- Уже иду. - Джин встала с кресла, привычным движением скрутила волосы на затылке, закрепила их шпилькой, повязала голову платком. - Договорим позже, - сказала, обернувшись, Шахриару. - Нам с тобой есть о чем подумать. И хотя времени у нас мало, до завтрашнего утра дело терпит. Во всяком случае до того момента, когда твой друг аль-Балами явится с докладом к начальству в Тегеране. Кстати, Марьям, - повернулась она к медсестре, - будь добра, позвони сейчас в отель "Шах Аббас" и попроси, чтобы тебя соединили с полковником аль-Балами. Запомнила?
- Да, ханум, - кивнула медсестра, - запомнила. Отель "Шах Аббас", полковник аль-Балами.
- Умница. Когда соединят, скажи ему, что охрана Корпуса исламских стражей во главе с капитаном Лахути нас вполне устраивает, и в замене её - полной или частичной - мы не нуждаемся.
- Хорошо, ханум. Всё передам в точности.
- Спасибо, Марьям. Надеюсь, после твоего звонка полковник поймет, что письма от меня ему ждать не стоит. В какую палату отвезли пострадавшего?
- В левое крыло, ханум, в тридцать пятую. Доктор Маньер уже там.
- Понятно. Что ж, я тогда отправлюсь к нему, а ты, Марьям, после разговора с полковником навести, будь добра, доктора Нассири. Возьми у него результаты последних анализов Али Агдаши и принеси мне.
- Слушаюсь, ханум. Всё сделаю. Как ветер!
- Ты у меня всегда как ветер, девочка моя, - улыбнулась Джин. И повернулась к Шахриару: - Возвращайтесь к службе, капитан.
Лахути молчал, неотрывно глядя на нее и не трогаясь с места. Застывшее в его глазах теплое, искреннее и глубокое чувство заставило Джин смутиться и потупиться.
- Этот полковник такой противный, - сказала вдруг Марьям, набирая нужный номер на телефонной трубке, - он мне сразу не понравился. Улыбается, а глаза хитрые и злющие. Что, разве я не права? - оглянулась она на Джин и Лахути.
Оба в унисон рассмеялись.
- Права, права…
- Алло! Полковник аль-Балами? - задорно прокричала в трубку Марьям. - Здравствуйте. Это вас из миссии Красного Креста беспокоят. Да какая разница, кто я? Одна из сотрудниц. Звоню по поручению госпожи Байян. Она просила передать вам, что… Как? Вам уже все понятно? Ну, раз понятно, тогда до свидания. У меня тоже работы невпроворот. - Она сбросила вызов и обиженно сдвинула густые брови к переносице. - Грубиян и болван. - Потом скорчила гримаску и высунула язык: - Фу.
- Марьям, нельзя так отзываться о полковнике госбезопасности, - с напускной строгостью пожурила её Джин. - Это чревато большими неприятностями.
- Но я ведь всё равно улечу скоро с вами в Швейцарию, ханум, - легкомысленно пожала плечами девушка. - Вы обещали!
- Вот как? - усмехнулся Лахути. - И Марьям отбывает в Швейцарию? И тоже со всем семейством? Кто же, интересно, останется в Иране?
- Марьям, - с упреком взглянула на медсестру Джин, - я тебе обещала, конечно, и слово свое сдержу, только не забывай, пожалуйста, что в Швейцарию мы отправляемся не сегодня. Поэтому вплоть до дня отлета прошу вести себя сдержанно и соблюдать осторожность.
- Простите, ханум, - повинилась девушка. - Просто больно уж мне этот полковник не понравился.
- Я тебя понимаю, мне он тоже не понравился. И все-таки постарайся держать язык за зубами, Марьям. А теперь отправляйся-ка, дорогая, к доктору Нассири. Я буду ждать тебя с анализами его подопечного в тридцать пятой палате.
- Я уже в пути, ханум, - крикнула девушка и убежала.
- Мне тоже пора, Шахриар, - сказала Джин капитану Лахути. - Франсуа наверняка нужна моя помощь. С вашими канатами - сплошные неприятности: на этой неделе нам привезли уже четвертого моханди. Все местные колодцы насквозь прогнили и засорились, вот бедные чистильщики и вынуждены спускаться в них, чтобы обеспечить селения водой. Лучше бы иранское правительство оснастило деревни водопроводом - пусть даже таким примитивным, как при шахе Аббасе, - чем вбухивало деньги в атомные проекты. А канаты - засыпало, оставив несколько штук в качестве исторических памятников. Я прочитала в энциклопедии, что протяженность подземных рек в Иране составляет более трехсот тысяч километров, и вода из них до сих пор используется для питья. А ведь на дворе - двадцать первый век! Ты можешь представить качество воды в этих отстойниках? Однако люди пьют её каждый день. Чего ж тогда удивляться, когда то в одном, то в другом регионе то и дело вспыхивают эпидемии?! Не о полониевых запалах следовало бы думать вашему Ахмадинежаду, а о снижении уровня смертности среди соотечественников, погибающих от разных инфекций, и среди чистильщиков-моханди.
- У нас тут канаты не только древние, - грустно сыронизировал Лахути, - но и новых полно: их и по сей день роют вместо водопровода. Роют сами крестьяне, вручную. В поисках воды они порой углубляются в предгорья до двухсот метров и уж потом копают туннели, по которым вода самотеком устремляется в селения. Государству это ничего не стоит: деньгами обычно скидываются сами жители деревни, у них это называется "канатный пай". Ценится он дорого, его передают по наследству и даже вручают в качестве приданого. У моей жены был такой пай в одной деревушке близ Тегерана, там жил её дед. Так что я тоже канатовладелец, - усмехнулся он. - Правда, воды в таких канатах со временем становится меньше, протоки засоряются, и приходится посылать на их очистку моханди - те выгребают всё, что там накопилось, складывают в мешки и выносят их на поверхность.
- И, конечно, ни один санитарный врач сроду не проверял эту воду на пригодность к питью, не измерял содержание в ней радона, полония и прочих ядовитых примесей, попадающих в нее, например, с кладбищ, где покойники - по мусульманской традиции - погребены без гробов. Как я понимаю, это вообще никого не волнует. Равно как и высокая детская смертность. И не только детская…
- Ты права, выбора у простого народа нет, - согласился Шахриар. - Без воды не вырастишь ни риса, ни пшеницы. Без воды крестьянина ждет голодная смерть. Вот и приходится пользоваться тем, что есть.
- И ты считаешь себя патриотом правительства, - прищурилась Джин, - не желающего заботиться о благе собственного народа? Правительства, предпочитающего не водопровод для соотечественников построить, а весь мир атомной бомбой напугать?
Шахриар промолчал. Не став ждать ответа, Джин решительно направилась по коридору в левое крыло госпиталя.
* * *
- Мадам, это его одежда и обувь, - Жером показал Джин на болтавшиеся на спинке стула лохмотья и стоявшие на полу растоптанные и вдрызг размочаленные ботинки. - Как считаете, сохранить или выбросить? - Французский санитар пребывал в полной растерянности, ибо после благополучной жизни на родине иранская нищета казалась ему отчасти надуманной, ненастоящей.
- Конечно, выбросить, Жером, - поморщилась Джин. - Ближе к выписке купим ему всё новое. - Она открыла кран и наклонилась над раковиной, чтобы помыть руки. Жером тотчас подскочил к ней с ослепительно белым накрахмаленным полотенцем. - Пострадавший в сознании? - спросила его Джин.
- Да, мадам, в сознании. Рассказал, что обвал произошел, когда они только-только приступили к работе - начали чистить последний туннель. Оказывается, они всегда начинают с последнего каната, чтобы вода не затопила их: там ток воды меньше. Так, мол, постепенно и движутся вперед. Вчера работали на глубине порядка шестидесяти метров. Сначала всё шло, как обычно, но когда добрались до очень старого, почти столетнего участка, опоры рухнули. Их там за сто лет никто, наверное, ни разу не менял, вот вода, видимо, и подмыла. Если бы спасатели сразу приехали, то вытащили бы всех четверых, но они только на следующий день явились. Вот трое и умерли, не дождавшись помощи… В живых остался только один, наш пациент. Его Хусейном зовут. Он выполз в темноте в соседний канат, где воздуха больше было. Так вот и продержался до приезда спасателей.
- А что, наверху их никто не страхует? - Джин вытерла руки, Жером помог ей надеть халат, подал маску. - Чтобы сразу же вызвать спасателей по мобильному телефону?
- По какому мобильному, мадам?! - округлил глаза Жером. - Да они тут даже слова такого не знают! Спутниковая связь в Иране работает только в крупных городах, а в Исфахане даже не в каждом районе берет. С окраины вообще не дозвониться. Поэтому человеку, который страховал моханди, пришлось сначала до соседнего поселка добраться и уж оттуда дозвониться по обычному телефону до спасателей. Но времени всё равно прошло много, вот люди и задохнулись. Так что наш Хусейн - везунчик: сутки почти под землей провел в темноте! И при этом еще мужественно терпел адскую боль от многочисленных переломов.
- Нет, ну просто каменный век какой-то, - осуждающе проворчала Джин. - Ладно, ведите меня к этому везунчику.
- Доктор Маньер уже занимается им… - Жером предупредительно распахнул перед Джин дверь.
- Здравствуйте, Франсуа, - сказала Джин, войдя в операционную.
- Добрый вечер, Аматула, - откликнулся доктор на приветствие. - Как ваше самочувствие?
- Нормально, спасибо. А вы чем порадуете? - кивнула она на пациента.
- Множественные переломы ребер, повреждены ключица и плечевая кость. Вот, сами взгляните, - Франсуа протянул ей рентгеновский снимок. - Переломы открытые. Мы ввели обезболивающее, тщательно осмотрели повреждения на предмет расположения отломков. В средней трети ключицы наблюдается значительное смещение. Конец наружного отломка, соединенного с лопаткой, смещен вниз, а другой его конец повернут кверху.
- При таком смещении существует опасность повреждения сосудисто-нервного пучка и купола плевры, - озабоченно проговорила Джин, разглядывая снимок.
- Меня это тоже беспокоит, мадам, - кивнул Франсуа, - тем более что и показатели сердечной деятельности не радуют. Пациент уже в солидном возрасте, однако у врачей, судя по всему, никогда не наблюдался. Сердце изношено, сосуды зашлакованы, никаких лекарств для снижения давления явно не принимал. Налицо - признаки запущенной гипертонической болезни. Странно еще, как его сердце вообще выдержало под землей нагрузку в виде дефицита воздуха, - обескураженно развел он руками. - Кроме того, я подозреваю, что от внутренней гематомы образовалась тампонада предсердий. Вот показания приборов, - доктор протянул Джин распечатку, - посмотрите. Считаю, надо срочно устанавливать катетер и отсасывать кровь. Иначе летальный исход неминуем: сердце просто не выдержит.
- Да, все признаки тампонады налицо, - согласилась Джин, пробежав глазами документ. - Диастолическое давление в предсердиях и желудочках явно выше нормы, их наполнение нарушено, сердечный выброс крайне низок. Перикард растянут: до остановки кровотечения жидкость накапливалась довольно быстро.
- Тоны сердца глухие, - добавил Франсуа, - шейные вены вздуты. Венозный пульс практически отсутствует. Дыхание затруднено, тень сердца при рентгеноскопии расширена, амплитуда комплекса QRS снижена, наблюдается полная электрическая альтернация.
- Да уж, полный набор, так сказать, - нахмурилась Джин, передавая бумажки с результатами анализов санитару Жерому. - Вы правы, Франсуа: фактически пациент находится в предынфарктном состоянии. Значит, будем проводить дренирование полости перикарда через сосудистый катетер. Жером, приготовьте всё необходимое, пожалуйста. Будем удалять жидкость до тех пор, пока не снизим нагрузку на сердце. Я займусь катетером, а вы, Франсуа, приступайте к репозиции отломков ключицы. Помните о возрасте больного: кости у него сейчас хрупкие и запросто могут сместиться в обратном направлении или вообще отделиться. Жером, позовите Кристофа. Он будет ассистировать мне, а вы - доктору Маньеру.
- Слушаюсь, мадам.
- Введите пациенту обезболивающее, - продолжила отдавать распоряжения Джин, - чтобы обеспечить блокаду и избежать развития пневмонии. Повязку на ребра пока не накладывайте: дыхание из-за тампонады сердца и без того затруднено, а искусственное сдавливание извне только усугубит положение. - Она наклонилась над больным, осторожно ввела иглу катетера под кожу. Попросила, не оборачиваясь: - Жером, подготовьте рентгеноскопию, надо посмотреть, правильно ли встал катетер. Если правильно, подключайте к резервуару.
- Ханум, - впорхнула в операционную Марьям, - доктор Нассири просил передать вам, что сегодня утром приборы зарегистрировали у Али Агдаши первые признаки восстановления второй почки. Кровоток восстановился полностью, количество эритроцитов в крови выровнялось до нормальных показателей, мочеиспускание тоже практически достигло нормы. Ах, да, чуть не забыла… - смешно насупилась девушка. - Следов отечности не осталось, жидкость выводится из организма в здоровом режиме. Вот результаты анализов, - она просеменила к Джин, протянула ей бумаги.
- Спасибо за хорошие новости, Марьям, - поблагодарила её Джин. - Только документы положи пока на стол, я просмотрю их позже. И присоединяйся-ка, пожалуй, к нам, без тебя нам не справиться, - улыбнулась она девушке. Заглянув в данные рентгеноскопии, скомандовала: - Жером, катетер встал нормально, так что начинайте выводить жидкость. Только очень осторожно, прошу вас! Помните, что у больного очень плохие сосуды, и тромб был бы сейчас совсем некстати.
- А мне что делать, ханум? - громко осведомилась Марьям.
- Марьям, ну зачем же так кричать? - недовольно покосился на нее Франсуа. - Это ведь операционная, здесь отличная слышимость.
- Не придирайтесь к ней, доктор, - вступилась за Марьям Джин, видя, что та обиженно нахохлилась. - Это всё издержки молодости и неуемной энергии. Вспомните себя в её возрасте.
- Помню, - вздохнул Маньер. - Только давно это было… Кстати, я закончил с ключицей, мадам, - оповестил он Джин. - Надеюсь, кость срастется правильно.
- Давление тоже снижается, - сказала Джин, взглянув на датчики приборов. - Кажется, тампонада рассасывается. Это значит, что теперь мы можем вплотную заняться фиксацией ребер. - Она осторожно ощупала грудную клетку Хусейна. - Кажется, я слышу мягкое поскрипывание. Скорее всего это крепитация воздуха. Но дыхание прослушивается, и это хорошо. Жером, кровохарканья у больного не было?
- Нет, мадам. Только обильное слюноотделение.
- Ну, это последствия стресса, симптом для нас несерьезный.
- Рентген показал, что легкое не задето, - подошел Франсуа с рентгеновским снимком.
- Что ж, это значительно облегчает нашу работу, - удовлетворенно кивнула Джин. - Теперь главное для нас - не допустить осложнений. Поскольку пациенты пожилого возраста весьма склонны к посттравматической пневмонии, я поручаю тебе, Марьям, следить за симптомами интоксикации. Проще говоря, постоянно измерять температуру.
- Слушаюсь, ханум, - приободрилась девушка. - Можете на меня положиться.
Джин дружески кивнула ей и продолжила:
- Для профилактики возможного застоя в легких будем проводить систематическую вентиляцию легкого на стороне перелома. Сильно фиксировать грудную клетку не нужно, чтобы не затруднять дыхание. Поскольку пострадавший довольно много времени провел в антисанитарных условиях, во избежание заражения будем вводить антибиотики. В остальном, судя по всему, особых сложностей не предвидится, поэтому состояние больного, я думаю, улучшится уже в ближайшие дни. А если наладим деятельность сердца и подавим пневмонию в зародыше, он довольно скоро сможет и вернуться к своей профессии.
- Чтобы через некоторое время снова угодить под завал, - буркнул недовольно Франсуа. - И не факт, кстати, что ему повезет и в следующий раз. Все-таки эти моханди - сущие самоубийцы, я считаю.
- А что еще остается делать, - вздохнула Джин, - если другого способа прокормить семью в этой стране у них нет?..
* * *
Освещенные ярким солнечным светом изящные арки старинного моста, пересекающего реку Зеяндех в самом широком месте. Прогуливающиеся по набережной горожане, мальчишки, бегающие по мелководью с мячом и поднимающие фонтаны брызг, каменные плиты площади, отполированные за минувшие столетия тысячами ног до блеска. Блики маленьких зеркал под водой - их бросают с моста влюбленные, чтобы река принесла им счастье. Вот как раз в фотографию с видом главной достопримечательности Исфахана, протянувшегося над рекой на сто шестьдесят метров моста Королевства Королей, состоящего из тридцати трех арок, Джин и включила нехитрое послание "любовнику" Ахмету. "Призналась", что, дойдя до самой середины заветного моста, тоже бросила в воду зеркальце в надежде на их будущую совместную жизнь, а в самом письме зашифровала куда более серьезное и важное сообщение для Дэвида.
"Черный Орел Великому Герцогу.
По сведениям, полученным из надежного источника, эксплуатация объекта "Роза" на данный момент времени приостановлена. Исходя из стоимости производства и рисков, с ним связанных, предполагаю, что пока это единственный завод, производящий полоний на территории Ирана. Прошу проверить данную информацию и сообщить мне о дальнейших задачах. Кроме того, прошу изучить личное дело начальника охраны миссии капитана Лахути на предмет его возможного нелегального перехода в Ирак. Мотив перехода - несогласие с действующим режимом и угроза его жизни со стороны властей. Прошу также рассмотреть возможность предоставления убежища его семье. Напоминаю, что капитан Лахути оказал мне весьма существенную поддержку в проведении операции "Роза Исфахана". Прошу также сообщить мне новые координаты Мастера для связи с ним".
Многочисленные разноцветные сердечки, свернувшись в круг, мелькнули на экране лэптопа и исчезли: сообщение Дэвиду ушло. На экране снова высветились файлы спецификаций медицинских грузов, отправленных в Исфахан из Швейцарии. Дверь приоткрылась, в комнату заглянула Марьям.
- Ханум, доктор Маньер сказал, что вам пора принимать лекарство, - напомнила она.
- Да, конечно, я готова, - повернулась к ней на вращающемся кресле Джин.
- Я оставлю здесь, - Марьям подошла к столу и поставила термос со льдом, в котором хранился антидот, рядом с компьютером.
- Если у доктора Маньера нет для тебя больше никаких поручений, можешь пойти отдохнуть, Марьям, - сказала Джин. - А завтра с утра сначала навестим нашего везунчика-моханди, а потом - Симин Туркини с её малышом. Доктор Нассири считает, что Симин, возможно, потребуется еще одна операция, так что ты принеси мне завтра сразу все её анализы, хорошо?
- Хорошо, ханум, - с готовностью откликнулась Марьям. - Я сейчас закончу стерилизацию перевязочного материала в автоклаве, разложу всё, как положено, по биркам и пойду к себе. Доктор Маньер не любит, если к началу работы что-то не готово. По-моему, он ко мне придирается, ханум, - пожаловалась она, - а я ведь так стараюсь!
- Не обращай внимания, Марьям, - улыбнулась Джин. - Просто у доктора Маньера непростой характер. Слишком дотошный, я бы сказала. Хотя для врача, и тем более для хирурга это очень даже неплохо. Ты, главное, не суетись и будь чуточку внимательнее. А в остальном у тебя всё хорошо получается, - добавила она ободряюще.
- Спасибо, ханум, за добрые слова. Спокойной ночи, ханум. - Марьям по-детски шмыгнула носом и вышла из комнаты.
- Спокойной ночи, - повторила за ней Джин и снова повернулась к компьютеру.