- Может быть,- рассмеялась она.
- Постучите тогда ко мне в дверь, а я пока почитаю "Войну и мир".
Она опять рассмеялась и положила трубку. Поймала своим зеркальцем свет из окна - и вдруг совершенно неожиданно увидела в стекле не себя, сегодняшнюю, но ту молоденькую девушку, какой была когда-то. Нечто забытое шевелилось в ней, просилось наружу. Этот Дэйв Росс явно разбередил ей душу - то ли молодостью своей, то ли простодушной улыбкой. Она будто возвращалась в свое прошлое, к одному неотступному вопросу: что же все-таки случилось с той прежней славной девочкой, которой она когда-то была, и как могла она взять и превратиться в эту нынешнюю женщину?…
Что ж, так бывает: некий житейский опыт, от которого в шрамах все сердце - и ни малейшего следа на лице. Как удар, берегущий твою шкуру, но ломающий спину… Таким ударом стал для нее Гондурас.
После окончания колледжа, ей было тогда двадцать, отец за руку отвел ее в баптистскую церковь - ту самую, где ее крестили. Притом велел ей сменить мини-юбку на ситцевое, до пят, платье. В крестильный бассейн вода попадала из ручья, что протекал за зданием церкви, и отец заставил Салли войти - как она была - в ледяную купель, а преподобный Хэйли - уже старый, усохший, лицо в серебряной щетине - с неожиданной силой схватил ее голову и большими пальцами надавил на глаза, так что острая боль пронзила ее.
- Я крещу тебя заново! - крикнул он.- Во имя Отца, Сына и Святого Духа!
Он толкнул ее назад, она потеряла равновесие и упала, а он не давал ей подняться из студеной проточной воды. Такого она не ожидала. Она пришла сюда и согласилась на новое крещение лишь из дочернего долга: отцу хотелось, чтобы его дочь, выходя в большой мир, вновь уверовала в Христа, а Христос в нее. Сперва это казалось ей глупостью, но отец настаивал. Что ж, если для него это важно… Но когда ледяная вода ручья сомкнулась над ней, когда казалось, что сердце вот-вот остановится, а душа будто растворилась в водяных струях, она почувствовала: вода действительно очистила ее. И плоть и кровь. И в Гондурас она прибыла уже законопослушной дочерью своего праведного отца-почтальона. Идеалисткой, которая угодила в самое пекло "футбольной войны", что разразилась как раз в то время. И конечно, ей показалось, что весь мир сошел с ума.
Еще лет за десять до того, как Корпус мира направил ее и Томми Картера в этот холмистый район Западного Гондураса, туда через границу перебирались из соседнего Сальвадора безземельные крестьяне. Постепенно весь район превратился в вооруженный лагерь, живший в состоянии постоянной напряженности. Достаточно было лишь малой искры…
Такой искрой послужил футбольный матч между гондурасской и сальвадорской сборными. Судьи отдали победу гондурасской команде. Сальвадор расценил это как "оскорбление" его национальной чести и воспылал негодованием. К ночи была проведена мобилизация, сальвадорская армия вторглась в Гондурас. И прежде чем Организации американских государств удалось - на это ушло две недели - восстановить мир, погибло более двух тысяч человек.
Поначалу " La Guerra del Futbol" не затронула Лагримас, деревушку, где жила Салли. Война покатилась вдоль шоссе, охватив малые города, расположенные в долине. А до Лагримаса сперва долетали только глухие слухи и дальние раскаты артиллерийской канонады.
Но вот под покровом темноты в деревушке стали появляться группы вооруженных людей. Салли и Томми с ужасом наблюдали за их бесчинствами. Грабили продовольственные лавки, отбирали деньги - любые. Насиловали девушек - или, еще хуже, уводили их с собой. Жители не сопротивлялись. У них не было оружия, само насилие было им внове. Они только молились: да минует их безумие войны! Увы, молитвы эти не были услышаны.
Зимой из штаб-квартиры Корпуса мира за ними прислали джип и отправили в Тегусигальпу на инструктаж. Дюжина добровольцев со всего Гондураса собралась в американской школе возле посольства. Директор местного отделения Корпуса представил им майора спецвойск США, тот продемонстрировал им карту района, указал пути, которыми, по его словам, в страну просачиваются коммунисты, чтобы разжечь здесь пламя гражданской войны. Еще он нарисовал им красочную картину контрнаступления, которое гондурасская армия вместе со своими американскими советниками развернет на следующий год.
Салли огляделась: в дальнем конце комнаты сидела группа американцев - все в белых рубашках с закатанными рукавами, сплошь в темных очках. В облике этих мужчин виделось что-то невыразимо зловещее. Ей было уже ясно, что вскоре добровольцы и сотрудники Корпуса должны будут покинуть страну, Красный Крест свернет свою деятельность, миссионерам предложат возвращаться домой. И тогда эти советники в белых рубашках, темных очках и брюках цвета хаки останутся единственными здесь американцами. Уровень насилия еще больше возрастет, и местным придется волей-неволей выбирать, куда идти: то ли в армию, то ли в партизаны. Похоже, тут готовился новый Вьетнам. Шел 1970 год, Салли было всего двадцать, но она уже догадывалась, как это бывает…
Телефон в номере снова зазвонил, Салли приготовилась извиниться, но это был не Росс, а Томми Картер. И он сразу взял быка за рога.
- Давай обсудим,- начал он,- вопрос об интервьюерах.
Она тут же поняла, что победа за ней. Итак, телекомпания предоставляет Терри Фэллону лучший час вечернего времени. Такого ни один из кандидатов - даже сам президент Бейкер - еще не удостаивался. Да еще в самый канун съезда!… Салли едва слышала, что говорил Картер, перечислявший имена трех предполагавшихся интервьюеров. Когда он кончил, Салли, собрав все свое мужество, произнесла:
- Не пройдет.
- Что?!
- Не тот букет. Я чувствую, вам там хотелось бы превратить это в шоу типа Роджер Мадд против Терри Харта или Разера против Никсона. Нас это не устраивает.
Конечно, она ожидала, что боссы из отдела новостей постараются подсунуть ей своих самых понаторевших в телесхватках интервьюеров. Так оно и случилось. И сейчас нельзя без борьбы соглашаться ни на одного из них. Она, однако, прекрасно знала, что главное сделано: оставалось утрясти кое-какие детали.
В голосе Томми прозвучала горечь:
- Послушай, Салли. Может, продашь свое интервью Дэвиду Фросту. Подзаработаешь на этом деле…
Салли, однако, знала, кого и почему ей хотелось бы заполучить. Она не колеблясь назвала его имя.
- А как насчет Уолтера Кронкайта?
- Сперва подрасти немного, девочка! Это же тебе не какое-то там интеллектуальное шоу, а специальная программа новостей. И никакие кронкайты на это не пойдут.
- Но ты предложишь?
- Да нет, черт побери. Не могу я снова морочить голову своим боссам этой твоей вонючей идеей. Давай по-серьезному.
- Я и так серьезна. Уолтер привлекает публику. Терри тоже. В общем, получается фифти-фифти. Заинтересованы и вы, и мы.
- Послушай, Салли,- его тон теперь изменился.- Если ты воображаешь, будто я не секу, куда ты клонишь, то глубоко ошибаешься. Во-первых, Уолтер все еще, в глазах большинства, Мистер Средний Американец. И ты рассчитываешь, что своим появлением он поможет вам собрать на выборах голоса. Этим людям наверняка пришлись бы не по душе взгляды твоего Терри насчет испаноговорящих иммигрантов, а Уолтер это сгладит. К тому же он теперь не в штате. И, понятно, ему незачем задавать заковыристые вопросы. Из тех, на какие кандидаты больше всего не любят отвечать. Вот и выходит, что вся выгода на вашей стороне! С помощью Кронкайта вы получаете дополнительные голоса, а твой Терри - возможность легко парировать все удары, которые Уолтер будет ему наносить в течение этого часа. И если уж я своим умишком до этого допер, то неужели ты думаешь, что другие не смогут? Да это будут не дебаты, а сплошная реклама!
- Томми, я вижу, ты подозреваешь нас в мошенничестве и совсем не веришь в американского избирателя.
- Да ты что, считаешь нас за простаков? Хочешь, чтоб над нами смеялись?
- Что же, стороны, как говорится, не пришли к соглашению.
- Мать твою! - выругался Томми.- Я перезвоню.
- Вот и умничка! - прощебетала она, но на другом конце трубку уже повесили.
В дверь постучали. Это был Росс.
- Я уже дошел до того места, где Смердяков покончил с собой!
- Тогда это, извините, "Братья Карамазовы",- рассмеялась Салли.- А я-то думала, что вы читаете "Войну и мир"!
- А я - что вы заняты косметикой, а не расписываете Сикстинскую капеллу!
- Ну еще минутку!
Когда она в конце концов вышла из номера, он не мог отвести от нее глаз.
- В чем дело? - Салли придирчиво оглядела свой пляжный костюм.- Что-нибудь не так?
- Нет,- замотал головой Росс.- Просто не могу привыкнуть к тому, какая вы красивая.
Салли закрыла лицо рукой. Не сделай она этого, она бы, наверное, расплакалась. Или рассмеялась.
Вдвоем они шли пляжем по направлению к "Грасс-шэк" - так назывался бар с каменным полом и стенами из бамбука. В этот час там никого не было. Только бармен да еще один посетитель, вошедший следом за ними и усевшийся у стойки. Они заказали по коктейлю, который подали в высоких запотевших бокалах, прикрытых изящными розовыми бумажными зонтиками.
- Зачем это? - Салли скатала свой зонтик в шарик.- Может, думают, что так коктейль будет экзотичней?
- Да он и без того экзотичный. Сок - из Окалы, ром - из Пуэрто-Рико.
- О, да вы романтик.
- Иногда на меня находит.- Росс поднял бокал.- За удачу!
Они выпили.
- Вы женаты? - поинтересовалась Салли.
- Нет. Был, правда, помолвлен, но сорвалось.
- Почему?
- Да так. Не понравилось, что я буду работать в ФБР.
- А что, собственно, ей не понравилось?
- Ну, она считала, что нечего мне работать на зарплату, когда я могу получать большие гонорары, стать со временем совладельцем какой-нибудь юридической конторы на Уолл-стрите.
- А почему вы тогда пошли в ФБР?
- Сам не знаю. В кэмпусе объявился вербовщик. Ну и уговорил - такую картину нарисовал! Сплошная экзотика. Можешь послужить своей стране, притом необязательно в военной форме.
Салли улыбнулась:
- Чудесная мы с вами парочка! Оба идеалисты: я - в Корпусе мира, вы - в ФБР.
Салли поглядела на него почти с нежностью: раньше он такого взгляда у нее не замечал.
- Можно, чтобы за наш обед платила я?
Росс рассмеялся и покачал головой.,
- А что такое?
- Вы человек, находящийся при исполнении служебных обязанностей,- ответил он то ли в шутку, то ли всерьез.- Давайте так: я плачу за обед, вы - за выпивку.
Солнце уже садилось, когда они возвращались в гостиницу. Салли чувствовала себя отдохнувшей, грудь и руки ее порозовели от солнца. Вся она будто очистилась наконец от скверны. И еще: ей не давало покоя непреодолимое желание взять Росса под руку.
Едва они вышли, человек, сидевший у стойки, тоже расплатился и последовал за ними.
17.45.
Когда Сэм Бейкер возвратился к себе в Овальный кабинет, он застал там спикера О'Доннелла и Лу Бендера, сидевших на низких диванчиках перед камином. Наклонясь друг к другу, они о чем-то перешептывались. А в дальнем углу стоял Пэт Флаэрти, начальник социологической службы Белого дома.
При появлении президента О'Доннелл и Бендер сразу замолчали и поднялись.
- Ну,- обратился к ним Бейкер,- что тут у вас?
- Посмотри у себя на столе,- ответил Бендер.
Бейкер подошел к столу и сел. Надев очки, он взял зеленоватый листок телекса. Проглядев колонку цифр, снял очки.
- Так плохо? - обратился он к Флаэрти. Но тот не отвечал.
- Джентльмены…- президент прочистил горло.- Я просил бы вас оставить меня одного.
Кивнув, все трос вышли. О'Доннелл последовал за Бендером в его офис. Попрощавшись с Флаэрти, они заперли дверь.
- Тысяча чертей! - прорычал О'Доннелл.- Вы же мне обещали, что к этому времени решение уже будет принято. Эта история с Истменом у него как камень на шее. Или он его скинет - или пойдет на дно вместе с ним.
- А я тут при чем? - Бендер махнул рукой в сторону Овального кабинета.- Уперся - и все.
- Значит, ему конец? Так?
Бендер откусил кончик сигары:
- Надо связаться с Фэллоном. Срочно.
- Уговорите Сэма, а Фэллона я беру на себя.
- Нельзя ждать, пока Бейкер согласится.
- То есть как? - растерянно спросил О'Доннелл.
- А так. Фэллон, вероятно, проводит те же опросы, что и мы. И ответы получает те же самые.
- Ну и?…
- Вчера они были многообещающие. Сегодня решающие…- Бендер закурил сигару.- Завтра он может начать действовать сам. Уже в обход Бейкера. Как вам подобная перспектива?
О'Доннелл помрачнел, начал теребить пальцами подтяжки:
- По-вашему, мы вправе предлагать Фэллону пост вице-президента, не имея согласия самого президента?!
- У вас есть иное предложение? - Бендер перекатил сигару в другой угол рта.
- Лу! - О'Доннелл взял со стола медный, с эмблемой Белого дома, пресс для бумаг.- Я занимаюсь политикой всю свою жизнь. И это предложение либо самое умное из всех, либо самое идиотское!
Он с силой прижал грузом лежавшие на столе бумаги.
18.10.
К шести вечера об этом говорил уже весь Вашингтон. Салли как раз принимала ванну, когда позвонил Крис:
- Ты не поверишь!
- Выкладывай.
- У Бейкера - Истмена сорок один процент. Всего!
- Господи! За три дня потеряли шесть пунктов.
- А Бейкер в паре с Фэллоном - пятьдесят три! Ровно столько было у Бейкера с Истменом, когда они начинали.
Салли выскочила из ванной вся в мыльной пене, вода выплеснулась на кафельный пол.
- Да ты понимаешь, что это значит?! Терри теперь всех сильней! У Бейкера уже нет другого выбора, он просто обязан дать Терри вице-президентское кресло.
- Послушай, Салли, а ведь ты сейчас голая!…
Инстинктивно она схватила полотенце, чтобы прикрыться.
- А ты откуда знаешь?
- По голосу.
Крис рассмеялся, она тоже.
- Ладно, Крис,- в конце концов произнесла Салли.- Чтобы прессе ни слова, понял? Ни заявлений, ни опровержений - ничего! Им сейчас, позарез нужно хоть что-нибудь новенькое насчет Терри. И чем дольше мы их будем мурыжить, тем выше он будет котироваться.
- Но сколько можно держать их на голодном пайке?
- Пока Терри не поднимется на съездовскую трибуну и не примет выдвижение на пост вице-президента Соединенных Штатов.
18.40.
Бендер и О'Доннелл прибыли в тот момент, когда Терри, сидя один в своем кабинете, доканчивал обед. Они даже не позвонили предварительно. Терри скомкал салфетку, бросив ее на тарелку, и медленно поднялся, приветствуя высоких гостей.
- Мы не помешали? - вежливо осведомился О'Доннелл.
- Нисколько. Присаживайтесь, джентльмены.
Они сели.
- Мы будем кратки,- начал спикер, взглянув на согласно кивнувшего Бендера.- Вы видели результаты сегодняшних опросов?
- Да,- ответил Терри спокойно,- видел.
- И понимаете, что они означают?
- Подобные исследования можно толковать как угодно,- парировал Терри.- Лично у меня есть несколько версий.
- Разве они не свидетельствуют, что в паре с нужным кандидатом вы - находка для партии? - вступил в разговор Бендер.- Вы согласны?
- Согласен.
- В таком случае остается узнать,- спросил О'Доннелл,- согласны ли вы послужить своей стране?
Терри осторожно присел на софу.
- В каком качестве?
- Вы не ответили на вопрос.
- Я отвечу, когда получу ответ на свой!
- Терри,- О'Доннелл подался вперед, уперев локти в колени,- сегодня я хочу говорить с вами о единстве. Единстве нашей партии. Едва ли кому-то из нас понравится, если на съезде это единство окажется под угрозой, не правда ли?
Терри кивнул.
- Мистер спикер, хочу, чтобы вы меня поняли. Партия, возможно, для вас самое главное. Но не для меня.
- А что же тогда? - удивился Бендер.
- Моя страна. Моя Конституция. Моя совесть…
- Послушайте, Фэллон,- перебил Бендер,- если вы намерены произнести речь, арендуйте зал побольше. Вы бы здесь сейчас не сидели, если бы не партия…
- Извините, мистер Бендер, но своего места в палате представителей я, представьте, добился сам. Хьюстонские боссы советовали мне не лезть и вернуться к преподаванию истории. Губернатор Тэйлор - а не вы и не партия - дал мне место в сенате.
Бендер поднялся.
- Это, черт подери, не лезет ни в какие…
- Не продолжайте, Лу,- вмешался О'Доннелл.- Я и сам тут разберусь.
Бендер отошел в дальний угол и встал спиной к ним, облокотясь на пианино.
- Ну хорошо, Терри,- продолжал О'Доннелл,- чего же вы хотите?
- Я хочу говорить с президентом.
- Хорошо, я организую звонок. Из Белого дома.
- Нет. Я хочу говорить с ним с глазу на глаз. Завтра. Он и я. Не менее получаса.
- Что ж… Мы определим время. До завтра.
О'Доннелл поднялся.
- Тогда вы и получите ответ на ваш вопрос.
О'Доннелл пожал ему руку. Бендер вышел не простившись.
19.05.
- Как, вы сказали, называется этот ресторан? - спросил Росс, когда такси отъехало от подъезда их отеля.
- "Шоверон".
Салли откинулась на спинку сиденья. На ней было желтое шелковое платье, украшенное жемчугом. Ровный первый загар покрывал ее кожу, золотистые волосы приобрели особый блеск.
- Вы выглядите просто великолепно,- не удержался Росс.
Салли улыбнулась:
- Кто произнес эти слова? Мужчина или федеральный агент?
Росс выразительно постучал по своим часам:
- Сейчас уже семь с чем-то. Федеральные агенты кончают в пять.
Оба засмеялись. Салли приоткрыла окно на своей стороне, впустив пахнувший океаном ветерок.
- До чего хорошо!…
- Благотворное воздействие коктейля.
- Нет, нет,- возразила она.- Сейчас я открою вам всю правду. Я ведь не хотела ехать. В столице сейчас столько всего происходит! Я даже просила Терри, чтобы он отменил поездку.
- Я рад, что он этого не сделал.
- Я тоже…
Они доехали до того места, где кончалась цепочка отелей, такси перебросило их по мосту в бухту Бэл, потом на запад, прямо к стоянке "Шоверона".
- Bon soir, - приветствовал их метрдотель.
- Добрый вечер! - Росс отвечал по-английски.- Я заказывал столик. На свое имя.
Метр провел пальцем по своему списку, потом поглядел на Росса поверх очков.
- Когда вы делали ваш заказ, месье?
- Не помню. Может, часа два назад.
- Но, месье, все столики заказаны еще со вчерашнего дня.
- Послушайте…- Росс начал горячиться.