- Ты знаешь, о чем письмо? - полюбопытствовал Карелла.
- Нет.
- Но письмо все-таки было?
- Нет.
- Ты приносил письмо?
- Нет.
- Ты ведь лжешь, да?
- Нет.
- Где ты его встретил?
- Я никого не встречал.
- У парка?
- Нет.
- В кондитерской?
- Нет.
- На улице?
- Нет.
- Он сидел в машине?
- Нет.
- Но человек-то был?
- Не знаю.
- Мужчина или женщина?
- Не знаю.
- В письме сообщается, что он сегодня вечером кого-то убьет. Ты это знал?
- Нет.
- Ты хотел бы, чтобы тот человек - мужчина или женщина - кого-то убил?
- Нет.
- Так вот. Тот тип, что передал тебе письмо, собирается кого-то убить. Он так и написал. Он собирается убить одну леди.
- Фрэнки, она может быть твоей мамой.
- Ты хочешь, чтобы тот человек убил твою маму?
- Нет, - сказал Фрэнки.
- Тогда скажи, кто он. Мы хотим его остановить.
- Не знаю я, кто он! - выпалил Фрэнки.
- И до сегодняшнего дня ты никогда его не видел?
Фрэнки заплакал:
- Нет. Никогда!
- Что случилось, Фрэнки? - Карелла подал мальчику свой носовой платок.
Фрэнки вытер глаза и высморкался.
- Он сам подошел ко мне, вот и все. Я не знал, что он собирается кого-то убить. Богом клянусь!
- Мы знаем, что ты ни при чем, Фрэнки. Он шел по улице или ехал в машине?
- В машине.
- Какой марки?
- Не знаю.
- Какого цвета?
- Синего.
- С откидным верхом?
- Нет.
- Седан?
- Что такое седан?
- С твердой крышей.
- Да.
- Ты видел номер?
- Нет.
- Что было потом, Фрэнки?
- Он подозвал меня к машине. Мама говорит, что нельзя садиться в машину к незнакомым людям, но он не хотел, чтобы я садился к нему в машину. Он спросил, хочу ли я заработать пять баксов.
- И что ты ответил?
- Я спросил как это сделать?
- Продолжай, Фрэнки, - предложил Бирнс.
- Он сказал, что я должен отнести письмо в полицейский участок за углом.
- На какой улице ты стоял, Фрэнки?
- На Седьмой. Там, за углом.
- Ясно. Продолжай!
- Сказал, что я должен войти и спросить дежурного, а потом отдать ему письмо и уйти.
- Он дал тебе пять долларов сразу или потом?
- Сразу, - признался Фрэнки. - Вместе с письмом.
- Деньги еще у тебя? - поинтересовался Бирнс.
- Кое-что я потратил.
- Все равно по банкноту мы ничего не узнаем, - вмешался Мейер.
- Да, - согласился Бирнс. - Фрэнки, ты хорошо разглядел того человека?
- Да, довольно хорошо.
- Можешь описать его?
- У него короткая стрижка.
- Очень короткая?
- Да.
- Какого цвета глаза?
- Голубые… по-моему. В общем, светлые.
- Какие-нибудь шрамы есть?
- Нет.
- Усы?
- Нет.
- Что на нем было надето?
- Желтая спортивная рубашка, - сообщил Фрэнки.
- Это он, - сказал Хоуз. - Тот, с кем я столкнулся в парке.
- Нам нужен полицейский рисовальщик, - заявил Бирнс. - Мейер, вызови, будь другом! Если Самальсон окажется не тем, кого мы ищем, нужно нарисовать фоторобот и разослать всем патрульным. - Он резко обернулся. У него в кабинете звонил телефон. - Погоди секунду, Фрэнки!
- Лейтенант ушел к себе в кабинет и поднял трубку. Вернувшись, сказал:
- Звонили из 102-го. Они наведались к Самальсону домой. Дома его нет. Домохозяйка сказала, что он на Айсоле.
- Где? - спросил Карелла.
- В нескольких кварталах отсюда. В супермаркете "Бивер Бразерс, инкорпорейтед". Знаете, где это?
- Я уже еду туда, - заявил Карелла, выбегая на лестницу.
Мейер Мейер говорил по телефону:
- Говорят из 87-го участка. Лейтенанту Бирнсу нужен рисовальщик. Будьте добры, поскорее…
В тот самый миг, когда Карелла ввел задержанного в комнату, Хоуз сразу понял, что перед ним вовсе не тот, кто напал на него в парке.
Мартин Самальсон оказался высоким сухощавым субъектом. Поверх костюма на нем был надет белый фартук с эмблемой магазина. Фартук лишь подчеркивал его сухопарость. Светлые, вьющиеся волосы спадали на плечи. Глаза карие.
- Что скажешь, Коттон? - спросил Бирнс.
- Это не он, - ответил тот.
- Фрэнки, этот человек передал тебе письмо?
- Нет, - сказал Фрэнки.
- Какое письмо? - поинтересовался Самальсон, вытирая руки о передник.
Бирнс взял бинокль, лежащий на столе Кареллы.
- Ваш? - поинтересовался он.
Самальсон ошарашенно воззрился на бинокль.
- Да! Послушайте, как же так? Где вы его нашли?
- Где вы его потеряли? - задал вопрос Бирнс.
Внезапно до Самальсона что-то дошло.
- Погодите-ка, погодите! Я потерял бинокль в прошлое воскресенье. Не знаю, зачем меня сюда притащили, но если в связи с этим биноклем, то ничего у вас, ребята, не выйдет! Я тут ни при чем! - И он потряс в воздухе вытянутой рукой, словно подтверждая свою безупречную репутацию.
- Когда вы его купили? - спросил Бирнс.
- Недели две назад. В лавке уцененных вещей на Кричтон-авеню. Можете проверить.
- Уже проверили, - сообщил Бирнс. - И знаем о леденце.
- Чего?
- Вы вошли в магазин с леденцом на палочке.
- А! - Самальсон застенчиво улыбнулся. - У меня тогда болело горло. Когда болит горло, приятно чем-то его промочить. Вот почему я сосал леденец. Законом это не запрещено.
- Значит, бинокль был у вас до прошлого воскресенья, верно? А в прошлое воскресенье вы, по вашим словам, его потеряли.
- Правильно.
- Вы уверены, что сами никому не давали его?
- Совершенно уверен. В прошлое воскресенье я ездил на теплоходную прогулку. По реке Херб. Наверное, там я его и посеял. Понятия не имею, где был мой бинокль с тех пор, и мне плевать. Вы не можете повязать меня за что бы то ни было после прошлого воскресенья. Верно говорю!
- Успокойтесь, Самальсон, - посоветовал Хоуз.
- Черта с два! Приволокли меня в полицейский участок, как будто…
- Я сказал - успокойтесь! - повторил Хоуз.
Самальсон посмотрел ему в глаза и внезапно замолчал.
- Так на чем вы, говорите, катались в прошлое воскресенье? - поинтересовался Хоуз. И на лице, и в голосе его по-прежнему читалась угроза.
- На теплоходе "Александр", - обиженно ответил Самальсон.
- Где он ходит?
- По реке Херб. До Пейсли-Маунтин.
- Когда вы потеряли бинокль?
- Скорее всего, на обратном пути. Когда мы выходили на пикник, он у меня еще был.
- Вы считаете, что потеряли бинокль на теплоходе?
- Может быть. Не знаю.
- Вы ходили куда-нибудь потом?
- Как это?
- После того как теплоход пристал к берегу.
- Ага. Я был с девушкой. Пристань, знаете ли, недалеко отсюда. На Северной Двадцать пятой. У меня там была припаркована машина. И мы поехали в бар рядом с супермаркетом. Я захожу туда время от времени после работы. Вот почему я знаю то местечко. Мне не хотелось колесить по всему городу в поисках приличного места, где можно культурно посидеть с девушкой.
- Как называется бар?
- "Паб".
- Где он находится?
- На Северной Тринадцатой, Пит, - вмешался Карелла. - Я его знаю. Для своего квартала вполне пристойный бар.
- Да, там ничего, - согласился Самальсон. - Я повел туда мою девушку, а потом мы с ней немного покатались.
- Останавливались?
- Да.
- Где?
- У ее дома. В Риверхеде.
- Может, вы там потеряли бинокль?
- Может, и так. Нет, все-таки скорее всего я его посеял на теплоходе.
- А может, в баре?
- Может, и там. Но мне все-таки кажется, что на теплоходе.
- Подойди сюда, Стив, - попросил Бирнс.
И они вдвоем направились в кабинет Бирнса. Там лейтенант шепотом спросил:
- Что скажешь? Задержим его?
- За что?
- Он ведь может оказаться сообщником. Не нравится мне его сказочка о потерянном бинокле. Больно складно врет.
- Не похоже, чтобы у нашего киллера были сообщники, Пит. Судя по всему, он одиночка.
- И все же киллер может его знать. Вдруг он собрался после убийства залечь на дно на квартире этого парня. Приставь к нему хвост. О'Брайену все равно нечего делать. Вот и используй его. - Бирнс вернулся к Самальсону.
Карелла направился в противоположный угол комнаты, где Боб О'Брайен печатал отчет, и что-то прошептал ему на ухо. О'Брайен кивнул.
- Вы свободны, Самальсон, - сказал Бирнс. - Никуда не выезжайте из города. Вы можете нам еще понадобиться.
- Может, кто-нибудь скажет мне, в чем, собственно, дело? - поинтересовался Самальсон.
- Нет, не скажем, - ответил Бирнс.
- Ну и порядочки в нашей полиции! - вскипел Самальсон. - Но хоть бинокль мой мне можно забрать?
- Он нам больше не нужен, - сказал Бирнс.
- Спасибо, хотя и не за что, - отозвался Самальсон, хватая бинокль.
Хоуз проводил его до порога и посмотрел, как он спускался по лестнице, все еще кипя от возмущения.
О'Брайен вышел из комнаты через секунду.
- Можно, я тоже пойду? - спросил Фрэнки.
- Погоди, сынок, - попросил Бирнс. - Ты нам еще понадобишься.
- Для чего? - удивился мальчик.
- Мы будем рисовать портрет, - объяснил Бирнс и позвал: - Мисколо!
Из-за перегородки вынырнула голова Мисколо.
- Чего вам?
- Молоко у тебя найдется?
- Конечно.
- Пожалуйста, налей мальчику молока. И дай ему печенья. Хочешь печенья, Фрэнки?
Фрэнки кивнул. Бирнс взъерошил ему волосы и вернулся в свой угловой кабинет.
Глава 10
Без двадцати три прибыл полицейский рисовальщик. Внешне он совсем не походил на художника. На нем не было ни блузы, ни галстука-бабочки, и пальцы его не были испачканы краской. Он носил очки без оправы и больше всего напоминал утомленного продавца жидкостей от насекомых.
- Это вам, ребята, нужен рисовальщик? - спросил он, ставя на загородку свой чемоданчик.
Хоуз поднял на него глаза.
- Да, - ответил он. - Входите, не стесняйтесь.
Рисовальщик зашел в отдел.
- Джордж Анджело, - представился он, протягивая руку. - Никакого отношения к Микелю, я имею в виду Микеланджело, ни родственного, ни в смысле таланта. - Он ухмыльнулся, выставив на всеобщее обозрение крупные белые зубы. - Кого будем рисовать?
- Привидение, - пояснил Хоуз. - Призрака, которого видели я и мальчик. Мы опишем его вам, а вы набросаете портрет. Идет?
- Идет, - кивнул Анджело. - Надеюсь, вы оба видели одного и того же призрака.
- Да, - подтвердил Хоуз.
- И более-менее одинаково его запомнили. А то у меня один раз было двенадцать свидетелей, так вот каждый из них описывал одного и того же подозреваемого совершенно по-разному. Вы представить себе не можете, насколько бестолковы типичные свидетели преступления. - Рисовальщик пожал плечами. - Но сейчас, надеюсь, из нашего сеанса выйдет толк, потому что полицейские умеют ухватывать внешность, а дети невинны и не предубеждены. Будем надеяться, у нас все получится.
- Куда вы хотите сесть? - поинтересовался Хоуз.
- В любое место, где есть свет, - ответил Анджело. - Например, за тот стол у окна.
- Отлично. - Хоуз повернулся к мальчику: - Фрэнки, пошли туда!
Они подошли к столу. Анджело открыл свой чемоданчик.
- Рисунок пойдет в газеты?
- Нет.
- На телевидение?
- Нет. У нас нет для этого времени. Мы просто раздадим портрет подозреваемого полицейским и будем показывать его в округе. Вдруг кто-то видел нашего призрака.
- Ясно, - кивнул Анджело, доставая из чемоданчика блокнот и карандаш. Потом вытащил стопку больших листов картона, поделенных на квадратики, сел за стол, прикинул, как падает свет, и еще раз кивнул.
- С чего начнем? - спросил Хоуз.
- Посмотрите на эти карточки, - велел Анджело, - и выберите ту, на которой изображен подходящий контур. - Какая у него форма лица? Квадратная, овальная, треугольная? У меня собраны здесь все возможные типы. Не торопитесь.
Хоуз и Фрэнки принялись перебирать карточки.
- Что-то вроде этого, да? - обратился Хоуз к мальчику.
- Ага, что-то вроде, - согласился тот.
- Значит, лицо у него овальное? - уточнил Анджело. - Ладно, для начала сойдет.
Он быстро набросал в блокноте яйцеобразный контур.
- Теперь нос. Посмотрите, есть ли тут такой, как у него. - Он вытащил следующую карту.
Хоуз и Фрэнки стали послушно изучать различные носы, изображенные на картоне.
- Здесь нет носа, как у него, - заявил Фрэнки.
- Даже ничего похожего нет?
- Может, вот этот. Но не совсем такой, как у него.
- Главное в нашем деле - простота, - пояснял Анджело Хоузу, чертя в блокноте карандашом. - Наш портрет не предназначен для того, чтобы висеть в Лувре. Нам нужно сходство, по которому можно опознать преступника. Полутона и оттенки только вводят в заблуждение. Поэтому самое важное - четкость линий. Вот почему мы, полицейские рисовальщики, работаем только карандашом. Черно-белое изображение проще всего, однако мы не стремимся достичь фотографической идентичности. Наша задача - как можно точнее передать сущность изображаемого человека. Постарайтесь припомнить, нет ли у него каких-либо особых примет или черт - может, что-то буквально бросается в глаза. А я зафиксирую ваши впечатления на бумаге - видите, как все просто. Уточнения будем вносить по ходу дела. Сейчас мы, можно сказать, в самом начале пути; мы будем рисовать снова и снова, пока не добьемся более-менее приличного сходства. А теперь еще раз взгляните на эти носы. Который похож больше всего?
- По-моему, этот, - указал мальчик.
Хоуз согласился.
- Ладно. - Анджело начал рисовать. Потом достал следующую карту. - Теперь глаза!
- Я помню, глаза у него голубые, - объявил Хоуз. - Внешние уголки слегка скошены книзу.
- Да, - подтвердил мальчик.
Анджело кивнул и продолжил рисовать.
Наконец первый набросок был готов.
- Совсем на него не похож, - заявил мальчик, когда Анджело показал им рисунок.
- Не похож так не похож, - мягко согласился Анджело. - Тогда скажите, что тут не так.
- Он просто не похож на того парня, вот и все.
- Чем не похож?
- Не знаю. - Парнишка пожал плечами.
- Во-первых, он слишком молодой, - сказал Хоуз. - Парень, которого мы видели, будет постарше. Ему, пожалуй, под сорок… или даже сорок с небольшим.
- Хорошо. Начните с верхней части портрета и идите вниз. Что я изобразил не так?
- Волос слишком много, - сказал мальчик.
- Да, - согласился Хоуз. - А может, голова слишком большая.
Анджело заработал ластиком.
- Так лучше?
- Да, но у того типа намечается небольшая лысина, - вспомнил мальчик, - вот здесь. На лбу.
Анджело провел ластиком, и ото лба к верху головы изображаемого протянулись залысины.
- Что еще?
- Брови у него гуще, - вспомнил Хоуз.
- Еще?
- Нос короче, - решил мальчик.
- А может, расстояние между носом и верхней губой длиннее, - предположил Хоуз. - Но не так, как у вас.
- Ладно, ладно, - кивнул Анджело. - Продолжайте!
- Глаза были более сонные, вялые.
- Что, сильнее скошены?
- Нет, веки тяжелее.
Они наблюдали за тем, как рисовал Анджело. Он накрыл первый набросок листком папиросной бумаги и быстро-быстро заработал карандашом, кивая самому себе в ходе работы и высунув кончик языка. Наконец, поднял голову.
- Так лучше? - спросил он и показал им второй вариант.
- Нет, не похож! - заявил Фрэнки.
- Что не так? - снова спросил Анджело.
- По-прежнему слишком молодо выглядит, - заметил Хоуз.
- И потом, теперь он стал похож на черта с рогами. Волосы слишком торчат, - добавил Фрэнки.
- Хочешь сказать, у него не такие жесткие волосы?
- Да. У вас получилось, как будто у него рожки. А это неправильно.
- Дальше!
- Нос сейчас примерно такой длины, как надо, - сообщил Хоуз, - а вот форма другая. У нашего призрака нос больше, длиннее… вот здесь, в средней части, как там это называется, выступ между ноздрями.
- У вашего друга длиннее кончик носа?
- Да.
- А глаза? - поинтересовался Анджело. - Так лучше?
- Вроде нормально, - признал Фрэнки. - Глаза не трогайте. По-моему, глаза его, да?
- Да, - согласился Хоуз. - А рот не тот.
- Что не так?
- Слишком маленький. У него рот больше.
- И узкий, - подсказал мальчик. - Тонкие губы.
- Подбородок раздвоенный? - спросил Анджело.
- Да, подбородок такой, как вы сказали. Но вот волосы…
Анджело начал затушевывать линию волос.
- Так лучше, да, так больше похож.
- На лбу выступ? - уточнил Анджело. - Вот так? Волосы растут мысиком?
- Мысик не такой выраженный, - заметил Хоуз. - У него волосы очень коротко подстрижены, редеют у висков, но не так торчат. Да, вот теперь вы ухватили суть, так лучше.
- Рот длиннее и уже, верно? - не переставал быстро чертить карандашом Анджело. Наложив на набросок новый лист кальки, он начал переносить на него результаты. У стола, за которым он работал, было очень жарко. Вспотевший кулак прилипал к тонкой прозрачной бумаге.
Родился третий вариант портрета подозреваемого, потом появился четвертый вариант, пятый, десятый, двенадцатый, - а Анджело все продолжал трудиться, сидя за ярко освещенным столом. Хоуз и мальчик без конца вносили поправки, иногда вспоминая какие-то подробности уже после того, как предыдущие их замечания оказывались аккуратно зафиксированы на бумаге. Анджело оказался опытным и умелым рисовальщиком; ему удавалось передать на рисунке все их замечания. Казалось, бесконечные переделки совсем не раздражают его. Он терпеливо поправлял наброски.
- Становится хуже, - вдруг заявил мальчик. - Теперь совсем не похоже на него. Вначале было лучше.
- Измените нос, - попросил Хоуз. - У него какой-то изгиб в средней части. Как будто нос был сломан.
- Больше расстояние между носом и ртом.
- Брови гуще. Такие мохнатые. И толще.
- Мешки под глазами.
- Углубите носогубные складки.
- Он у вас слишком молодой. Состарьте его.
- Изогните кончики губ.
- Нет, это слишком. Выпрямите.
- Лучше, лучше.
Анджело продолжал работать. Лоб у него покрылся испариной. Попробовали включить вентилятор, но мощной струей воздуха размело по полу бумаги рисовальщика. Время от времени то один, то другой сотрудник подходил к столу, за которым трудился Анджело. Они останавливались у него за спиной и заглядывали к нему через плечо.
- Здорово, - сказал кто-то, в жизни не видевший подозреваемого.