– Что ж, мы подождем, – опустилась обратно на скамью она, и Лок подчинился.
Девушки появились точно в срок. Озябшие с мороза, они не спешили снимать пуховиков.
– Жаклин Врана, полиция, – накинулась на них девушка. – Садитесь.
– Им пора за работу! – раскинул руки Стивен. – Посетители просыпаются с минуты на минуту.
Уборщицы опустились на скамью одновременно, бросая вопросительные взгляды на своего начальника.
– Нам говорить, мистер Григ? – спросила одна из них.
– Говорить, – ответила за него Жаклин. – Кому из вас выдают крупные чаевые?
– Крупные чаевые? – удивилась другая. – С роду их не видела.
– На моем этаже одни жадные нищие лентяи, – выругалась третья.
Жаклин перевела вопросительный взгляд на ту, которая промолчала. Девушка зажалась и бросила испуганный взгляд на Стивена. Тот покраснел и понял: девушка что-то от него скрывает и намекнул об этом Жаклин, вместо того, чтобы поддержать знакомую.
– Вы на каком этаже работаете? – спросила у нее следователь.
– На третьем, – ответили две другие.
– От каких номеров этого списка можно избавиться? – протянула бумагу она.
– От всех до полторы тысячи, – выдала подругу одна из девушек. – Мария, как ты могла об этом молчать? Мы ведь всем делимся!
– Но не чаевыми! – воскликнула юная служанка. – Тем более я этого заслужила.
– Чем? – усмехнулась третья.
– Я… – оглянулась по сторонам в поиске поддержки она, но натолкнулась на всеобщее осуждение. – Не могу об этом рассказать.
– Уж постарайся, – подпер бока кулаками Стив. – Ты ведь у него не только убиралась, верно?
– Это… это мое личное дело, – пропищала девушка.
– Да неужели? – поморщилась одна из уборщиц. – И как часто ты с ним спишь? Сколько он тебе платит?
– Я убираюсь у него раз в неделю. Он сам мне так приказал. Но платит столько, сколько не платят за каждый день уборки в течение целого месяца.
– Значит у тебя еще один начальник? – поджал губы Стивен. – И платит он больше, чем я. Причем, за то, что ты не работаешь.
– Какой из этих номеров? – напомнила о списке Жаклин.
– Восемнадцать двенадцать, – чуть ни плакала девушка. – Его зовут Грег. Грег Морис.
– Проводите нас, будьте любезны, – направилась к выходу следователь.
– В этом блоке сам черт ногу сломит, – согласился Лок, помогая девушке подняться.
– Каждую неделю, – выдохнула пар Жаклин. – А конкретнее?
– Каждое воскресенье.
– То есть пять дней назад, – подытожила девушка.
– В этом блоке, – кивнула уборщица и повела следователей по шаткой и скользкой лестнице. – Здесь надо быть аккуратными.
– Вам не холодно, мисс? – поинтересовался Лок, чем удостоился хмурого взгляда Жаклин. – А тебе не холодно, мисс?
– Если ты интересуешься искренне, а не для того, чтобы отвести мои подозрения то, нет, не холодно, – прочеканила она, останавливаясь рядом со служанкой. – И все же, тебе придется признать, что твоя теория не работает. Ты, так или иначе, обращаешь внимание на других женщин.
– Но это вовсе не означает измену!
– Я специалист в области человеческих отношений. Совсем небольшой, поэтому не представляю, что значит измена. И все же то, что ты демонстрируешь, не может ей не быть. Вы как считаете? – обратилась к девушке она. – Он с вами заигрывает?
– Ну, я не знаю, – растерялась служанка. – Я не могу судить.
– Да бросьте, я ведь с вами заигрывал! – протянул юноша. – Неужели вы не заметили?
– Если честно… – неловко улыбнулась она, перебирая связку ключей закоченевшими пальцами.
Казалось, она вообще не вникала в их разговор.
– Даже я поняла, что этот молодой человек имел в виду совокупление.
– Да о каком совокуплении идет речь, Жаклин? – покраснел аспирант, потирая лоб. – Совокупление не имеет ничего общего с элементарным общением. Разве не видишь, какая огромная между ними пропасть?
Служанка толкнула дверь и убрала связку в кошелек на поясе.
– Прошу, – отошла от проема она.
– Благодарствую, – улыбнулся Лок, протискиваясь мимо нее. – Неужели вы и, правда, не заметили того, что я с вами заигрывал? Какой запах! – воскликнул он, делая шаг назад.
Жаклин согласно кивнула и зажгла свет. Комната напоминала картонный коробок для пойманного насекомого. Из мебели только диван и столик, из техники – холодильник. Диван был не свободен. Из-под одеяла виднелись густые седеющие волосы со снимка.
– Жаклин Врана, полиция, – окликнула мужчину следователь.
Но тот не отозвался.
Тогда девушка ударила его носком сапога. Лок протянул руку, но тут же приложил ее ко лбу и отвернулся. Запах гниения впитался в стены и ткани. Уборщица его не вынесла и поспешила вернуться на лестничную площадку.
– Адвокат не может быть глухим, верно? – тяжело вздохнула Жаклин.
После чего присела и коснулась одеяла рукой в перчатке. Под ним скрывалось лицо, потерявшее всякую форму.
Глава 10
Виктор постукивал по столу пустой чашкой, намекая Соне об ее обязанностях. Когда он что-то не получал вовремя, настроение его заметно ухудшалось. Он становился невыносимо нервным и нападал на первого встречного.
– Что мы имеем в итоге? – обратился ко всем Виктор, не переставая раскачиваться на стуле. – Ни черта мы не имеем! – ответил себе он. – Мы всегда на шаг позади.
– Но это неплохо, если учесть, что неделей ранее мы не успевали на километр, – вставил аспирант, но тут же понял, что сболтнул лишнего.
– Он просто нами манипулирует, – продолжал Виктор. – У него все расписано, а мы всего лишь часть этого представления.
– Те, кто оставляет улики желает быть пойманным, верно? – задумчиво спросила Жаклин.
– Милая, у тебя кровь носом идет, – заметила Соня, подступая к Жаклин.
С девушкой такое происходило весьма часто. Причем сама она этого не замечала. Кровь стекала по губам, подбородку и капала на белый воротник рубашки.
– Подожди секунду, – заметалась точно курица – наседка Соня. – Вот держи, – протянула смоченные спиртным ватные тампоны она.
Жаклин бросила беглый взгляд в сторону Уве. Тот перебирал бумаги, покачиваясь на стуле, но не подобно Виктору, а лениво и медленно, будто не имел отношение ко всему происходящему. Время от времени он поглядывал на коллег исподлобья. Он наверняка заметил кровь на ее лице, но впервые не сказал об этом. Жаклин оскорблено нахмурилась и принялась размазывать влагу по лицу ему назло. Она знала, как не любил неряшливость мужчина. Однако в этот раз он даже виду не подал.
– Нет – нет, – снова подскочила Соня с влажной салфеткой наготове. – Лучше я.
Жаклин все это время не отрывала обиженного детского взгляда от Уве. Зазвонил телефон конторы. Равнодушным никто не остался.
– Может, из базы? – предположила Соня, снимая трубку. – Полиция. Криминальный отдел.
– Полиция? – отозвался пожилой мужчина, голос его заметно дрожал. – Мне нужно с кем-нибудь… Та молодая девушка… Они оставили мне номер…
– Кто это? – поморщился Виктор, постукивая кулаком.
– Не знаю, – скривилась она и вернула трубку к уху. – Назовитесь.
– Мое имя Питер. Питер Стетфорд. Мне сказали, что я могу обратиться…
– Питер Стетфорд, – передала коллегам она.
Жаклин вырвала трубку из руки женщины и заговорила простуженным голосом:
– Слушаю, миздер Стетворд.
– Это вы та девушка? – неуверенно спросил он.
– Какая имедо?
– Та, что забрала меня вчера из клиники.
– Да, навердое. Что-то случилось?
– Мистер Стетфорд? – привстал аспирант. – Включи громкую связь!
Но Жаклин его просьбу проигнорировала. Она пыталась прислушаться к еле различимому писку мужчины.
– Мне кажется… Мне кажется, здесь кто-то есть, – перешел на шепот он. – В моем доме. Кто-то меня преследует. Это я уже давно чувствую, но сегодня слишком отчетливо. Этот кто-то следит за каждым моим действием. Он дышит мне в затылок.
– Буду через пятнадцать мидут, – бегло бросила она и положила трубку.
– Может, хочешь рассказать нам? – раскинул руки Виктор, когда Жаклин уже было подошла к входной двери.
На месте Жаклин оказалась действительно через пятнадцать минут. Причем в них она внесла время, затраченное на автомат с кофе в отделе на первом этаже. Оружие она приготовила уже в автомобиле. На ее звонок старик откликнулся нескоро. Девушка начала волноваться и собиралась перелезть через ворота, но мистер Стетфорд показался в дверях пентхауса на прежнем кресле. Ехал он чрезвычайно медленно, перебирая колеса с большим трудом и тяжело дыша.
– С вашими деньгами вы могли бы позволить себе автоматическое, – заметила Жаклин.
Мистер Стетфорд тепло ей улыбнулся. Никакой тревоги на его лице не отпечаталось.
– Мог бы, но на себе привык экономить, – подъехал к воротам и дернул рычаг он.
Заскрипели железные балки, двери разъехались со скоростью подобной своему хозяину.
– Не похоже, чтобы вы сильно волновались, – ступила на его участок девушка. – По телефону вы звучали куда более неуверенно.
– Раньше я действительно волновался за жизнь больше, – улыбнулся старик и повел девушку в сторону стеклянных дверей. – Скупал самые дорогие препараты, ездил на самые дорогие курорты. Но не упрекните меня в эгоизме, расточительстве или в чем-то подобном. Просто я слишком сильно любил свою жену. Мою девочку.
– Ей было за сорок. Она уже не девочка, – справедливо заметила Жаклин.
Старик хрипло рассмеялся, и глаза его при этом сузились и покрылись плотными морщинами.
– Я сразу понял, что вы очень прямолинейна. Хотите кофе с горячим мороженым?
– Не откажусь. От кофе. А мороженое оставьте при себе.
Мужчина снова рассмеялся, махнул на кресло против камина и поехал на кухню, объединенную общим залом.
Раздался щелчок и писк, загорелись красным лампочки на потолке.
– Я бы не советовал, – предупредил хозяин. – Через десять секунд сработает пожарная сигнализация, и вас окатит ледяной водой с ног до головы. В моем доме курящих с роду не было, поэтому такое мы во время ремонта не предусматривали.
– Досадно, – убрала пачку Жаклин.
– Судя по цвету кожи и зубов, вы курите слишком много, – печально заметил старик. – Вы вся как будто из бумаги сделана. Словно порветесь, если до вас дотронуться.
– Зачем до меня дотрагиваться? – нахмурилась девушка.
– По молодости я был крупным дураком, и полагал, что дешевые удовольствия утешут всякую потребность к этому теплу, – печально заметил мужчина, нарезая огромный торт ножом для резки мяса. – В двадцать четыре я резко разбогател, – беззаботно продолжал он. – Не думайте, что мне помогла спина отца, но и без помощи, признаю, не обошлось. Просто я помог развить его идею. Причем так, что поднял его акции втрое.
– Вы собираетесь рассказать свою биографию? – поморщилась девушка.
– А еще через два года он умер от остановки сердца. Между прочим, он тоже много курил и употреблял кофе литрами, поэтому я так отношусь к подобному. Лет десять я строил свою империю. Все это время о семье я, разумеется, не думал. Анника появилась в моей жизни именно в тот момент. Ей только исполнилось двадцать два. Она окончила институт, искала место в жизни, но ей часто отказывали в приличной работе. Тогда она отчаялась и устроилась к нам секретарем. Занималась всякой мелкой работой. Кроме разноски кофе и распечатыванию бумаг ей ничего не доверяли.
Мужчина поджег верхний слой торта голубым пламенем из горелки. Сливки загорелись на пару секунд и равномерно растеклись по слою бисквита. Сигнализация пискнула, но тут же успокоилась. К этому времени подоспело и кофе. Автоматическая кофемашина сделала два высоких стакана с плотной пеной. Напевая, мужчина сложил тарелки с чашками и приборами на поднос и опустил на колени. После чего выехал из кухни в холл и остановился рядом с диваном, на котором ждала девушка.
Жаклин недоверчиво потыкала бисквит ложкой. Светлый крем и шоколад смешались в одну вызывающую нехорошие ассоциации массу, однако на вкус оказались сносными.
– Вы ведь понимаете, что пробую я его только приличия ради? – строго сообщила она и приступила к напитку.
– В тот день во всем здании остались только мы с ней, – продолжал старик.
– Умоляю, вы собираетесь продолжать?
– Я требовал кофе каждые несколько минут. С моим больным сердцем мне его пить запрещено, но от дурных привычек отказаться трудно. В одну секунду мое сердце резко замедлилось и, наконец, остановилось. Я даже почувствовал, как это произошло. Резкий скачок, и я уже на полу, без сознания. Я слышал каждый крик этой девочки, пока лежал там, на полу, почти мертвый и бездыханный. То, как она плакала и ругала мою неосторожность, вызывала скорую и пыталась сделать искусственное дыхание сама. В общем, я подумал, что без нее мне просто не протянуть ни минуты. Через месяц мы поженились. Я бы и раньше ей предложил, но она была очень приличной и не хотела спешить. А может, сомневалась в чистоте моих намерений, не знаю. Я заставил ее уволиться, и с тех пор она не работала ни дня.
– Пирог я больше не хочу, – отставила тарелку Жаклин. – Столько сахара мне поглощать запрещено…
Жаклин замерла. По залу проскользнула тень. Девушка вынула пистолет и отодвинула мужчину за плечи.
– Оставайтесь здесь, – приказала она.
Играла музыка, исходящая из заднего двора. Жаклин пробежала несколько метров и резко остановилась: кто-то включил подсветку бассейна. Ей пришлось тихо выругаться и вернуться обратно. Девушка заметила фигуру и побежала за ней, стреляя в воздух.
Раздался ответный выстрел. Пуля пролетела в дюйме от ее лица, и девушка прислонилась к стене, прижимая оружие к груди. Она понимала, что долго задерживаться вне дома не стоило, и возобновила быстрый шаг. Следующий выстрел она уже ощутила. Волна боли пронеслась по ее телу, выстрел пришелся прямо по коленной чашечке. Идти дальше Жаклин не могла. Последнее, что она видела, прежде чем потерять сознание, лицо убегающего мужчины. Оно застыло в ее памяти. Рыхлое изъеденное полосами морщин, с огромным вытянутым ртом и пухлыми губами. Словно дешевая карнавальная маска. Мужчина обернулся лишь на мгновение, а затем скрылся в дверях. Жаклин лишилась сознания, когда раздался очередной выстрел. На этот раз последний.
***
В себя следователь пришла только на следующий день. Она села в постели, часто моргая, ослепленная чистотой клиники. Из вены на внутренней стороне запястья вилась трубка, в которую каплями стекал раствор из ампулы. В кресле рядом с ее кроватью спал Уве. Жаклин одновременно удивилась и обрадовалась его присутствию. Во сне, среди прочего бреда, она видела его. Причем чаще, чем кого-либо.
Она вынула иглу и спустила ноги с кровати на ледяной пол. Правая была перебинтована тканью в багровых разводах. Она сделала напор на левую и попыталась сделать шаг, но тут же упала. Уве дернулся и подскочил.
– Что с ней? – забормотал с закрытыми глазами он. – Что с Жаклин?
Девушка перевернулась на спину и потянулась к ножке кровати. Уве прозрел и подскочил к ней с рукой помощи.
– Что за черт? – тихо спросила она.
– Должен признаться, это действительно плохо, – сообщил он, усаживая ее на место. – И это не шутки. На этот раз рана действительно серьезная. Возможность восстановления почти нулевая. Кстати, операцию тебе делал тот врач, которого вы опрашивали несколько дней назад. Я прочел заметки Лока.
– Яспер Канин? – попыталась приподняться на локтях Жаклин, но безуспешно.
– Да, он решил, что кость должна срастаться сама собой, иначе ты навсегда останешься инвалидом. Но в целом положение дерьмо. Нормально ходить ты не сможешь еще как минимум полгода.
– А бегать?
– Думаешь, если ходить не сможешь, то бегать будешь как лань? – усмехнулся в своей манере Уве. – Тебя вообще хотят отстранить от работы. Так что учти.
– Но не отстранили? – покрылась холодным потом она.
– Мы сказали, что ты в основном головой работаешь, а она вроде как не задета. Вернее задета, но с рождения, и ты как-то с этим мирилась все это время. Так что ничего страшного не случится и теперь. Хочешь кофе?
Уве исчез и вернулся через минуту с пластиковым стаканом.
– Кофе здесь паршивый, сам пробовал, но другого нет. Можно, конечно, сходить в кафе через дорогу, но готовить там его будут минут двадцать.
– Что с этим стариком? – тускло поинтересовалась Жаклин, зная ответ заранее. – С Питером.
– В него стреляли, – отпил из своего стакана мужчина. – Прямо в сердце и в упор.
Жаклин кивнула, не решаясь задавать вопросов с еще более очевидным исходом.
– Тебе следовало взять с собой подкрепление. Одна бы ты не справилась. Ты видела того, кто?..
– Да, я его видела, – незамедлительно призналась она.
– Вот оно что?.. – протянул Уве. – Значит, сможешь составить фотопортрет.
– Смогу, – уверенно кивнула Жаклин. – И все же сомневаюсь, что компьютер сможет выдать такого урода.
– Он был… с дефектами? – осторожно спросил мужчина.
– Уродом, говорю же. Такими лицами пугают непослушных детей в цирке.
– Что ж, – хлопнул по коленям он, – было приятно тебя увидеть. Возвращайся в участок, как только почувствуешь улучшение.
– Я поеду прямо сейчас, – настояла Жаклин. – Мне же нужно составить фоторобот. А после вернусь домой к Питеру и обследую место преступления.
– Не стоит, Жаклин, – нехотя выдавил Уве. – Я не должен этого говорить, но… Ты знаешь, как это бывает.
– Что бывает? – чуть пригнулась она.
– Ты отстранена от задания.
– Сколько раз меня отстраняли? – поморщилась она. – Это никогда не имело никаких последствий.
– Я знаю, Жак…
– И с какой стати они отстраняют того, кто не имеет отношения к полиции?
– Ты служишь вот уже больше десяти лет.
– Может быть ты, наконец, объяснишь, почему мое удостоверение – подделка?
– Кто тебе это сказал?
– А ты разве не догадывался? Ты сам мне его сделал.
– Хорошо, я подделал твои документы, и что с того? – спокойно ответил он. – В противном случае ты бы осталась без работы. Мы с Отто решили, что так будет лучше. Он был твоим наставником. После его смерти эта обязанность пала на меня, и я вынужден продлевать твое удостоверение каждые пять лет. Ты социально не адоптирована.
– Да, я рада, – убежденно кивнула Жаклин. – По крайне мере, это многое объясняет. Я предпочитаю вникать в суть проблемы.
– А я нет, – поставил точку Уве. – Можешь заниматься этим делом на своей основе.
– Как обычно, – кивнула Жаклин.
– И я, как обычно, ничего об этом сообщать не буду, – поднялся Уве.
– Последний вопрос, – выставила указательный палец она. – Труп уже осмотрели. Я уже ничего не успею, поэтому…
– Верно, – спохватился мужчина, вынимая бумагу из внутреннего кармана куртки. – Это вместо снимка.
Она поднесла бумагу к носу и принюхалась к буквам выскобленными красными чернилами.
"Это сделал я"
– Кровь? – поморщилась она. – Следует отдать на экспертизу.
– Уже отдали. Ничего особенного. Вторая, резус-фактор положительный. О чем это может сказать?
– О том, что у него не в порядке с головой.
– А у кого из нас не в порядке? – усмехнулся мужчина. – Это круг подозреваемых не сужает ни на дюйм.