- Мы с тобой во всем разберемся, когда придет время.
Некоторое время Харди молчал, предоставив работать респиратору, а Карлу оставалось только наблюдать за тем, как поднимается и опускается его грудь.
- Ты не окажешь мне одну услугу? - прервал Харди монотонное шипение.
Карл невольно отпрянул, вжавшись в спинку стула. Посещая больницу, он больше всего боялся этого момента. Снова Харди будет просить, чтобы Карл помог ему умереть! Выражаясь красиво - совершил эвтаназию, прекратил страдания безнадежного больного. Но как ни выражайся, хорошего тут мало.
- Нет, Харди. Не проси меня больше, не надо! Не сомневайся, я обдумал такую возможность. Мне действительно жаль, старина, но я просто не могу.
- Карл, я не об этом. - Харди облизал пересохшие губы, словно для того, чтобы не застряли слова, которые он собирался произнести. - Я хотел спросить, не мог бы ты забрать меня отсюда к себе домой.
Последовало душераздирающее молчание. Карл сидел как парализованный, не находя слов.
- Я вот как подумал, - тихо продолжал Харди. - Может, тот парень, который живет у тебя, взялся бы за мной ухаживать?
Отчаяние, которое слышалось в его голосе, было Карлу как нож в сердце. Но он едва заметно помотал головой. Мортен Холланд в роли сиделки? Дома у Карла? Прямо хоть плачь!
- Карл, за уход на дому платят большие деньги. Я спрашивал. Каждый день к тебе несколько раз приходит сестра, так что с этим никаких трудностей. Тут тебе нечего бояться.
Карл уставился в пол:
- Мои домашние условия не очень для этого приспособлены. Дом совсем небольшой. А Мортен живет в подвале, что вообще-то запрещено.
- Я мог бы лежать в гостиной.
Голос Харди стал хриплым. Казалось, он отчаянно борется, стараясь сдержать слезы, но, возможно, виновато было его общее состояние.
- Ведь гостиная-то большая. Я бы в уголку. Насчет того, что Мортен в подвале, никто и не узнает. Ведь, кажется, у тебя наверху три комнаты? Поставить в одной кровать, а он бы так и жил себе в подвале.
Великан Харди умолял его - такой большой и в то же время такой маленький!
- Ох, Харди!
Слова застряли у Карла на языке. Картина стоящей у него в комнате громоздкой кровати, окруженной всевозможными аппаратами, была более чем пугающей. Новые трудности уничтожат последние остатки мира и согласия в его доме. Мортен съедет, Йеспер будет бурчать и ко всему придираться. Нет, при всем желании это совершенно невозможно.
- Харди, твое состояние сейчас слишком тяжелое, чтобы мы могли ухаживать за тобой дома. - Карл сделал долгую паузу, надеясь что Харди придет ему на помощь, но тот упорно молчал. - Подожди, когда у тебя немножко восстановится чувствительность. А там посмотрим.
Он смотрел в глаза Харди - тот медленно опустил веки. Погибшая надежда погасила в его взгляде последнюю искру жизни.
Не считая тех лет, когда он был в отделе убийств зеленым новичком, Карл еще ни разу не являлся на работу так рано. Была пятница, но на хиллерёдском шоссе попадались длинные участки, совершенно свободные от автомобилей. В гараже народ лениво хлопал дверцами. На вахте стоял ароматный кофейный дух. Никто никуда не спешил.
Спустившись в подвал, Карл застал совершенно неожиданную картину. В отделе "Q" его встретил протянувшийся вдоль коридора ровный ряд столов со столешницами, удобно установленными на уровне груди. Море бумаг было разложено маленькими стопочками, очевидно расположенными по какой-то сложной системе, над которой потом придется поломать голову. На стене висели три доски для объявлений с разными вырезками по делу. А на последнем столе, свернувшись в позе зародыша на узорном молитвенном коврике, сладким сном спал Ассад.
Из кабинета Розы, расположенного дальше по коридору, доносились звуки, которые можно было счесть за прелюдию Баха, исполняемую громким свистом. Ни дать ни взять - органный концерт для продвинутых слушателей.
Спустя десять минут оба сотрудника с дымящимися чашками уже сидели в помещении, которое еще вчера Карл называл своим кабинетом, а сегодня едва узнавал.
Когда он, сняв куртку, повесил ее на спинку стула, Роза окинула его внимательным взглядом.
- Красивая рубашка, Карл. И ты, я вижу, не забыл переложить в нее из старой игрушечного медвежонка. Это хорошо! - похвалила она, указав на выпяченный нагрудный карман.
Он кивнул. Эта вещица будет напоминать ему, что нужно при первой возможности выставить Розу, переправив ее в другой, беззащитный отдел.
- Что скажешь на это, шеф? - спросил Ассад, обводя широким жестом комнату. Этот вид порадовал бы любого поклонника фэн-шуй: чистые линии и такой же чистый пол, самому придирчивому глазу не за что зацепиться.
- Мы позвали Йохана и попросили помочь. Вчера он вышел на работу, - пояснила Роза. - В конце концов, это же его стараниями все началось.
Карл попытался влить некоторую теплоту в свою замороженную улыбку. В общем, он был доволен. Только еще не отошел от потрясения.
Четыре часа спустя все трое сидели на своих местах, ожидая прибытия норвежской делегации. Каждому была отведена своя роль. К этому времени они обсудили перечень нападений и получили подтверждение, что отпечатки пальцев на карточках от "Тривиал персьют" соответствуют двум отчетливо сохранившимся отпечаткам убитого Сёрена Йоргенсена и одному, несколько менее отчетливому, отпечатку его сестры. Теперь перед ними стоял вопрос, кто унес карточки с места преступления. Если это сделал Бьярне Тёгерсен, то как тогда карточки оказались в доме Кимми в Ордрупе? Если же на месте преступления побывал кто-то еще кроме самого Тёгерсена, то возникает заметное расхождение с материалами официального следствия.
Эйфория распространилась даже на кабинет Розы Кнудсен. Перестав издеваться над Бахом, она энергично принялась за поиски материалов о смерти Кристиана Вольфа. Ассад пытался разузнать, где теперь живет и работает К. Йеппесен, одно время преподававший датский язык в классе, где учились Кимми и компания.
До прихода норвежцев скучать никому не пришлось.
Когда стрелка передвинулась на десять минут одиннадцатого, Карл понял, к чему идет дело.
- Они не придут, если я сам их не приведу, - сказал он и схватил свою папку.
Выскочив на лестницу в ротонде, он бегом взлетел на третий этаж.
- Они там? - крикнул он на бегу нескольким измученным коллегам, занятым распутыванием гордиевых узлов. Те кивнули.
В столовой собралось не меньше пятнадцати человек. Кроме начальника отдела убийств там был его заместитель Ларс Бьёрн, Лиза с блокнотом для записей, несколько энергичных молодых людей в унылых костюмах - должно быть, из Министерства юстиции, как догадался Карл, и пять крепких парней в красочной одежде, которые, в отличие от остальных, встретили появление Карла приветливыми белоснежными улыбками. По крайней мере один плюс в пользу гостей из стольного града Осло!
- А вот и Карл Мёрк! Какая приятная неожиданность! - воскликнул начальник отдела убийств, хотя подумал при этом совсем другое.
Карл со всеми, включая Лизу, поздоровался за руку. Представляясь гостям, он особенно четко произнес свое имя, сам же ничего не понял из того, что они ему говорили.
- Скоро мы продолжим экскурсию по нижним помещениям, - объявил Карл, сделав вид, что не замечает мрачных взглядов Бьёрна. - Но сначала я хочу изложить принципы, которыми руководствуюсь как глава вновь учрежденного отдела "Q".
Он встал перед таблицей, которую они, по-видимому, только что разбирали, и спросил:
- Как, ребята, вы все понимаете, что я говорю?
Оглядев присутствующих, он отметил энергичные кивки норвежцев и синий галстук с ракушками на Бьёрне.
В следующие двадцать минут он изложил ход расследования по делу Мереты Люнггор и, поняв по выражению лиц норвежцев, что они уже в курсе, завершил свое сообщение кратким обзором дела, над которым вел работу в настоящий момент.
По растерянным лицам представителей Министерства юстиции было ясно, что они ничего не понимают. Значит, об этом деле они ничего не слыхали, решил Карл.
Затем он обратился к начальнику отдела убийств:
- В ходе расследования у нас только что оказались в руках несомненные доказательства того, что Кимми Лассен косвенно или непосредственно была связана с этими событиями.
Карл изложил историю тайника, заверил всех, что выемка ящика производилась в присутствии заслуживающего доверия свидетеля. При этом он заметил, как лицо Ларса Бьёрна все больше мрачнеет.
- Ящик Кимми могла получить от Бьярне Тёгерсена, с которым тогда жила! - вставил начальник отдела убийств.
Такая возможность тоже обсуждалась в подвале у Карла.
- Могла, но я так не думаю. Посмотрите на дату в газете: она вышла в тот самый день, когда Кимми, по словам Бьярне Тёгерсена, переехала к нему жить. Я думаю, она собрала улики в ящик перед переездом к Бьярне как раз потому, что не хотела, чтобы он это все видел, и свежую на тот момент газету постелила на дно. Но могут быть и другие объяснения. Я надеюсь, что мы найдем Кимми Лассен и сможем ее допросить. В связи с этим мы вносим предложение объявить ее в розыск и просим откомандировать нам в подкрепление несколько человек для наблюдения за окрестностями Центрального вокзала. Также требуется слежка за наркоманкой Тиной, а еще за господами Прамом, Дюббёль-Йенсеном и Флорином. - При этих словах Карл мстительно воззрился на Ларса Бьёрна, затем перевел взгляд на норвежцев. - Эти трое - бывшие учащиеся школы-пансиона, которые в свое время проходили как подозреваемые по делу о двойном убийстве в Рёрвиге. Очень известные в Дании люди, занимающие высокое положение в обществе и пользующиеся уважением сограждан, - пояснил Карл.
Теперь и начальник отдела убийств тоже заметно нахмурился.
- Видите ли… - Карл обратился непосредственно к норвежцам, которые так рьяно пили кофе, словно у них на родине мокко не видали со времен немецкой оккупации. - Как вам хорошо известно по опыту криминальной полиции и по вашей собственной потрясающей успешной работе в городе Осло, благодаря подобным случайностям иногда раскрываются преступления, в свое время оставшиеся нераскрытыми, или такие, о которых раньше никто даже не подозревал.
Тут один из норвежцев поднял руку и с певучей интонацией задал вопрос, которого Карл не понял даже после нескольких повторений. Выручил один из чиновников, который перевел речь норвежца на датский язык:
- Комиссар Трённес спрашивает, составлен ли список предполагаемых преступлений, которые, возможно, соотносятся с рёрвигским убийством.
Карл вежливо наклонил голову. И как только этому типу удалось разобрать смысл этого птичьего щебетания?
Благо ему было что ответить. Он достал из папки список Йохана Якобсена и повесил на доску:
- Данная часть расследования происходила при участии начальника отдела убийств. - Карл с благодарной улыбкой взглянул на Маркуса, тот в ответ тоже вежливо заулыбался, хотя всем видом являл вопросительный знак. - Он предоставил в распоряжение отдела "Q" работу одного из вольнонаемных сотрудников. Без таких хороших коллег, как он сам и его служащие, и без дружной совместной работы разных специалистов невозможно было бы настолько продвинуться в расследовании за такое короткое время. Нельзя забывать, что это дело двадцатилетней давности и оно находится в нашей разработке всего лишь две недели. Спасибо тебе, Маркус.
Приветственным жестом Карл поднял воображаемый бокал, прекрасно понимая, что рано или поздно это ему еще аукнется.
Несмотря на все старания Ларса Бьёрна, Карлу без труда удалось заманить норвежцев к себе в подвал.
Услужливый работник Министерства юстиции старательно переводил комментарии представителей братского народа. Он сказал, что они восхищаются скромностью и нетребовательностью датских коллег, для которых главное - это результаты, а не материальные ресурсы и личные удобства. Вероятно, эти восторги вызовут некоторое раздражение наверху.
- Послушай, один парень сзади все время задает мне вопросы, а я ни слова не понимаю. Ты знаешь норвежский? - шепотом спросил Карл Розу, пока Ассад разливался соловьем, расхваливая и превознося до небес датскую полицию за ее интеграционную политику. Впрочем, и текущую каторжную работу он объяснял на удивление толково и с редким знанием дела.
- Вот ключ к этому делу, который служит нам указателем в работе, - сказала Роза и вкратце пояснила содержание бумаг, которые привела в систему за ночь, причем сделала это на самом понятном и даже, можно сказать, красивом норвежском языке, какой когда-либо доводилось слышать Карлу.
Скрепя сердце он вынужден был признать, что Роза не лишена некоторых достоинств.
Когда они добрались до кабинета Карла, там на большом экране шла видеоэкскурсия по залитому солнцем Хольменколлену. Разумеется, это Ассад догадался в последнюю минуту приобрести диск с красотами Норвегии, и все были растроганы до слез. Когда через час гости соберутся на завтрак у министра юстиции, она будет просто таять от улыбок.
Норвежец с неразборчивым именем, который, по всей видимости, был главным начальником, в прочувствованной речи, где упоминался братский народ, пригласил Карла в Осло. А если, мол, Карла не удастся уговорить, то, по крайней мере, просит его прийти на завтрак, а если у Карла и для этого не найдется времени, то он, по крайней мере, хочет дружески пожать ему руку, ибо это Карл заслужил.
Проводив гостей, Карл посмотрел на своих помощников с выражением, отчасти похожим на теплое чувство благодарности. Они так хорошо познакомили норвежцев с работой отдела, что, по всей вероятности, его скоро вызовут на третий этаж и вернут жетон. А когда ему отдадут жетон, отстранение потеряет силу. А раз он уже не будет отстранен, ему больше не придется ходить на психотерапевтические сеансы к Моне. А раз не будет больше психотерапии, то будет обещанный ужин в ресторане. А раз ужин, то и всякое может быть.
Он уже собрался было сказать им пару дружеских слов и, возможно, даже в порядке поощрения позволить сегодня уйти на час раньше.
Но этому благому намерению помешал телефонный звонок.
Это дали результат переговоры Ассада с гимназией Рёдовре, и Карлу по его просьбе позвонил некий преподаватель по имени Клаус Йеппесен.
Да, конечно, он согласен встретиться с Карлом. Да, он действительно в середине восьмидесятых работал в школе-пансионе и очень хорошо помнит то время.
Для него это был малоприятный период.
24
Тину она нашла в одном из подъездов на Дюббёльсгаде неподалеку от площади Энгхаве. Та сидела, забившись в самый дальний угол под лестницей, где было совсем темно, - грязная, избитая, изголодавшаяся по очередной дозе. Она находилась там уже почти сутки и, как сказала одна из бродяжек на площади, ни за что не соглашалась выходить.
Когда Кимми заглянула под лестницу, Тина вздрогнула.
- Господи! Неужели это ты, Кимми, голубушка! - воскликнула она с облегчением и бросилась к ней в объятия. - Привет, дорогая! Я так мечтала, чтобы ты пришла.
Тина дрожала как осиновый лист, выбивая зубами дробь.
- Что случилось? Почему ты там прячешься, почему у тебя такой вид? Кто тебя побил? - Кимми погладила подругу по распухшей щеке.
- Ты же получила мою записку? - Отодвинувшись, Тина заглянула ей в лицо желтыми глазами, сплошь в красных прожилках.
- Да, я ее видела. Ты молодец.
- Так я получу тысячу крон?
Кимми кивнула и отерла пот с ее лба. Лицо Тины выглядело жутко, один глаз заплыл, рот перекошен, всюду кровоподтеки и синяки.
- Не ходи больше туда, куда ты раньше ходила. - Тина обхватила себя дрожащими руками за плечи, стараясь остановить озноб, но это не помогло. - Те мужчины приходили ко мне. Было очень плохо. Но теперь я останусь тут.
Кимми хотела расспросить, что произошло, но в эту минуту скрипнула входная дверь. Один из жильцов возвращался домой - дневная добыча звякает в пакете, на обеих руках самодельные татуировки.
- Чего тут расселись! - буркнул он злобно. - А ну пошли отсюда, вонючие шлюхи!
Кимми поднялась с корточек и шагнула в его сторону.
- Иди своей дорогой и оставь нас в покое!
- А если не пойду? - Он выпустил из рук пакет и зажал его между колен.
- Тогда я тебе так поддам, что не обрадуешься!
- Ишь ты, какая бойкая! - Ему явно понравился такой ответ. - Вали отсюда, вонючка, со своей поганой наркоманкой или давай пошли ко мне. Ну, что скажешь? Пускай эта свинья торчит там сколько хочет, я не против, если ты пойдешь со мной.
Он протянул руку к Кимми, но тут же получил удар в живот - ее крепкий кулачок вошел в жирное тело, как в тесто. Затем она врезала еще раз, прямо по его удивленной роже - мужчина грохнулся на пол, так что по всему подъезду пошел гул.
- О-ой! - простонал он, уткнувшись носом в грязь.
Кимми снова забралась под лестницу.
- Кто приходил? Ты сказала, какие-то мужчины? Куда они приходили?
- Это были те, с вокзала. Они пришли ко мне домой и стали бить, потому что я не хотела рассказывать про тебя. - Тина попыталась улыбнуться, но помешала распухшая щека. Она поджала под себя ноги. - Я так здесь и останусь. Плевать я на них хотела!
- Они - это кто? Полицейские?
- Эти-то? - Тина замотала головой. - Какие они полицейские? Полицейский был вежливый. Нет, просто какие-то мерзавцы, они хотят поймать тебя, потому что им за это платят. Берегись их!
Кимми порывисто взяла тонкую руку Тины:
- Они тебя били! Ты им что-нибудь сказала? Не помнишь?
- Слушай, Кимми, мне нужна доза. Ты же понимаешь.
- Будет тебе тысяча крон! Сказала ты им что-нибудь про меня?
- Кимми, я же теперь боюсь выходить на улицу. Ты уж сходи за меня. Ты сходишь, Кимми? И еще бутылочку шоколадного молока и сигарет. И пару банок пива. Ну, ты знаешь.
- Да, да, я все принесу. Только ответь мне, что ты им сказала?
- Может, сперва принесешь?
Кимми посмотрела на Тину. По ее лицу было видно, что она боится: вдруг она расскажет, что случилось, а Кимми потом не захочет дать то, что ей так нужно.
- Тина, ну говори же!
- Смотри, Кимми, ты обещала!
Обе кивнули, и Тина продолжала:
- Ну, стали они меня бить. И все били и не отставали. Я сказала, что мы встречались иногда на скамейке, и сказала еще, что много раз видела, как ты уходишь по Ингерслевсгаде, и что, мне кажется, ты где-то там живешь. - Она умоляюще посмотрела на Кимми. - Но ведь ты же там не живешь?
- Еще что-нибудь ты сказала?
- Нет, честное слово! - Голос Тины стал хриплым, дрожь усилилась. - Больше ничего.
- И тогда они убрались?
- Да. Может, они еще придут, но я уже больше ничего не скажу. Я же больше ничего и не знаю.
В полумраке их глаза встретились. Тина старалась убедить Кимми, что говорит правду. Но нечаянно сказала лишнее.
Значит, это было не все, и она знает еще что-то.
- Чего еще ты мне не сказала?
От ломки у Тины беспокойно задергались ноги, она сидела, съежившись, на полу, а ноги так и ходили ходуном.
- Ну, только еще про Энгхавепарк. Что ты там иногда сидишь и смотришь, как играют детишки. Только это.
Тина оказалась наблюдательнее, чем думала Кимми. Значит, она обслуживает клиентов не только у вокзала, а уводит подальше, где еще сохранились кусты.
- А что еще, Тина?