем более никому не нужна – две проститутки и наркоман. Я откровенен с вами потому, что завтрашний вечер проведу уже в другом полушарии. Как только мой самолёт покинет воздушные пределы России, вас освободят.
Старосвецкий заметил тихий ужас в широко раскрытых глазах молодой женщины.
– Я изучил вашу биографию и решил, что вы меня поймёте. По крайней мере, постараетесь понять. Мы оба рано остались без матерей. Потеряли и отцов, но по разным причинам. Ваш папа умер, а мой ушёл к мачехе, оставив детей на тёщу. Нам с вами пришлось в тяжелейших условиях отвоёвывать своё место под солнцем, доказывать своё право на достойную жизнь. Мы не безгрешны, но всё же сотворили куда меньше зла, чем те, кто сейчас взывает о помощи. По мере сил и возможностей мы восстанавливаем попранную справедливость. В сущности, мне до последнего времени было безразлично, добром или злом меня здесь помянут. Я сделал всё, что мог, и теперь должен сойти со сцены. Всё остальное – не в моей власти. Раньше плебс требовал хлеба и зрелищ, теперь – шопинг и шоу. В сущности, это одно и то же. Если бывшая великая держава хочет только жрать и торговать, значит, солнце над ней пошло на закат. Я не желаю более находиться внутри умирающего организма – потому и уезжаю. Но вчера мне неожиданно захотелось передать Александре последний привет. Позволите?
– Позволю.
Оксана наконец-то разжала пересохшие от волнения губы. Хотела поправить волосы, но рука оказалась словно налита свинцом. И всё сильнее болела голова – не под черепом, а где-то с поверхности.
– Я очень хочу знать, почему вы так злы на неё.
– Именно об этом я и желаю напомнить Александре. Она, наверное, совершенно искренне считает, что баснословные доходы её мужа упали с неба, пролились на семью золотым дождём, манной небесной. Но справедливость восторжествовала, и львиная доля их пропала в банках после семнадцатого августа. А то, что осталось, реквизировал я. Вы заметили, что клиентка ваша наивна до глупости? Она не интересовалась делами мужа, считала это дурным тоном, вела растительный образ жизни. Пальцем не пошевелила, чтобы добыть или даже сохранить средства, ради которых Артём Лукьянов убил трёх человек, а Никита Молчанов – двух. Но за последнего Александра – не ответчица; это просто вам для сведения. Недалёкая, пусть и смазливая провинциалочка, не имеет права пользоваться благами, за которыми стоят кровь и слёзы. Она заметила последний финансовый кризис, а разве до того в стране царили мир и покой? Но Александре Шульге не было до этого никакого дела. Она жила в своём, личном, благополучном мирке, как улитка в раковине, и не желала слышать о чужих бедах, даже если виновником этих бед был её дражайший супруг.
Старосвецкий откинулся на спинку кресла. Белоснежным платком, украшенным монограммой в виде латинской буквы "V" он промокнул лоб.
– Когда встретитесь с ней, назовите фамилию – Клюге. Теперь девочке по имени Луиза было бы восемнадцать, но уже три года её нет на свете…
– Она умерла? – Оксана поперхнулась чаем.
– Она погибла. Когда нанятые Артёмом юристы и бандиты лишили семью Клюге всего имущества, Луизе пришлось торговать собой – ради матери и сестры. С сердцем у вдовы Клюге после похорон мужа стало совсем худо. Так вот, один из перепившихся клиентов накинулся на Луизу с ножом, убил её и отрезал голову, чтобы труп не опознали. Мать, естественно, не пережила второго удара, и операция ей не потребовалась. Куда пропала их младшая, Эмма, я так и не смог выяснить. Скорее всего, тоже прикончили, а тело надёжно спрятали. У Эдварда Клюге остались только старики-родители, которых запугали и заперли в психушку. Но всё-таки, спустя три года, старик Клюге решил обратиться ко мне. Кстати, когда я между делом упомянул при Александре о трагедии Луизы и её родных, она ответила: "Витя, лес рубят – щепки летят. Одним везёт, другим – нет. Так устроен мир". Но, сама оказавшись такой "щепкой", она закатила оглушительную истерику. Вы видели её в горе, Оксана. Раньше она была совсем не такой. Самодовольная и чёрствая, она считала, что в её двери горе не постучится.
– А кто такой Клюге? – Оксана насилу отдышалась.
– Это – прибалтийский немец, бывший преподаватель, который читал лекции в МГУ. И привязался там к смышлёному студенту Лукьянову. Потом они вместе организовали малое предприятие, занимающееся завозом в Россию и продажей здесь компьютеров. Без Эдварда, у которого многие родственники и друзья жили в Германии, Артём ничего не смог бы добиться. Благодаря таланту и трудолюбию Клюге, фирма расширялась и процветала. И все те средства, что Артём положил на свои счета, должны были по праву принадлежать ему. Два с половиной года Лукьянов руководил компанией, проматывая накопленный Клюге потенциал. Не случись дефолта, он всё равно разорился бы.
– Получается, он "заказал" Клюге? – Оксана едва не выронила чашку.
– Да, заказал. И на квалифицированного стрелка его вывел небезызвестный Никита Молчанов. Они были хорошими друзьями, и в таких делах без проблем кооперировались. Работали с огоньком, творчески…
– А остальные четыре случая?.. Можете о них рассказать? – Потрясённая Оксана не знала, куда девать руки, как сесть, чтобы не встречаться глазами с Виктором. – Или это секрет?
– Ну, допустим, проживал в Севастополе милейший парень Ярослав Крель. Были у него жена Юлия, сын Иван и дочь Анисья. В один прекрасный день Юлия, по профессии стоматолог, отправилась в Москву искать лучшей доли. Перед тем она разругалась с Ярославом, обозвав его совком и рохлей. Он якобы не может устроиться в новых экономических условиях, всё талдычит о какой-то там совести, неспособности воровать и обманывать. Не так, мол, его отец, военный моряк, бывший соловецкий юнга, воспитывал. Разругались они, но не развелись, и Юлия уехала.
– И как, устроилась она в Москве? – заинтересовалась Оксана.
– Ещё бы! Поступила работать в салон для богатых и щедрых. Зубки им лечила, но делала это в абсолютно голом виде. Вернее, в туфлях, а зимой даже чулки надевала; но остальное выставляла на обозрение. Потом клиенты приезжали к ней домой, и там оттягивались на славу. Но всё равно заработать столько, сколько ей нужно было для беззаботной жизни, Юлия не могла. И "однажды в этот салон заехал знатный барон", то есть Артём Лукьянов. После первого же вылеченного зуба он влюбился в Юлю без памяти. Стал жить на два дома, и вскоре даже такая пофигистка, как Саша, заметила неладное. Деньги, на которых не просохла кровь семьи Клюге, потекли в широкий карман Юли Крель. Артём купил ей квартиру и машину, отправлял в круизы и давал кредитные карты. В конце концов, Ярослав узнал о загульной и роскошной жизни жены в Москве. Приехал и сообщил, что подаёт на развод, а детей забирает себе. Впрочем, у Юленьки есть ещё шанс одуматься и вернуться к прежней жизни. Мечтатель и простофиля, он не ожидал, что во дворе дома, где Артём купил Юлии квартиру, на него нападёт пьяная компания и забьёт ногами насмерть! Зачем Юлии бросать такую дойную коровушку, как Артём? Лукьянов был готов для неё на всё, в том числе и на организацию ещё одного убийства.
– И что теперь поделывает эта мразь? – скрипнула зубами Оксана.