283. Имущество конголезской армии
Я должен был перевезти оборудование для своего посольства в Сан-Томе из Браззавиля. Наши военные пригнали из Анголы грузовой самолет АН-24. Долететь в Сан-Томе он мог только с посадкой в Габоне, но надежд на получение разрешения на посадку в Габоне самолета, приписанного к "враждебной" Анголе, не было.
- Берите две бутылки виски и приходите с женой к нам, - сказал мне А. Никодимов, работник нашего торгпредства в Браззавиле.
В положенное время мы с Ларисой пришли к Никодимову. Нас встречали его радушная жена и… конголезский офицер, летчик. Узнав о нашей проблеме, он засмеялся: "Проблем не будет" - и спросил, много ли у нас имущества и хватит ли нам одного самолета. Я ответил, что хватит, и потом пожалел.
На следующий день пилот нашего АН-24 получил документы, в которых говорилось, что он перевозит "имущество конголезской армии".
Набили мы самолет так, что места для Ларисы не нашлось. Поднимался он медленно и, когда оторвался от земли в самом конце взлетной полосы, взволнованные провожающие облегченно вздохнули.
В Габоне все обошлось, но когда мы сели в Сан-Томе, нас окружили местные военные. Им пришлось объяснять, что мы везем "оборудование дружеской конголезской армии" и никакого отношения к "вражескому Габону" не имеем.
На обратом пути мы попали в тропическую грозу. Нас кидало в разные стороны, как в плохом кинобоевике. Прошедший войну пилот А. И. Смирнов, когда сели, признался:
- Лечу и думаю: "В учебной группе у нас было двадцать пять человек, в живых осталось двадцать. А теперь и девятнадцать".
Этот самолет еще несколько лет летал в Анголе. Потом его сбили. Пилот-анголец погиб.
284. Что нужно делать, чтобы не посадили
Я был утвержден постоянным проверенным в делах, руководителем дипломатической миссии и по этому поводу был вызван в Москву "для консультаций".
Многоопытный главный бухгалтер министерства напутствовал меня:
- Если ты перерасходуешь статью на представительские расходы больше чем на 1000 долларов, тебя посадят. Правда, посол в США израсходовал на 2500 долларов больше, но ему все сошло, потому что он член ЦК. А тебя посадят. Если ты перестроишь флигель и затратишь больше 800 долларов, тебя посадят. Правда, посол в Египте построил целый сарай, но ему все сошло, потому что он член ЦК. А тебя посадят.
После очередного "посадят" я не выдержал:
- Если я все буду делать только по инструкции, меня прогонят "за неспособность решать оперативные задачи".
- Прогонят, - согласился главный бухгалтер.
Но опыт работы в дипмиссиях у меня был. И когда передо мной вставала проблема, которую я мог решить, только нарушив инструкцию, я посылал в Москву телеграмму:
- Если не будет возражений, я…
И описывал, что намереваюсь сделать. Телеграмму заканчивал:
- Ответ жду через семь дней.
Ни разу ответа я не получил. И все сходило.
285. Кому рай, а кому нет
Зимой 1976 года я снова был вызван в Москву на совещание. Заодно решил показаться врачам, сдать анализы. Посольский врач в Браззавиле посоветовал мне купить специфический анестезирующий гель для анализа через катетер. В Москве достать его невозможно, а в Конго он продавался в любой аптеке.
В Москве, возвращаясь после анализа домой, я попросил таксиста сделать крюк до общественного туалета. Он начал ворчать, но когда я рассказал ему, через что мне вводили трубку, он был настолько потрясен, что через каждые пять минут участливо спрашивал, не надо ли сделать еще крюк до туалета.
Врачи выдали мне с полдюжины лекарств, и я начал послушно их принимать. Когда я возвращался назад в Конго, в самолете со мной летела большая группа рабочих. Через час после взлета началась пьянка.
- Налей этому, - сказал кто-то, указав на меня.
- Да ну его, он болезный, - ответил мой сосед и показал на разложенные передо мной лекарства. - Еще помрет!
Браззавиль встретил меня солнцем. После заснеженной Москвы - бурная зелень, голубое небо, пальмы, разноцветные птицы.
- У вас тут просто рай, - сказал я встречавшей меня Ларисе.
Она не согласилась:
- У нас пекло. Тебе повезло: отдохнул от жары.
7.2. Не ходите, дети, в Африку гулять
286. Святой Жоаким и услужливые негритянки
В первый раз я попал в Луанду сразу после ухода португальцев. Роскошные магазины и полное отсутствие товаров. В огромном трехэтажном магазине с зеркалами и эскалаторами продавался только один (!) предмет - мотор от моторной лодки устаревшей конструкции. Мои друзья объяснили мне, что новые власти имеют право национализировать магазин, только если там ничего не продается. Поэтому хозяева выставляют для продажи хоть один предмет, лучше всего такой, который никто не купит.
Номер, в котором я остановился, был суперроскошным. Я принимал душ в ванной, отделанной цветным мрамором. Принимал… и вдруг открылась дверь. Появилась молодая негритянка с соблазнительными формами. Она вежливо спросила, не нужно ли мне чего. Когда я ответил "нет", она сказала, что я могу найти ее в любое время дня и ночи.
Я спустился в ресторан. Метрдотель в обшитой золотом ливрее принес меню в бархатной папке. Там было всего три блюда: couvert, консоме святого Жоакима и рыба с мудреным названием в картофеле.
Я заказал все три. Что касается couvert, то это оказалось не блюдо, а прибор - вилка, нож и ложка для супа. Попробовав консоме святого Жоакима, я понял, что Жоаким был действительно святым, ибо только святой мог считать бульоном теплую воду, в которой плавают небольшие кусочки рыбы. Потом на огромной тарелке мне принесли маленький кусочек рыбы и перемерзшую картошку. Я удивился, откуда в Африке перемерзшая картошка. Позже мне объяснили, что ее привозили из Европы в трюмах.
Потом я заказал кофе. Он был прекрасным. Хотя и без сахара. Зато появились две молодые негритянки и спросили, не нужно ли мне чего после кофе. Я их вежливо поблагодарил.
287. По глупости и в последний раз
Однажды я оказался в Луанде пролетом из Сан-Томе в Браззавиль. Ребята из посольства приехать в аэропорт не смогли, так как в районе аэропорта велись боевые действия. Вместе с пятью европейцами мне пришлось провести в аэропорту ночь. Среди них оказался француз, который наизусть читал в лицах комедии Мольера.
Военные действия приближались к зданию аэропорта, и нам стало не до Мольера. Неожиданно приземлился югославский самолет из Мозамбика и забрал всех европейцев. Француз, читавший Мольера, летел со мной. Он оказался архитектором.
- Как вы попали в Анголу? - спросил я.
- По глупости и в последний раз, - ответил он.
Я долетел до Дуалы, откуда благополучно добрался до Браззавиля.
288. Легендарный пан Яблоньский
Яблоньский был аккредитован послом Польши в пять стран Западной Африки, штаб-квартира его находилась в Яунде (Камерун).
В первый раз нас познакомили на приеме в советском посольстве в Браззавиле.
- Это наш посланник в Сан-Томе, - представил меня посол Е. Афанасенко.
- Вы из Сан-Томе? - удивился Яблоньский. - Сан-Томе - это очень интересно. Я непременно должен туда слетать. Ну как там?
Он уже был солидно навеселе и с интересом слушал меня.
На следующий день я улетал в Либревиль, и моим соседом в первом классе оказался не кто иной, как пан Яблоньский, не менее навеселе, чем накануне. Сидевший сзади торгпред из Конго представил меня:
- Это наш поверенный в Сан-Томе.
Пан Яблоньский обрадовался:
- Вы из Сан-Томе? Сан-Томе - это очень интересно. Я непременно должен туда слетать. Ну как там?
И я снова начал рассказывать про Сан-Томе. И снова он слушал меня с интересом, задавал вопросы.
На следующий день посол в Габоне милейший Володя Филатов пригласил меня на прием в посольство, и его супруга представила меня… пану Яблоньскому.
- Вы из Сан-Томе? - удивился он. - Сан-Томе - это очень интересно. Я непременно должен туда слетать. Ну как там?
Яблоньский вошел в анналы мировой дипломатии благодаря совершенно беспрецедентному случаю.
После десяти лет работы в Африке он получил разрешение вернуться в Варшаву. Как полагается в таких случаях, он разослал "отзывные грамоты" и провел прощальные приемы в тех странах, где был аккредитован.
Но потом из Варшавы пришло указание остаться. И он разослал просьбы на агреман (согласие правительства принять кого-либо в качестве посла) во все пять стран, где указал, что вместо господина Яблоньского послом будет господин Яблоньский. Потом вручил пять верительных грамот и устроил пять приемов.
289. Где центр жизни
Мы с Сережей Котовым возвращались из Габона в Браззавиль. Обменивались впечатлениями о прошедших переговорах и, давая характеристики участникам переговоров, обильно употребляли нецензурную лексику.
Вдруг сидящий впереди нас мужчина европейской наружности повернулся к нам и на чистом русском языке сказал:
- Как приятно и неожиданно услышать в центре Африки русскую речь.
Это оказался французский специалист Юра Секачев, он летел из Абиджана в Браззавиль. Я с ним познакомился, часто потом бывал у него дома в Браззавиле.
Его родители попали во Францию в начале двадцатых годов. Юра рассказал, как они вышли из порта в Марселе и хотели попасть в центр города. Отец Юры, не очень хорошо владевший французским, решительно направился к интеллигентному человеку в очках и, вместо того чтобы спросить "Où est le centre de la ville?", что означает "Где центр города?", спросил "Où est le centre de la vie?", что переводится как "Где центр жизни?".
Прохожий задумался, а отец начал настаивать: "Нет, ты скажи: где центр жизни? Ты должен знать, где центр жизни". На что прохожий после некоторого раздумья ответил, что он сам всю жизнь стремится узнать это, но никак не может.
"Идиот", - констатировал отец и пошел дальше. Мать Секачева, дворянка, прекрасно говорившая по-французски, позже объяснила ему, в чем дело.
Семейство Секачева запомнилось мне еще из-за милой собачонки по имени Сократ. В то время собак взвешивали вместе с багажом, поэтому для того, чтобы он весил меньше, за несколько дней до полета его переставали кормить. Зато в самолете кормили от души, а посему у собаки выработался рефлекс - каждый раз при виде самолета пес визжал от радости.
290. Встреча в туалете
Мы с Сашей Ходаковым, будущим послом в Голландии, однажды решили ради экзотики лететь из Браззавиля в Либревиль не надоевшими европейскими лайнерами, а простеньким самолетом местной компании с двумя посадками.
В городишке Порт Жантиль мы зашли в туалет. Говорим о чем-то, как вдруг слышим из кабины просто-таки вопли… по-русски:
- Ой, русские товарищи, не уходите. Ой, русские товарищи, не уходите.
И через полминуты появился человек. Первым его вопросом было:
- В какой стране я нахожусь?
Оказалось, это поляк, которого послали работать в Яунде. По-французски он не говорил ни слова, что-то пытался объяснить по-английски. А английский в Западной Африке распространен так же, как китайский. Как он оказался в Габоне, объяснить он не мог.
Мы довели бедолагу до диспетчера и объяснили, на какой рейс надо сесть. Он нас поблагодарил и грустно смотрел нам вслед.
291. Случайный прохожий
И еще о Саше Ходакове.
Однажды после хоккейного матча в спортивном центре ЦДСА у меня не завелась машина. Я безуспешно пытался что-то предпринять. Потом позвонил Саше Ходакову, благо, он жил рядом. Тот принес запасные свечи. Безрезультатно. Вдруг к нам подошел прохожий:
- Помочь?
- Помогите.
Он залез в мотор - и через несколько минут машина завелась. Прохожий этот был… чемпион мира по шахматам Михаил Таль.
292. Лиловый фольксваген
Личные отношения с кубинцами, несмотря на охлаждение отношений государственных, оставались самыми прекрасными. Когда я приехал вручать грамоты в Сан-Томе, кубинцы дали мне на пару месяцев фольксваген лилового цвета с номерами кубинского посольства.
Мой старый знакомый еще по Алжиру кубинец Валеро, сам, кстати, военный разведчик, прекрасно знал, кто я такой, но тем не менее звал меня "товарищем полковником" и грозился "пожаловаться военному атташе". Однажды после приема с обильным количеством спиртного, еще в Алжире, он признался мне: есть у них в посольстве специальный человек, он снимает на кинопленку дипломатов из всех посольств и потом по походке определяет, не военные ли они. У меня действительно походка военного: я начинал с Военной академии.
293. Как превратиться в китайцев
- Что с вами! У вас желтые лица! - дама была в ужасе и, взяв провезенную нами из Конго посылку, быстро ретировалась.
Если вопрос "Что пьешь?" для нормальных людей означает выяснение пристрастия к напиткам, то для живущих в Тропической Африке это значит "Что принимаешь против малярии?". Лекарств было много: одни нужно принимать каждый день, другие - раз в неделю. Они помогали, хотя в той или иной форме малярией болели почти все. По возвращении в Европу у многих случались остаточные приступы. Лекарства были разные, но в основе всех был хинин, а посему цвет кожи становился желтым.
Иногда настолько желтым, что знакомые пугались: "Вы с Ларисой желтые, как китайцы!".
294. Таинственный ящик
Смешная история произошла в Камеруне.
Завхоз посольства отправил в Союз какой-то таинственный ящик. Доброжелатели донесли куда следует, и в Москве завхоза попросили ящик открыть. А там… подшивка "Правды" за пять лет. Таможенники сначала обалдели, потом извинились и пропустили. Им было невдомек, что ящик этот из ценнейшей породы дерева.
295. Голая француженка в аэропорту
Однажды в аэропорту в Либревиле я увидел странную картину: по залу шла совершенно голая белая женщина, которую сопровождали полицейские.
Позже мне объяснили. Эта дама, француженка, хозяйка какой-то небольшой лавки, назвала покупательницу, местную женщину, "черной обезьяной". Ее судили, и вердикт был необычным. Ей предложили на выбор: или шесть месяцев тюрьмы, или пройти голой от таможни до посадки на самолет в Париж. Она предпочла второе. Шла она мелкими шагами, смотрела на пол. Пассажиры делали вид, что ее не замечают.
296. Наследственность
В Сан-Томе приехали ГДРовские дипломаты из Анголы. Их целью было "налаживать дипломатические отношения". В первый же день они нанесли мне визит. Ни по-русски, ни по-французски никто не говорил. Один только с трудом говорил по-португальски. Пришлось перейти на немецкий.
Первые полчаса было трудно. Но потом я освоился. Да так, что третий секретарь Володя Черняков потом выражал удивление.
Я не стал ему говорить, что бабушка у меня была немкой, а тетка говорила со мной по-немецки, пока мне не исполнилось десять лет.
297. Мат как мистика
Автомашины для посольства в Сан-Томе я покупал в соседнем Габоне. Денег мне выделили достаточно. Но как доставить автомашины на остров? Самолетом - астрономическая сумма. Пароходом тоже накладно.
Саша Ходаков - он тогда работал в Габоне - нашел выход из положения:
- Я познакомлю тебя с да Силвой.
Да Силва, полуитальянец-полупортугалец, владел небольшой посудиной под названием "Дангила". Говорил на трех языках: французском, португальском и итальянском. На всех трех языках он говорил сразу и очень быстро. Получалось примерно так:
- Lamianave, мonbateau, meonaviopart, parte, sai, demain, domani, amanhã.
Что означало "Мой корабль отходит завтра".
Поскольку корабль "Дангила" был мал, мы вынуждены были купить автомашины такого размера, чтобы их длина соответствовала ширине палубы, иначе не получалось. И купили. Пежо и фольксваген. Погрузить их можно было прямо с причала на палубу и только в момент прилива. Мы решили застраховать машины и отправились в страховую компанию. Там нам объяснили, что страхуют они только те моменты, когда автомашина касается одной поверхности тремя колесами. Только двумя - нет. Иными словами, если машину с причала перетаскивают на палубу, то самый опасный момент, когда два колеса на палубе, а два - на причале, не страхуется.
Мы наняли шестерых местных. Первую машину перетащили без проблем. А когда переносили вторую… Два ее колеса коснулись палубы и начали скатываться в воду. Саша на берегу повис на тросе и, когда понял, что машина упадет в воду, начал громко кричать по-русски матом. И это подействовало.
Местные толкнули машину - и она стала на палубу на все четыре колеса.
Я всегда считал, что в мате есть что-то мистическое.
298. Как мы брали банк
Когда да Силва установил машины на борту "Дангилы", мы с Сашей поехали в город.
- В самый лучший ресторан, - распорядился я.
И Саша отвез меня в пятизвездочный французский ресторан "Наполеон".
Мы уселись в баре и заказали двойной "Чивас".
Бармен смотрел на нас косо: европейцы, грязные, потные, днем, в таком ресторане!
Подошла хозяйка и начала что-то говорить по поводу необходимости закрыть кассу, из чего следовало, что нам нужно сначала оплатить выпивку.
У нас в руках были маленькие сумочки, тогда мы их называли "пошетками". В моей были деньги, которые я должен был заплатить за машины, в Сашиной - бумаги.
- Возьмите, пожалуйста, сами, - попросил я бармена.
Пошетку мою взяла хозяйка. Открыла. И замерла. Тугая пачка денег. Посмотрела на Сашину пошетку, которая была больше раза в два. Помедлила, пытаясь сообразить, кто мы такие, а потом сказала:
- Господа. Будет лучше, если вы пройдете в тот маленький зал, там вам будет спокойней. И не волнуйтесь, господа, полиции у нас делать нечего.
Она явно решила, что мы только что взяли банк.
"Дангила" благополучно доставила машины в Сан-Томе. Да Силва взял с нас мизерную сумму. Позже я догадался, что везти дипломатический груз для него было удачей: корабль не подлежал досмотру. А что он вез кроме наших машин, оставалось только догадываться.