- Проверить оставшиеся связи Пацана среди военных СКВО и разобраться в их характере, заодно пробить по учетам выездов за границу и контактов с гражданами Грузии, - дополнил Павел.
- Взять на контроль переписку Пацана.
- Пустить за ним наружку.
- Достаточно! Остановимся на том, что наметили! - поставил окончательную точку Васильев и, завершая совещание, распорядился: - Павел Николаевич, собирайся в командировку! Анатолий Владимирович, ты возьми на себя подготовку плана оперативно-разыскных мероприятий по делу на Мальчика и докладную на имя Аниченко. Суток, надеюсь, тебе хватит.
- Вполне, - заверил Азовцев.
- Вот и договорились, а сейчас всем отдыхать, а завтра на свежую голову на службу! - распорядился Васильев.
На следующий день Азовцев с Ковалевым представили ему план дополнительных оперативно-разыскных мероприятий по делу на "Мальчика" и проект докладной на имя Аниченко. После рассмотрения Васильев утвердил их и по ВЧ-связи доложил ему, в том числе и предложение по командированию Ковалева в Абхазию. Аниченко затребовал к себе все имеющиеся на "Мальчика" материалы, а командировку Павла отклонил, посчитав, что достаточно будет письменного запроса для абхазских коллег. В Департаменте военной контрразведки с его решением согласились и обратились за помощью к руководству СГБ Республики Абхазия.
ЗАПИСКА ПО ВЧ
Председателю Службы государственной безопасности
Республики Абхазия
полковнику А. Бжании
Уважаемый Аслан Георгиевич!
Прошу Вас оказать помощь в проверке материалов с квалифицирующим признаком "Государственная измена в форме шпионажа" в отношении гражданина России Пацана Петра Тимофеевича 1971 г.р., русского, уроженца станицы Ахтырской Абинского района Краснодарского края, со средним образованием, женатого.
По имеющимся оперативным данным, Пацан в 1992–1993 годах во время грузино-абхазского конфликта принимал участие в боевых действиях на стороне Вооруженных сил Республики Абхазия. В марте 1993 года участвовал в наступлении на Гумистинском фронте, попал в окружение и, возможно, оказался в вербовочной ситуации.
Прошу Ваших указаний:
1. Подтвердить факт участия Пацана в боевых действиях на стороне Вооруженных сил Республики Абхазия.
2. Установить, при каких обстоятельствах он оказался в окружении и не мог ли оказаться в вербовочной ситуации спецслужб Грузии.
Руководитель Департамента военной контрразведки ФСБ России
генерал-полковник Градов
Глава 7
Херладзе, облокотившись на перила летней террасы ресторана "Золотая форель", остановившимся взглядом смотрел на беззаботно журчащую среди камней горную речушку. Здесь, на 23-м километре шоссе Владикавказ - Ардон, вдали от любопытных глаз ему предстояло принять на личную связь агента Кахабер - старшего офицера разведотдела 58-й армии Северо-Кавказского военного округа подполковника Калашвили. Тот должен был стать еще одним и самым перспективным источником информации первой нелегальной резидентуры разведки Грузии в России. И хотя его вербовка прошла без эксцессов, Херладзе испытывал внутреннее волнение. Одно дело работать с агентом в Тбилиси, где у Гиви Коладзе под рукой имелся широкий выбор средств, и другое - Владикавказ. Здесь норовистый Калашвили мог выкинуть неожиданный фортель, поэтому Херладзе пытался просчитать негативную реакцию агента и найти адекватный ответ.
Скрип ступенек лестницы прервал его размышления. Он обернулся. Первым на террасу спустился Имерлидзе. Следом за ним шел Калашвили.
- Гамарджоба, Заза! - бодро приветствовал Имерлидзе и, отступив в сторону, представил: - Знакомься, наш земляк, Марлен!
Калашвили пожал руку Херладзе и, задержав на нем взгляд, сказал:
- А мы уже знакомы.
- Как? Где? - Имерлидзе сделал удивленное лицо.
- Так это же Заза подвозил нас из ресторана "Леди Фокс"! - вспомнил Калашвили мимолетную встречу, произошедшую больше месяца назад.
- Все так, - подтвердил Херладзе.
- Ну и память у тебя, Марлен! Столько выпили, а все помнишь! - восхитился Имерлидзе и похлопал его по плечу.
- Профессионал, здесь нечего добавить! - сделал акцент на первой фразе Херладзе.
Она, а также поведение Имерлидзе, лебезившего перед Херладзе, не остались без внимания Калашвили. Улыбка сошла с его лица, удивление в глазах сменилось настороженностью - он все понял: перед ним находился резидент. Лишним подтверждением тому являлись два, а не три столовых прибора, стоявших на столе. Раздражение и злость на Имерлидзе, ломавшего перед ним комедию, мутной волной поднялись в Калашвили. Он окатил его ледяным взглядом и бросил в лицо:
- Хвича, я так понял, тут кто-то третий лишний?
Имерлидзе смешался и невнятно пробормотал:
- С чего ты взял?
- Накрыто только на двоих!
- Извини, Марлен, все в самый последний момент переигралось. Возник срочный вопрос, я должен отъехать, а позже подскачу.
- По эмиграционной службе? - пришел ему на выручку Херладзе.
- Да-да, - живо подхватил Имерлидзе и, извинившись, поспешил ретироваться.
Резидент и агент остались одни. Какое-то время они присматривались друг к другу. Первым прервал затянувшуюся паузу Херладзе и предложил:
- Присядем, Марлен. Как говорится, в ногах правды нет.
- Какая к черту правда?! К чему эти дальние заходы? Топорно работаешь, Заза! - обрушился на него с упреками Калашвили.
- Остынь, Марлен! Прямой выход не всегда самый безопасный. А твоя безопасность для нас важнее всего.
- Только давай без словоблудия! Ближе к делу!
- Не кипишись! Для начала сядь и поешь! - потребовал Херладзе.
- Я уже сыт по горло вашей словесной блевотиной! - отрезал Калашвили и набычился.
Его поза и взгляд ничего хорошего не сулили. Нервный срыв агента грозил обернуться непредсказуемыми последствиями. Рука Херладзе скользнула в карман куртки и нащупала камуфляж шариковой ручки. Одно движение пальцев, и она могла превратиться в грозное оружие. Но эта крайняя мера не понадобилась. Калашвили сумел взять себя в руки, а появление официанта и роскошный обед, на который Херладзе не пожалел казенных денег, смягчили его. Он снял пиджак, повесил на спинку стула и занял место за столом. Херладзе сел напротив, так, чтобы видеть вход на террасу. Официант открыл бутылку и, отвесив поклон, оставил их одних. Херладзе разлил коньяк по рюмкам и предложил:
- Ну что, Марлен, выпьем самогончика для разгончика.
- Я про этот разгончик и самогончик уже слышал. До сих пор в горле стоят, - с ожесточением произнес Калашвили.
- О, это наше фирменное, - хмыкнул Херладзе. - А горло, не беспокойся, скоро пройдет.
- Ага, пройдет. С такими, как вы, докторами скорее голову потеряешь.
- Ха-ха, - рассмеялся Херладзе и добродушно заметил: - Все нормально, Марлен! Мы с тобой сработаемся!
Черный юмор Калашвили говорил о том, что с нервами у него было все в порядке. Это вернуло Херладзе хорошее настроение, и разговор приобрел профессиональный характер. Они обсудили способы зашифровки и обмена информацией, договорились о способах связи, в том числе и срочной. После этого Херладзе перешел к заданию. Пододвинув к Калашвили карту-схему Западного Кавказа, он обвел пальцем район Туапсе - Горячий Ключ - Абинск и пояснил:
- Здесь, в горах, американцы засекли секретный объект русских. Кодовое название Z. Работал он несколько секунд, а шорох навел страшенный. У американцев ослепли все станции перехвата и дешифровки информации от Турции до Катара. Теперь ты представляешь, какая это мощная штуковина?
- Представляю, твои начальники в Тбилиси, наверно, на ушах стоят? - едко заметил Калашвили.
- И не только они.
- Тебя тоже поставили?
- Дело не во мне. Есть возможность срубить офигенные бабки.
- Хотелось бы, но вряд ли получится, - с сожалением произнес Калашвили и пояснил: - Объект находится на территории другой армии.
- А если подключить твои связи в округе, в Ростове? - не терял надежды Херладзе.
- Слишком рискованно, можно спалиться. Да и вряд ли они что дадут. У них не тот уровень доступа к секретной информации.
- И все-таки ты попытайся. Если получится, мы обеспечим себя на всю жизнь.
- Если ее раньше ФСБ не укоротит.
- Да брось ты эти страшилки. У них патроны закончились еще в 37-м.
- Ага, закончились, но тайга-то осталась, - буркнул Калашвили и, помявшись, пообещал: - Ладно, попытаюсь.
- Вот это уже другой разговор! - повеселел Имерлидзе и поднял тост: - За наши будущие успехи! - и, когда они выпили, поинтересовался: - Как у тебя дела с академией? В этом году собираешься поступать?
Калашвили пожал плечами и уныло ответил:
- Командир подписал рапорт, но боюсь, что в Москве снова тормознут.
- Тормознут, говоришь?
- Почти уверен. С нашей национальностью сегодня в русской армии сильно не разгонишься.
- Слушай, Марлен, есть одна мысль. У твоей матери как фамилия?
- А что?
- Так как?
- Ну Богдан.
- Вот тебе и выход!
- Сменить фамилию?
- Да. В Москве хохлов пока еще за своих принимают.
- Но имя никуда не денешь.
- Наверху кадровики дальше фамилии не читают. Тем более ты говоришь, что командир подписал рапорт.
- В принципе это вариант! - согласился Калашвили, но через мгновение погрустнел и посетовал: - Не получится, в паспортном столе и в части не успеют переоформить документы.
- Успеют, подключим Хвичу.
- Если только так.
- С его связями это не проблема! - заверил Херладзе и предложил очередной тост: - За будущего академика Марлена Калашвили!
Они выпили и закусили. Херладзе бросил взгляд на часы, затем потянулся к телефону, но не стал звонить и спросил:
- Ну что, будем звать Хвичу или разойдемся?
- Разойдемся, мне еще в части надо появиться, - вспомнил Калашвили о службе.
Договорившись о времени следующей встречи, они расстались. На другой день Калашвили приступил к выполнению задания. Первым делом он тщательно просмотрел все материалы, поступившие за последние 5 лет в разведотдел, но так и не обнаружил следов таинственного объекта Z. Другим местом, где они могли бы быть, являлась секретная часть штаба армии. Но в том бумажном море, что разлилось по многочисленным несгораемым сейфам, без помощи знающего человека добраться до нужных документов было делом почти безнадежным. И здесь Калашвили рассчитывал на помощь приятеля - начальника секретной части. Благо сама ситуация располагала к тому - в разведотделе началась переработка учебно-боевой документации на второе полугодие.
Воспользовавшись этим, Калашвили три дня провел в секретной части и перелопатил от корки до корки всю документацию, но так и не нашел даже намека на объект Z. Оставалось еще одно и последнее место - шифрорган, но допуск туда был строго ограничен. Весь остаток рабочей недели Калашвили ломал голову над тем, как к нему подобраться, но не придумал и потом об этом не жалел.
Наступили выходные, и он вместе с приятелем - начальником секретной части - отправились на рыбалку. С погодой им повезло: когда они добрались до места, дождь прекратился, проглянуло солнце, и начался бешеный клев. Полукилограммовые усачи и голавли быстро наполняли садки. Так продолжалось около часа, а потом как обрезало - смена наживки и места не помогли, они сделали перерыв. Сытный завтрак разморил их, и сам собою завязался ленивый разговор.
Закрыв глаза, Калашвили вполуха слушал излияния приятеля. Тот жаловался на бесконечные проверки, затеянные новым начальником штаба. В них ничего необычного не было: новая метла, как говорится, метет по-новому. В какой-то момент у опытного разведчика Калашвили сработал профессиональный рефлекс. Приятель упомянул про фээсбэшника - майор Свинцов, тот, оказывается, в последние дни зачастил в секретную часть.
Калашвили встрепенулся и теперь ловил каждое слово приятеля. А оно стоило того и имело к нему самое прямое отношение. Свинцов заходил в секретную часть не просто пить чай, его интересовали военнослужащие, ранее проходившие службу в Закавказье и в последнее время выезжавшие в Грузию, которые получали секретные документы ограниченного пользования, где раскрывались планы командования округа по реформированию войск. Тут не требовалось иметь семь пядей во лбу или быть разведчиком, чтобы догадаться: российская контрразведка ищет шпиона, связанного с грузинскими спецслужбами.
Приятель продолжал что-то говорить, но Калашвили его уже не слушал. В голове вихрем пронеслись мысли: "Где? Когда? На чем я мог проколоться?" Память услужливо подсказала: "Поездка в Тбилиси 30 апреля!" - и Калашвили стало не до рыбалки. С трудом дождавшись, когда приятелю надоело ловить усачей и голавлей, он смотал удочки и возвратился в город. Страх подгонял его вперед. Не став дожидаться очередной явки, он позвонил Херладзе. Тот, отложив все дела, назначил встречу на 17 часов у кинотеатра "Терек".
За несколько минут до назначенного времени Калашвили был на месте и отдал должное профессионализму и предусмотрительности Херладзе. В 17 часов начинался очередной сеанс; к кинотеатру с разных сторон стекались зрители. Затеряться среди них Калашвили не составило труда. Машину Херладзе он заметил издалека и, когда она поравнялась с лестничной площадкой, стремительно спустился к ней и запрыгнул на заднее сиденье.
Вид агента говорил сам за себя: случилось что-то чрезвычайное. Херладзе не стал лезть к нему с вопросами и дал прийти в себя. Спокойствие и уверенность в себе, исходящие от него, успокоили Калашвили и рассеяли страхи перед Свинцовым. Эмоции уступили место трезвому анализу ситуации, а после аргументов Херладзе она уже не выглядела столь угрожающей. В конце разговора они сошлись на том, что поиск объекта Z надо приостановить, а личные контакты на время прервать.
Взятая ими пауза продолжалась до 17 июня 2007 года. В тот день страхи Калашвили, что он попал под колпак контрразведки, окончательно развеялись. Веским основанием для такого вывода послужил вызов из Общевойсковой академии - в нем предписывалось: подполковнику Богдану прибыть в Москву для сдачи вступительных экзаменов. Окончательно камень свалился с души, когда командир части вручил ему командировочное предписание и приказал готовиться к сдаче должности.
Калашвили пребывал в эйфории: российская контрразведка не имела к нему вопросов. Поэтому, наплевав на конспирацию, он в приподнятом настроении явился в ресторан "Леди Фокс". Херладзе не стал его распекать. Перемещение агента в Москву открывало перед грузинской разведкой заманчивые перспективы и одновременно поднимало резидента в глазах не только Джапаридзе, но и ЦРУ. Но об этом говорить было рано, и Херладзе снова вернулся к заданию по объекту Z. Калашвили не горел желанием за него браться и под различными предлогами уклонялся от выполнения. Херладзе же не оставлял попыток хоть что-то выжать из него и предложил:
- Ладно, Марлен, раз с объектом Z ничего не получается, то до отъезда в Москву реши один вопрос. Для тебя это не составит большого труда.
- Какой? - не проявил энтузиазма Калашвили.
- Нам нужен свой человек в разведотделе армии.
- Замена мне, что ли?
- Можно сказать и так.
Калашвили задумался. Херладзе не стал на него наседать, продолжал мелкими глотками пить кофе и терпеливо ждал ответа.
- Пожалуй, найдутся такие. Приглядись к подполковнику Гробовому, - предложил Калашвили.
- А на чем его можно взять? - уточнил Херладзе.
- На бабках, конечно. И еще, у него какие мутные дела в Южной Осетии.
- О, это серьезный крючок! Кстати, с нашими он где-нибудь пересекался?
- Чего не знаю, того не знаю.
- Хорошо, буду иметь его в виду. Кто есть еще, кроме Гробового?
- Может подойти майор Могила.
- Могила?! Шутишь, что ли? - не поверил Херладзе.
- Нет, так и есть - Могила, - подтвердил Калашвили.
Херладзе хмыкнул и, покачав головой, сказал:
- М-да, Марлен, тебе не позавидуешь.
- Почему?
- Не разведотдел, а какая-то похоронная команда!
- Ну, почему похоронная, есть еще капитан Цветков, - с невозмутимым видом произнес Калашвили.
- Ха-ха, - рассмеялся Херладзе. - А он для того, чтобы цветы положить на крышку гроба?
- И не только. Незаменим, если стол накрыть или что-то достать. Одним словом - проходимец.
- Годится, троих пока хватит! И еще к тебе одна просьба: надо бы их вытащить в Грузию.
- О-о, нет, это без меня! - решительно отказался Калашвили.
- Да погоди ты! Никто тебя не заставляет с ними ехать. Ты им предложи и познакомь с Хвичей. А дальше это уже наше дело, - не сдавался Херладзе.
- Ну, хорошо, а что предлагать?
- Как что? Батуми.
- Батуми? Под курортный сезон? Ладно, подумаю.
- Марлен, только не затягивай. Недели тебе хватит?
- Постараюсь, но не гарантирую, - вяло ответил Калашвили и, бросив взгляд на часы, стал собираться: - Извини, Заза, мне пора в часть. Командир на три часа назначил совещание.
После его ухода настроение у Херладзе испортилось окончательно. Рассчитывать на то, что задание в отношении Могилы, Гробового или Цветкова будет выполнено Калашвили, ему особо не приходилось. У того было чемоданное настроение. Он уже видел себя в Москве в военной академии. Не лучше дела обстояли и с главной задачей, поставленной Джапаридзе, - как и месяц назад, резидентура по-прежнему была далека от разгадки тайны объекта Z. Последняя надежда оставалась на Имерлидзе и законсервированного агента Земеля. Всего этого Херладзе не мог разъяснить в шифровке Джапаридзе и решил рискнуть - самому ехать с докладом в Тбилиси. От короткого, но не самого безопасного маршрута через пограничный переход Верхний Ларс он отказался и выбрал уже проверенный - через Ростов на Донецк.
19 июня Херладзе выехал из Владикавказа и, благополучно миновав российско-украинскую границу, 20-го был в Донецке. На автовокзале с телефона-автомата позвонил Джапаридзе и предупредил, что ближайшим рейсом намерен вылететь в Тбилиси. Тот не стал задавать лишних вопросов и пообещал прислать за ним машину в аэропорт. Херладзе опустил телефонную трубку на рычаг, и в следующее мгновение его охватило опьяняющее чувство свободы. Впервые за четыре месяца, прошедших с того дня, как он въехал на территорию России, ему не требовалось контролировать каждое произнесенное слово и подозревать в каждом новом знакомом сотрудника или агента ФСБ. Страх, подспудно живший в подсознании, остался позади - на российско-украинской границе. Здесь, в Донецке, Херладзе стал недосягаем для ФСБ, но профессиональная привычка взяла верх над эмоциями, он не стал брать такси и отправился в аэропорт на маршрутке. Там ему не пришлось томиться в ожидании рейса на Тбилиси, до его отправления оставалось 4 часа, и их он провел в баре.