- Пожалуйста,- вступила в разговор Салли на отменном французском,- передайте привет месье Андрэ Шоверону от Салли Крэйн. От мадмуазель Салли Крэйн. Я помощник по печати сенатора Фэллона.
Метр взял трубку внутреннего телефона.
- О чем там шла речь? - спросил Росс.- Этот сукин сын просто выклянчивает себе чаевые.
Салли похлопала его по руке. Через минуту из глубин ресторана явился Андрэ Шоверон, на ходу одергивая пиджак.
- О, мисс Крэйн! Для нас это большая честь,- и бросился пожимать протянутую для приветствия руку.- Как поживает сенатор Фэллон?
- Превосходно. Знакомьтесь, это мистер Росс, друг сенатора.
- О, мистер Росс! - Хозяин тепло пожал его руку.- Счастливы видеть вас у себя, проходите, столик номер двадцать пять.- Он наклонился к Россу: - У самого берега океана. Такой дивный вечер…
Вечер и на самом деле был дивным и полным романтики. Небольшая веранда, где стояли освещаемые свечами столики, будто вплывала в залив. С того места, где они сидели, были видны верхушки мачт, озаренные лучами догоравшего солнца. У причала несколько мужчин и подростков удили крабов "на веревочку". Смешные существа, эти крабы, подумал Росс. Сожмут клешню - и ни за что не выпускают добычу. Так их и вытаскивают за веревочку - на верную смерть.
Когда официант зажег свечу на их столике и ушел за аперитивом, Росс с восхищением произнес:
- Да, вы знаете, как с ними разговаривать!
- Что вы хотите, как-никак десять лет в Вашингтоне. Должна же девушка хоть немного обучиться правилам игры.
Официант поставил перед ними рюмки. Салли подумала: а он молодец, этот Росс. Ничуть не обиделся, что она влезла со своими связями, добыла столик. Немногие снесли бы это вот так просто.
- Ну а заплатить за ужин вы мне позволите? - неожиданно спросила она.
- Нет, не могу себе этого позволить.
- А если бы это было свидание? Которое я вам сама назначила?
- Не знаю.- Росс оглядел роскошную веранду.- Мне бы, черт подери, этого совсем не хотелось.
Она продолжала допытываться:
- Ну, скажем, я заезжаю за вами на своей машине.
- А когда?
- Предварительно звоню и говорю: "Дэйв, сегодня вечером я везу тебя к Шоверону. Надень что-нибудь сексапильное. В семь часов!" Как бы вам это понравилось?
- Проблема! - отозвался Росс.
- Да почему же?
- Потому что ничего сексапильного у меня нет. В моем гардеробе то есть,- пошутил он.
Но она попросила ответить всерьез.
- Салли, вы можете заехать за мной в любое время и отвезти меня в любой ресторан. И я надену свой самый сексапильный блейзер, вот так!
Росс сбросил пиджак с плеч и обернул вокруг груди, словно декольтированное платье. Оба расхохотались. Тем временем официант положил перед ними меню. Но Салли все не унималась.
- Значит, вы не против, если б я сама выбрала ресторан, заказала столик, пригласила вас, заехала за вами, а потом заплатила по счету?
Взглянув на нее, Росс понял, что это совсем не игра.
- Нет, не против,- подтвердил он.
Его ответ, казалось, удовлетворил ее.
- Ну а почему?
- Вы, похоже, хотите докопаться до самого дна? - рассмеялся он.
- Это уж точно.
- О'кэй.- Он откинулся на спинку стула.- Выкладываю все как на духу. У вас работа получше моей. Раз. Денег вам платят больше моего. Два. Потом вы умнее меня и даже вроде… выше ростом.
- Нет, не может быть! - запротестовала Салли.
- У меня утолщенные каблуки!
- Правда? - Салли перегнулась, чтобы посмотреть на его ботинки.
- Да нет, я пошутил.
- То-то же,- она погрозила ему пальцем.- А теперь по-честному. Вы говорите, что мое предложение вас бы не… испугало?
- Нет. Удивить, может, и удивило бы, но не испугало. Будь вы просто красивой девицей, а я партнером, из тех, кто ищет развлечений… тогда бы я все это принял как должное. И не возражал даже, чтобы вы спали на кровати рядом с телефоном.
- О'кэй.- Салли, довольная, рассмеялась. Давно ей не говорили таких комплиментов.
Росс открыл меню:
- Что тут написано?
Салли помогла ему справиться с трудностями французского, но, когда появился старший официант, Росс все равно обратился к нему по-английски:
- Мне жареную рыбу и "хот-дог".
- Что? - по-французски переспросил официант.- Простите, месье…
Когда наконец, приняв заказ, официант удалился, Салли едва могла удержаться от смеха.
- Помяните мое слово, они нас отсюда вышвырнут!
- Это уж ваша печаль. Меня проблемы этикета не волнуют.
- Да-да. Вы правы. Это же я вас сюда затащила.
Тем временем официант принес меню с перечнем напитков и передал его Россу.
- Вино выбирает дама. Между прочим, и платит за него тоже она.
Официант оторопело поглядел на Росса. Но Салли тут же захлопнула красную папку с вложенным в нее меню и быстро произнесла:
- Нам Луи Родсрер Кристалл. Шестьдесят шестого года.
- Послушайте,- заметил Росс, как только официант отошел,- это же бешеные деньги.
- Но мы же раньше уговорились: вы платите за ужин, я за выпивку. Так?
Когда шампанское было налито в охлажденные хрустальные бокалы, Салли некоторое время следила за кружевными завихрениями поднимавшихся пузырьков газа, потом, вдохнув нежный аромат, пригубила свой бокал.
- За что пьем? - обернулась она к Россу.
- Лхайм! - отозвался тот и тут же перевел: - За жизнь!
- Жизнь,- повторила она, и по тому, как она произнесла это слово, Росс понял, что она вкладывает в него глубокий смысл.- Господи, какая прелесть! - И Салли опустила бокал.
Но вот - совершенно неожиданно - Росс сделался рассеянным и отчужденным. Может быть, мелькнула у нее мысль, она зашла слишком далеко? Думает ли он в эту минуту о ней? А если да, то что именно? Она поняла одно: ей очень важно, как относится к ней этот человек.
Росс, однако, думал вовсе не о ней. Его взгляд был прикован к мужчине, удившему крабов у самого края причала. Он не различал его лица и, скорей всего, не смог бы опознать его. Но почему-то был уверен: он знает, кто это.
19.30.
Чарли О'Доннелла и Лу Бендера лимузин увозил обратно в столицу. Каждый, отвернувшись, смотрел в окно, за которым простиралась умытая дождем ночь. На душе у того и другого было невесело.
Бендер, закурив сигару, первым нарушил молчание:
- Ну, что скажете?
- Фэллон всегда казался мне приличным молодым человеком. Но я не представлял, что он настолько хитер.
- И насколько, по-вашему?
- Настолько, чтобы сообразить: вы у него на коротком поводке.
- Не только я, но и все мы.
О'Доннелл беспокойно заерзал. Опустил приставное сиденье, положил на него свои большие коричневые ботинки.
- Если Сэм не начнет действовать немедленно… Ведь опросы скоро станут еще неутешительней, тогда положение сделается, как бы это сказать, непредсказуемым.
- Непредсказуемым?
- Ну, уже поговаривают о создании движения "Фэллон в президенты".
- Да, я слышал об этом сегодня за ланчем. Так, разговоры.
- Пока.
- Немыслимо! - фыркнул Бендер.- У него же нет поддержки в штатах. Он ни разу нигде не выступал, кроме Техаса и Вашингтона.
- Да, тут вы правы. Дальние штаты его действительно не знают,- задумался О'Доннелл.- Зато у него известность на общенациональном уровне. И немалая. Что вы на это скажете?
- О чем тут говорить? Это всего лишь телевидение. Просто…
Бендер поглядел на своего пожилого собеседника. Лимузин мчался теперь через пригород Вашингтона, и уличные фонари отбрасывали световые узоры на крупное стареющее лицо. Да, встреча с Терри произвела на Чарли О'Доннелла большое впечатление.
- То, с чем мы сейчас сталкиваемся,- начал О'Доннелл, кивая в такт собственным мыслям,- означает не что иное, как возрождение чистой, в ее фундаментальном смысле, демократии. Той самой, которая перестала существовать у нас со времен Войны за независимость и массовых народных митингов на площадях. Сегодня же ТВ позволяет каждому гражданину следить за событиями в тот момент, когда они происходят. И реагировать все могут на них в одно и то же время. В результате спонтанные проявления чувств и волна массовой поддержки, которая в состоянии вознести никому не известного человека на гребень государственной власти.
- Это несерьезно,- возразил Бендер.
- Напротив, совершенно серьезно.
- То, что вы имеете в виду, это волна национальной истерии.
- Называйте как хотите. Но это сила, с которой мы обязаны считаться.
- Ну что вы, мистер спикер.- В голоее Бендера звучал хотя и добродушный, но все-таки сарказм.- Это все сентиментальные выдумки. Неужели вы на самом деле верите в демократию? Во все эти правительства "из народа и для народа"?
О'Доннелл нажал кнопку внутренней связи с шофером, сидевшим за стеклянной перегородкой.
- Харви, отвезите нас в "Космос".
- Мне, пожалуй, лучше заехать в Белый дом,- заметил Бендер.
- Нет, вы должны поехать со мной, Лу. Я просил нескольких ребят прийти поговорить.
- Думаю, пока еще рано обсуждать все это публично.
- Но публичное обсуждение уже идет! - О'Доннелл Дружески похлопал его по руке.- Вы занимаетесь только одним кандидатом, а партия сотнями. Конгрессмены, губернаторы, мэры, члены муниципальных советов. В больших городах и в малых, отсюда и до Гонолулу. И партии нужен тот список, который может победить. Но это не все. Мы должны контролировать положение. Мы просто не можем позволить себе такой роскоши, чтобы кто-то с помощью ТВ апеллировал к публике через нашу голову. Если такое начнется, то и республиканцы, и демократы вскорости будут забыты как партии.
- А единство партии?
- Единство… всего лишь вежливое слово, которое означает все тот же контроль.
Бендер рассмеялся.
- Что ж, так-то оно лучше. По крайней мере на сегодняшний день. А я уж решил, что вся эта галиматья насчет волны народной популярности и прочего…
- О, я в это верю, Лу,- перебил О'Доннелл.- Нам надо овладеть ею. Иначе она нас потопит. Я же просто хочу предупредить вас, что выше по течению может быть развилка. Там, где река разделяется на два рукава…
В клубе "Космос" собралось гораздо больше, чем "несколько ребят". Там были Лонгворт из Алабамы, Де-Франс из Луизианы, Шворц из Аризоны - сенаторы. Кроме того, три конгрессмена - Уикерт, Джонсон и Браун. Кажется, невозможно было втиснуть в небольшую - двадцать на двадцать футов - комнату столько важных партийных "шишек": председателей сенатских комитетов, ведавших финансами, ассигнованиями и законами, и членов палаты представителей, занимавшихся внешней политикой, вооруженными силами и экономикой. Конгресс был распущен на каникулы, но эти все, казалось, готовы были трудиться не покладая рук. Они сидели сейчас плотным кольцом, составив рядом свои черные кресла. Вошедших никто и не думал приветствовать.
- А, Чарли! Истмен - это твоя забота, ты это помнишь? - начал Лонгворт, мужчина за шестьдесят с лицом младенца, говоривший с тягучим южным акцентом.
- Да, ситуация нелепая,- согласился О'Доннелл.
- Хороший, я бы сказал, укол в задницу нам всем,- заметил Билл Уикерт, конгрессмен, семь раз избиравшийся от Буффало, штат Нью-Йорк,- рекорд, который пока не повторил никто.
- А как ваш хозяин насчет всего этого? - Лонгворт обернулся к Бендеру.
- Изучает ситуацию.
Наступила пауза.
- Какого черта тут изучать! - вскипел Уикерт.- Он же не выиграет с Истменом. Мы ему еще прошлой осенью говорили, говорили…
- Заткнись! - вынужден был прикрикнуть Лонгворт.
Уикерт, скрестив руки и положив ногу на ногу, погрузился в свое кресло.
- Давайте не будем терять из виду цель,- вступил в разговор Шворц, самый богатый и, возможно, самый умный человек в сенате.- Мы хотим приехать в Сент-Луис с уже готовым кандидатом. Чтобы избежать дискуссий. Для этого мы хотим, чтобы наша партия оставалась единой. Мы все этого хотим - значит, надо идти на жертвы!
- Вот именно! - буркнул Уикерт.
- Скажите, Лу,- продолжал Шворц,- собирается Сэм Бейкер согласиться на кандидатуру Фэллона в качестве вице-президента?
- На данный момент?
- Да.
- Нет.
Снова наступило молчание. Потом заговорил Де-Франс:
- Может быть, поискать какой-либо более дипломатичный способ решить эту проблему?
- Например? - откликнулся Уикерт.
- Уговорить Дэна Истмена принять какое-нибудь новое назначение?
- Джентльмены,- обратился к собравшимся Бендер,- мы уже вели такой разговор с президентом и вице-президентом. На ранчо в Нью-Мексико.
- А о каком новом назначении идет речь? - спросил Джонсон (он когда-то учился на священника и теперь выступал за мир и благоволение).
- Что-нибудь подобрать всегда можно,- откликнулся Де-Франс.- Скажем, пост федерального судьи или посла где-нибудь… подальше.
- Ну что ж, Дэн Истмен мог бы стать самым скверным федеральным судьей за всю историю Америки. А посол… я бы не послал его даже в Детройт.
- По мне - турнуть этого сукина сына под зад коленкой и покончить со всем этим,- мрачно изрек Уикерт.- А если Бейкер не согласен, пусть выматываются оба.
На это Де-Франс язвительно заметил:
- Знаешь, Билл, бывают моменты, когда мне кажется, что ты и дырка в заднице - одно и то же. Иногда я в этом даже уверен.
- Иди ты сам в задницу,- обозлился Уикерт.
- Ну вот, начинается! Именно то, о чем я говорил! - кивнул Де-Франс.
- А вот я задаюсь вопросом,- вступил в разговор Арчи Браун,- что будет, если Фэллон сам решит выдвинуть себя в президенты?
В комнате опять наступила гробовая тишина.
- Если это произойдет,- нарушил молчание Лонгворт, предварительно прочистив горло,- то, скажу я вам, ребята, мы окажемся не просто в дерьме, а в дерьмовой яме, да по уши, да с головой!
Когда стали расходиться, О'Доннелл кивнул Бендеру: останьтесь. Он заказал "Наполеон", поболтал коньячную суживающуюся кверху рюмку. Бендер уселся напротив.
- Теперь вы увидели, какое у людей настроение? - спросил О'Доннелл.
- О, да!
Оба немного помолчали.
- Ну и сукин же сын этот Фэллон,- наконец разразился Бендер.- Я только сейчас начинаю понимать, какой он прохвост.
- Вы еще и половины не знаете,- усмехнулся О'Доннелл.
- А может, и знаю,- заметил на это Бендер.
Они снова замолчали: никто не хотел первым выкладывать на стол свои карты. Впрочем, Бендеру было уже ясно, что его зазвали на встречу с партийными боссами не просто так, а с определенной целью - сделать свидетелем окончательного решения партийного руководства, а именно: заставить Сэма Бейкера согласиться на кандидатуру Фэллона в качестве вице-президента. И чтобы Бендер при случае подтвердил: Чарли О'Доннелл не мог остановить движение фургона, даже если бы лег поперек пути. Наконец Бендер промолвил:
- Вы ведь знаете, что именно Фэллон навел ФБР на след Везерби? - (Это прозвучало не то как простой вопрос, не то как официальное заявление.)
О'Доннелл принялся внимательно рассматривать свои ногти, тянул время, продумывая свой ответ.
- А как вы узнали об этом, Лу? - наконец спросил он ровным голосом.
- Я хотел бы услышать, как это стало известно вам?
- Ничего таинственного. Просто партия провела определенную проверку, прежде чем предложить Фэллону высокий пост. Мы всегда так поступаем. А кто не проходит такой проверки - что ж, им приходится разделить участь Тома Иглтона или Джеральдины Фераро.
- Я почти что верю вашей версии, Чарли…
Бендер стряхнул пепел сигареты, в то время как его визави нажал кнопку на столике. Явился официант во фраке, и О'Доннелл заказал еще бренди. Да, выдающаяся личность сидела сейчас напротив Лу в большом кожаном кресле со множеством медных заклепок. Спикер палаты представителей Соединенных Штатов, один из великих мира сего, воплощение власти, влияния и хитрости. Бендер смотрел на О'Доннелла такими глазами, словно впервые увидел его в истинном свете.
- О, Чарли! Поистине вы лучший из нас. И вы привели меня сюда, чтобы я мог передать Сэму: "Смотри, никто уже ничего не может, даже наш великий спикер. Словом, ты обязан вручить Фэллону вице-президент-ство".
- Вы все видели,- сухо заметил О'Доннелл.- Выводы делайте сами.
- Ну а если… если всплывет та история с Фэллоном - его участие в операции ABSCAM? - как бы невзначай бросил Бендер.
- Что вы имеете в виду, - спросил О'Доннелл, потягивая бренди, - говоря, что она всплывет?
- Ну, станет достоянием прессы. Тогда красавчик Фэллон предстанет публике в образе подлого доносчика.
О'Доннелл поставил рюмку и взглянул на Бендера в упор:
- Вы не дурак, Лу, и провели в Вашингтоне вроде бы не так уж мало лет. Неужели мне все-таки придется что-то вам объяснять?
- В самом деле,- откликнулся Бендер, и чувствовалось, что он не собирается уклоняться от спора.
- Терри Фэллон - это феномен, понимаете ли вы это, Лу. Как Эйзенхауэр после войны или Кеннеди в 60-м. У него есть все, о чем только может мечтать кандидат. Он обаятелен. Он популярен. За него будет голосовать любой. Он станет вице-президентом при Бейкере на четыре года и президентом после Бейкера - на восемь. А это значит, что партия будет представлена в Белом доме целых шестнадцать лет подряд! Вы в состоянии осознать, какую редчайшую, поистине бесценную возможность даст партии этот человек?
Бендер понимал. Отрицать очевидное было бессмысленно.
- Лу, примите мой дружеский совет. Не вздумайте первым бросить камень…
22.30.
Наблюдая за Россом на протяжении всего ужина и после, за кофе и коньяком, Салли убеждалась, что он становится все отрешенней, уходит в себя. Правда, шутил по-прежнему, откликаясь на каждое движение ее мысли, но отдалялся от нес все больше. Может, она уже наскучила ему? А может, просто осоловел от выпитого?…
Официант принес два отдельных счета: Россу за ужин и Салли - за шампанское.
- Первый раз я так, - заметил Росс, и в его голосе не было ни малейшего раздражения.
- Я тоже, - призналась Салли.
Метрдотель вызвал для них такси. Когда они, повернув на юг, мчались по автостраде, Салли предложила:
- Как насчет последнего глотка перед сном? Я угощаю?
- Нет, спасибо,- ответил он. - Я лучше подремлю. Завтра, похоже, предстоит нелегкий день.
Потом они договорились насчет раннего завтрака и утреннего купанья - но все равно, когда он провожал ее до двери номера, Салли уже чувствовала: Росс для нее потерян.
22.35.