201. Брежнев и бананы
Для перевода первых лиц государства приглашали ребят из МИДа.
Однажды вечером программа "Время" передавала беседу Брежнева с французским премьером Л. Фабиусом. Переводил Саша Аристов. Я обратил внимание на то, что во время беседы он делает какие-то непонятные жесты: то наклоняется вперед, то откидывается назад.
На следующий день я его спросил:
- Ты что вчера вертелся во время беседы?
- Я купил жене бананы в кремлевском буфете. Во время перевода положил их на колени, а они упали, и я все время пытался ногой подвинуть их к себе.
202. Как правильно хоронить
Однажды А. Громыко поднимался на лифте и услышал доносящуюся из конференц-зала траурную музыку.
- Кого хоронят? - поинтересовался он.
Оказалось, хоронили третьего секретаря из архивного управления.
И он дал распоряжение генеральному секретарю МИДа, тогда это был Борис Федорович Подцероб, навести порядок.
Подцероб передал распоряжение управляющему делами.
Через неделю тот явился к Подцеробу с документом и начал докладывать:
- По первому разряду будем хоронить…
И начал бойко перечислять должности. Но, дойдя до конца списка, понял, что в число тех, кого следует хоронить по высшему разряду, он забыл включить… генерального секретаря. И тут же поправился:
- И вас, конечно, тоже по первому разряду. Не волнуйтесь, Борис Федорович.
Я был на похоронах Б. Подцероба. Естественно, "по первому разряду" - в конференц-зале, с оркестром. Это было 13 или 14 февраля 1983 года. Почему я запомнил эту дату? После смерти Сталина прошло почти 30 лет. А у гроба стояли люди, которые не только знали Сталина, но и которых знал сам Сталин. И они все еще руководили министерством: министр - А. Громыко, замы - В. Кузнецов, Я. Малик, Н. Фирюбин, С. Козырев, Л. Ильичев, А. Ковалев, В. Семенов.
203. О ненормативной лексике
- Я пробил еще пять подписок на "Советский спорт" для МИДа. Одну могу дать на ваш сектор.
Так говорил, придя к нам в отдел, зам. секретаря парткома Ю. Костиков. Тогда с подпиской на популярные газеты и журналы даже в МИДе было трудно.
Костиков поведал нам, что беседовал с самой Ириной Александровной Дроздковой, заведующей сектором пропаганды Киевского райкома партии:
- Она женщина твердая, но я ее убедил. Так что, ребята, можете меня благодарить.
Когда он ушел, я взял телефонную трубку и попросил ребят взять параллельные трубки.
- Это Киевский раком партии? Соедините меня с товарищем Дроздковой.
В трубке строгий голос:
- Дроздкова, слушаю вас.
- Ты что же, Ир, МИД обижаешь, е… твою мать.
В трубке молчание, потом веселый голос:
- Олег! Привет. Куда ты пропал?
И тоже ненормативная лексика.
Дальше разговоры: как тот, как этот. С Ириной мы работали в райкоме комсомола.
Зашел разговор о подписке. О Костикове.
- Этот ваш мудак моченый был у меня сегодня. Сколько тебе нужно номеров?
Особенно моим сослуживцам понравился "моченый мудак". Костиков был высокомерен, и его не любили.
204. Сдаю португальский язык своей бывшей подчиненной
В МИДе можно было получить надбавку к зарплате за знание иностранного языка, по 5 процентов за каждый язык, но не более 10 процентов. Я сдавал французский и итальянский. Если с итальянским языком проблем никогда не было, то французский сдать было трудно, особенно письменный французский. Кафедра состояла из враждующих кланов. Для выработки "типового" текста перевода приглашался француз. Всякое отклонение от предложенного им текста считалось ошибкой. Да и с устным были проблемы. Дамы, принимавшие экзамен, давно потеряли связь с живым языком. Всем был известен парадоксальный случай. Невероятно, но факт: парень, чекист, пять лет проработавший нелегалом во Франции, получил за устный "тройку".
После приезда из Африки я явился на кафедру иностранных языков. Быстро сдал итальянский. Оставался французский. И тут я встретил Марину Стельмах, когда-то работавшую у меня в комсомольской школе переводчицей с португальского языка. Теперь она преподавала язык в МИДе. Мне пришла в голову идея:
- Марина, прими у меня экзамен по португальскому.
- Никаких проблем.
- Языка я почти не знаю. Но мне нужна "тройка".
И опять "никаких проблем".
Через день я явился на экзамен. Но Марины не оказалось.
- Она очень занята, - объяснила мне девица в очках, - но сказала, что нужно принять у вас экзамен.
Я написал перевод. Ответил на вопросы. Чувствую, девица мнется, смущается. Потом извинилась и ушла. Отсутствовала долго. Вернулась веселая и поставила мне "четверку".
Вечером мне позвонила Марина. Смеется:
- Я действительно не смогла прийти: должна была присутствовать на совещании, но наказала Лене поставить тебе "тройку". Вдруг меня отзывают с совещания: Лена хочет со мной поговорить.
- В чем дело?
- Я решительно отказываюсь ставить "тройку".
Я начинаю объяснять, что к чему. Вдруг она говорит:
- Может быть, у тебя к нему какие-то личные претензии, но ставить "тройку" человеку, который знает на твердую "четверку", я не имею права.
- Миленькая ты моя, - говорю, - ставь "четверку". Ставь.
Через год всю французскую кафедру разогнали, и возглавил ее мой хороший знакомый Саша Платов. Когда-то, несмотря на возражение отдела кадров, я его принял на работу в комсомольскую школу. Это был прекрасный переводчик. Переводил автоматически. Он мог во время перевода решать кроссворды, а после перевода лекции не вспомнить, о чем шла речь.
205. Дело в шляпе
Придя в МИД, я решил поменять кепку на шляпу. Мы с Ларисой пришли в ГУМ, и я начал примерять шляпы. Примерял долго, все не нравились.
- В шляпе ты похож на американского гангстера, - качала головой Лариса.
Наконец молоденькая продавщица не выдержала:
- Может быть, померите кепку.
Но шляпу я тем не менее купил и в МИДе ходил в шляпе.
Прошло лет десять. Однажды я потерял шляпу и пришел на работу в кепке. Это вызвало веселый восторг сотрудников.
- Сними немедленно, - распорядился Володя Гневашев. - В кепке ты похож на одесского бандита.
206. Тети и дяди
Как-то, когда я учился в Военной академии, мы с однокурсниками зашли в фойе гостиницы "Москва". Там стояла модно одетая дама, по всему, актриса или балерина. К удивлению ребят, я подошел к ней:
- Здравствуйте, тетя Зина.
Она обрадовалась:
- Олежка! Здравствуй. Как мама?
Она когда-то танцевала вместе с моей матерью и помнила меня еще ребенком. Мы поговорили несколько минут.
- Я завтра маме позвоню, - сказала она на прощание.
- До свиданья, тетя Зина.
Ребята смотрели на меня с уважением. С такой дамой - и "тетя Зина"!
* * *
Прошло очень много лет.
Я руководил направлением в Первом европейском отделе. Спустился в вестибюль министерства. Там стояли ребята из моего отдела и их жены. Увидев меня, одна подскочила ко мне:
- Здравствуйте, дядя Олег.
Это была дочь моего приятеля.
- Оленька! Здравствуй. Как папа?
Мы когда-то работали вместе с ее отцом. Я помнил ее еще ребенком. Мы поговорили несколько минут.
- Я завтра папе позвоню, - сказал я на прощание.
- До свидания, дядя Олег.
Ребята смотрели на нее с уважением. С начальником - и "дядя Олег"!
207. Дипломаты и история русского романса
Обсуждали последний субботний "Огонек". Саша Рылов сказал, что народному артисту М., певшему романс "Снился мне сад", снился не сад, а киевская котлета. С ним согласились. Я поведал, что текст романса написала дочка одесского мирового судьи Лиза Дитерихс, будучи еще очень молодой девушкой. В 1917 году она уехала из России, и ее следы потерялись.
Вспомнили романс "Я встретил вас", а заодно и графиню Амалию Лерхенфельд, в которую влюбился юный секретарь русского посольства Федя Тютчев: встретив ее, 67-летнюю, он написал текст этого романса.
Юра Баранов, всегда осторожно критиковавший власть, горестно заметил: "В наши дни секретаря посольства, имевшего связь с иностранкой, выгнали бы из МИДа, и русская поэзия лишилась бы великих строчек". Циничный Володя Гневашев подошел к стихотворению Федора Ивановича Тютчева с другой стороны: "Это тогда секретарь посольства имел возможность соблазнять графинь. При нынешней зарплате мы можем рассчитывать только на проституток, и то, если они придерживаются левых взглядов и в силу политических убеждений снижают цену для советских дипломатов".
С этим согласились все, и мы с ним пошли в ближайшее к МИДу кафе, где заказали по сто грамм коньяка.
208. Кот и котлеты
В лифте я встретил атташе нашего отдела Володю Левшова. В руках у него была полиэтиленовая сумка:
- Купил двадцать микояновских котлет и два пакета молока.
- Зачем? - удивился я.
- Перед отъездом в отпуск Демидов (это сотрудник соседнего отдела) просил меня наезжать к нему домой кормить кота. А этот кот ест только вырезку и мороженое пломбир. Дал мне денег, а я…
- И ты про кота забыл, - догадался я.
- Верно. И деньги как-то уплыли. И я купил микояновские котлеты…
Микояновские котлеты тогда были самым дешевом мясным блюдом, которое продавалось в кулинариях.
На следующий день я зашел в комнату, где сидел Володя:
- Как кот?
- С голодухи набросился на котлеты, сожрал все и выхлебал оба пакета молока. Как ты считаешь, мне нужно обязательно покупать вырезку?
Я так не считал.
Через пару недель я снова встретил Володю:
- Как кот?
- Вернулся из отпуска Демидов. Подходит ко мне и говорит: "Скажите честно, сколько денег вы истратили?". Я мнусь, а он: "Мы приехали, сразу же принесли ему вырезку, а он не ест. Вы, неверное, очень старались, я вам доплачу". Сказать, что кот привык к микояновским котлетам, я не мог, но брать с него деньги совесть не позволила".
Недавно мне одна дама рассказывала, сколь привередлива в еде ее болонка. Нет на нее Володи.
209. О ленивом дипломате
Министр А. Громыко был совершенно далек от реальной жизни. Он не представлял себе, с каким трудом в те годы было связано разрешение на поездку за границу.
Однажды заместитель заведующего Первым европейским отделом С. Шавердян докладывал ему что-то о Франции.
- Вы сами давно не были во Франции? - строго спросил министр.
- Давно, - вздохнул Шавердян.
- Всё ленитесь, Шавердян.
Сейчас это не кажется смешным, но тогда смеялся весь МИД.
- Я уже четвертый год ленюсь съездить в США, - сказал мне Володя Чхиквадзе, будущий посол в Литве, трудившийся тогда в отделе США.
210. История с шашлыками
Сергея Даниловича Шавердяна недавно чествовали в российском МИДе. Он ветеран. А я вспомнил, как однажды он попросил меня зайти к нему для "очень конфиденциальной беседы".
- В чем дело? - спросил я, входя в кабинет.
- Ты ничего не почувствовал у входа?
- Ничего.
- Никакого запаха?
- Никакого.
- Шашлыком не пахнет?
- Нет.
- Ты понимаешь, Левков уронил пакет с шашлыками прямо около моего кабинета.
Левков - это третий секретарь отдела.
- Слышал я о этом. В чем проблема?
- А в том. Он нарочно уронил их около моего кабинета или случайно?
- Случайно. Не для того он купил в столовой шашлыки, чтобы ронять у твоего кабинета.
- А не хотел ли он, чтобы надо мной смеялись? Вот, мол, Шавердян с Кавказа и в кабинете ест шашлыки.
Я долго убеждал его в обратном.
211. Как отчество твое?
Мы с С. Д. Шавердяном сидели в кабинете заведующего Первым европейским отделом и принимали присланных к нам на практику студентов МГИМО. Их было пять человек. Все они направлялись в сектор Франции.
Я обратил внимание, что Шавердян записывал фамилию каждого и… отчество.
- Почему ты не записываешь имя, - спросил я, когда ушел последний.
- Имя неважно. Важно отчество.
Он взял телефонный справочник кремлевских телефонов и быстро нашел отцов всех пятерых.
- За пять лет не было ни одного случая, - сказал он, - чтобы в сектор Франции направлялся студент, отец которого не был бы в этом справочнике.
212. Карта Москвы с коричневыми точками
В атташе-кейсе одного моего приятеля, уважаемого и уже немолодого дипломата, я увидел карту Москвы с нанесенными на нее коричневыми звездочками. Я поинтересовался, что это.
- Я мучился животом, а мне приходилось много ездить по Москве, - объяснил он. - Ну и на всякий случай отметил на карте все общественные туалеты.
- До сих пор маешься? - спросил я.
- Да нет. Просто у меня одалживал эту карту Л., - он назвал имя нашего общего знакомого. - Он, как и я, в таких странах работал!
213. Колыбель избранных
Мой приятель Виктор Ломакин стал заместителем директора Института международных отношений. Когда-то мы заседали в одном бюро, ходили вместе на хоккей. Однажды вернулись с хоккея такие взвинченные, что моя жена, всегда ратующая за трезвый образ жизни, по своей инициативе налила нам по полной рюмке водки.
Я увидел его фамилию в телефонном справочнике МИДа. Позвонил.
Настороженные ответы. Потом поняв, что у меня нет ни родственников, ни знакомых, которых я хочу определить в институт, он растаял и стал прежним Виктором. Я, естественно, пошутил по поводу того, как поступают в МГИМО, на что, как всегда, серьезный Виктор ответил:
- Представление о том, что к нам поступают только избранные, неверно. Да, многие поступают именно так. Но я тебе авторитетно заявляю, что тридцать процентов поступают абсолютно честно.
- Знаю, как честно. Вчера в МИДовском коридоре я встретил жену посланника К. Она мне поведала: "Мою Наташку не хотели брать на факультет международных отношений. Сказали, что дочек посланников берут только на факультет международных экономических отношений. А они забыли, что у нас дядя заместитель заведующего отделом ЦК партии".
Виктор не сдавался:
- Сейчас поверишь. Тридцать процентов студентов мы направляем на изучение редких языков: тайского, суахили. Никого из сынков и дочек туда, где говорят на этих языках, не заманишь. Поэтому тридцать процентов у нас поступают честно.
214. Специалист по суахили
Однажды, когда я работал в Комсомольской школе, мы решили перевести занятия для студентов из Мозамбика на суахили.
Нашли выпускника МГИМО - Григория Иосселиани.
Не могу вспоминать об этом несчастном парне без улыбки. На последнем курсе института специально для него где-то отыскали преподавателя суахили. А потом, уже после окончания института, выяснилось, что язык, которому этот преподаватель научил Григория, вовсе не суахили, а редкий африканский диалект, на котором говорят в какой-то глухой провинции.
На работу Григорий устроиться не мог и ходил безработным почти полгода. Я взял его к себе, поручил ездить со слушателями по больницам, а по ходу изучать латиноамериканский диалект испанского языка.
- Опять диалект, - грустно улыбнулся Григорий.
215. О непрестижной профессии дипломат
Жена у третьего секретаря Первого европейского отдела А. Рылова преподавала музыку. Она окончила Высшее музыкальное училище, то же, что и А. Пугачева, а посему и она, и ее муж люто ненавидели известную певицу.
- А ведь она, должно быть, завидует твоей жене, - как-то сказал я ему.
- Почему? - удивился он.
- А как же! Кто она такая? Певица и ничего больше. А твоя жена? Замужем за дипломатом.
В разговор вмешался Володя Гневашев:
- У тебя устаревшие представления о престижности профессий. Я вчера познакомился с заправщицей. Молодая красивая девушка. Кровь с молоком. Пригласил пообедать. Она меня спросила, кто я. Дипломат, говорю, уезжаю в Голландию. Буду встречаться с самой королевой. А она: "Я вас приняла за директора магазина. Вы такой представительный".
- И пообедали?
- Куда там! Кто я такой? Нищий дипломатишко. А она заправщица на заправке в центре города! Она в день зарабатывает больше, чем я за месяц.
216. Ненавистник Высоцкого
Кроме Пугачевой, Рылов почему-то так же люто ненавидел Высоцкого.
Когда тот умер, Рылов возмущался, почему столько шума вокруг его похорон.
- Высоцкого решили в Москве не хоронить, - сообщил я ему.
- Правильно, - обрадовался он.
- Увезут в какую-то деревню и там втихаря похоронят.
- Очень хорошо, - радости Рылова не было предела.
Володя Гневашев сразу понял, в чем дело, и спросил:
- А название этой деревни ты, случаем, не знаешь?
- А как же! - отвечал я. - Знаю. Михайловское…
217. Финские бананы
После Олимпиады в мидовский буфет завезли продукты из Финляндии: сыр, колбасу, конфеты.
Все настолько привыкли к тому, что продукты в буфете финские, что однажды я принес в общую комнату бананы и заявил:
- Финские.
И никто не среагировал. Только минут через десять дотошный Витя Кулешов сказал:
- Я не знал, что в Финляндии есть оранжереи.
218. Куринные тушки не для застенчивых
Как-то в буфете я показал моему приятелю Саше Ровнову на лежащие на витрине куриные тушки:
- Какая поза тебе нравится?
Действительно, ноги у кур были подняты и развернуты по-разному, и намек был настолько очевидным, что следившая за нашим разговором и искоса поглядывавшая на кур буфетчица Лида густо покраснела.
Саша потом часто вспоминал эту историю:
- Надо же, Лидку в краску вогнал.
Однажды я не заметил Лиду, несущую поднос для какого-то начальства, и первым прошел в лифт.
Идущий сзади субъект вежливо уступил ей дорогу, а когда лифт поехал, начал распространяться:
- Я вам приношу извинение за дипломатов, которые не уступают дорогу даме. Есть еще такие у нас.
Естественно, всё в мой адрес. Я не выдержал и спросил Лиду:
- Куриных тушек у тебя сегодня не будет?
К удивлению вежливого субъекта, Лида толкнула меня в бок и захихикала.