- Посмотрите-ка, тут еще кое-что есть! - Теперь Буасси зарылся в кипу бумаг, расчистив себе место у стола своим большим телом. Буасси мог перечислить всех победителей "Тур де Франс" за тридцать лет, составы всех французских сборных по футболу за то же время и прочие важные вещи, а посему считал себя знатоком, экспертом. - Вот, здесь, смотрите! - вскричал он с воодушевлением. Оба приятеля повернулись к нему. - Известный скандал с Бертоломи. Помните, с тем, который умер в прошлом году от допинга.
Они знали, Бертоломи был четвертым лучшим велосипедистом мира. Когда допинг покончил с ним, долгие недели его делом занималась пресса. Но ни Альбера, ни Шарля не интересовал скандал с Бертоломи. В свое время дело было очень тщательно расследовано. Однако они не захотели вновь обидеть Буасси. Вежливо заглянули в статью.
- Что скажете? Парень дважды был вторым в "Тур де Франс", и не знаю даже сколько раз побеждал на этапах. Здорово, да?
- Угу.
То, что они искали, лежало там, прямо перед ними, прикрепленное скрепкой к статье о Бертоломи. Набранное петитом газетное сообщение.
"Вчера днем на границе департамента Шартр нашли мертвым спортсмена-велосипедиста. Личность его пока не установлена. Возможно, снова жертва допинга?"
- Что ты думаешь?
- Вероятно, это местная газета. Дюамель действительно за всем следил.
- Переверни! С обратной стороны как будто что-то написано.
Альбер снял скрепку и перевернул вырезку. Бришо ловко углядел. На обороте Дюамель фломастером записал имя - Риве. Оно не было им знакомо, если этот Риве и был спортсменом, то недостаточно известным. Шарль подошел к ящику на букву "Р".
- Риве… Риве… Антуан Риве, родился в 1955 году, французский чемпион 1976 года. Дисквалифицирован в 1978 году.
- Что вы ищете? - Бришо наконец поднял глаза от статьи о Бертоломи.
- Ничего, - сказал Шарль и вынул из ящика карточку Риве. Внизу, под отпечатанными на машинке данными Дюамель черным фломастером приписал адрес: Париж, улица Гавье, 8.
- Тогда, может, уйдем? - спросил Буасси.
- Пошли, - ответил Альбер.
* * *
- Куда поедем? - устало спросил Буасси. Мотор тихонько урчал, работая на холостых оборотах, в машине становилось жарко. - Если будете долго раздумывать, весь гараж задымим.
- По-моему, к этому Риве, - ответил Альбер.
- Знаю. А Шарль считает, что в редакцию "Пари суар". Так куда теперь ехать?
Бришо вздохнул.
- Знаешь что? Тут поблизости живет Лафронд. Навестим его жену, а там посмотрим. Пешком они дошли бы скорее. Чтобы свернуть налево, прежде им пришлось завернуть направо и погнать машину до улицы Дофина. Сделав приличный крюк, они поехали назад до улицы де Савой. Все молчали, каждый был занят своими мыслями. Альбер не слишком верил в теорию Бришо. Ну почему обязательно что-то было между журналистом и женой главного редактора? А если и было? Перед ними твердый как бетон, ясно просматриваемый мотив: допинговый скандал с загадочными смертями, гигантскими барышами и риском. И напористый журналист, от внимания которого не укрывается даже самая незначительная новость и который начинает на свой страх и риск расследование. Альбер мог только поражаться храбрости Дюамеля. Лелак очень удобно, устроился в машине, и ему неохота было даже шевельнуться, чтобы вынуть блокнот. Но он попытался запомнить, о чем надо расспросить знакомых Дюамеля. Насколько храбрым был журналист? Можно ли было угрозами заставить его бросить тему или он не обращал внимания на опасность? По мнению Бришо, журналиста убил муж одной из его любовниц. Слабосильный, пожилой господин. Альбер покачал головой.
- Любопытно, какая она женщина? - сказал Буасси.
- Я тебе скажу. - Альбер на секунду задумался. - Прежде всего, она моложе своего мужа, ей, вероятно, лет сорок-сорок пять. Она следит за фигурой, в меру употребляет косметику. Носит дорогие костюмы и чувствует себя голой, если на ней не навешано хотя бы полкило золота.
- А что еще нужно женщине, кроме этого?
Буасси удовлетворенно хихикнул. Остальные молчали. У Буасси действительно было много женщин, но вот каких, об этом лучше даже не думать. Однажды после работы они сели в кафе выпить пива. Осушив кружку, Альбер хотел уйти, но Буасси попросил его подождать, сейчас придет одна из его подруг, с которой он хотел порвать, но не мог. Альберу легко удастся отбить у него женщину, Буасси ему поможет. Тогда Лелак спросил, как она выглядит. Потрясающе, ответил Буасси. У нее огромные груди и милое лицо. Альбер остался. Женщина пришла. Если она и не была старше Альбера лет на двадцать, то по крайней мере так выглядела. У нее были огромные груди, таких не увидишь даже в старых американских секс-журналах. У нее все было чересчур крупным. Большой зад, талия не обхватишь, и вся она напоминала низенький, широкий цилиндр. Лицо ее закрывали громадные очки. Буасси гордо посмотрел на Альбера. Ну, что скажешь?
Такими были женщины Буасси. Женщины Шарля были высокими, стройными, элегантными, зрелыми, состоятельными и по возможности замужними. А у Альбера? Он подумал о тех девушках, которые ему нравились. О Марианне Фонтэн, миниатюрной, очаровательной красавице, созданной для того чтобы ею восхищались, ласкали ее и голубили. Вспомнил о бразильской девушке, ее острых грудях и сообщнической улыбке. О коротковолосой девушке из американского фильма и той, из метро, что показалась. ему столь женственной и сексуальной, с длинными каштановыми волосами, в свитере на два размера больше, чем следует.
- Все ясно: женственность тебя просто отпугивает, - с наслаждением потягиваясь, произнес Бришо. Альбер повернулся назад и ткнул приятеля в поддых. Не слишком больно, лишь так, чтобы испортить ему удовольствие от потягивания. Буасси остановил машину, бросив на них многозначительный взгляд. Они огляделись. Автомобиль стоял на тротуаре против спуска на подземную стоянку. Пешеходы, ворча, обходили их, какой-то старый господин палкой ударил по багажнику их машины. Буасси нажал на клаксон, пешеходы испуганно попятились. Никто не вышел отворить ворота. Шарль высунулся из окошка.
- Я думаю, они электронные. Владельцы открывают их из машин.
- А как же мы въедем? - спросил Лелак.
- Никак. - Буасси внезапно включил заднюю скорость. Объехал какое-то такси, описал петлю и встал на только что освободившееся место.
Они вышли и огляделись. На углу маленький продуктовый магазинчик Феликса Потэна, книжная лавка, аптека. В витрине реклама аэдаксина. В дверях дома небольшая скульптура - облаченная в греческий хитон женская фигура, испуганно глядящая через плечо. Двери закрыты, некоторое время сыщики стояли в нерешительности. Телефона в квартиру не было, за стеклами, защищенными коваными решетками, дверь выглядела аристократически неприступной.
- Как, черт побери, туда попасть?
- Никак. Незваных гостей здесь не любят.
- А где входит почтальон, коммивояжер? Слесарь?
- Полицейский?
Тоненькая темнокожая женщина исчезла в узком входе метрах в двух от них. Лестница для прислуги.
- Ну, в конце концов, не упадет с наших голов корона - сказал Буасси.
- Корона не упадет. Но авторитета у этой женщины мы не приобретем, - ответил Шарль.
- Подождите здесь! - Альбер открыл дверь и начал взбираться по винтовой узкой лестнице. Голые лампочки освещали выкрашенные белилами стены, на которых не было никаких украшений. Но здесь было чисто, и на дверях ясными четкими буквами виднелись имена владельцев, Альбер пробежал мимо тоненькой женщины, которая остановилась отдохнуть, опустив на ступени две тяжелые сумки. Она прижалась к стене, чтобы Альбер смог пройти. Он поднялся на шестой этаж. От множества витков у него слегка кружилась голова. На секунду он остановился. Дышал он не тяжело, только сердце билось слегка учащенно. Альбер набрал воздуха, напрягшись, откинул назад плечи. Руки вытянул вдоль туловища и держал так, словно обеими ладонями опирался о столешницу.
Затем выдохнул воздух, почувствовал, как замедляется биение сердца. Он стоял у кухонной двери. Было тихо, только несколькими этажами ниже слышалось шарканье тащившей сумки женщины. Он нажал на звонок и принялся ждать. Звонка он не услышал, и это его раздражало. Альбер снова приложил палец к кнопке, но в этот момент дверь распахнулась.
Перед ним стояла женщина лет двадцати пяти, с рыжеватыми волосами. У нее были зеленые глаза, узкое лицо, небольшой рот с пухлыми губами. Лицо хищницы, подумал Альбер. Маленькой хищницы. Ласки.
- Что вам угодно? - спросила Ласка. Она стояла босиком на ковре, ногти на ногах были покрыты лиловым лаком. Ее тонкие, но красивой формы ноги до середины бедер прикрывала гигантская белая мужская рубаха. Вероятно, в этой квартире хорошо топили.
- Я из полиции, - протянул он женщине свое удостоверение. Она лишь мельком глянула на него и кивнула. - Мы ведем следствие по делу о смерти мосье Дюамеля. Мои коллеги ожидают внизу. Не будете ли вы любезны дать мне ключ.
- Господи! - В испуге женщина схватилась руками за лицо. - Дюамель? Мой муж знает, что вы здесь?
- Нет. - Он услышал шум за спиной и, даже не подумав, мгновенно отклонился в сторону, правая рука его исчезла под пальто. В другой он продолжал держать удостоверение.
- Пардон, мосье. - Мимо него прошла тоненькая женщина. Альбер попытался сделать вид, будто только хотел уступить ей дорогу. Он сунул пистолет назад в карман и шагнул чуть дальше. Интересно, она турчанка?
- Вино принесли? - спросила Ласочка.
- Да, - ответила женщина. Голос у нее был неприятный. Не ожидая дальнейших вопросов, она прошла в кухню и начала распаковывать сумки.
- Никогда ничего не знаешь заранее, - тихо сказала женщина Альберу. - Вы не зайдете? Здесь холодно.
- Будьте любезны, дайте мне ключи от двери. Мои коллеги ждут внизу.
Ждали они с нетерпением. Видимо, Альбер провел наверху больше времени, чем думал. Сыщики открыли дверь, которая с тихим шипением сама захлопнулась за ними. Вытерли ноги, прежде чем идти дальше. Мраморные своды сверкали чистотой, к лифту вела бархатная дорожка. Лифт с разноцветными деревянными инкрустациями, должно быть, изготовили добрых лет восемьдесят назад. А вот автоматику - самое большее лет десять. Бесшумно и быстро они поднимались на шестой этаж, приводя в порядок перед огромным зеркалом свою одежду. Шарль поправил галстук и подтянул манжеты. Буасси вытащил маленькую черную расческу и, нервничая, разглядывал ее.
- Вот, получил в подарок от моей новой женщины. Говорит, у меня красивые волосы.
Он причесался. Альбер заправил в брюки рубашку. Очевидно, она выскочила во время его дыхательных упражнений. Когда они поднялись, дверь квартиры уже была отперта. Мадам Лафронд успела натянуть брюки - красные шелковые шаровары, которые, весьма вероятно, носили женщины из гарема султана. Белую мужскую рубаху она сменила на шелковый, расшитый золотом китайский халат, перехваченный в талии желтым поясом. Мадам Лафронд провела их в огромную гостиную. Посреди комнаты, вокруг круглого столика из дымчатого стекла, стояли современные кресла, - имитация под старинные кабинетики, но все же не совсем такие. Спинки их были слишком высокими, сиденья слишком глубокими. Мебели в гостиной стояло немного: несколько шкафов, пуфов, повсюду хром, стекло, дерево и кожа - сплошная элегантность. В помещении было, холодно. Не только в переносном смысле, но и в прямом. Его едва отапливали. Мадам Лафронд, когда у нее не было гостей, наверняка забиралась в свое мягкое, теплое гнездышко.
Приятели погрузились в кресла и чуть в них не утонули. Мадам Лафронд тоже устроилась в одном из кресел, сев по-турецки и пристально глядя большими глазами на Альбера.
- Мадам… - заговорил Бришо тихо и торжественно, словно желая сообщить какую-то важную тайну. - В каких отношениях вы были с мосье Дюамелем?
- Кто вам сказал? - Она свирепо посмотрела на него. - Надеюсь, не мой муж?
- Нет, нет, - успокоил ее Шарль. - Мосье Дюамель вел регистрацию всех своих знакомых дам.
- Господи… - прошептала женщина. Худое лицо ее подурнело от испуга. Под красным халатом угадывались очертания крепкого тела маленькой хищницы. - Что будет, если это попадет в руки моего мужа?
Трое полицейских переглянулись.
- А что будет?
- Он меня убьет, - убежденно произнесла женщина. - Вы не поверите, как он ревнив.
- Убьет вас или вашего любовника? - спросил Шарль.
- Меня. Он на мне женился, я поклялась ему в верности. В поведении мужчины он счел бы измену естественной.
- Да? Даже в том случае, если это его друг или подчиненный?
Ответа они не получили. Мадам Лафронд разглядывала пальцы своих ног. У нее были красивые ноги, с тонкими маленькими пальцами.
- С каких пор начались ваши отношения с мосье Дюамелем?
- Со встречи Нового года. Он вышел на кухню, чтобы помочь мне. До того весь вечер что-то нашептывал мне на ухо и…
- Вашему мужу ничего не бросилось в глаза?
- Нет. Они пили, как лошади. Муж вообще не умеет пить и не пьет, разве что когда необходимо. Мы могли заняться любовью у него на глазах, он все равно бы не заметил.
- Но вы занимались этим не у него на глазах?
Ласка хихикнула.
- Нет. В кухне.
- А потом?
- В гараже. Там полно больших колонн, и днем ни одна душа туда не заглядывает.
Шарль взглянул на Альбера, потом удовлетворенно откинулся в кресле и вынул пачку сигарет.
- Разрешите?
Мадам Лафронд, наклонилась вперед, чтобы тоже взять сигарету. Казалось, у нее нет позвоночника.
- Вы позволите один вопрос? - спросил Альбер. - Можете посчитать любопытством, но это важно для следствия. Чем вас покорил Дюамель?
Женщина задумалась.
- Не знаю.
- Нельзя сказать, что он был недурен собой.
- Нет. Когда гости ушли и мы легли спать, я подумала об этом. Если уж я изменяю мужу, то почему с таким уродом?
- И почему же?
- Не знаю. Может, я в тот раз много выпила.
Она мягко ступила на ковер.
- Выпьете что-нибудь? - Мадам Лафронд подкатила сервировочный. столик и, ожидая, что они выберут, смотрела на них взглядом хорошенькой официантки в экзотическом приключенческом фильме.
- Вы здесь не зябнете? - спросил Буасси, который пить сейчас не мог.
- Нет. Я привыкла. В доме моей матери едва топили. Горячая, вода бывала только раз в неделю, туалет находился во дворе. Но я не знакома ни с насморком, ни с простудой, - добавила она с гордостью.
- Дюамель говорил вам комплименты?
- Какие комплименты?
- Ну, я имею в виду… Быть может, он покорил вас красивыми словами…
- Может быть, не знаю. Ничего такого не припоминаю.
- Но чем же он вас покорил? - Обычно Альбер не бывал так настойчив с женщинами. Но с мадам Лафронд он не ощущал ни застенчивости, ни смущения.
- Он и не покорял меня, Но когда я опомнилась, то была уже его любовницей.
Они чокнулись, женщина, снова сидя по-турецки, Альберт и Шарль с трудом наклонясь из глубоких кресел, оба чувствовали, что у них возникло какое-то странное сообщничество с этой женщиной и даже почудилось, что и выпили они за то, чтобы все это осталось между ними. В ней ощущалось что-то от восточной рабыни-подавальщицы, казалось, мужчинам стоит лишь сделать знак, и она исполнит танец живота или станет угождать каким-либо иным их прихотям. И у них появилось желание повелевать ею - просто ради самого удовольствия отдавать приказания.
- Позу лотоса вы тоже умеете делать?
- Это как?
- Левую ступню положить на правое бедро, а правую на левое.
- Так?
Альберт сглотнул.
- Так.
Сам он более десяти лет пытался принять эту позу, но суставы не повиновались ему. Он выпил и даже зашипел. Коньяк обжег пораненный рот. Он поставил на стеклянный столик рюмку и встал. Положил руку на плечо мадам Лафронд, ощутил под ладонью круглые, упругие мышцы. Женщина склонила голову набок и взглянула на него.
- Вас побили?
Альбер другой рукой провел по украшавшей его щеку синей опухоли. Стало больно. Шарль допил коньяк и вскочил. Буасси кашлянул, положил обе ладони на подлокотники и поднялся. Они очень благодарны за все, будьте совершенно спокойны, на них можно положиться… затем дверь за ними захлопнулась, и, когда Альбер опомнился, они уже стояли на лестничной клетке, украшенной гипсовыми закорючками и золотыми украшениями. Вызывать лифт они не стали, спустились пешком.
* * *
- По-моему, его фонарь под глазом ей понравился.
- Он делает лицо Лелака таким мужественным.
Альбер откинул голову на спинку сиденья и закрыл глаза. Этот текст приятели выдавали с тех пор, как сели в машину. Прозвучало несколько замечаний, оценивающих фигуру мадам Лафронд, затем последовали предположения обоих специалистов о том, каких результатов можно от нее ожидать. Остальное относилось к начинавшемуся роману Альбера.
- А как они глядели друг на друга в дверях, когда прощались… У меня чуть сердце не разорвалось.
- Если в ближайшее время мы не увидим Альбера, будем искать его в гараже.
- Только бы Марта не узнала.
Альберу начало надоедать.
- Ладно, великие умники! Только вы забыли спросить у мадам Лафронд, где был ее муж в субботу вечером.
Хихиканье прекратилось. Буасси сбавил скорость и подтянулся к тротуару.
- Вернемся назад?
- Да, - сказал Шарль. - Или лучше не надо. Остановись у телефона-автомата.
Они припарковались между двух автомобилей под прямым углом. Шарль выскочил из машины. Конечно, они могли спросить у Лафронда, где он был в субботу вечером, но это было бы серьезной ошибкой. Бришо обдумал все это в одно мгновение после того, как Альбер умолк. Если Лафронд виновен, не стоит его предупреждать. Если он не виновен, обидно настраивать против себя влиятельного человека. Если главному редактору неизвестно о его рогах, он не поймет, почему его вдруг заподозрили, и примется размышлять. Зачем выдавать женщину? Совершенно лишнее.
Автомат был занят, пришлось ждать. Бришо оставил пальто в машине и теперь зябко ежился и подпрыгивал. Звонила худая молодая женщина. Ее рот двигался так, словно она разминала жевательную резинку, хотя она просто говорила медленно, но без единой паузы. Взглянув на Шарля, она отвернулась и продолжала разговаривать.
Альбер, сложив ноги крест-накрест, с наслаждением наблюдал за сценкой. Буасси слегка убавил обогрев, в машине было жарко. Шарль легонько постучал по плечу женщины и что-то сказал ей. Та положила трубку и оскорбленно удалилась, однако, пройдя несколько метров, что-то сказала ему. Бришо повернулся к ней спиной. Вынул блокнот и набрал номер. Говорил он коротко, чуть погодя прибежал обратно в машину и, дрожа от холода, бросился на заднее сиденье.
- Не отгадаете, - с удовлетворением сказал он, потирая руки и бедра. - Малышка сказала, что ее муж был в театре. Смотрел какой-то бразильский ансамбль, а потом присутствовал у них на приеме. Вернулся домой поздно ночью. Ну, что скажете?
Буасси присвистнул, Альбер промолчал, словно сообщение вообще было ему безразлично. Ладно, проверим и это. Но в душе он оставался верен версии с допингом.
- Да, и еще кое-что, - добавил Бришо. - Мадам Лафронд просила тебя поцеловать.
Они направились к центру.
Альбер вышел из машины, Лафронд его не интересовал, он сказал, что поедет на такси к Риве. Буасси покачал головой.