– Твоего субъективного мнения никто не спрашивал, – бросил Виктор, у которого настроение тоже было не к черту. Он сдерживал прыгающее колено обеими руками.
– Женщин здесь только две, а орут почему-то все сразу, – проворчала Соня, отодвигая стул и поднимая пышное тело.
– Будь у нас автомобиль, – начала Жаклин, разглядывая пустое дно чашки, – попавший в аварию, мы бы все поняли.
– Нечего его выгораживать, – поморщился Уве. – Все улики на руках, убийца пойман. Всем хорошего вечера, – добавил он, забирая куртку со стула и покидая зал.
– Это похоже на ритуал, – продолжила мысль Жаклин. – Мужчина уже три месяца как покойник, и убить женщину он не мог. Есть какая-то четвертая сторона. С настоящим мотивом.
***
Переговорить с подозреваемым девушке позволили только на следующий день, перед судебным процессом. Ничего существенного ей выяснить так и не удалось. Она чувствовала ложь в интонации, хотя и не умела прочесть ее по мимике. Николас не солгал ни разу. Он был не причастен к убийствам и откровенно недоумевал на каждую реплику.
Погрузившись в мысли, она утонула в ванной. Пробуждаться в ледяной воде как в прошлый раз она не хотела, поэтому спустила, прежде чем заснет. Однако что-то не давало уснуть. И этим чем-то была розовая зубная щетка в прозрачной подставке с рыбками. Она вспомнила, что не одна в этой квартире и по освобожденным от штукатурки полам. Софи еще не вернулась, несмотря на поздний час.
Жаклин вернулась в комнату и осмотрелась не без омерзения. Ее передернуло от чужих отпечатков пальцев на стаканах и чужих туфлях на входе. Она впервые подумала о том, чтобы постирать одежду.
После продолжительных гудков трубку, наконец, подняли. Однако ничего вразумительного ответить не смогли. Звучала давящая на перепонки музыка, сквозь которую прорывался чей-то испуганный шепот, чьи-то шаги по паркету и взволнованное дыхание. Жаклин сбросила и набрала еще раз. На этот подняли сразу.
– Жаклин? Жаклин, помоги мне! – кричала Софи. – У тебя есть адрес?
Жаклин сбросила и принялась медленно собираться. Запустив в рот сигарету, набросив привычную одежду и не застегивая пальто, она вышла на мороз при мокрых волосах. Те моментально застыли и покрылись льдом. Она сохраняла внешнее спокойствие, но внутри у нее все закипало. Обычно рядом с ней никто не парковался, и на этот раз кому-то сильно не повезло. Жаклин завела машину и дернулась настолько резко, что помяла впередистоящий минивэн. Затем отодвинула его мощной решеткой бампера и выехала на трассу.
Она знала город достаточно хорошо, однако все же вбила адрес в навигатор.
Прежде чем войти в элитный отель, Жаклин посетила кафе ради огромного стакана кофе. Потягивая напиток из трубки, и не произнося ни слова, показала удостоверение охраннику и консьержу. Под напечатанным адресом великолепно выведенным почерком значился номер в отеле.
Консьерж изменился в лице. Было видно, что пускать женщину он желанием не горит. Мало того, что ему пришлось провожать сотрудницу, так еще и взламывать номер своим ключом. То, что они оба увидели, Жаклин ничуть не смутило. Обнаженная девочка, судя по неразвитой фигуре, несовершеннолетняя, сидела в полупоклоне, привязанная к кровати, с кляпом во рту. Полностью раздетый мужчина с папиросой наблюдал за ней с кресла. Сначала он было возмутился и угрожал, но заметив пистолет в руке Жаклин, провалился в сидение и выставил пустые ладони.
– Софи! – окликнула та, вынимая телефон другой рукой.
Новизной и функциями полицейская модель не славилась, но она любила ее не за это. Камера позволяла делать достаточно четкие изображения, а видео записывало объемный звук без песка. Жаклин решила воспользоваться сразу обеими возможностями. Сначала сделала несколько фотографий с разных ракурсов, после чего записала происходящее во всех подробностях.
Софи стыдливо укрывалась шелковым халатом с логотипом отеля и умоляла не направлять объектив на нее.
– Одевайся, – бросила ей одежду с кровати Жаклин и поднесла камеру к лицу насильника. – Назовите свое имя. Громко и четко.
– Гарри Нельсон, – пропищал он.
– Профессия, статус, положение, – протянула пустой стакан консьержу она.
– Владелец компании "Ни…
– А ты не уходи, – кивнула работнику отеля она. – Имя?
– Жак Морье.
– Так мы тески? – криво улыбнулась она. – А ты меня так позоришь. Дальше, – кивнула мужчине она.
– Владелец компании "Нильсон и Нельс". Мы занимаемся кредитным обложением.
– Я вижу, – бросила взгляд на привязанную к кровати девушку она и набрала номер Сони. – Вызови подразделение по адресу, который я тебе отправила.
– Ты мне… – сонно начала женщина.
– Пять минут назад. С добрым утром.
– О боги, Жаклин, – жалобно протянула Соня. – Во что ты опять угодила?
– Не угодила, а напоролась. На педофила, – повесила трубку Жаклин и подошла к девочке, чтобы вынуть кляп. – Ведь я права?
Девочка с потекшей по щекам тушью заплакала в полный голос.
– Сколько лет? – приставила к ней камеру Жаклин.
– Четырнадцать.
Жаклин кивнула и выключила камеру, а Софи тем временем помогла девочке высвободиться.
– Ты задержишься, – остановила сестру Жаклин. – Чтобы дать показания.
– Но я хочу домой! – проскулила та.
– Конечно, хочешь. И уедешь, как только дашь показания, – забросила трубочку в рот Жаклин.
– Не бросай меня!
Но Жаклин уже спускалась по лестнице в холл отеля.
Домой она прибыла только к пяти часам и успела на сводку новостей, в которой речь шла о педофиле – маньяке. Ванко гнездился на коленях. Так он поступал только когда собирался что-нибудь попросить.
– Праздник! – каркнул он.
– Нет сегодня никаких праздников, – не переставала поглаживать его голову девушка, рассматривая свое лицо с экрана.
В некоторых случаях Жаклин брала его на задание вместо поисковой собаки. Он замечал малейшие детали, просматривал все новостные передачи и был в курсе всего происходящего.
Иногда Жаклин казалось, будто Ванко – реинкарнация ее погибшего друга. Никакой религии она не следовала и верила во все и ничто сразу. Всю печатную информацию принимала за истину, а поэтому в ее искривленной философии жили все боги, божки и пантеоны. Ее доверчивость собрала религии всех мастей, настоящие и дутые. Еще в детстве, когда мать рассказывала мифы и сказки ей и сестре, она была убеждена в существовании потустороннего мира с иными материями и существами. Она верила в Апокалипсис и в инопланетян. В Рай и перерождение одновременно. Данные эти она зачерпнула не из художественной литературы, но из отчетов и телевизионных передач.
Мать читала девочкам до пяти лет, но когда возникли проблемы с мужем, времени на чтения не оставалось и пояснить то, что информация эта не информация вовсе, а воображение чужого ума, женщина не успела. Жаклин принимала на веру даже то, что сама считала необычным. "Это странно. Я не знала", – заключала она и помещала в голову новое фантастическое объяснение явлений природы. Сначала она узнавала о том, что молнии посылает Зевс, а уже после о том, что их создает электричество. Так в ее сознании помещалась и наука, и верования. Причем друг с другом они не конфликтовали, никаким мыслительным импульсам не подвергались и мирно сосуществовали.
– Я беседовала с ним на протяжении трех часов. Невиновному скрывать нечего, особенно когда от этого зависит его свобода. Нет, он действительно ничего не делал. Или сделал, но не заметил. Что мог сделать и не заметить слепой?
– Убийство, – предположила птица, сползая с плеча и опускаясь на анатомический череп.
– Убить, – протянула Жаклин и затушила сигарету.
Стукнула входная дверь, и на пороге показалась изможденная Софи. Она собиралась кричать и ругаться, но Жаклин прервала ее рукой и махнула на угол со скомканным бельем.
– Я сложила твои вещи.
Софи прошла в комнату и бросила взгляд на огромный мешок и свернутые в одно платья.
– Это ты называешь сложить? – усмехнулась сестра, опускаясь на диван, и стянула туфли на неприлично высоком каблуке. – Ты меня прогоняешь?
– Вовсе нет. Просто провожаю.
– На твоем месте я бы…
– Но ты не на моем месте. Мы всегда занимали свои места, – напомнила о прошлом Жаклин.
– Я знала, – покачала головой с усмешкой та. – Знала, что ты всегда мне завидовала. Потому что мать выбрала меня, а тебя почти бросила. Да что уж там, она тебя действительно бросила!
– Ну, хорошо, я не отрицаю, – спокойно пожала плечами Жаклин и поднялась, чтобы заварить кофе.
– Когда ты, наконец, поймешь? – поднялась вслед за ней Софи. – Я – все, что у тебя осталось.
– А как же твоя мать?
– Она и твоя мать тоже. И она тяжело больна, – сделалась тише сестра. – И, вероятно, осталось ей не так много. Побороть эту болезнь очень непросто. Она не выживет. Помнишь, когда я тебе звонила после того, как вернулась из Исландии? Врач сказал, что ей осталось… Ей почти ничего не осталось, она умирает, – закончила Софи упавшим голосом.
Когда умер Отто, Жаклин корила себя за то, что не умеет выдавить слез. Она не знала, каким богам молиться.
– Что ж… – задумчиво протянула она. – Мы положим ей монету под язык, и Харон проводит ее в царство мертвых.
– Ну что за чепуху ты опять несешь? – поморщилась сестра, и Жаклин совершенно запуталась. – Перед тем как я уехала, она просила нас друг о друге заботиться.
– Я забочусь, – убежденно кивнула Жаклин. – Сделать кофе?
Софи усмехнулась и обратилась к мешку с вещами.
– Ничего, я и сама собиралась уехать сегодня, но прежде убраться в твоем наркоманском притоне. Честное слово, как будто здесь обитает стадо свиней.
– Здесь наркотиков нет, – честно сообщила Жаклин.
– Я надеюсь, когда-нибудь ты повзрослеешь, – поднялась с мешком на плече сестра.
– Прощай, Софи! – каркнул Ванко.
Жаклин смотрела по сторонам, не поворачивая головы. Она чувствовала неловкость, какую в своем доме еще не испытывала.
– Будешь пить? – спросила она в победный раз.
– И тебя не интересует, как я доеду? – улыбнулась та. – На чем? Как я себя чувствую после того, как меня пытались изнасиловать?
– Так тебя не изнасиловали?
Софи дернула головой с ухмылкой и обняла сестру за плечи.
– Я позвоню, когда все случится, – бросила Софи.
Жаклин было успокоилась, как раздался звонок от Сони. Работа ее утешала, но когда секретарь не здоровалась, ничего хорошего это не значило.
– Николас умер, – объявила она. – Этот слепой подросток скончался прямо в тюрьме.
Жаклин молчала, бросая пустые взгляды на картонные стаканы.
– Слышишь?
– Скоро буду, – опомнилась Жаклин.
Глава 7
Она поставила машину сразу на двух парковочных местах и задержалась за рулем, обдумывая дальнейшие действия. Ей пришлось выпить пару таблеток успокоительного, чтобы придти в себя.
В первую очередь выслушала показания патологоанатома. Тот несколько волновался с момента их последней встречи, поглядывая из-за бумаг и чего-то выжидая.
– Его отравили, сомнений нет, – заключил он. – Вскрытие и анализы показали завышенную концентрацию хлора в крови. Выводы делай сама.
Жаклин отбросила простыню и встретила искривленное в агонии лицо мальчика с вздутыми венами на шее.
– Убийца небогат и пользовался подручными средствами. Возможно, у него не было времени. Он действовал быстро, а значит, не хотел, чтобы Николас нам о чем-то поведал.
– А мог? – усомнился Чарли. – Слушай, Жаклин, – смущенно начал он, – насчет того предложения…
– Какого предложения? – нахмурилась она, рассматривая закатившиеся зрачки Николаса.
– Сама знаешь, – выдохнул мужчина.
– Ума не приложу, – осекла его она, вынимая из покрывала застывшие руки трупа.
– Ты предлагала… Подожди, неужели ты не помнишь? – изумился Чарли. – Ты же предлагала провести ночь… вроде как вместе.
– А это, – равнодушно откликнулась она. – Нет, предложение не в силе.
– Я и не собирался тебе снова это предлагать. Просто надеюсь, что это никак не испортит наши текущие с тобой отношения.
– Не испортит, – бросила она, не отвлекаясь от тела. – К тому же я предлагала не совместный сон, а нечто чисто физиологическое.
– И тебя совсем?..
– Взгляни на его пальцы, – прервала его потуги Жаклин. – Их свело судорогой.
– Последствия отравления хлором, верно, – подтвердил Чарли.
– Из отчета Сони я поняла только то, что кто-то подмешал яд ему в питье.
– Абсолютно верно. В бутылку с колой. Заключенным давать что-то кроме воды возбраняется.
– Кто-то из сокамерников? Едва ли они носили яд в карманах, – ответила на свой же вопрос Жаклин.
– Смерть наступила почти мгновенно. Он поделился с соседом. Тому хватило глотка, поэтому отделался судорогой на пятнадцать минут.
– Он ничего не видел? Кто разносил воду? Кто дежурил в ту ночь?
– Смерть наступила час назад, а результаты вскрытия стали известны за минуту до твоего прихода. Тебе придется самой туда съездить. Если хочешь, возьми напарника.
– У меня напарников нет, – отрезала она, укрывая тело.
Поднимаясь по лифту, Жаклин набрала номер Сони, чтобы та в свою очередь оповестила Лока. Ее удивило то, что он оказался в ее машине раньше. Лок был возбужден и воодушевлен, как всякий раз, когда приходила его очередь поработать на пару с Жаклин. Он успел хорошо ее изучить. Когда дело запутывалась окончательно, и все зацепки срывались, будто дверные петли, она впадала в истерику, запиралась дома и обрубала всякие связи.
– Я готов, – улыбнулся он ей с соседнего кресла.
Играла тяжелая музыка с тошнотным бурлением и криками. Лок подскакивал от волнения и радости, постукивая по коленям в такт и даже подпевая кусками бессвязные тексты о смерти. Жаклин посторонний звук поймала только спустя двадцать минут. Вместо того, чтобы выключить запись, вынула диск и выбросила из полуоткрытого окна.
– Эй! – возмутился Лок, но больше ничего не добавил и весь остаток поездки наслаждался завыванием ветра и работой двигателя.
Казалось, для Жаклин это лучшая музыка. Она даже двигала шеей под стук внутренней композиции, сложенной из хождения дворников, металлического звона брелока и шума проезжающих по бокам автомобилей.
Когда навигатор запищал, девушка подняла окно и свернула к решетчатой стене. Охранник у ворот отдал честь и потребовал назвать цель визита.
– Покажи ему свое удостоверение, – кивнула коллеге Жаклин. – Твое ведь не фальшивое, в отличие от моего.
– Полиция, – горделиво бросил он в открытое окно. – Мы бы хотели опросить некоторых свидетелей по делу сегодняшнего происшествия.
– Да, сэр, – отошел от машины охранник и махнул кому-то с вышки.
Двери медленно распахнулись, и Жаклин въехала на территорию тюрьмы.
– Кого нужно опросить? – оживился юноша.
– Сокамерником займусь я. За тобой камеры слежения и разносчик еды, дежуривший этой ночью.
Лок взволнованно кивал и выбежал из машины, не зная за что браться в первую очередь.
– Сперва мы оба подойдем к начальнику отделения, – бросила она ему в спину, и юноша резко остановился.
Он вернулся и замер у нее, как собака, выжидающая команды.
– Попроси у охранника, чтобы нас к нему отвел, а там разберемся.
– Хорошо, – резво кивнул он и бросился к охраннику у ворот.
– Не к тому, – изменила его направление Жаклин.
Через минуту пару следователей уже вели по коридорам и лабиринтам камер. Все переговоры девушка оставила за практикантом. Он провел короткую беседу с начальником тюрьмы, сделал короткий отчет и составил план, которому последовали оба. Жаклин все это время рассматривала скудный вид из крошечного окна, без остановки курила и разыскивала автомат с кофе.
– Тебе на второй этаж, камера под номером двести сорок три, – вернулся с отчетом практикант. – На входе попросишь охранника тебя сопровождать. А я поднимусь в будку дежурного – сейчас он спит – а затем в столовую, которая вообще на другом корпусе.
Жаклин вымеряя каждую ступеньку и разворачиваясь как огромный внедорожник, оказалась у решетки второго этажа и махнула охранникам. Тех уже оповестили, поэтому лишних вопросов и удостоверения не потребовалось.
– Со мной должен идти сопровождающий, – передала слова Лока она и последовала по коридору, не дожидаясь решения о том, кто же из них пойдет.
К оскорблениям заключенных Жаклин не прислушивалась. Она остановилась у прутьев последней камеры и опустила глаза на свернутого в кровати мужчину среднего возраста.
– Вставай, Грегори, – скомандовал охранник. – К тебе посетитель.
Жаклин отступила на шаг и кивнула ручке. Тот с недоумением за ней наблюдал.
– Откроете? – уточнила девушка.
– Хотите пройти внутрь? – усомнился он.
– Мое имя Жаклин Врана, – прошла в открытые двери она, поблагодарив охранника кивком. – Вы можете уйти.
– Грегори Биркинс, – поднял голову заключенный.
– Я вашего имени спрашивала, потому что в отчете вряд ли стану упоминать. Можете сесть.
– У меня проблемы со спиной, – объяснил Грегори. – К тому же это отравление. Тюремный врач прописал постельный режим…
– Вы не поняли. Это не вопрос.
Мужчина всмотрелся в ее серьезное и спокойное лицо, слишком каменное и мужественное, и медленно подчинился.
– Ваша биография меня мало интересует. Кто разносил напитки с едой?
– Дежурный, – смутился он. – Почему вас интересует кончина обычного заключенного? Такие дела обычно не разбирают. Мне интересно, почему на некоторых заключенных плевать хотели, а некоторым отдают такую честь? У него какие-то серьезные связи?
Жаклин посмотрела на него ничего не выражающим лицом, прокашлялась и вернулась к опросу.
– Итак, напитки с едой.
– Дежурят здесь трое попеременно, – успокоился Грегори. – Этой ночью Ульф.
– Хорошо, в эту ночь, – еле сдерживал раздражение мужчина. – В эту ночь дежурил Ульф. Он здесь работает, сколько я себя знаю.
– Значит, он принес колу вместо простой воды?
– Да, но мы не стали подзывать охранника. Боялись, что отнимет, если узнает о том, как нам сказочно повезло. Кормят здесь неплохо, но иногда хочется сожрать какую-нибудь гадость. Может, она каким-то образом сократит наш срок. Ну, так, знаете, чтобы не брать грех на душу. Я-то здесь пожизненно.
– Личные переживания оставьте при себе. Одно не понятно, – задумалась девушка, – почему кола предназначалась именно Николасу? Кто-то ведь должен был оповестить и дежурного, и кухарку.
– Ульф сказал, что это подарок от кухарки для новоприбывшего.
– Во сколько разносят еду?
– В девять вечера.
– Но Николаса не стало только в четыре утра.
– Он ведь не сразу ее прикончил.
– А с вами, значит, не поделился?
– Поделился, но много меня в нее не влезает. Я сделал только глоток. От непривычки меня затошнило, но я сдерживался, а через пару часов почувствовал, что если этого не сделаю, желудок разорвется.
– Но ведь, как я понимаю, вы не против эвтаназии. Могли бы допить.
Грегори хрипло рассмеялся, но непроницаемое лицо девушки остановило его веселье.
– Вы серьезно? – на всякий случай решил убедиться он.