20
Мы стояли у перекрестка и трясли сцепленными в рукопожатии ладонями.
Долгое и пьяное прощание. Машин не было, светофоры мигали разноцветными огоньками совершенно напрасно. Город еще не проснулся. Мне всегда нравилось это время суток, я ощущал собственное превосходство над десятками тысяч людей, которые в этот миг лежат под одеялами, отключившись от внешнего мира.
А я - нет. Я начеку. Я бодрствую. И еще - особый, бодрящий холодок предрассветных часов, даже если перед этим ты не спал около суток.
В тот раз удовольствие было подпорчено тем, что выпил я слишком много.
Может, потому так долго и не решался выпустить ладонь Павла - чтобы не свалиться. Да еще лицо - после драки я чувствовал на себе словно гипсовую маску, обхватившую лоб, скулы и челюсти. То еще ощущение.
- Запиши мой адрес, Костик, - сказал Павел Леонов, покачиваясь из стороны в сторону. Он походил на опытного боцмана, что уверенно стоит на палубе судна, попавшего в шторм. Корабль качает, но как бы ни ходила ходуном палуба - Паша стоит. Надо просто пошире расставить ноги и презрительно скривить губы, чтобы стихия осознала свое бессилие.
- Адрес? - пробормотал я чуть растерянно. - А чем? - Свободной рукой я неуклюже похлопал себя по карманам, скорее для проформы, чем в действительных поисках чего-то пишущего. - Нету… Разве что пальцем, - ответил я весело, показал Паше указательный палец и глупо засмеялся.
- Тогда я твой запишу, - сделал контрпредложение Павел. - Хотя… - Он наморщил лоб, то ли вспоминая что-то, то ли обдумывая. - У меня-то тоже нечем записать! - И он захохотал. - Вот, блин, приплыли! Два деятеля! Как алкаши прямо! Даже ручки в кармане нет!
- Стоп, - Осенившая меня мысль сверкнула в мозгу словно вспышка молнии.
- Не надо никаких ручек. У меня есть кое-что получше…
- Фломастер? - спросил Павел, и в этот момент я
понял, что он пьян немного сильнее, нежели я про него думал. Мой алкогольный пик пришелся где-то на час ночи, а Паша усердствовал с двух до половины четвертого. Или даже до четырех.
Так что мне полагалось быть более трезвым и соображать быстрее и четче.
Что я и попытался сделать.
- У меня же… - Я попытался достать визитные карточки одной рукой, но запутался в недрах кармана. - У меня же есть эти штуки… - Я осторожно разжал пальцы правой руки и отпустил руку Павла. - Визитные карточки у меня есть, - вспомнил я заветное слово.
- Да ну? - удивился Леонов. - Ни хрена себе! А у меня вот таких штук нету…
- Я тебе свои подарю, - пообещал я. Пустив в ход обе руки, я все-таки вытащил наружу перехваченную резинкой тонкую стопку визитных карточек. Затем последовали долгие попытки вытолкнуть пальцем одну карточку, но ни к чему путному это не привело.
Раздосадованный, я в конце концов стянул резинку, ухватил пальцем несколько карточек - то ли две, то ли три - и протянул их Павлу. Руки у меня чуть дрожали, и задача отделения одной карточки от остальных была столь же невыполнимой, как если бы меня в трезвом состоянии попросили разделить человеческий волос на сорок равных частей.
- Ну-ка, - Павел заинтересовался карточкой и поднес ее почти к самым глазам. - Почитаем, что написано…
Шумов Константин Сергеевич… Частный… Предприниматель, что ли?
- Как бы не так, - обиженно сказал я.
- А, частный де-тек-тив, - по складам произнес Леонов, осознал прочитанное и изумленно уставился на меня. - Правда, что ли? Черт!
- Правда, - гордо заявил я, продолжая ощущать легкую качку, словно во время несильного землетрясения. Три балла по шкале Рихтера.
- Черт! - прочувствованно сказал Леонов - Надо же!
- Всегда к вашим услугам, - произнес я и хотел было поклониться, но потом решил, что это слишком рискованно: можно потерять равновесие. - Там есть телефоны, домашний и рабочий. Так что звони…
- Само собой, - отозвался Леонов. - А знаешь, ты чертовски вовремя мне попался.
- Да ну?
- Честное слово. Мне как раз было нужно… - Леонов вдруг оборвал фразу. Некоторое время я вежливо молчал, ожидая, когда мой новый знакомый соберется с мыслями, однако, судя по выражению лица, Леонов унесся в такие заоблачные высоты или, напротив, такие запредельные глубины, что вытащить его обратно можно было лишь каким-нибудь радикальным методом, типа удара в челюсть с размаху.
Я посмотрел на леоновскую челюсть, и мне стало жалко свой кулак.
Я уже намеревался потихоньку отойти с перекрестка, оставив Леонова в компании мигающих светофоров, но тут Павел вздрогнул, икнул и посмотрел на меня более-менее осмысленным взглядом.
- Ты вправду частный детектив? - спросил он с неожиданной подозрительностью. - Ты не мент?
- Паша, - страдальческим голосом произнес я. - За что ты меня так обижаешь? Разве ты видел когда-нибудь, чтобы мент так пил, как я сегодня с тобой?
- Нашел аргумент, - фыркнул Леонов. - Они еще и похлеще закладывают.
Вот тут на днях… А, ладно. Не будем о прошлом. Короче, - хмуро посмотрел он в мою сторону. - Это хорошо, что ты не мент. Хотя кто-то мне говорил, что все эти частные сыскари - из бывших ментов. А ты нет? Ну, нет так нет…
Извини, Костя, - он хлопнул мне по плечу, и я едва не сел на асфальт. - Не хотел тебя обижать, но и разочаровываться в тебе не хочу.
Н-да… - Он вдруг засучил рукав пальто, отыскивая на запястье часы. - Времени многовато уже… - Потом его мутный взгляд перешел на визитную карточку, сжатую в его же руке. - Ага… Слушай, а у тебя только одна такая?
- Нет, - гордо сказал я. - У меня их до фига. Всегда с собой таскаю.
Раздаю разным людям. Это же моя реклама, мать ее…
- Вот и раздай мне, - предложил Леонов. - Штук десять дай. Я себе возьму, знакомым раздам… Вот и реклама тебе будет.
- Запросто, - согласился я и протянул оставшиеся визитки. Леонов попытался схватить их, но промахнулся.
Тогда я шагнул поближе и лично вложил свои визитные карточки в карман его светло-серого пальто. И еще хлопнул по карману, чтобы карточки провалились поглубже. - Готово, - отрапортовал я Леонову.
- Спасибо, Костик! - горячо проговорил Леонов. - Вот так настоящие друзья - ничего не жалко!
- Ничего, - кивнул я. - Будут проблемы - звони!
- У меня проблем этих - по горло, - вздохнул Леонов. - Я потому у тебя карточки и беру. Потом тебе позвоню, Костик. А может, кто из моих знакомых тоже позвонит. Я с ними поговорю…
- Только не все сразу! - предупредил я. - У меня же не шесть рук. Я десять дел сразу вести не могу!
- Да там одно дело, - постарался успокоить меня Леонов. - Если я уговорю… А она, может, и не согласится…
Но надо уговорить. - В этот момент он перешел на едва различимый шепот, и до моих ушей доносилось бормотание типа: "Договориться бы надо, чтоб всем… Частный детектив - это не хрен собачий… Ментам веры нету…
Сегодня поговорю, а потом… Не хрен собачий… Только чтобы все сразу, а не я…"
У меня вновь возникло сильное желание оставить Павла наедине со своими путаными мыслями, а самому направиться домой. И вновь Леонов пришел в себя за пару секунд перед тем, как я готов был повернуться к нему спиной.
- Горе тут у меня, Костик, было, - неожиданно признался Леонов. - Может, поможешь разобраться с горем?
- Запросто, - сказал я. - У меня работа такая.
- А у меня нет работы, - с еще более неожиданной грустью заявил Леонов.
- Меня выгнали с работы. Пинком под зад. Сволочи.
- Понимаю, - кивнул я. - Сокращение производства… Заводы стоят, кони дохнут. Экономический кризис и как с ним жить.
- Ты что за чушь несешь? - строго спросил Леонов. - Какое производство?
Какие заводы?! Меня же не с завода выгнали… У меня такая работа была… - Его лицо стало спокойным и безмятежным, словно Господь Бог только что выполнил все его заветные желания. - Какая была работа, какая была жизнь! И вот куда все прикатилось! Тьфу! - Безмятежность исчезла с его лица, и секунду спустя я уже не мог поверить, что видел что-то еще, кроме той презрительна гримасы, что вновь оккупировала лицо Павла Леонова.
Внезапно он повернулся ко мне спиной и быстро зашагал прочь. Я смотрел на удаляющееся светло-серое пальто и думал о том, что каждый человек - это загадка, разгадать которую не по силам никому, и в первую очередь это не под силу пьяному частному детективу, которого мучает боль в разбитом лице, сухость во рту и странный зуд внутри головы. Хотелось отвинтить крышку черепа и хорошенько почесать.
Метров через пятнадцать Леонов обернулся и крикнул:
- Я тебе позвоню. Костя! Скоро позвоню!
Я молча помахал рукой в ответ, наблюдая, как Леонов, решительно засунув кулаки в карманы пальто, идет по тротуару. Двигаться по прямой Павел после выпитого не мог и потому выписывал замысловатые зигзаги, то приближаясь к проезжей части, то, напротив, топча ботинками прямоугольные площадки мертвенно-серого цвета, бывшие еще полтора месяца назад зелеными газонами.
Он уходил, уходил… Пока не ушел совсем, оставив после себя множество вопросов и ни одного ответа.
21
- Примерно так это и было, - сказал я Юре и откинулся на спинку кресла.
Переживать заново весьма насыщенный событиями кусок своей жизни - это вам не шутка. Я чувствовал себя выжатым как лимон.
При всем том я вовсе не был уверен в точном соответствии моего рассказа действительным событиям. Туману в моей голове поубавилось, связь между различными эпизодами стала более очевидной. Однако вряд ли я сумел вспомнить все, сказанное Леоновым-старшим в ту ночь. Тем более что говорил он не слишком понятно, рассуждал вслух о каких-то вещах, очевидных ему, но абсолютно не ясных мне. Я вспомнил его слова: "Частный детектив это не хрен собачий". Но вот зачем ему понадобился частный детектив? Темный лес.
Впрочем, Юру мой рассказ воодушевил. Каждый сомнительный момент в моем повествовании он трактовал в пользу своей версии о преднамеренном убийстве отца.
- Вот! - едва не завопил он - Вот видите!
- Ничего не вижу, ничего не слышу, - отозвался я, скептически наблюдая за очередным приступом юношеского энтузиазма.
- Он вам сказал: "Помоги мне разобраться с горем", пояснил Юра.
- Вот если бы "Горе" было кличкой, тогда бы я поверил, что речь может идти об угрозах твоему отцу… Я, конечно, был нетрезв, но у меня сложилось впечатление, что горе - это именно горе, а никакой не головорез. А уж что именно за горе… - я развел руками. - Он еще что-то говорил о своих знакомых, которым собирался раздать мои визитки. Может быть, это у них были проблемы? В любом случае, мы уже не узнаем, кого и что твой отец имел в виду…
- Я узнаю, - решительно произнес Юра, морща лоб, - обязательно узнаю.
Это же моего отца убили. Не вашего.
- Юра, за что твоего отца уволили из ФСБ? - попытался я сменить тему разговора. К тому же мне и самому было интересно.
- Какая разница? - Юноша мгновенно переменился в лице, сосредоточился, нахмурился, замолчал.
- Ты не знаешь? - забросил я удочку. - Отец, наверное, не говорил тебе…
- Он говорил, - тут же отозвался Юра. - Он мне говорил. И не за пьянство, как думают те кретины из милиции. И как думаете вы. У него просто вышли разногласия… - на пару секунд Юра замялся, но потом снова вспомнил заученную конструкцию и выдал ее мне. - Из-за разногласий с руководством по вопросам организации оперативной работы.
- Это отец тебе такое сказал? - уточнил я.
- Да, он мне сказал! - Юра по моему примеру уставился на фотопортрет Пугачевой в розовом балахоне.
Я подумал, что если бы я занимался расследованием смерти Павла Леонова, то в первую очередь запросил бы ФСБ о службе Леонова-старшего в этой славной организации.
К счастью, я не занимаюсь таким расследованием.
- Все теперь думают про отца, что он был обычным алкашом, - тихо проговорил Юра некоторое время спустя. - Но это не так! Он начал пить уже после увольнения, когда ушел со службы и не мог найти новую работу. Он переживал!
- Послушай, если ты хочешь убедить всех, что твой отец был хорошим человеком, - то для этого не обязательно доказывать, что он был убит. И хорошие люди попадают под машину. И хорошие люди бывают слегка "под мухой".
И главное - если ты любил своего отца и уважал, его, то продолжай это делать и после его смерти. Безо всякой сыщицкой самодеятельности. И перестань постоянно морщить лоб, иначе к двадцати годам он у тебя весь будет в морщинах.
- Пусть будет, - ответил Юра. - Я слишком молодо выгляжу. Меня и так Василисой Прекрасной дразнят. Заколебали уже.
- Хочешь выглядеть взрослым? - усмехнулся я. - Могу сказать тебе по секрету - это не решает ни одной проблемы. Важно не только выглядеть взрослым, но и поступать соответственно. Взрослый мужчина в твоей ситуации отправился бы к матери и постарался ее утешить.
- Утешить? - с сомнением хмыкнул Юра. - Да она… - Она наверняка умеет притворяться, как любая бизнесвумен. Но ты должен помнить, что погиб не просто твой отец. Это был и ее муж. Что бы она ни говорила…
- Я собирался поехать к матери, - неохотно признался Юра. - Только попозже. Или завтра утром. А сегодня я еще пороюсь в бумагах отца, может, там найдутся какие-то намеки, какие-то записи…
- Не переусердствуй, - сказал я.
- Может, поедете со мной? - предложил Юра. - Вместе посмотрим?
Я отрицательно покачал головой. За разговором как-то позабылось, что я теперь остался без дома, что на меня объявлена охота и каждый миг может стать для меня последним. Какой-нибудь ветеран чеченской войны, не сумевший акклиматизироваться в мирной жизни, подойдет ко мне со спины и выстрелит в затылок.
От таких мыслей мне стало не по себе. Я оглянулся на дверь кафе, но не увидел там никого подозрительного.
- Видишь ли, - я перевел взгляд на Юру и увидел разочарование на его лице: парень явно рассчитывал на более активную помощь с моей стороны. Но с какой стати? Разве я давал повод для этого? Черта с два.
- Видишь ли, у меня сейчас хватает своих проблем, - проговорил я и понял, что это звучит как плохая отговорка. - Честное слово, - добавил я. - У самого такие проблемы возникли, что… Одним словом, сейчас мне не до того.
- Тогда я позвоню вам вечером домой и расскажу новости, если они будут, - предложил Юра.
- Меня не будет дома.
- Тогда я позвоню завтра утром вам на работу…
- Меня не будет на работе, я…
- Все понятно, - жестко сказал Юра и рывком поднялся из-за стола. - Вам наплевать на то, что случилось с моим отцом.
- Мне не наплевать! Но твой отец мертв, и ему уже ничем не помочь. А я еще жив и я хочу остаться в этом состоянии! И для этого мне нужно залечь на дно, а не гонять вместе с тобой по Городу, отыскивая мифические следы мифических убийц твоего отца! У меня настоящие проблемы, а не выдуманные! - Это было сказано чуть резче, чем следовало, однако мне к тому моменту порядком надоело выслушивать бесконечные рассуждения - "А может быть…", "А если…" и так далее. К тому моменту я очень хорошо понимал капитана Панченко. Впору было самому звонить в двенадцатое отделение милиции и просить избавить меня от общества назойливого курсанта.
О двенадцатом отделении вспомнил и Юра Леонов.
- Эх вы! - бросил он мне с презрением. - Я-то думал, что вы не такой, как они. Я-то думал, вы мне поможете!
- Я тебе уже помог. Я рассказал обо всем, что помню о той ночи.
Придумывать какие-то вещи сверх этого - уже не по моей части. Делать из мухи слона и превращать обычный наезд в мировой заговор - тоже не мой профиль.
Проведи остаток отпуска с матерью, навести свою девчонку и возвращайся в училище, - посоветовал я. - Занимайся своей жизнью. И не пытайся переписать жизнь своего отца. Она уже закончилась.
- У меня нет девчонки, - мрачно сообщил Юра, по прежнему стоя рядом со столом и барабаня пальцами по светло-коричневому пластику.
- Так заведи.
- Нет времени. Мне нужно просмотреть бумаги отца, - буркнул Юра.
Я тяжело вздохнул. Парень отреагировал неожиданно резко. - А вот не надо! Я все равно докопаюсь до правды! Я докажу, что это был не несчастный случай!
- Ради Бога. - Я пожал плечами и решил, что пора выбираться из этого злосчастного места, которое поначалу казалось мне весьма приятным. Вот уж действительно: не место портит человека, а человек место.
Я встал и застегнул плащ. Юра понял, что я собираюсь уходить, и вдруг стал говорить, быстро и даже иногда нечленораздельно, - стараясь зацепить меня хотя бы одним из сотни произнесенных слов, привлечь мое внимание хотя бы одной фразой.
- Вы сказали, что отец был в баре с двумя бокалами пива, не с водкой и не с коньяком - а кто же берет пиво, если хочет основательно напиться?
Значит, он не хотел напиваться, тем более что он все-таки не был алкоголиком. Он мог запить на два-три дня, но потом держался недели две как минимум. Я спрашивал у соседей - отец вышел из запоя за четыре дня до смерти, и вплоть до той ночи никто не видел его пьяным.
- Я видел, - устало произнес я и пошел от столика к выходу. За моей спиной Юра продолжал говорить, и это напоминало рев водопада. Слова произносились, падали в пустоту и исчезали.
- Он не пришел в тот бар, чтобы напиться, он стал пить уже после драки, то есть вынужденно… Как-то я приезжал к отцу на каникулы, летом, мой самолет прилетел в начале шестого утра, и отец приехал меня встречать.
Я удивился, что у него помятое лицо, и почувствовал запах алкоголя…
Но он не был сильно пьян. Отец сказал, что будильник у него дома не работает, он боялся проспать, поэтому с вечера пошел в пивной бар и просидел там до того времени, когда пора было ехать в аэропорт. Он пил тогда только пиво… И вы, Константин Сергеевич, видели его с пивом. Он пришел в бар провести время до утра, а потом направиться куда-то… И после того как он попрощался с вами, он вернулся домой, прицепил вашу визитку на стену, а затем пошел на ту самую встречу… И его сбили машиной, Я не знаю, с кем он должен был встретиться, я не знаю, из-за чего отец пошел на встречу… Но его там убили!
Я уже слишком устал. Я мало что понял из этого потока слов. Подумал только, что мальчик обладает хорошей фантазией. Бедняга.
Я пропустил его слова мимо ушей. Письма Артура, посредник Рома, предупреждения Гарика - все это было главным для меня в тот момент. Это заслоняло солнце, это заслоняло Ленку, и уж тем более это заслоняло Юру Леонова с его буйной фантазией. Надо было позаботиться о себе.
Поэтому я махнул Юре Леонову на прощание и стал подниматься по узкой лестнице к входной двери. Из динамиков в который раз уже доносился голос Аллы Пугачевой: "Жизнь невозможно повернуть назад, и время ни на миг не остановишь…".