Он медленно поднес палку к телу змеи. Она не шевелилась, свисая, точно толстый серебряный канат, спустившийся с ветки. Резким движением Алекс сорвал змею с ветки и отбросил в сосны. Она зашипела, мгновенно изогнувшись. Джин почувствовала, как у нее самой вдруг ослабли коленки, а ноги стали ватными. Что же тогда чувствовала Светлана? Сбросив змею, Алекс свободной рукой схватил женщину за локоть и подтянул к себе. Это оказалось очень вовремя - вторая змея, мгновенно раскрутившись, с шипением ударилась треугольной мордой в то место, где Светлана стояла пару секунд назад. Женщина завизжала от ужаса, но Алекс закрыл ей рот рукой, прижимая к себе. Ничего не было слышно. Он выставил палку вперед, которую змея тут же атаковала. В воздухе промелькнули, как трассирующие пули, капельки яда. Джин увидела обнаженные клыки в пасти, мелькающий раздвоенный язык и надутый на горле полосатый капюшон. Египетская кобра кусает так, что можно заказывать панихиду и отправляться на тот свет, если под рукой нет противоядия. У них, слава богу, противоядие было. Молодая женщина взяла с собой полевые шприц-тюбики, заполненные лекарством, какие обычно применялись в Ираке при подобных несчастных случаях с американскими солдатами, если их покусала змея. С этими шприц-тюбиками она могла дойти только до границы Израиля, а дальше должна была оставить их Алексу. Явиться с таким маркированным американцами лекарством в сирийскую деревню она не может, ведь это сразу выдаст Джин с головой. Значит, надо молить Бога, чтобы подобные монстры на той стороне ей не встречались, так как там не будет не только противоядия, но и Алекса с палкой. Она останется одна. От подобной мысли Джин стало не по себе, и она даже почувствовала тошноту.
Выплеснув ярость, змея юркнула за камень, а потом прошелестела между сосен, удаляясь.
- Это папаша. Пополз догонять мамочку и будущих детенышей. Они ведь тоже парами живут, друг о друге заботясь. Хоть и ползучие твари, а понять их можно, - отметил Алекс.
- Только не мне… Я сейчас вообще концы отброшу. Дальше идти никак не могу, - сказала Светлана, расслабившись и повиснув на его руке.
- Надо идти! Я, как и раньше, пойду первым, а вы следуйте, пожалуйста, за Джин. Надеюсь, это было единственное наше испытание такого рода на сегодняшний день. Не так уж далеко осталось. Во всяком случае, нам с вами, Светлана, - строго заметил Алекс, буквально силком ставя ее на ноги.
- Так мы же еще обратно пойдем. О, боже, какой ужас! - жалобно простонала та.
- Мы-то с вами вместе пойдем, а как быть доктору? - сказал Алекс, прикасаясь к руке своей любимой женщины.
- Не знаю. Я тоже в шоке, - ответила Джин, лишь покачав головой.
- Я с ними и руками могу справиться, а ты возьмешь с собой мою палку и будешь выставлять перед собой. Тогда змея набросится на нее, а не на тебя. Она же очень плохо видит, а если нет никакого шума, который может ей подсказать ориентиры, то легко спутает человека с палкой, - предложил он.
- Я бы и шага не прошла после такого инцидента, - пожаловалась Светлана.
- Ладно, так же медленно двигаемся вперед. Скоро уже будет тайник, о котором я говорил, - распорядился Алекс.
Они поднялись еще метров на пятьдесят, и дальше тропинка начинала опускаться во впадину, за которой снова шла вверх.
- Там уже находится Сирия. Низина - нейтральная территория, - Алекс показал рукой вперед. - Вот этот камень, под которым я буду искать сообщения от тебя.
Красовский показал на выемку в скале. Просунув руку, он отодвинул кусок базальта. Внутри была небольшая пещерка, в прозрачном лунном свете которой было отчетливо видно, как из нее выскочил испуганный паук и побежал по скале наверх. Алекс задвинул камень.
- Я пока не могу сказать, в какое время буду присылать сюда сообщения, и удастся ли мне вообще данная авантюра. Возможно, у меня получится подать какой-то знак, позвонив Светлане. Все-таки предполагается, что мы с ней подруги. Как и Снежана, Светлана помогает мне уйти в Сирию, - сказала Джин.
- Конечно, Снежанка-то мне звонит, - подтвердила Светлана. - Ой, кажется, ползет кто-то, - тут же насторожилась женщина, прижавшись к Алексу.
- Змею вы никогда не услышите. У нее природный дар бесшумного передвижения. Нет, никого нет, - заключил Алекс, внимательно осмотрев ближайшие камни.
- Слава богу. У меня аж зубы стучат, - облегченно вздохнула Светлана, выпрямляясь.
- Надо идти, - сказал Красовский, посмотрев на часы, а потом на Джин.
Присутствие Светланы явно сдерживало его бушующие чувства. Джин тоже смутилась. Молодая женщина молча протянула ему пакет с лекарством и взяла у Алекса палку.
- Такой вот обмен. У вас защита понадежней, чем у меня, но иначе нельзя, - тихо сказала Джин, криво улыбнувшись. Ее губы нервно дрожали.
- Майор, пойдем уж скорее назад. Неспокойно мне, - оборвала ее Светлана, потянув Алекса за рукав.
Она все время оглядывалась по сторонам, охваченная страхом, конечно, не догадываясь, как важны для обоих любящих сердец эти последние мгновения перед разлукой.
- Снежана не говорила, мне все время идти по этой тропке? Она нигде не разветвляется? - обратилась Джин к женщине, поборов свои эмоции.
- Разветвляется? - негромко повторила Светлана, нахмурившись и стараясь собраться с мыслями. - Она сказала, все время надо держаться вот этих сосен, то есть этой стороны, - она показала налево. - Если где и разветвляется, все равно налево сворачивать. Так и выйдете к деревне. Там сразу, как подойдете, первый дом. Хозяина зовут Ахмедом, а хозяйку величают, кажется, Абией. Впрочем, это неважно. Главное, как постучитесь, скажете, что вы та женщина, о которой их предупреждала Снежана. Их дом на самой окраине стоит, а тропинка прямо к нему выводит. Не спутаетесь. Дальше я не знаю, - задумчиво сказала женщина. - Эта Абия скажет, когда Снежанка за вами приедет или пришлет кого. Она им мобильник подарила, у них теперь есть. Семья может позвонить Снежане. Ой, опять ползет кто-то! - закричала женщина, шарахнувшись в сторону.
- Кто ползет? - спокойно проговорил Алекс, осмотревшись по сторонам. - Никого нет. Не выдумывайте, пожалуйста, Светлана.
- После такого мало ли что пригрезится. Мама дорогая… Пошли скорее назад! - воскликнула женщина, снова поежившись.
- Да, идите. Не будем терять время. Чем быстрее я доберусь до деревни, тем лучше, - решила Джин.
- Я помогу тебе спуститься, - медленно произнес Алекс, с нежностью взяв любимую женщину за руку.
Джин все понимала. Ему хотелось еще хотя бы несколько секунд побыть вместе с возлюбленной, и тем мучительней было расставание.
- Нет, я пойду одна. Возвращайтесь, - отрезала молодая женщина, высвободив руку.
- Ты все запомнила про Тель-Авив? Я тебе говорил адрес, - сказал мужчина, неотрывно глядя в лицо Джин. В темных глазах Красовского отражались желтоватые отблески - луна светила прямо на него.
- Я все запомнила, - ответила она мягко. - Я не забуду. На крайний случай есть управление кадров, где мне совершенно точно все подскажут. Я не растеряюсь. Если вернусь назад, конечно, - с горечью добавила Джин.
- Ты вернешься. Я буду ждать, - твердо сказал Алекс, почувствовав всем сердцем приближение расставания.
- Я постараюсь, - только и вздохнула Джин.
Красовский и Джин хотели поцеловаться, быть может, в последний раз, но присутствие Светланы сдерживало обоих. "Может, и к лучшему. Так легче расстаться", - подумала молодая женщина и, повернувшись, начала спускаться в низину, осторожно проверяя палкой кусты перед собой. Больше уже не сказала ни слова.
- Передавайте привет Снежанке! - вдруг прокричала Светлана.
- Тихо! Раньше не сообразили сказать? - сердито одернул ее Красовский.
- Нет. Простите. Правда, чего это я, - сказала женщина, заметно смутившись. - Наверное, от страха совсем уж разум потеряла.
Джин закивала головой, а потом, остановившись на минуту, посмотрела назад. Алекс стоял у скалы - высокий, статный, в джинсах и расстегнутой кожаной куртке, под которой виднелась черная футболка без рисунка. Рядом с ним Светлана - тоже в джинсах и куртке, испуганно переминающаяся и все время оглядывающаяся по сторонам. "Может быть, я вижу их в последний раз, - от этой мысли у Джин комок встал в горле. Она почувствовала подступающие к глазам слезы. - Может быть, они последние посланцы той прекрасной, свободной, даже счастливой жизни, с которой я прощаюсь сейчас навсегда. Впереди - мрак, пустота, лабиринты ада… Нет, раскисать нельзя, - подумала молодая женщина, одернув себя. - Всегда надо помнить слова моей любимой бабушки: чем раньше начнешь свой путь, тем быстрее придешь назад, к тем, кто тебя любит и ждет".
Это правильно. Надо надеяться на лучшее, идти вперед и больше не оглядываться. Но, даже учитывая весь опыт прошлой жизни, Джин чувствовала свое потенциальное полное и безысходное одиночество в Сирии. Даже о ее маршруте знают только три человека - Алекс, едва знакомая ей Светлана и Дэвид в Эль-Куте. Плюс еще несколько высокопоставленных начальников. Не знают ни мама, ни отец, ни тетя Джилл. Они какое-то время ничего и не поймут. Будут писать ей письма, думая, что Джин все еще находится в Эль-Куте. Потом-то, конечно, Дэвид завуалированно и аккуратно посоветует родителям не писать по старому адресу. При случае Дэвид все сообщит, а местонахождение их ближайшей родственницы находится под государственной тайной. И они погрузятся в тревогу, которая день и ночь будет грызть их души, хотя они так же будут надеяться на лучшее - а на что еще им всем останется надеяться теперь? И мама еще долго не узнает, что она встретилась с Алексом, что она хочет остаться с ним на всю жизнь, и он хочет того же. Она не узнает, что он вообще существует на свете. Мужчина, который вытеснил из ее сердца всех прочих, кто жил в нем прежде. Ведь Джин ничего не написала матери о нем, чтобы не волновать заранее. Она вообще ей ничего не написала перед тем, как покинуть гостиницу в Кацрине и отправиться в Сирию, кроме совершенно обычного "люблю, целую, со мной все в порядке". А остальное через некоторое время сообщит Дэвид. Так, как сочтет нужным. И наверное, это к лучшему.
Сейчас, глядя на Алекса, стоявшего у большого камня, наверху, над ней, ей как никогда хотелось все бросить и бежать обратно, к нему, чтобы остаться навсегда. Но долг, тот долг, который немало проклинала еще бабушка Маренн, но всегда безоговорочно подчинялась ему, тянул ее в другую сторону. Видимо, ей достался в наследство тот же характер и та же судьба. Расставаться с тем, что дорого во имя каких-то высших целей. Волшебник Гендальф, извольте приниматься за работу. Перед вами черная гора зла, так извольте вскарабкаться на нее, чтобы мрак когда-нибудь развеялся, и вовсе не обязательно, что вы увидите это собственными глазами. В отличие от волшебников Толкиена у нее не несколько, а только одна жизнь. И не исключено, что ей придется с ней расстаться еще до того, как рухнет режим дамасского саурона.
Что она вспомнит тогда, на краю своей жизни, возможно, перед виселицей или перед расстрелом - вот этот последний миг прощания, как Алекс смотрел на нее, залитый лунным светом, а она смотрела на него из низины, а рядом с ним нетерпеливо переминалась с ноги на ногу Светлана, совершенно посторонний человек, о которой всего неделю назад она и слыхом не слыхивала. А теперь она стала важной, значимой. Конечно, и ее она тоже вспомнит. А еще свое детство с бабушкой в Провансе на Средиземном море, счастливое и безоблачное, как у большинства детей на свете. И много чего еще.
Махнув рукой, Джин повернулась и решительно зашагала вниз, проверяя палкой дорогу. Слезы против воли градом катились по щекам, и она больше не поворачивалась. Не потому что боялась, что они увидят ее слезы. Потому что чувствовала, еще раз заставить себя идти дальше, у нее возможно уже не хватит сил. Она просто побежит назад - и пропади пропадом эта Сирия вместе с Асадом. Но это недопустимо.
Трава шуршала под ногами, сбрасывая росу и иней на сетчатое покрытие кроссовок. Змеи, по счастью, не попадались. Она прошла низину и стала снова подниматься наверх, на этот раз уже на сирийскую сторону. Она знала, что Алекс и Светлана все еще стоят на противоположной горе и смотрят ей вслед. Они стояли и смотрели ей вслед, пока она не скрылась из вида. Она запомнит их такими. Она запомнит Алекса таким. Потому что отныне и довольно долго, если ей и предстоит встречаться с ним, то только во сне.
Обмерзшая влажная дорожка все так же петляла между камнями, залитая лунным светом, и на территории Сирии она совершенно не отличалась от той, по которой Джин шла с Алексом и Светланой на территории Израиля. Такие же валуны по правую сторону и густо поросший соснами склон по левую. "Это еще раз доказывает, насколько условны границы, придуманные людьми, - подумала Джин. - Для природы нет границ, для нее все едино. Все - одна маленькая планета, населенная жизнью, единственная во Вселенной, а может быть, и не единственная, кто знает?"
Разница заключалась в том, что по территории Израиля она шла вместе с Алексом, полагаясь на его защиту и помощь, а тут - совершенно одна. А опасностей не стало меньше. Только, наоборот, больше. К ее везению, высоких сосен больше не встречалось, так что ожидать, что змея упадет на голову, как чуть не свалилась на Светлану, уже не приходилось.
Сосны в основном были молоденькие, стелились по земле. На всем пути до поселка только один раз из их зарослей показалась треугольная голова змеи. Джин остановилась, как вкопанная, помня о том, что твари как в известном изречении передвигаются по паре. И стояла не шевелясь, пока гадюки, черные в желтых пятнах, свившись клубком, не перекатились через дорогу, свалившись в небольшое углубление в скале. Джин почувствовала, как все тело ее покрыл холодный пот, и она двинулась вперед, едва переставляя ноги и ощущая дрожь в коленках. Прошла мимо впадины, где гадюки вились, елозя друг на друге, видимо, совершали брачный обряд, прошла еще несколько шагов вперед. Женщине хотелось бежать, но она помнила, что этого делать категорически нельзя. Джин остановилась, обернувшись в страхе, так как ей казалось, гадюки обязательно бросятся следом за ней, но дорожка за спиной агента была пуста, змеям явно было не до нее, и надо думать, они и вовсе не заметили Джин.
Собравшись с духом, Джин снова начала карабкаться по тропинке вверх, и взобравшись уже почти на корточках на отвесный выступ, поднялась на скалу, с которой увидела перед собой ровное плато и несколько типичных сирийских домиков, построенных из камня вперемешку с глиной. Над самым крайним из них, подходящим к обрыву, вился дымок - там явно не спали и кого-то ждали. Вполне вероятно, именно ее. Спрятав палку в кустах (вдруг пригодится, если придется спускаться к тайнику на границе), Джин направилась к дому. При ее приближении залаяла собака. Дверь распахнулась, и на пороге появилась женщина. Ее было очень хорошо видно, так как луна освещала весь дом и небольшой прилегающий двор.
Накинув теплую овечью телогрейку поверх длинной вышитой рубахи, под которой виднелись цветные шаровары, женщина сошла во двор, подозвала собаку и поджидала, поправляя выбившиеся концы традиционного сирийского платка из тонкой белой прозрачной ткани, когда Джин подойдет ближе. Когда Джин приблизилась, женщина махнула ей рукой, приглашая в дом. У Джин отлегло от сердца - первая часть плана реализовалась удачно. Она пересекла границу, и сербская беженка Снежана, с которой она пока даже не была знакома, не подвела - она предупредила хозяев о ее приходе, и видимо, скоро даст знать о себе.
- Вы от Снежаны? - тихо спросила женщина, придерживая собаку, когда Джин подошла к ней.
- Да, именно так, - Джин кивнула.
- Проходите скорее в дом, чтобы соседи не заметили.
Джин направилась к дверям. Справа за домом ей бросилось в глаза большое деревянное колесо, со множеством ковшей, прикрепленных к нему по ободу. Традиционная сирийская нория - старый способ, используемый крестьянами для доставки воды в оросительные каналы на поля. Колесо медленно поворачивалось, ковши наполнялись внизу водой из горной реки, а сверху выливались в желоб, откуда вода попадала в систему полива. Подобное ярко свидетельствовало о том, что она уже в Сирии. Такого не увидишь ни в Израиле, ни в Ираке. Сирия - древняя земля, по которой ступала нога Цезаря и крестоносцев, но в системе орошения здесь ничего не изменилось с тех самых пор. "Небольшая тропинка километра три с половиной длиной ведет из одного мира в другой, - подумала Джин. - Природа не меняется, природа все та же, а вот люди разные, и все у них по-разному. Разные цивилизации, а не просто народы".
- Вы дверь-то быстрее закрывайте, а то змеи внутрь заскочат. В такую ясную погоду их много ползает, хоть лишний раз нос на двор не показывай. Я и собаку в доме для этого держу. Не встретились вам? - прошептала ей женщина на пороге.
- Встретилась парочка. Я от них палкой отбилась, - призналась Джин.
- Вы смелая. Я живу тут, почитай, тридцать лет, а до сих пор их как огня боюсь. Больше всего, что в кровать заползут. У меня так свекровь умерла. Она не проверила постель перед сном, а там змея пригрелась и ужалила несчастную, - женщина покачала головой.
Джин снова стало не по себе.
- Мы уже ученые, все проверяем теперь, - успокоила ее женщина. - Входите, входите, - пригласила она. - Не стесняйтесь. У нас никто не спит, хоть и света нет, мы вас ждем. Свет не жжем, чтобы соседи не заметили, только печь топим.
Войдя в дом, Джин сразу споткнулась в темноте обо что-то острое. От пореза ее спасли только кроссовки.
- Осторожно, - предупредила хозяйка, - у нас тут всякой всячины понаставлено. Места мало, хранить негде, вот все в дом приходится тащить, подальше от соседей. У меня так дочка ногу расшибла, до сих пор поправиться не может. Говорила отцу все переставить, а он так и не сделал, пес, - добавила она в сердцах, но тут же сжалилась: - Понять его можно. Очень устает.