Три тысячи долларов, полученные от Коладзе, и обещание выплачивать отдельные бонусы за каждую добытую секретную информацию подогревали денежные аппетиты Калашвили. Он приступил к выполнению задания: сделал электронную копию с совершенно секретного документа, содержащего сведения о мобготовности частей округа, а затем сканировал электронный справочник с данными на руководителей силовых структур Республики Северная Осетия. После того как они были зашифрованы, часть из них Калашвили передал Имерлидзе, а остальные попридержал. Начинающий шпион быстро сообразил, как можно подзаработать на грузинской разведке, и решил дозированно выдавать собранную информацию.
Имерлидзе, получив от Калашвили флеш-карту с записанными на нее материалами, поспешил поскорее от них избавиться. Под предлогом оказания помощи больной матери он взял отгул в части на два дня и в первую же субботу выехал в Грузию. В Гори его встретил сам заместитель начальника Оперативного управления Специальной службы внешней разведки Грузии Отар.
Встреча проходила по уже сложившейся схеме. После обеда в ресторане они продолжили разговор на конспиративной квартире. Там Имерлидзе передал Отару флеш-карту Калашвили, а затем сообщил сведения, которые получил сам на последнем совещании, проходившем в штабе 58-й армии. Отар похвалил Имерлидзе за проявленную инициативу, но денег не дал и пообещал расплатиться, после того как специалисты расшифруют и изучат материалы на флеш-карте.
После их проверки опасения Джапаридзе и Чиковани, что агент Кахабер мог являться подставой ГРУ или ФСБ, рассеялись. Подлинность добытых им материалов не вызывала сомнений. Отар тут же вызвал Имерлидзе на встречу, вручил ему новую флеш-карту с заданием для Калашвили, деньги и распорядился немедленно выехать во Владикавказ.
В тот же день вслед за агентом - курьером Док - по спутниковому каналу связи за подписью Джапаридзе в адрес резидента Шота ушла шифровка. В ней ему предписывалось: взять на личную связь агента Кахабер и организовать с ним работу. В качестве следующего задания резиденту предлагалось: используя возможности Кахабера, уточнить информацию, полученную американскими партнерами с помощью технических средств разведки, о возможном наличии в горном массиве Горячий Ключ - Туапсе - Абинск важного военного объекта. Для этого резиденту поручили восстановить связь с агентом Земеля и подключить его к выполнению задания.
Глава 6
После отъезда из отдела ФСБ по краснодарскому гарнизону полковника Писаренко запущенный им маховик поиска агентов и резидента грузинской разведки втягивал в себя все новых сотрудников. Даже престарелому майору Шкодину с его пресловутой теорией синусоидального ритма работы военной контрразведки не удалось отсидеться в стороне. Несмотря на наступление курортно-дачного сезона, синусоида не только не пошла на затухание, а наоборот, стремительно вознеслась вверх. Он был удручен не столько крушением своей теории, сколько тем, что вместо подготовки к увольнению ему пришлось включиться в поиск шпиона. В какой-то момент Шкодин, увлеченный общим порывом, даже пытался тряхнуть стариной. Но из этого, как добродушно подтрунивали коллеги-остряки, получилось разве что пустить пыль в глаза начальству - Васильеву. Тот, чтобы понапрасну не тратить нервы и время, задвинул Шкодина подальше - перебирать и подшивать бумаги в дела.
Посрамленный теоретик в одиночестве просиживал в кабинете, готовил запросы в другие подразделения контрразведки и оформлял материалы допусков. Появление в кабинете Ковалева с лейтенантом Волгиным Шкодин воспринял как дар божий. Пододвинув к Волгину внушительную стопку материалов дел допусков, он вручил ему шило, черные нитки и с многозначительным видом произнес:
- Лейтенант, хочешь стать генералом?
- Конечно, товарищ майор! - бодро ответил Волгин.
- Молодец! А чтобы им быть, службу в контрразведке надо начинать с азов.
- С шила и ниток? - хмыкнул Волгин.
Шкодин нахмурился и строго сказал:
- Лейтенант, слушай старого опера: шило - это самое острое оружие контрразведчика! И еще, чтобы иметь результат, даже тухлое дело надо прошивать черными нитками. Это тебе подтвердит Паша.
Ковалев энергично закивал головой и с интересом ждал, чем на эту сентенцию Шкодина ответит Волгин. Начинающего контрразведчика не смутило такое единодушие, и он язвительно заметил:
- Виктор Сергеевич, вы, конечно, меня извините, но ваша теория с шилом и черными нитками не работает.
- Чего-о?!
- Вы это собственным примером опровергаете - майором на дембель уходите.
- Я - майором?! Да что ты обо мне знаешь? Меня сам… - задохнулся от возмущения Шкодин и затем разразился гневной тирадой: - Салага! Ты кого учить собрался? Таких, как ты, я.
- Виктор Сергеевич, а вы где начинали службу? - поспешил разрядить обстановку Ковалев.
- Где-где, точно не в Караганде. В разведке, - прорычал Шкодин.
- Правда?! А как в контрразведку попали? - искренне удивился Павел.
- Как все, предложили, и пошел.
- А чем в разведке не понравилось?
Шкодин грозно сверкнул глазами на Волгина. Тот не знал, куда себя девать, и он, смягчившись, буркнул:
- Разведка - так называлась железнодорожная станция, куда мне в училище выписали проездные документы. Ты, Волгин, небось про такую и не слышал.
- Разведка - интересное название. А где это, Виктор Сергеевич? - смущаясь, спросил тот.
- В ЗабВО. Для тех, кто не знает. - Шкодин бросил уничижительный взгляд на Волгина, - расшифровываю: - Забудь вернуться обратно. Я там пятнадцать календарных оттрубил.
- Слышал, места там суровые, - блеснул эрудицией Ковалев.
- Не то слово, Паша. Чего только одно название стоит, где наша дивизия стояла - поселок Безречный.
- Клевое название, - подал голос Волгин.
- Салага, че ты в этом понимаешь? Посмотрел бы я, как ты там клевал.
- Наверно, тяжело было? - посочувствовал Ковалев.
- На первых порах да. - И здесь на Шкодина нахлынули воспоминания: - Когда до Безречной добрался, глянул вокруг и потерял дар речи. Голая, как стол, степь и на сто километров в округе, кроме нас, военных, ни одной живой души.
- Да, тоска, - согласился Ковалев.
- Знаешь, Паша, мы над этим как-то не думали, не до того было. Тогда как служили: сначала думай о родине, а потом о себе.
- И что, оторваться не хотелось?
- Ну почему, имелся свой "Мутный глаз".
- Ресторан?
- Нет, кафе.
- А в нем ничего крепче сока не продавалось, - пошутил Ковалев.
- Ну почему же? Офицеры ведь не монахи! Не скажу, что водка рекой лилась, бывало, приходилось пить шило.
- Шило?! - удивился Волгин.
Шкодин снисходительно посмотрел на него и небрежно бросил:
- Что значит салага, настоящей службы не видел. Шило - это разбавленный спирт. Сколько мы его выпили, тебе столько молока не выпить. В общем, жили и служили от души. Помню: в первый выходной мы - лейтенанты, а нас человек 40 после выпуска из училищ приехали в дивизию, отправились в Лас-Вегас.
- Лас-Вегас?! - Волгин продолжал удивляться экстравагантной экзотике поселка Безречный.
Так назывался наш гарнизонный клуб. В нем один бильярдный стол с раздолбанными лузами, а для эстетов вроде тебя, Волгин, очаг культуры - библиотека, еще танцзал и бассейн на первом этаже. Правда, летом он высыхал, а зимой замерзал, а так ничего.
- Для тех лет нехудший вариант, - отметил Ковалев.
- А я разве говорю, что хреново? Нормально было. Так вот в первый выходной мы всей лейтенантской толпой завалили на танцы. Там контингент - типичный для закрытых военных городков - кто не поступил в институт и разведенки. Для холостяка нелучший вариант. Первых еще надо учить, чтобы они стали офицерскими женами, а разведенки, так те сами тебя такому научат, что лучше и не знать. В общем, стоим мы, лейтенанты, в сторонке, и тут объявляют белый танец. Представляете, всех, даже хромых и кривых разобрали! И так раз десять за весь вечер. Ко мне одна огненно-рыжая причепилась. Я уже не знал, куда от нее деваться. В общем, в общагу возвращаемся и чувствуем себя все Аленами Делонами. Но одеколон, как он, мы не пили, - хмыкнув, Шкодин взял многозначительную паузу.
Первым не выдержал Волгин и спросил:
- Так в чем была фишка с этими танцами, товарищ майор?
- Леша, не фишка, а ловушка.
- То есть рыжая не просто так на вас нацелилась? - предположил Ковалев.
- Да, Паша. Я это понял через год, когда погоны загнулись и приехали молодые лейтенанты, - подтвердил Шкодин и пояснил: - Все оказалось до банальности просто. В то время как мы - новоиспеченные лейтенанты - в Краснодарах и Ульяновсках отпуска догуливали, наши личные дела и медкнижки уже в дивизии лежали, а там бабы-кадровички нам свое распределение устроили. Лопухов разведенки забрали, а молодухам ушлые достались. Все, как по Дарвину, естественный отбор.
- Виктор Сергеевич, а вы чьей жертвой пали? Рыжей? - не удержался от язвительного выпада Павел.
Ответа он так и не услышал. Дверь в кабинет открылась, и на пороге возник дежурный по отделу капитан Травин. Склонив голову в шутливом поклоне, он произнес:
- Мое почтение, Виктор Сергеевич.
- А, племя молодое! Что, шеф без меня не может? - спросил Шкодин и, с превосходством посмотрев на Волгина, заметил: - Вот так всегда, как дырки затыкать, так я.
- Нет, не вас, Виктор Сергеевич, а Пашу и срочно требует Васильев, - развеял его иллюзии Травин.
- Зачем?! Я только что у него был? - удивился Ковалев.
- Получить ЕБЦУ - еще более ценные указания.
- Я со старыми не знаю, что делать, - буркнул Павел и направился к Васильеву.
Тот был не один, в кабинете присутствовал заместитель - майор Анатолий Азовцев, вызванный на службу из отпуска после отъезда из отдела Писаренко. Махнув рукой Ковалеву на стул, Васильев продолжил разговор по телефону. Павел присел и пытался по лицам начальников понять, что же такого могло произойти за прошедшие десять минут, после того как он покинул кабинет Васильева. Закончив разговор, тот объявил:
- Павел Николаевич, твоя поездка в Крымск отменяется!
- Как же так, Александр Васильевич, вы же только что определили мне задачу: провести опросы летчиков, контактировавших с Харлампиди? - удивился Ковалев.
- С ними потом! А сейчас срочно займись Пацаном. По нему у нас ничего нового нет, а управление требует.
- Почему нет? Послали запросы по территориям, и на большинство пришли ответы. На месте я навел справки - характеризуется в целом положительно. В настоящее время занимаюсь подводом к нему агента…
- Ищем?! Подводим?! - перебил его Васильев и в сердцах бросил: - Бумажки распихал и доволен. Дела идут, контора пишет. И это говоришь ты, Павел, - маяк отдела! Мы же не писарская контора! Мы спецслужба!
- Александр Васильевич, я что, не понимаю! Работаю строго по плану мероприятий. Они практически все закрыты. Компромата на Пацана не получено, он со всех сторон положительный.
- Ты еще скажи, характер у него нордический и в порочащих связях не замечен. Работать надо не по его связям среди слесарей-токарей, а по военным. Это же азы!
- Так я ими и занимаюсь! Но он чистый.
- Был бы чист, так Писаренко за него бы не зацепился, а он на шпионах собаку съел.
- Да, да, Павел Николаевич! В Абхазию Пацан ездил не чачу пить и мандарины собирать, а воевать, - напомнил Азовцев.
- Так воевал же против грузин? Был ранен.
- Павел, давай не лепи из него героя! Черт его знает, как он там воевал, вполне мог и вляпаться! - начал терять терпение Васильев.
- Не похоже, Александр Васильевич, Пацан не тот человек. Юрий Вячеславович за него головой ручается.
- Это же кому свою голову не жалко? - съязвил Азовцев.
- Атаману абинскому - Сердюку. Полковник, бывший зам- командира бригады - он нашу работу знает, - пояснил Ковалев.
- Павел Николаевич, может, Сердюк что-то там и знает, но чужая душа - потемки, а тем более Пацана. Поэтому хватит дискутировать, чистый или грязный, собирай на него факты! - потребовал Васильев.
- Есть, Александр Васильевич! Выезжаю в Ахтырскую и занимаюсь только Пацаном! - прекратил препираться Ковалев.
- Кстати, источник, что будет работать по Пацану, как, надежный?
- Да. Проверен в деле и вхож в его семью.
- Тогда о чем речь, Павел Николаевич! Тебе и карты в руки! Проверку вести с соблюдением мер конспирации, так, чтобы не подсветиться и Пацана в глазах людей не скомпрометировать, - предупредил Васильев и, заканчивая инструктаж, приказал: - По результату доложить мне сегодня!
- Есть! - принял к исполнению Ковалев.
Прежде чем выехать в станицу Ахтырскую, где проживал Пацан, Павел позвонил доверенному лицу отдела контрразведки Галине. Она работала в станичной паспортно-визовой службе и находилась в приятельских отношениях с семьей Пацанов. С ее помощью он рассчитывал пролить свет на темное пятно в биографии Пацана - участие в военном конфликте 1992–1993 годов в Абхазии.
Галина ответила на первый же вызов Ковалева, и они договорились о встрече. Обычно они проходили на ее рабочем месте в паспортном столе или в местном доме культуры, где Галина вела кружек вышивки. На этот раз Павел не стал мудрить с конспирацией. Негласная помощница находилась в отгуле и дома была одна; муж накануне уехал в командировку в Кропоткин, а дети со школьной экскурсией отправились в Краснодар, поэтому он принял ее предложение встретиться в домашней обстановке.
Дорога до Ахтырской заняла немного времени. Павлу повезло: избежав пробок, он через пятьдесят минут был на ее окраине. Старая казачья станица, когда-то входившая в третью оборонительную линию, располагалась в живописнейшем месте предгорий Западного Кавказа. Привольно раскинувшись в долине реки Ахтырка, она весной утопала в садах. Недолго поплутав в лабиринте узких улочек, Павел отыскал дом Галины и, оставив машину в ближайшем проулке, пешком прошел ко двору. Входная калитка оказалась не на запоре - предусмотрительная хозяйка заранее открыла ее. Павел бросил взгляд по сторонам; в соседних дворах было безлюдно, решительно поднялся на крыльцо и постучал в дверь. Из глубины комнат донесся певучий женский голос:
- Та заходьте! Там открыто!
Ковалев шагнул в прихожую. В зале послышались легкие шаги, и ему навстречу вышла хозяйка. Галине на вид было не больше сорока. Она находилась в расцвете зрелой женской красоты. Развитые формы: большая грудь и широкие бедра нисколько ее не портили, они скрадывались живостью движений. Овальное, правильной формы лицо с забавными ямочками на щеках, жгучие цыганские глаза не оставляли мужчин равнодушными, что давало повод мужу для ревности.
- Здрасьте, Пал Николаевич! Як вы вовремя, у мэнэ свежый борщик! - приветливо встретила Галина.
- Добрый день, Галина Семеновна. Вы уж простите, что вынужден беспокоить вас дома, но вопрос срочный, - принес извинения Ковалев.
- Та шо вы такое кажете, Пал Николаевич? Я ж понимаю, в вашей работе пустяков не бывает. Чем могу, тем помогу, - заверила Галина и, отступив в сторону, пригласила: - Проходьте в зал, тамочки и поговорим.
- Спасибо! - поблагодарил Ковалев, прошел в комнату и занял место на диване.
Галина, убрав со стола вязание, снова захлопотала вокруг него:
- Пал Николаевич, а може, все-таки борщика? Только что сготовила, наваристый, из домашней куры.
- Ой, нет, спасибо, Галина Семеновна, я недавно поел.
- Тогда хоть компотика из вишни?
- Хорошо, но только компот, а не наливку, я на службе! - пошутил Ковалев.
Галина рассмеялась и отправилась на кухню. Павел, оставшись один, пробежался взглядом по комнате. Его внимание привлекла большая цветная фотография на стене. В молодом крепком парне, одетом в казацкую форму, он не без труда узнал хозяина дома, а во втором казаке - это не могло быть ошибкой - характерный крупный нос и усы принадлежали Пацану. У Павла поднялось настроение. Подобная близость семьи Галины к проверяемому - Пацану - позволяла надеяться прояснить его абхазское прошлое. Интерес Ковалева к фотографии не остался без внимания Галины. Она задержала лукавый взгляд на нем, пробежалась по фотографии, в ее жгучих глазах заплясали веселые чертики, и игриво заметила:
- Да, гарные были казаки, як вы сейчас!
Павел потупил глаза и смущенно произнес:
- Почему были? Михаил Петрович и сегодня выглядит молодцом. Настоящий казак.
- Казак-то казак, только яка кобыла его выдержит, - хохотнула Галина и, выставив на стол графин с компотом из вишни, предложила: - Сидайте за стол, Пал Николаевич, и попробуйте, цэ с первого урожая.
Ковалев перебрался за стол, налил компот в кружку, сделал пару глотков и похвалил:
- Вкуснее еще не пил.
- Та вы пейте, пейте, я ще налью, - зарделась от похвалы Галина.
- Спасибо, Галина Семеновна, но прежде я хотел бы обсудить с вами один очень важный вопрос. Все, что я скажу, должно остаться строго между нами. Извините, но о нашем разговоре не должен знать даже Михаил Петрович.
Улыбка мгновенно слетела с лица Галины, в глазах перестали скакать лукавые чертики, и она поспешила заверить:
- Я все понимаю, Пал Николаевич, не первый год работаю с контрразведкой.
- И все-таки повторю: вопрос очень серьезный.
Тон, каким это было сказано, и выражение лица Ковалева заставили Галину напрячься. Ее глаза округлились, и, понизив голос, она спросила:
- Шо, у нас в Ахтырке завелся шпион?! А може, о не дай Боже, ти международные террористы?! Шош цэ такое творится?!
Фантазии могли далеко увести эмоциональную Галину, и Павел смягчил риторику. Его вопрос о том, как поживают соседи и какие с ними отношения, немало озадачил Галину.
- Шо? Соседи? Та нормально. А шо такэ? - допытывалась она.
- А с Пацанами, вы как, ладите? - Павел исподволь подводил ее к главной теме беседы.
- Петькой? Клавкой? А шо с ними не ладить? Мы их с Мишкой сто лет знаем.
- То есть с Петром Тимофеевичем вы давно знакомы?
- Так шо, Петька шпион?! - воскликнула Галина, ее брови поползли вверх, и она вспыхнула, как спичка. - От же падлюка! Только ж позавчера за цим столом сидел! Як же я проглядела…
- Погодите, погодите, Галина Семеновна! Успокойтесь! - остановил ее Павел и еще раз попросил: - Давайте говорить без эмоций. Петра Тимофеевича никто и ни в чем не обвиняет. Требуется очень деликатно прояснить кой-какие моменты в его прошлом.
- Як же тут без эмоций, Пал Николаевич?! Такэ робытся! Это ж надо! От же змеюка! - негодовала Галина.
За четыре года сотрудничества с контрразведкой ей приходилось выполнять различные поручения. В основном они были связаны с уточнением и перепроверкой паспортных данных на подозрительных лиц и выявлением злоупотреблений со стороны сотрудников паспортно-визовой службы. Сегодняшние вопросы Ковалева не укладывались в привычные рамки, более того, они касались соседа, что еще больше распалило природное любопытство Галины.
- Так шо вас интересует по Пацану? Шо, Пал Николаевич?! Спрашивайте, все скажу, - торопила она Павла.
- Как давно вы его знаете? - повторил свой вопрос он.
- Считай, с пацанов. На одной улице выросли.
- Очень хорошо! А как можете его охарактеризовать?
- Как? - Галина задумалась и после долгой паузы ответила: - Сложный человек.
- В чем?