Он прочел: "Преуспевающий сорокалетний коммерсант, специалист в области автомашин, был убит в Стокгольме при взрыве динамита около лестничной площадки на Карлавеген, сорок два. Коммерсант едва успел войти в парадную, как раздался взрыв. Два подростка, как раз в этот момент проходившие мимо по улице, отделались легкими царапинами от разлетевшихся осколков стекла". Далее было сказано, что полиции будто бы удалось напасть на след преступников.
В другой статье давался анализ двух предыдущих взрывов. "По всей видимости, динамитные патроны будут теперь взрываться каждую субботу,- говорилось в обзоре.- Удастся ли полиции обнаружить преступника до следующей субботы?"
Когда Эверт Бенгтссон во вторник пришел в полицейское управление, на его письменном столе лежала повестка: "В 16 часов состоится совещание у Польссона".
Польссон был начальник полиции города Стокгольма. Это был очень доброжелательный человек, в полиции его любили все. Польссон употребил всю энергию, чтобы сгладить противоречия и трения и создать в полиции атмосферу сотрудничества и лояльности. Он последовательно и искренне защищал интересы всех вверенных ему людей перед вышестоящим начальством и никогда не принимал важного решения, предварительно не посоветовавшись со своими подчиненными. Если кто-либо из полицейских допускал промах, Польссон всегда старался его понять. Его девизом было: "Мы должны попытаться все понять и все принять во внимание". Оказалось, что подобными методами можно было успешно сглаживать все и всяческие конфликты.
Тем не менее перед предстоящим совещанием Эверт Бенгтссон испытывал некоторое неудовольствие. Он догадывался, о чем пойдет речь, и к тому же очень хорошо понял предъявляемое полиции скрытое обвинение во вчерашних газетах, которые редко отваживались открыто критиковать полицию - слишком они были зависимы от ее расположения или неприязни. Но между строчками, в вопросах о том, кто будет следующей жертвой, Бенгтссону слышались такие слова: "Неужели никак нельзя этому помешать?" или: "Два случая уже было, но если бы полиция действовала более энергично, третий случай, возможно, удалось бы предотвратить".
В девять часов группа розыска, как обычно, собралась в комнате заседаний вокруг большого круглого стола, более походившего на старомодный обеденный. Бенгтссон подошел к старой черной доске, неприятно завизжавшей, когда он начал писать.
Первый взрыв: Риддаргатан, 35, суббота, 14 марта, 20 ч. 33 мин.
Второй (взрыв): Карлавеген, 111, суббота, 21 марта, 14 час. 10 мин.
Третий взрыв: Карлавеген, 42, суббота, 28 марта, 16 ч. 12 мин.
- Во втором случае я ставлю "взрыв" в скобки,- сказал он.- Потому что самого взрыва не было. Все правильно?
- Да,- ответил Фаландер.
- Сегодня нам придется как следует поработать, проанализируем все обстоятельства дела,- сказал Бенгтссон.- В четыре у меня совещание с Польссоном, мне хотелось бы иметь на руках кое-какие данные.
- Пожалуйста,- сказал Фаландер.- Можно начинать?
- Да, давай.
- Материала у меня порядочно, а вот что из него можно извлечь полезного - дело другое. Сам взрыв произошел так же, как и прежние: патрон с динамитом, капсюль, бикфордов шнур. То, что осталось, говорит про тот же тип патрона и то же изготовление, что и в других прежних случаях.
- Значит, все взрывы были подготовлены одним и тем же лицом.
- Да, вероятно,- сказал Фаландер.
- А как у нас обстоит дело с техническими записями? Нашли что-нибудь?
- Нашли-то нашли, только не очень существенное. У нас довольно много отпечатков ног. Но ведь по лестнице ходит столько людей, что в общем-то пока неизвестно, чьи это отпечатки...
- Да, пожалуй. Такие отпечатки не слишком веское доказательство.
- Но есть тут отпечаток, он может для нас стать полезным. Мы обнаружили его в стороне, на Карлавеген, сорок два. В самом отпечатке был найден маленький круглый катышок. Он мог застрять в бороздках резиновых подошв. А когда потом человек встал на корточки, чтобы поджечь шнур, то согнул ступню, и катышок высвободился из бороздки и выпал.
- А что за катышок?
- Удобрение. Удобрение из куриного помета.
- Не так уж шикарно. Такое удобрение, вероятно, найдется в каждом саду.
- Да, конечно. Но наше - смешано с искусственным.
- А разве это исключение?
- Не знаю пока, но это легко выяснить.
- Еще есть какие-нибудь находки?
- Да, немного динамита и сам бикфордов шнур.
- А отпечатки пальцев?
- Нет,- сказал Фаландер,- чего нет, того нет.
- Ну, тогда давайте перейдем к вопросу о личности преступника,- предложил Бенгтссон.
- Так,- начал Петер Сюндман.- У меня есть кое-что о том коммерсанте, что был убит в субботу.
- Хорошо. Давай свои соображения и факты.
- Взрыв произошел в тот момент, когда он выходил из парадной. По всей видимости, он понял, в чем дело, и попытался убежать, когда раздался взрыв. Шея у него сломана непосредственно взрывной волной, так что он, вероятнее всего, скончался тут же, на месте. Но на лестнице он мог оказаться и чисто случайно. Пока нет оснований полагать, что взрыв был направлен именно против него. Во всяком случае, я не мог установить никакой связи между ним и теми местами, где произошли прежние взрывы. Но, вообще-то говоря, у людей вполне могли быть свои причины для того, чтобы его взорвать. Врагов у него хватало.
- В каком смысле?
- Я тут поговорил... и мне показалось, что были все основания ненавидеть коммерсанта. На его совести множество темных делишек, а если кто-нибудь на скользком деле богатеет - будьте уверены, кто-нибудь на нем и пострадает.
- У тебя есть что-то конкретно?
- Вот, послушай. Один инженер из какой-то строительной фирмы сделал изобретение, ну, какой-то там регулятор для строительных кранов. Но у него оказалось много сложностей с внедрением изобретения и стоило это порядочно. Тогда инженер попросил заем, а также заложил свой дом. А тут наш коммерсант взял и скупил какое-то количество его краткосрочных залоговых квитанций да и потребовал от инженера немедленной уплаты. И еще пригрозил, что сделает его банкротом, если тот не продаст ему свое изобретение. В конце концов инженер оказался вынужденным продать ему все свои права на изобретение за сумму, которая едва-едва покрывала его расходы. А коммерсант потом заработал порядочные денежки, продав его изобретение какому-то третьему лицу. Ну и, конечно, инженер не был в восторге.
- Я думаю! Так, а кроме этого у тебя ничего нет?
- Инженер утверждал еще, что коммерсант применял настоящий шантаж по отношению к одной женщине, своей служащей. Он угрожал ей, что заявит на нее в полицию за недостачу в кассе фирмы, если она не согласится на определенные предложения личного порядка со стороны нашего коммерсанта.
- Ты это проверил?
- Нет, к сожалению. Два года назад она переехала в Испанию.
- Может, она и за границу перебралась в связи с этими неприятностями?
- Да, похоже на то.
- А коммерсант, он так и не заявил в полицию относительно растраты?
- Нет, воздержался.
- Интересно, почему?
- Опасался, наверно, что во время расследования могут заинтересоваться его собственной персоной. Да и какой ему смысл, если она все равно уехала за границу. Вполне возможно, он был человек не мстительный, а лишь жестокий и беспощадный. И то только когда дело касалось какой-то выгоды для него лично.- Сюндман прервал себя и заглянул в свою черную записную книжечку.- Да, вот, пожалуй, и все, что мне удалось разузнать.
- Хорошо. Что у нас еще?
- А еще у нас есть национальный шведский флаг,- ответил Сюндман,- он был нарисован на динамитном патроне на Карлавеген, сто одиннадцать, ну, на том, что не взорвался.
- Так, так.
- Не знаю только, что он, собственно, означает. И чем может нам помочь. Не очень-то много от него проку. Не исключено, что тут замешана политика,- вообще, во всех этих взрывах. Здесь может быть и социалист, которому этот флаг не по нутру, и патриот, в такой вот форме воспевающий наш флаг... Что если все это просто шутка?
- А не можем мы как-нибудь за этот флаг зацепиться?
- Обследовать перо и всякое такое? Нет, едва ли. Шариковые ручки слишком массовая продукция.
- Флаг, значит, нарисован шариковой ручкой... Да, в таком случае едва ли...
Заседание закончилось; настроение у всех было неважное. Решили собраться еще раз во второй половине дня, чтобы уточнить, не выявятся ли на заседании у Полльсона какие-нибудь факты. Расследование ведь шло полным ходом.
На вечернем заседании выступил Бенгтссон.
- Польссон был очень мил,- резюмировал он.
- Да,- сказал Сюндман,- как обычно.
- Но заметно все-таки, он все это воспринимает очень серьезно. Раз доходит до того, что люди боятся выходить из своей квартиры, значит, положение неважное...
- Ну как, он критиковал нас за плохой розыск?
- Нет, и не думал. Мы говорили только о том, что следует предпринять.
- И что же он предложил?
- С завтрашнего дня в розыск включается еще пятьдесят человек.
- Пятьдесят человек? Интересно, где он их возьмет?
- Несколько полицейских мы получим из Норрланда, а потом придется перераспределить наши собственные силы. Кроме того, он хочет попытаться заполучить Гординга из управления государственной полиции, чтобы он перешел сейчас к нам и руководил нашей работой по розыску.- Бенгтссон сделал паузу, почесал ухо, потом продолжал:- А в следующую субботу мы привлечем самые мощные силы. Все наши штатные работники включатся да еще добавят сто человек, специально мобилизованных. На Эстермальме будут охранять каждый участок и каждую улицу.
- А вдруг в этот день минер возьмет да устроит взрыв где-нибудь в другом районе города, что тогда?
- Туда мы тоже направим своих людей. Все автомашины будут действовать как патрульные, кроме того, у нас три специальных машины службы готовности, они подключаются немедленно, как только кто заподозрит неладное.
- Нет, так мы только отпугнем преступника.
- Возможно. Но попытаться следует. И если мы его запугаем до такой степени, что он не отважится устроить свой взрыв в ближайшую субботу, так или иначе это будет моральной победой полиции. Иными словами, мы загоним его в оборону. Так, во всяком случае, выразился Польссон.
- Что ж, вероятно, это самое разумное. Нам теперь остается только рассчитывать на сыскную команду из пятидесяти человек.
- Да. Но лучше всего, пожалуй, не планировать слишком много, пока к нам не перейдет Гординг. Надо взять основные направления: одна группа ищет динамит, другая прорабатывает знакомых убитого коммерсанта, третья будет разбирать "типсы", поступающие от населения. Да, нужно еще заняться этим удобрением, из подошвы...
- А еще одна группа должна допросить всех владельцев шведских флагов в городе,- высказался Сюндман.
- Тихо-тихо,- сказал Бенгтссон.- Нельзя же нам набрасываться на всех сразу...
- Да, конечно,- согласился Сюндман.- Я пошутил.
7
Леннарт Улльсон, агент по продаже автомобилей марки "Сааб", решил навестить в больнице свою невесту. Хотя, наверно, правильнее было бы сказать - свою бывшую невесту, потому что приняла она его не слишком любезно.
Все равно она вернется ко мне, думал он. Его распирала гордость. Гордость, что он так много для нее значит,- ведь она пыталась перерезать себе вены из-за того только, что как-то вечером ему вздумалось пойти с другой девушкой. Подумать только, неужели он действительно ей так дорог? Удивительно, неужели какая-нибудь женщина может так в него влюбиться?
Он посмотрел на себя в зеркало, чтобы выяснить, в чем тут дело. Выглядел он неплохо, этого у него не отнимешь. Высокий, волосы темные, сильный и стройный. Ей-богу, в конце концов ничего странного, что женщины так и валятся при виде него в разные стороны - направо и налево, направо и налево...
"Благодарю тебя, Боже, что ты создал меня таким",- подумал он. Нет, далеко не все мужчины так привлекательны, не часто женщины пытаются покончить из-за них жизнь самоубийством, не часто...
Но сейчас ему нужно было кое о чем поразмыслить. Об этих динамитных взрывах. Что-то здесь было для него неприятное. Так. Его подозревает полиция. Что это может значить? Что хотел сказать Бог, заставив его оказаться именно в том доме, где произошел взрыв динамита? Наверно, все-таки у Бога имелось какое-то специальное намерение. Бог велел ему что-то предпринять. Может быть, разыскать настоящего преступника? Или помешать дальнейшим взрывам?
Что же он может сделать такого, чего не может полиция? Конечно, полицейских много, они могут и отыскать след, и допрашивать сотни людей. Тут ему не сравниться. Зато сами по себе все полицейские глупы и спесивы, это ему пришлось испытать на себе. Нет, каково - заподозрить его! Хитроумнее ничего не могли придумать. Дальше своего носа они вообще ничего не желают видеть, просто наваливаются на того, кто оказался под рукой.
За действиями взрывальщика должна скрываться какая-то схема, какая-то задняя мысль. Что-то такое, до чего болванам полицейским век не додуматься, потому что никогда они не сядут, чтобы как следует поразмышлять, пораскинуть мозгами. Вот он эту схему и разгадает и таким образом ошарашит полицию. Милейший Фаландер останется с носом, Мария Энерюд с презрением от него отвернется и попросит его, Леннарта Улльсона, опять к ней вернуться.
Улльсон уселся за стол и составил для себя некую схему с указанием места и времени:
Риддаргатан, 35, 14.3, 20 ч. 33 мин.
Карлавеген, 111, 21.3, 14 ч. 10 мин.
Карлавеген, 42, 28.3, 16 ч. 12 мин.
Одно обстоятельство выяснилось тут же, немедленно. Между взрывами всякий раз проходила ровно одна неделя. Но об этом, наверно, догадались и полицейские. Он же должен придумать что-нибудь похлеще. Он сложил адреса улиц: 35 + 111 + 42 = 188. Что это дает? Ну, тогда время. Часы: 14, 16, 20. Чего не хватает? Взрыва в 18 часов. Опять же, почему тут часы следуют по порядку? Нет, тоже не подходит. Здесь что-то другое, надо искать.
Улльсон подсчитывал цифры и вычерчивал схемы. Отложил данные уличных адресов на одной оси, время взрыва -на другой. Попытался отыскать зависимость между числом месяца и временем взрыва.
Наступил вечер. Пробило одиннадцать. После двухчасового умственного напряжения он утомился и заснул. Едва проснувшись поутру, сразу же засел за письменный стол и опять принялся за работу. К этому времени у него появились новые, свежие идеи.
Он вытащил карту Стокгольма и отметил крестами те места, где побывал взрывалыцик. Провел по карте несколько линий. И все вдруг прояснилось. Все оказалось до смешного просто. Как он раньше до этого не додумался?
Он сунул карту в портфель, торопливо пошагал к станции метро у Вэллингбю-Центра и поехал в город. Вышел на площади Фридхемсплан и спустился к улице Флеминга. Было холодно и ветрено, и в такое раннее утро на улицах оказалось совсем мало народу. Те, кому все-таки пришлось выйти из дому, угрюмо спешили вперед,- такая погода не для приятных прогулок. Но Леннарт Улльсон напевал вполголоса какую-то веселенькую мелодию. Встречавшиеся ему одинокие прохожие думали, что он выиграл в лотерею.
Он вошел в дом полиции и попросил разрешения переговорить с инспектором полиции Бенгтом Фаландером.
Инспектор полиции Фаландер еще не пришел, но вот-вот должен явиться, через четверть часа, не позже, полагал Сюндман. Сюндман сидел и просматривал отчеты.
- Может быть, вы не будете его дожидаться и поговорите со мной? - спросил Сюндман.- Я могу потом передать все Фаландеру.
- Нет, мне необходимо поговорить именно с Фаландером.
- Тогда присядьте, пожалуйста, и подождите, он придет с минуты на минуту,- предложил Сюндман.
- Хорошо,- согласился Улльсон.
"И они еще заставляют меня ждать,- подумал с возмущением Улльсон.- Меня, у которого на руках решение!" Но он ничего не сказал. А через четверть часа пришел Фаландер.
- О, господин Улльсон,- сказал Фаландер.- Или, может быть, я должен называть вас Леннартссон? Чем могу служить?
Улльсон помрачнел, услышав "Леннартссона". Но все-таки сказал:
- У меня есть решение вашей проблемы. Я знаю, где взрывальщик устроит взрыв следующий раз.
- Может быть, вы знаете также и человека, который это сделает?
- Нет, этого я пока не знаю. А вам только нужно сделать следующее: расставить посты там, где я укажу, и потом ожидать субботы, когда он явится на то место.
- И где же мы должны выставить посты?
- На улице Эрика Дальберга, тридцать один.
- Вот как! Почему именно там?
- Я высчитал, что в следующий раз взрывальщик должен устроить свой взрыв именно в этом месте.
- Высчитал! Как же можно такое высчитать? Если вы не знаете, кто такой этот взрывальщик, как же вы знаете его планы?
- Очень просто. Взгляните на карту, вот сюда.
Он вынул карту Стокгольма с четырьмя нанесенными карандашом линиями в форме большого квадрата.
- Вот здесь он устроил свой взрыв в первый раз,- сказал Улльсон.- Здесь во второй раз.- Он показал на один из углов квадрата.- А здесь в третий. Все три дома, в которых произошли взрывы, расположены по углам квадрата. Таким образом, в следующий раз он, яснее ясного, устроит взрыв в четвертом углу квадрата. А четвертый угол этот как раз и есть улица Эрика Дальберга, тридцать один.
- Спасибо большое,- ответил Фаландер.- Очень любезно с вашей стороны. Мы рассмотрим ваше предложение.
- Хорошо,- сказал Улльсон.
Потом он подозрительно взглянул на Фаландера.
- Вам не надо рассматривать мое предложение. Вам надо только выставить посты вот у этого самого дома в субботу, то есть завтра.
- Мы учтем ваше предложение при подготовке завтрашней операции.
Улльсон ушел, сердитый и возмущенный, что ему ни в чем не удалось убедить Фаландера. Но, так или иначе, Фаландер доложил обо всем Сюндману, и тот полностью согласился, что затея Улльсона до крайности абсурдна и нелепа.
В доме полиции тем временем кипела работа. Одна группа занималась розыском преступника, группа сторожевой охраны готовилась выставить в субботу надежное прикрытие.
Группа розыска подчинялась комиссару Лapcy Гордингу, пятидесятилетнему низенькому лысому человеку с круглым лицом; среди полицейских он был известен под ласковым прозвищем Голова. Он держал в голове бездну разнообразных фактов и умел отыскать именно те кажущиеся незначительными подробности в разных частях расследуемого дела, которые, взятые вместе, могли навести полицию на след виновного.