Констебль опустился на колени, стянул одну перчатку и коснулся щеки. Холодная как лед. Тем не менее, хотя и понимая, что старик мертв уже несколько часов, он поискал пульс, осмотрел внимательно лицо, изучил положение тела, но никаких признаков насильственной смерти не обнаружил. Но почему Лестер Сторк запер за собой дверь, оставив машину с работающим двигателем?
- Может быть, дверь захлопнулась от ветра? Но кто, вернувшись около полуночи и войдя в дом, оставляет фургон с включенным мотором?
- Только тот, кто намерен вернуться, - ответила коллеге Сьюзи, глядя на распростертое тело.
- И куда же мог собираться семидесятипятилетний старик в полночь в воскресенье на разбитом фургоне?
- Уж конечно, не в клуб.
- И, скорее всего, не в церковь. - Робертс вызвал сержанта, потом попросил соединить со службой коронера.
Пока он звонил, Сьюзи прошла в заднюю комнату, размером чуть больше кладовой, включила свет и сразу поняла, почему на окнах завешены шторы.
На полу лежала целая горка антикварных вещей: бронзовые статуэтки, китайские вазы, серебряный чайный сервиз, искусной работы часы, несколько картин маслом, золотое блюдо. Зная, что недавно в городе случилось крупное ограбление, Сьюзи достала телефон и сделала несколько снимков. Потом связалась с оперативным дежурным, спросила адрес электронной почты и отправила короткое сообщение: "Это обнаружено на G5 известного скупщика краденого. Возможно, есть что-то из дома на Уитдин-Роуд".
58
- Я делаю иногда страшные вещи.
- Продолжайте.
Долгое молчание. Выждав несколько минут, мюнхенский психоаналитик доктор Эберштарк спросил:
- Какие страшные вещи, Сэнди?
Она лежала на кушетке отвернувшись, избегая зрительного контакта.
- Поместила объявление в их местной газете, в разделе "Смерти", что их ребенок умер.
- Ребенок Роя Грейса?
- Его и той стервы, его подружки.
- Но вы же больше не с ним. Вы сами решили уйти от него, так?
- Я не думала, что он променяет меня на какую-то паршивку.
Лицо доктора Эберштарка не выражало ровным счетом ничего. Прошло еще несколько минут.
- А чего вы ожидали после девяти лет? Что он останется один до конца жизни?
И снова молчание.
- Я сделала еще кое-что ужасное.
- Что вы сделали?
- Поцарапала машину этой дряни. Как ее там? Клио? Поцарапала отверткой капот. Написала: "ПОЛИЦЕЙСКАЯ ШЛЮХА. ТВОЙ РЕБЕНОК СЛЕДУЮЩИЙ".
- Через девять лет после того, как ушли от него?
- Вообще-то почти через десять.
- Чего вы хотели достичь этим?
- Иногда я чувствую себя тем скорпионом из басни.
- Какой басни?
- Той, в которой скорпион просит черепаху перевезти его через речку на другой берег. Черепаха отвечает: "Не могу. Ты ведь меня ужалишь". Скорпион говорит: "Послушай, я же не дурак. Если я тебя ужалю, пока мы будем переправляться, мы оба умрем - ты от моего яда, а я утону". - "Ладно, - соглашается черепаха. - Так и быть". И вот они доплыли до середины реки, и скорпион жалит черепаху. Та, умирая, все же оборачивается, смотрит на скорпиона и говорит: "Зачем ты это сделал? Теперь мы оба утонем". - "Знаю, - отвечает скорпион. - Мне очень жаль, но я ничего не могу с собой поделать. Такова моя натура".
- Значит, вы считаете себя скорпионом?
Она не ответила.
- Вам нравится так думать, чтобы оправдать свою злость?
- Знаю, это нерационально. Мне бы нужно радоваться тому, что он счастлив, но я не могу.
- Хотите его вернуть? Он представляет собой прошлое, то, что вы хотите, но не можете вернуть? Этого никто не может.
- Может, я псих и меня нужно посадить под замок?
- Тот факт, что вы сознаете это, говорит о том, что вы не больны. В вас копится злость, ее нужно куда-то вывести, и вы направляете ее на него и на женщину, которая, как вам представляется, мешает ему вернуться к вам.
Она села. Задумалась.
Подождав еще немного, доктор Эберштарк сменил тему:
- На нашем последнем сеансе вы собирались рассказать что-то о ребенке. Хотите рассказать сейчас?
Она пожала плечами.
- Дело в том… Я не уверена, что ребенок от Роя.
- Вот как?
- У меня был роман. С одним из его коллег.
59
- Человеком месяца Имон Поллок не был давненько, - сказал Гленн Брэнсон. - По крайней мере, в среде брайтонских антикваров. Твой приятель Донни Лонкрейн был прав.
Грейс повернул машину к въезду в крематорий. Из двух имеющихся в Брайтоне мультиконфессиональных крематориев он предпочитал муниципальный, "Вудвейл", напоминавший деревенскую приходскую церковь и расположенный в уютном зеленом местечке. Большинство же состоятельных горожан останавливали свой выбор на "Даунсе".
Рой Грейс считал правилом хорошего тона посещение похорон жертв, дела которых расследовал, но всегда при этом руководствовался и другим, скрытым мотивом. Он наблюдал за присутствующими и за теми, кто, держась поодаль, следил за церемонией со стороны. Иногда убийцы, люди психически нездоровые, действительно приходили посмотреть на происходящее, а те, что замучили до смерти Эйлин Макуиртер, здоровыми, конечно, не были.
Грейс сдал назад, заняв позицию, откуда они с Гленном Брэнсоном могли без помех наблюдать за прибывающими.
Кортеж был небольшой. Из первого подъехавшего вслед за катафалком лимузина вышли Гэвин Дейли и его сын Лукас с супругой Сарой. Из следующего появилась пара с двумя детьми. Внучка Эйлин Макуиртер и ее муж, Никки и Мэтт Спирс, решил Грейс, и правнуки покойной, Джейми и Изобел. Третий автомобиль доставил нескольких пожилых мужчин и женщин, в одной из которых Грейс узнал домоправительницу Гэвина Дейли. Двое оставшихся могли быть домработницей и садовником Эйлин.
Следующей была женщина, которую Грейс хорошо знал и которая очень ему нравилась, Кэролин Рэндал, региональный менеджер суссекской ветки "Краймстопперс", одной из благотворительных организаций, финансовую поддержку которым оказывала миссис Макуиртер. За ней шла глава фонда брайтонского хосписа "Мартлетс".
Гленн расстегнул ремень, сунул руку во внутренний карман пиджака и, достав конверт, передал его Грейсу:
- Здесь его карточка. Имон Поллок.
Грейс вытряхнул фотографию, с которой на него смотрел болезненно тучный мужчина лет шестидесяти с лишним, с коротко подстриженными седыми волнистыми волосами и до отвращения самодовольной усмешкой. Мужчина был в смокинге и с бокалом шампанского в руке.
- Какая у нас есть на него информация?
- На счету Поллока судимость. Давняя, от 1980-го. Занимался продажей краденых часов. Получил два года условно.
Грейс моментально насторожился.
- Часов?
Брэнсон кивнул.
- Думаю, кому-то надо с ним поговорить.
- Да. Я бы и сам слетал в Марбелью, если бы не…
Грейс положил руку на плечо другу.
- Ты в порядке, приятель?
Брэнсон кивнул, и глаза его блеснули от подступивших слез.
- Эри говорила, чего бы она хотела?
- Говорила, что не хотела бы, чтобы ее сожгли, - фыркнул Брэнсон. - Ничего не поделаешь, придется уважить. Я уже сообщил в погребальную контору, что мне нужен участок на Вудиндингском кладбище. Пойдешь со мной на похороны?
- Конечно. Дату уже назначили?
Сержант покачал головой:
- Нет. Ждем, когда коронер даст разрешение выдать тело из морга.
Вышедшая из подъехавшего скромного "ауди" молодая пара забрала с заднего сиденья ребенка. Грейс посмотрел на часы - до начала церемонии оставалось пять минут.
- Ну что, идем?
- Ага.
Не успели они выбраться из "форда", как у суперинтендента зазвонил телефон.
- Рой Грейс, слушаю.
Звонил эксперт-криминалист Дэвид Грин.
- Подумал, что вас это заинтересует. Нашли крохотное пятнышко крови, - взволнованно доложил он. - В том двойном радиаторе, что взяли из дома.
- К которому они привязали Эйлин Макуиртер?
- Да. Пятнышко совсем маленькое, но в неплохом состоянии. Думаю, сможем получить образец ДНК.
Грейс сразу же вспомнил ссадины на костяшках пальцев нагловатого коммерсанта Гарета Дюпона. Вспомнил и то, о чем узнал накануне от Донни Лонкрейна в тюрьме Льюис.
- Можешь сделать все побыстрее?
- Уже отправил материал в лабораторию.
Всего лишь пару лет назад работа по выделению ДНК занимала несколько недель. Теперь результат получали порой в течение двадцати четырех часов.
- Отлично, Дэйв!
- Спасибо, босс. Но радоваться рано, придется подождать.
Они уже подошли к входу в часовню. Грейс дал отбой и уже хотел сообщить новость другу, но тут у сержанта зазвонил телефон.
- Да, вы с ним и разговариваете, - подтвердил Брэнсон. - Извините, не очень хорошо вас слышу. Можете повторить? - Он помолчал секунду-другую, прислушиваясь. - Черт! Точно? Получили подтверждение?
Глаза у него заблестели, и Грейс, наблюдая за сержантом, подумал, что уже давно не видел его таким оживленным. Через минуту Брэнсон закончил разговор и повернулся:
- Ну, думаю, тебе это понравится.
60
Гэвин Дейли вернулся с похорон около четырех пополудни. Большой пустой дом встретил его с непривычной неприветливостью. Совершенно измотанный, он добрался до кабинета, налил больше обычного вина, раскурил сигару, сел и, осушив первый бокал практически залпом, уставился в окно.
Родственники Эйлин пригласили его в ресторан после похорон, но он отказался. Хотелось побыть одному, подумать. В шесть Гэвин Дейли прошел в столовую и сел за стол с немного помятым "Аргусом" в ожидании раннего ужина.
В девяносто пять человек может позволить себе утопить горести в прекраснейшем вине, говаривал он людям, в особенности своей домоправительнице Бетти, упрекавшим его за пристрастие к выпивке. А еще он знал, что в кухонном шкафчике у нее всегда есть бутылочка "Бристоль крим".
Дважды в неделю Бетти готовила его любимый ужин: копченого лосося из местной коптильни "Спрингс" с большим кружком лимона и яичницей. Лосось - рыба жирная, и Гэвин считал, что в том числе и ей он обязан здоровьем в столь почтенном возрасте. Впрочем, в нынешнем настроении ему было не до этого.
В этот вечер, торопясь вернуться в кабинет, Гэвин Дейли закончил с ужином быстрее обычного. Сев за письменный стол и включив свет, он достал из ящика конверт из плотной коричневой бумаги, в котором держал фотографию сломанных часов "Патек Филип". Странно, но конверт был пуст. Гэвин Дейли нахмурился, пытаясь вспомнить, куда мог положить снимок. Он хорошо их помнил и мог без труда представить: погнутая головка; стрелки, застывшие навечно в 1922-м; невидимый Человек-на-Луне за желтоватым полумесяцем на синем фоне с золотыми ночными звездами.
Гэвин Дейли снова задумался над значением цифр. Тех, написанных от руки теперь уже выцветшими чернилами на другой стороне страницы из нью-йоркской "Дейли ньюс".
953704042404
"Помни цифры", - сказал посланец, передавший ему револьвер, часы и газетную страницу.
Он выпил еще вина. Срезал кончик очередной сигары. Что же они значат? Чего он не видит? Что упускает? Он потратил на разгадку почти девяносто лет, приглашал самых разных экспертов - цифры хранили молчание.
Ответ здесь. Он знал это. Знал так же ясно, как и слышал шепчущий из могилы голос отца.
- Эй, малыш, еще не спишь?
- Не, па, не сплю. Можно посмотреть на твои часы?
Его время истекало.
Говорят, жизнь - дар. Может быть. Или, может быть, проклятие. Ему же представлялось, что жизнь - путешествие. Путешествие по круговому маршруту. Он снова был ребенком. В Нью-Йорке. В далеком 1922-м. Вспоминал ту ночь, когда убили его мать и увели отца. Вспоминал свое обещание, данное на корме "Мавритании".
"Когда-нибудь, па, я вернусь и найду тебя. Спасу тебя, где бы ты ни был".
Гэвин Дейли частенько повторял запавшие в память слова Хемингуэя. Он не совсем понимал их, но знал - они относятся к нему.
Есть вещи, научиться которым невозможно быстро и за постижение которых должно заплатить единственным, что у нас есть, временем. Это очень простые вещи, и, поскольку постижение их требует всей жизни, то немногое новое, что каждый получает от жизни, стоит очень дорого, и есть единственное наследие, которое он должен оставить.
А что, часто спрашивал себя Гэвин Дейли, получил от жизни он?
Огромное богатство. Богатство, которым не с кем поделиться и которое придется оставить внучке Эйлин и ее семье. Сыну Лукасу, по совету адвоката, - лишь небольшое наследство по завещанию, что затруднит ему возможность оспорить его волю. И какой, спрашивается, от всего этого толк?
Да, конечно, путешествие было не лишено приятностей. Несколько десятилетий он оставался бесспорным королем брайтонского мира антиквариата. А теперь?
А теперь?
После "черного понедельника" и потом 11 сентября, когда сюда перестали приезжать американцы, торговля антиквариатом, особенно коричневой мебелью, умерла, быстро и в конвульсиях.
Теперь это все стало историей. Теперь это все не имело никакого значения. Еще несколько лет, и его здесь не будет. А потом, по прошествии двух или трех десятков лет, о нем никто и не вспомнит, словно он и не жил вовсе. Многие ли помнят своих предков? Определенно нет. Вот так-то.
На столе зазвонил телефон.
- Гэвин?
Приторный нью-йоркский акцент принадлежал милейшему манхэттенскому пройдохе Джулиусу Розенблауму, неплохо зарабатывавшему на торговле дорогими часами сомнительного происхождения. Гэвин Дейли связался с американцем потому, что одной из специализаций были редкие морские часы. Добытые незаконно с затонувших кораблей, похищенные и украденные, они проходили через руки Розенблаума, не вызывая лишних вопросов.
- Подумал, это может иметь отношение к нашему недавнему разговору. Некоторое время назад мне позвонил какой-то парень с английским акцентом. Сказал, у него есть карманные часы "Патек Филип" 1910 года. Спросил, не желаю ли я взглянуть. Говорит, ищет наилучший вариант не меньше чем за три миллиона долларов.
- Вот как?
- И еще кое-что. На вопросы относительно истории хронометра отвечал уклончиво. Терминология выдавала полнейшего дилетанта, а ведь если у человека столь редкая вещь, он должен бы знать о ней кое-что, верно?
- Вообще-то да. Ты взял у него номер телефона или что-то еще?
- Нет, но он собирается принести их, сказал, что позвонит утром - остальное время у него занято.
- Ты не мог бы сфотографировать их и прислать снимки мне, факсом или электронной почтой?
- Разумеется.
- А заодно щелкни и его самого.
- Без проблем, у меня здесь камера видеонаблюдения.
- Он назвал себя?
- Роберт Кентон.
- Роберт Кентон?
- Ты его знаешь?
- Впервые слышу.
- Имя, скорее всего, не настоящее.
- Конечно. - Гэвин поблагодарил собеседника и положил трубку. Может, позвонить суперинтенденту Грейсу? Поразмыслив, он решил, что не стоит.
Вместо этого Гэвин Дейли налил еще виски, раскурил сигару и задумался.
61
- Ребята, у нас есть результат, - объявил Гленн Брэнсон, вернувшись в зал, где проходило вечернее совещание и откуда он вышел принять телефонный звонок. - Босс, помните, мне позвонили на похоронах. Насчет двух тел, найденных в бухте Пуэрто-Банус, возле яхты "Довольный"? Там же обнаружена перевернутая шлюпка. Яхта принадлежит человеку, о котором сообщил информатор в тюрьме Льюис.
Грейс оторвался от большого листа бумаги, чуть косо пришпиленного к белой доске. На листе было написано: ОПЕРАЦИЯ "КАМБАЛА" - ДИАГРАММА СВЯЗЕЙ. ИМОН ПОЛЛОК. Сгенерированная компьютером, она напоминала генеалогическое древо из школьного учебника истории, но с современными головами и плечами. Мужчины обозначались на ней синим, женщины - красным.
- Тому, который попадался на торговле краденым, - продолжал Брэнсон.
- Верно, попадался. Вместе с еще одним нашим старым знакомцем. - Грейс указал на линию, идущую к маленькому четырехугольнику в правой части диаграммы. - Посмотрите, что мы здесь имеем. Наши Шесть Степеней Разделения. Только никакого разделения на самом деле нет. В том деле, на котором попался Поллок - сбыте краденых часов, - мелькало имя Эмиса Смолбоуна. Я просмотрел документы - Смолбоуну предъявили обвинение, но потом освободили за недостатком доказательств. - Суперинтендент повернулся к Аннализе Винир. - Отличная работа, Аннализа. - Он снова взглянул на Брэнсона.
- Думаю, шеф, деньги на информатора потрачены не зря.
- Что у тебя еще?
Все присутствующие выжидающе смотрели на Брэнсона. Рой Грейс бросил мимолетный взгляд сначала на Беллу Мой, потом на Нормана Поттинга. Оба были в его команде, и оба заслуживали немножко счастья. Что ж, удачи обоим.
- Сейчас звонил мой контакт из испанского отделения Интерпола. Они идентифицировали оба тела. Один - Энтони Джозеф Макарио, другой - Кеннет Оливер Барнс. Оба имеют ирландское гражданство. - Сержант посмотрел на Аннализу Винир. - Можно пробить эти имена по нашей базе данных? Желательно побыстрее. Вдруг что-то выплывет.
- Да, конечно.
- Хорошо, Гленн, - кивнул Грейс. - Итак, у нас есть "молоточник" Рики Мур, который, как мы полагаем, мог быть поставщиком первоначальной информации касательно Эйлин Макуиртер и подвергся пыткам в первые же сутки после ее обнаружения. Далее. Сын Гэвина Дейли отправляется в Марбелью якобы для участия в турнире по гольфу, хотя у нас нет никаких подтверждений того, что он состоял когда-либо в каком-то гольф-клубе. Затем в поле нашего зрения попадает Имон Поллок. И вот теперь неподалеку от его яхты обнаружены два тела. Если мы сумеем связать Макарио или Барнса с домом на Уитдин-Роуд или Поллоком, то, возможно, сделаем шаг вперед в нашем расследовании.
Грейс посмотрел на детектива-констебля Алека Дэвиса, одного из самых молодых членов команды.
- Алек, необходимо выяснить, летал Лукас Дейли в Марбелью один или его кто-то сопровождал. Начни с авиалиний, например "ИзиДжет". Они должны знать, был ли с ним кто-то еще.
- Есть, сэр.
Грейс повернулся к Поттингу:
- Норман, я хочу, чтобы ты слетал в Испанию и попробовал выяснить что-нибудь на месте.
- Есть, шеф. - Поттинг метнул взгляд в Беллу Мой. - Мне взять с собой кого-нибудь?
- Боюсь, при нашем нынешнем бюджете это невозможно.
- Не забудь ведерко и лопатку, - пошутил Гай Батчелор. - Говорят, там отличный песочек.
- В прошлый раз меня там пронесло, - отозвался Поттинг. - После их чертовой паэльи.