После того как президент Джоргенс покинул зал, репортеры еще долго не расходились, высказывали догадки, содержался или нет в заявлении намек на Темпла Коновера. Отношение президента к старому судье не составляло тайны для широкой общественности. Он неоднократно подвергал критике либеральные взгляды последнего, а однажды заявил по телевидению следующее: "Некоторые из наших наиболее последовательных идеологов либерализма - таких, как достопочтенный судья Коновер, не видят ничего предосудительного в том, чтобы под лозунгом свободы превратить нашу страну в прибежище порнографии, наркомании и преступности. Я не могу рассматривать такую свободу иначе как свободу для кучки отщепенцев, я рассматриваю ее как распущенность". Тогда же президент добавил: "Я не помню, кому из мудрых принадлежит эта мысль, но, как мне кажется, в ней что-то есть: "Нет ничего консервативнее старого либерала"".
После этой передачи Коновер направил Джоргенсу письмо, в котором упрекал президента в отсутствии такта, но не получил в ответ ни слова.
- Самое интересное, - говорила, обращаясь к своим коллегам одна из присутствовавших на пресс-конференции журналисток, - это то, может ли Коновер действительно оказаться убийцей Сазерленда.
- А почему бы и нет, если его жена и впрямь замешана в каких-то тайных делишках. Поговаривают, что у нее было что-то с этим Сазерлендом, - отозвался другой репортер.
- Или, если старик застукал их и так расстроился, что решил прибегнуть к радикальным мерам, - вставил третий.
В шесть часов вечера того же дня Сюзанна Пиншер кружила на своем автомобиле по одному из кварталов в северо-западном районе Вашингтона в поисках парковки. Чья-то машина вырулила со стоянки, и она быстро заняла ее место. Закрыв машину, Сюзанна огляделась, чтобы сориентироваться, и направилась к дому, адрес которого был записан у нее на листке бумаги. Остановившись перед старым зданием, лишь недавно переоборудованным под жилье, она взглянула на номер, указанный на двери, убедилась в том, что именно он-то ей и нужен, и вошла в крохотный вестибюль. Почтовые ящики и кнопки звонков были на стене слева. Сюзанна наклонилась поближе и сощурилась, чтобы в полумраке лучше разглядеть таблички. Вот и нужная ей: "Л. Роулс - два звонка". Она нажала кнопку; повинуясь ответному сигналу, щелкнул замок входной двери.
- Привет! - Лори Роулс открыла дверь своей квартиры и пропустила Сюзанну внутрь.
- Привет! Извините за опоздание, но я никак не могла найти место для парковки.
- Здесь всегда так. Входите.
Квартира была небольшой, но казалась довольно просторной благодаря удачно подобранной мебели. Войдя, Сюзанна оказалась в гостиной; направо от входа была кухня, другая дверь вела в спальню. Сюзанна огляделась: с десяток ползучих растений украшали окно; стены комнаты были выкрашены в светло-желтый цвет и окантованы белым, но особенно удачным был цвет мебели - зеленый, что в сочетании с растениями создавало приятное ощущение открытого пространства.
- Садитесь, - сказала Лори. - С напитками у меня небогато, но вино найдется. Есть еще, кажется, виски и, может быть, немного водки.
- Я бы выпила вина, Лори, красного или белого.
Сюзанна присела на кушетку. Журнальный столик со стеклянной столешницей был завален книгами, среди которых Сюзанна заметила "Круговую поруку" - в прошлом бестселлер, автор которого нарисовал неприглядную картину работы Верховного суда изнутри.
- В свое время наверняка была рекомендована к обязательному чтению, - сказала Сюзанна, кивнув на книгу, когда Лори принесла вино.
- Наверное. Как насчет яичницы с ветчиной на ужин?
- Замечательно! - Сюзанна подняла свой бокал. - Давайте выпьем за лучшие дни.
- Давайте.
- Мне очень нравятся ваши растения. У вас явный талант в этой области.
- Они растут сами по себе. - Лори пригубила свой бокал. - Я благодарна вам, Сюзанна, за то, что вы пришли сюда.
- После того как вы позвонили, мне стало как-то не по себе. Дело не в самом звонке, а в том, как звучал ваш голос. Почему вы так настаивали на встрече, причем подальше от публики?
Лори пожала плечами:
- Похоже, я начинаю впадать в паранойю. Говорят, это удел каждого, кто достаточно долго прожил в Вашингтоне.
- Особенно если оказываешься вовлеченной в расследование дела об убийстве.
- Да, это способствует. Вы были сегодня на пресс-конференции?
- Я присутствовала на той, что проводил судья Коновер. И слышала о пресс-конференции президента.
- А я лишь видела репортажи с обеих в утренней сводке новостей: меня вновь направили работать у судьи Коновера.
- В самом деле? Как это получилось?
- Он пожаловался на то, что председатель оставил его без помощника, и настоял, чтобы меня к нему вернули.
- А как вы сами к этому относитесь?
- Сама не знаю. Особенно сейчас, после того как был обнаружен пистолет.
Видно было, что Лори очень хотелось перевести разговор на этот пистолет, но что-то ее удерживало. Сюзанна решила не спешить и принялась болтать что-то о "Вашингтонских краснокожих".
- Знаете, я не слежу за футболом, - сказала Лори, - хотя в столице это и непросто. Впрочем, в столице все непросто, - добавила она, заметно нервничая. - Извините меня.
Она вышла в ванную и вернулась через некоторое время совсем в другом настроении: на лице играла улыбка, а голос звучал с какой-то новой легкостью, хотя и немного нарочитой:
- Займусь-ка я ужином.
- Вам помочь?
- А вы сумеете разбить яйца? Знаете, у меня всегда скорлупа попадает в яичницу, так что, может быть, этим заняться вам?
Они перешли в маленькую кухню, где Лори вручила Сюзанне фартук.
- Я все собираюсь заняться серьезно хозяйством, стать заправской домохозяйкой, - сказала она. - Мне всегда хотелось научиться готовить, но мне говорили, что это немодно и что путь к сердцу мужчины сегодня лежит уже не через желудок. - Лори произнесла эту фразу легко и непринужденно, но все же в ней чувствовался легкий оттенок горечи.
- Неужели мир так изменился? - спросила Сюзанна, накрывая на стол. - Я старше вас и жизненный опыт у меня иной. - Она повернулась к девушке, спрятала руки в большом кармане фартука: - Мне все же кажется естественным, если женщина хочет стряпать, печь и тем самым угождать мужчине. Наверное, я совсем не феминистка. По крайней мере, в этом вопросе.
- Но ведь ваша жизнь сейчас построена по-другому…
- Так уж случилось, таковы были обстоятельства. И в то же время я считаю, Лори, что женщина, которая решает жить иначе, достойна уважения, а не осуждения.
- А что вы думаете об абортах? Это злободневная тема, вы ведь знаете, даже в таком городе, как наш. Я имею в виду дело, которое сейчас рассматривается в суде…
- Я не понимаю, как можно выступать за аборты, в то же время я считаю, что у женщины должно быть право выбора.
- Мне кажется, что по делу "Найдел против штата Иллинойс" суд вынесет решение в пользу сторонников более либерального подхода.
- Почему вы так думаете?
Лори взбила венчиком яйца в алюминиевой миске.
- В моей работе приходится сталкиваться с такими вещами, о которых в обычной жизни не имеешь представления… Иногда, Сюзанна, я чувствую, что многого предпочла бы не знать…
- Бремя не из легких, должно быть?
- Пожалуй, да… На днях вот провели предварительное голосование по делу "Найдел против штата Иллинойс". - Сюзанна промолчала, и тогда Лори добавила: - Пять голосов против четырех в пользу Найдел.
- Насколько мне известно, об этом не принято говорить. Почему вы пошли на это, Лори?
Лори бросила венчик в миску, повернулась и вытерла руки о фартук.
- Да, не принято, но здесь все взаимосвязано, Сюзанна. Очень многое из того, что происходит сейчас в суде, имеет отношение к Кларенсу.
- Хотите рассказать об этом подробнее?
- И да, и нет.
Во время ужина Сюзанна не затрагивала эту тему. Временами ей хотелось пойти навстречу девушке, сказать, что та ей очень нравится и может считать ее своим другом, но Сюзанна понимала, что этого делать не следовало. Она приехала к Лори потому, что та позвонила ей и пригласила к себе, пригласила, пообещав рассказать кое-какие подробности, касающиеся Кларенса Сазерленда. Играть, так по правилам, сказала она себе.
- Хотите еще вина? - спросила Лори, когда они покончили с яичницей.
- Я бы выпила кофе.
Лори подала кофе в гостиную. Подойдя к проигрывателю, она достала пластинку, поставила ее. Это была "Волшебная флейта" Моцарта.
- Он написал эту оперу по заказу, - сказала она. - Заказчиком был владелец театра в Вене, которому нужна была опера-сказка. Сначала Моцарт воспринял поручение несерьезно, как возможность повалять дурака, но чем дольше работал над оперой, тем ярче и серьезнее звучала музыка, превратившаяся в гимн человеку.
Сюзанна рассмеялась, не сумев сдержаться: "Если что-то положительное и есть в деле Сазерленда, так это ликвидация пробелов в моем музыкальном образовании. - Сначала Теллер, теперь вот Лори".
Обе молча слушали, пока звучала одна сторона записи. Перевернув диск, Лори вернулась на кушетку и взглянула на Сюзанну, которая сидела, откинувшись на спинку и прикрыв глаза.
- Что вы хотели сказать мне, Лори? - спросила она, не меняя позы. "Вы можете доверять мне", - чуть не вырвалось у нее, но она сдержалась, понимая, что такие порывы при ее профессии непозволительны.
- Этот пистолет…
- Вы что-то о нем знаете?
- Судья Коновер угрожал им своей жене.
- Я слышала об этом раньше.
- От кого?
- Это неважно. В этом городе подобная информация не долго остается в секрете.
- Так вот, судья Коновер однажды пригрозил им своей жене, поскольку у нее был роман с Сазерлендом. Это вам тоже известно?
- Отдельные слухи доходили…
- Да, слухов хватало. Когда же об этом узнал и судья, он впал в неистовство, просто рвал и метал, а потом…
- А потом?
- Он сказал… сказал, что убьет их обоих.
- Откуда вы это знаете? Вы при этом присутствовали?
- Я была достаточно близко, чтобы все слышать. Эта была ужасная сцена, судья достал пистолет… Боже… был момент, когда я думала, что он действительно убьет ее.
- Но ведь не убил же.
- Нет.
- Ну а при чем здесь Кларенс? Или с ним у судьи тоже была стычка по этому поводу?
- Да, была.
- Вы что же, и этот разговор тоже слышали, Лори?
Она покачала головой:
- Кларенс мне рассказал.
Сюзанна медленно выпрямилась.
- Кларенс? Но зачем, какой ему смысл было об этом рассказывать?
- Не знаю. Разве что это был еще один способ сделать мне больно…
Сюзанна протянула руку и коснулась плеча Лори. Черт побери, может она, наконец, побыть просто человеком, женщиной, да или нет?
- Простите меня, Лори. Вам, должно быть, очень тяжело вспоминать это.
- Ничего, со мной все в порядке, - суховато выговорила Лори, хотя было видно, что это не так. Она с трудом сдерживала слезы, готовые вот-вот хлынуть из глаз. - Кларенс не упускал возможности рассказать мне о своих женщинах, ему это нравилось. Я думаю, я бы справилась с собой, влюбись он в кого-нибудь из них по-настоящему… Но ведь этого никогда не было! Он болтал лишь о своих сексуальных успехах: с той он познакомился в баре, с этой - на вечеринке, а эта…
- Вроде Сесили Коновер?
Лори не ответила, но ее молчание было куда красноречивее слов.
- Как долго продолжались их отношения?
- Не думаю, чтобы они прекращались. Он рассказывал мне, как… ну, они встречались у него дома, в отеле, даже в суде…
- В зале суда?
- Нет… в кабинете Кларенса. Единственный раз, когда он устроил что-то в этом роде в зале суда… как ни постыдно в этом признаваться… это было у него со мной. Ужасно. Вы только подумайте: ради чего мои родители обучали свою ненаглядную доченьку в юридическом колледже?.. Ради того лишь…
Первой и естественной реакцией Сюзанны было сочувствие, но она в который уж раз сдержала себя, не желая прерывать девушку. Однако опасения были напрасны, Лори продолжала говорить.
- Это случилось лишь однажды, - повторила она. - На самом деле все было не так ужасно, как могло показаться. Ничего не произошло, хотя, признаться, мы были на грани. У Кларенса были свои причуды - многие называли это странностями, - он нередко засиживался на работе допоздна и вечером любил зайти в зал суда и изобразить из себя верховного судью. Он садился в кресло посредине и произносил речь, обращаясь к залу; зал, разумеется, был темный и пустой, из публики была разве что я.
- И часто он так лицедействовал?
- Да нет, всего раз-другой…
- А в тот вечер, когда вы занимались там любовью?
- Тогда он вдруг стал нежным и ласковым, мы, говоря по-старомодному, обнимались и целовались. Я ужасно боялась, что кто-нибудь из охраны войдет и застанет нас, но Кларенса, похоже, это совершенно не волновало. Если бы это зависело только от него, то мы бы, возможно…
Сюзанна улыбнулась:
- Еще один старомодный термин: дошли бы до самого конца?
- Да, именно так.
В этот момент кончилась запись и на другой стороне пластинки. Лори встала.
- Поставить еще раз то же самое или что-нибудь более легкое? - спросила она.
- Давайте легкое.
Она поставила на проигрыватель пластинку с записью Джорджа Ширинга в сопровождении струнного оркестра, подошла к цветам, прикоснулась к ним с преувеличенной нежностью, затем обернулась и сказала:
- Я ужасно боюсь, Сюзанна.
- Боитесь? Чего?
- Боюсь находиться там.
- В здании суда?
- Да. Боже, я меньше всего хочу показаться странной или не в своем уме, знаете, с манией преследования, но, в конце концов, где-то в Верховном суде Соединенных Штатов скрывается убийца…
Сюзанна подошла к ней.
- Лори, вы все сказали мне? Может быть, вы чего-то недоговариваете? Возможно, Кларенс сказал вам что-то по секрету.
Первым побуждением Лори было ответить отрицательно, но, подумав, она кивнула:
- И что же дальше?
- А дальше его убили, скорее всего кто-то из судей.
Сюзанна кивком указала на кушетку.
- Давайте присядем. Так что же дальше?
- Кларенс частенько утверждал, что у него есть отмычка к каждому человеку в Верховном суде. Он знал о каждом судье что-то компрометирующее.
- Откуда он брал сведения?
- Точно не знаю, но, возможно, он просто умел слушать, находясь рядом с ними… Он работал с судьей Поулсоном и утверждал, что тот не более чем марионетка в руках Джоргенса и что он может доказать это.
- Ну, о Поулсоне так говорил не он один, Лори. Если уж на то пошло, подобные обвинения выдвигаются в адрес верховных судей на протяжении многих лет.
- Я думаю, что здесь нечто большее, - ответила Лори. - Одно дело, когда судья оказывается под влиянием политических идей президента, который, кстати, и назначил его на этот пост; и совсем другое - когда Белый дом через председателя Верховного суда прямо влияет на принятие решений по конкретным делам.
- С Поулсоном дело обстоит именно так?
- Кларенс утверждал это и говорил, что может подтвердить факты документально. Он сказал, что, если предать эти документы огласке, в действиях Верховного суда, да и Белого дома тоже, выплывет наружу масса скандальных вещей.
Сюзанна присвистнула.
- Я выпила бы еще кофе, - сказала она. - И немного бренди, если у вас есть.
- Есть.
Они продолжали разговор о судье Поулсоне и его связях с Белым домом. Лори не могла сообщить ничего конкретного, поскольку документов, на которые ссылался Кларенс, она не видела; однако, казалось, была убеждена, что эти документы существуют и представляют реальную угрозу для верховного судьи и даже для президента. Вполне достаточный мотив для убийства.
- Ну а остальные судьи? - спросила Сюзанна. - Вы рассказали мне о судье Коновере и о том, что у его жены был роман с Сазерлендом. Какой информацией располагал Сазерленд о других?
- Мне кажется, он знал что-то о каждом, Сюзанна. Я помню, как он однажды отозвался о судье Чайлдсе; он рассмеялся тогда и сказал: "Тоже мне, герой липовый! Жулик он и проходимец".
- Судья Чайлдс? Но его военные заслуги документально подтверждены…
- Я не знаю, что вам ответить. Однако нередко, просыпаясь среди ночи, я вижу лица членов Верховного суда. Мне снится, что все девять судей стоят перед судейской скамьей, а Кларенс сидит в кресле председателя… Точно так же, как он сидел в момент убийства. Он смеется им в лицо, называет дураками и мошенниками. И у каждого судьи в руке пистолет, кто-то из них стреляет и попадает ему в голову…
- Кто же?
- Не знаю. Слава Богу, это всего лишь сон, и я просыпаюсь.
- Ну а если следовать вашей интуиции, Лори, кого бы вы назвали?
Лори нервно усмехнулась:
- Не знаю, Сюзанна. Но если бы мне нужно было ограничить круг подозреваемых, я назвала бы Коновера, Поулсона и Чайлдса. Насколько я понимаю, у них были реальные мотивы. Я знаю, что сейчас много говорят об отношениях Кларенса с женщинами, но вряд ли его убила женщина. Я переиначила бы старую поговорку, Сюзанна: ищите мужчину…
Двадцать минут спустя Сюзанна сидела в своей машине. Она включила двигатель, крепко сжала в руках руль. "Ищите женщину, ищите мужчину, - сказала она себе. - Ищите кого угодно, где угодно, но только не здесь и не меня…"
Два человека закончили обыск в кабинете доктора Честера Сазерленда в его доме в Чеви-Чейзе.
- Вот они, - сказал один из них.
- Точно, - ответил другой. - Это и есть его досье по проекту МКАЛТРА, или как его там. Как раз то, что им нужно. Пойдем!
Глава 22
- Я в этом уверена, - сказала Вера Джонс доктору Честеру Сазерленду на следующее утро. - Посмотрите…
Он заглянул ей через плечо в открытый ящик шкафа, где хранились досье, с наклеенными на нем буквами алфавита.
- Вы точно помните, что вчера перед уходом его заперли? - спросил он.
Вера посмотрела на него:
- Доктор, я запирала и проверяла эти досье ежедневно в течение двадцати двух лет, и вчерашняя ночь не была исключением.
- Да-да, конечно, простите меня. Вы выяснили, не пропало ли что-нибудь?
- Пока нет. Я решила сообщить вам, прежде чем что-то предпринимать.
- Вы проверили мой кабинет?
- Нет.
Звонок Веры Джонс застал Сазерленда за завтраком, и сейчас он все еще был в халате поверх шелковой пижамы. Доктор вошел в свой личный кабинет, Вера следовала за ним по пятам.
- На первый взгляд все в порядке, - сказал он. - Вы проверили незапертый ящик с досье?
- Я же сказала вам, что…
- Да, да, я помню. Займитесь этим сейчас. Мне бы хотелось все здесь проверить.
Она повернулась, собираясь уйти, но внезапно остановилась, взглянула на него:
- Позвонить в полицию?
- Нет, сначала проверим, что именно пропало.