* * *
Бернарда пригласили на пирушку одного коллеги, который летом вышел на пенсию. Застолье было назначено на половину восьмого, поэтому Бернард завалил к Питу с запасом в полчаса, налил себе джину с вермутом и уселся в кресло. Кажется, ему нравился старикан Феликс Томпсет. Ну, жрёт он будь здоров да и пьёт как сапожник, а если верить слухам (а почему бы и не верить?), и все прочие грешки его не обошли. Но Феликс - отличный университетский старикан и именно по его совету колледж приобрёл собственность в начале шестидесятых, Феликс знал толк в такой сфере как инвестиции.
Бернард допил джин и поёжился. Потом они вместе с Питом отправились на пирушку к Феликсу по соседству.
- А, Бернард! Как дела, дружище? - на лице Феликса расцвела улыбка.
- Жаловаться не на что, - споткнувшись, ответил Бернард.
- А жёнушка как поживает?
Бернард взял херес.
- Прекрасно, прекрасно.
- Чудная женщина, - продолжил задумчиво Феликс.
Он уже начал смачно отмечать собственную годовщину, но у Бернарда как-то не получалось продемонстрировать своё ликование по этому поводу. Он призадумался о Маргарет, поскольку разговор свернул на эту тему, потом вовремя хихикнул, когда Феликс что-то там рассказывал о надписи на стене мужского туалета в министерстве.
- Охренительно, да? - заржал Феликс.
Вечеринка переместилась за стол в соседнюю комнату. По мнению Феликса жратвы было навалом. Он начал с грейпфрутового коктейля, затем перешёл к черепашьему супу, копчёной семге, другим экзотическим блюдам, потом взялся за выпечку, сыр и фрукты. При этом он вспоминал миллионы людей на планете, которые не могут себе этого позволить и перебиваются чем попало неделями а то и месяцами. Рисовал в уме красочные картины африканских и азиатских рахитиков в руках темнокожих мулаток…
- Что-то ты сегодня помалкиваешь, - сказал капеллан, подавая Бернарду бордо.
- Прошу прощенья, - произнёс Бернард, - это всё из-за еды и выпивки.
- Надо уметь принимать то, что тебе ниспослано свыше, мой мальчик. С возрастом я начал лучше ценить две вещи в жизни - природную красоту и удовольствие от пищи.
Он налил себе ещё красного вина. Бернард знал, что некоторые мужчины от природы жирные из-за нарушения обмена веществ, а вовсе не из-за хорошего аппетита.
Потом произносились речи о том, как много полезного Феликс сделал для универа, а Бернард всё думал о Маргарет и посматривал на часы. Девять пятнадцать. Ещё рановато улизнуть. Надо слушать анекдоты и смеяться. Сейчас они опять начнут вспоминать тот случай, когда разозлившийся аспирант два года назад пссс-пссс Феликсу весь ковёр….опять воспоминания про профессуру…теперь про лирику елизаветинских времён…про женщин…Бернард впервые задумался, а не подбивал ли тот клинья и к его Маргарет. Попробовал бы только!
Феликс заливался соловьём. Уже под хмельком, культурный и харизматичный. Ну, пора! Без пятнадцати десять. Бернард выскочил из здания и помчался к стоянке такси. Вот и свободная тачка. Перед тем как выбраться из салона, он обратил внимание на странное движение перед домом, погрузившимся в темноту. Сердце дрогнуло.
Джеймс и Каролина стояли у парадной двери.
- Мог бы… - начала Каролина.
У Бернарда перехватило дыхание, и он ничего не слышал.
- Мать где? - резко и требовательно бросил он.
- Откуда нам знать. Думали, с тобой.
- Сколько уже тут торчите? - спросил он с несвойственной голосу повелительной интонацией.
- Минут тридцать. Мать всегда возвращалась раньше…
Бернард открыл парадную дверь.
- Звони в колледж и узнай, закончились ли у них занятия.
- Пусть Каролина звонит.
Бернард с силой ударил Джеймса по лицу.
- Я тебе сказал! - прошипел он.
Бернард пошёл к воротам. Никого не видно. Он молился, чтобы хоть какой-то звук машины пронзил темноту. Машина! Лоб покрылся холодным потом, когда он бросился к гаражу. Дверь была на замке. Он нашёл ключ. Руки дрожали. Он открыл дверь.
- Чем это ты тут занимаешься?
Бернард поблагодарил небо, что услышало его молитвы.
- Где ты пропадала, блин? - страх превратился в злость.
- Просто двигатель заглох у малышки, некому было помочь - пришлось добираться на автобусе.
- А нельзя было сразу сообщить?
- Ага! По-твоему я обязана была обзвонить все сервисы, потом оповестить тебя и детей, так?! - Маргарет тоже начала злиться. - Из за чего весь этот сыр-бор? Оттого, что на этот раз не ты, а я опоздала?
- Дети ждали на улице.
- Ну и что? - Маргарет ринулась в дом, и Бернард услышал очередную разборку.
Он закрыл ворота и гараж, потом повернул ключ в парадной двери. Вот что значит истинное счастье!
Глава 12
Четверг, шестое-седьмое октября
Совершенно непонятным остаётся для читателей, почему Морсу в голову стукнуло срочно заняться ремонтом и замазать дыру над дверью, оставшуюся после электрика. Однако он быстро понял, что зря попытался сэкономить на штукатуре.
Всё с самого начала не заладилось. Раствор превратился в камень, потому что срок годности уже закончился; шпатель, которым он обычно колол яйца для глазуньи, испарился в неизвестном направлении, а стремянка упрямо шаталась на кривых ножках.
Единственное, что Морс сумел сделать как профи - принять позу летчика, у которого заклинило парашют, когда нырнул вниз головой со стремянки. Поэтому он и приземлился, как полагается: не на макушку, а на правую ногу - хоп! - и на пятую точку.
Потом его несколько минут подташнивало от полёта, но он сумел подняться и дотащиться до софы.
Сначала нога немного побаливала, но потом стало легче, и он воспрял духом.
Поторопился радоваться, старина, потому что нога через минуту так раздулась, что мама дорогая!
Как вы думаете, мог он в таком состоянии на педали в машине нажимать? Нет, конечно.
Ну, и что дальше делать? Хоть в голос вой от нестерпимой боли.
Время было полдевятого в тот злополучный вторник пятого октября. Доскакал он зайчиком на одной ноге до телефона и позвонил Льюису. Тот примчался как угорелый, и уже через полчаса Морс сидел в приёмной, дожидаясь рентгеновского снимка.
Напротив малый какой-то выл от боли и корчился на лавке: ему руку дверью машины раздавило при аварии, а ещё двоих его попутчиков катили на каталке санитары, потому что идти там было почти некому. При этой сцене Морсу немного полегчало.
Тут и доктор пригласил в кабинет, симпатичный такой и вежливый китаец. Со скучающим видом посмотрел снимок на свет и констатировал:
- Несломайна. Раздавляйна.
И передал Морса в надежные руки младшего медицинского персонала. Медсестра тут же пояснила Морсу, что у него перелома нет, а доктор назначил наложить шину и забинтовать потуже.
Морс поблагодарил доктора и медсестру за квалифицированную медицинскую помощь и качнулся в сторону двери, в направлении дожидающегося Льюиса.
Доктор крикнул вдогонку:
- Ваша масте Моса хотеля холёшо ходитя? Лабота неходитя! Два деня. Лежатя. ОК?
-ОК! Ёлки-палки!
В ночь на вторник заснуть было совсем невозможно. Казалось, у него на ноге не пальцы, а зубы, которые разнылись все разом. Пришлось горстями глотать анальгин, и лишь под утро он, измотавшись окончательно, провалился в сон.
В среду Льюис, встревоженный состоянием шефа, заходил несколько раз и обнаруживал Морса спящим. И в девять вечера он тоже дрых как суслик.
На следующее утро Морсу явно полегчало, и мысли поползли о деле Сильвии Кей. Раньше, когда нога дергала, боль отвлекала. А теперь уже не дергала. И на него накатил депресняк.
Так чувствует себя знаток за круглым столиком в эфире, когда все орут верные варианты, а когда его очередь подходит подытожить и выдать единственный правильный, он - бац! - и сел в лужу! И хочется начать всё сначала…и рулетку покрутить, а ку-ку!
Лежал Морс на софе, и вот какие мысли лезли в голову:
"Молодчина старик Льюис!",
"Будут теперь ржать в участке. С лестницы грохнулся. Но это вовсе не так было на самом деле! Он не с лестницы грохнулся, а сквозь лестницу провалился через дырку посерёдке".
- Льюис, всем уже рассказал, поди?
- Так точно, сэр.
- Что именно?
- Они считают, что вы выкарабкаетесь, сэр, что у вас разыгралась подагра, сэр. Ну, типа портвейна перепили.
Морс застонал. Он представил, как приплетётся, хромаючи, и все будут приставать с тупым вопросом: "Что с вами?".
Надо будет расписать подробности, откопировать и расклеить по всем стенам участка, чтобы не приставали.
- Страдаете, сэр?
- А ты как думал? Знаешь, сколько в пятках нервных окончаний? И все они у меня ноют, паразиты!
- Понимаю, сэр. Моему дядюшке ногу переехала пивная бочка.
- Заткнись! - содрогнулся Морс. Представить, что по ноющей ноге едет бочка с пивом, было хуже всякого ужастика.
Бочка…пива. Пиво! А это неплохая идея!
- Как там наши пивнушки? Ещё не позакрывались?
- Пивка захотелось, сэр? - Льюис обрадовался, что шеф в себя приходит от шока.
- Притащи да побольше!
- Уже. Несколько банок ещё вчера занёс, сэр.
- И где же??
Льюис раздобыл стаканы, и, усевшись так, чтобы ненароком не потревожить НОГУ, налил пиво.
- Новости?
- Пока нет.
- Гмм.
Молча они потягивали пивко, наслаждались.
Некоторые ответы уже найдены. Другие - на подходе. А что, если они вообще двигаются в неверном направлении? Если бы можно было начать с самого начала…
Внезапно он подскочил, забыв о боли, взвыл: "Ойй! Ногааа!!!" и хлопнулся обратно на диван. А что ему мешает начать всё с самого начала?
- Льюис, у меня к тебе две просьбы. Принеси бумагу снизу, с письменного стола. А ещё охота поесть, ты не против пожарить картошки с рыбой?
Льюис послушно кивнул начальнику и отправился выполнять поручения.
Морс крикнул вдогонку:
- Про третью просьбу чуть не забыл! Принеси-ка мне ещё пару-тройку банок!
* * *
Последние несколько дней в голову Морса приплывала симпатичная идея. Только зацепить её было нелегко: она всё время выскальзывала, как кусок мыла в ванне и уходила в илистое дно подсознанья.
Чтобы восстановить остроту соображенья Морсу требовалось побриться и помыться, и подстричь ногти. Морс собрал последние силы, опустил на пол ноги и пополз, словно краб, вдоль стены, попрыгивая на здоровой, полз…полз… - пока не упёрся в ванную комнату.
Целый час он там прихорашивался и вот - почувствовал себя как только что родился. Назад он добирался таким же макаром - ползком вдоль стенки.
Улёгся он на софу, уткнулся в подушки - уффф, устал! Но в голове - ясность такая образовалась!
Закрыл глаза - и вырубился, заснул мертвецким сном.
Льюис не знал, будить Морса или не будить. Думал-думал, но тут аромат жареной картошки сделал своё дело.
- Который час, Льюис? Кажется, я заснул.
- Четверть второго, сэр. На тарелочке вам картошку с рыбкой принести? Сами-то мы с женушкой прямо со сковородки едим, чтобы посуды меньше мыть.
- Нехорошо со сковородки вилками, - сказал Морс, - повредится тефлоновое покрытие. А палочками - не хочу.
Подцепляя на вилку картошку, Морс размышлял вслух:
- А представь себе, Льюис, что мы расследовали дело не с того конца.
- Не с того конца, сэр?
- Пытались сразу найти убийцу.
- Ну, всегда все так делают, сэр.
- А мы б могли и по-другому! Чё нам как все!
- Вы хотите сказать…
Морс выжидал, что же такое скажет Льюис. Но Льюис так ничего и не сказал, потому что понятия не имел, что тот хотел сказать.
- Хочу сказать, мы должны, конечно, найти убийцу, чтобы закрыть дело.
- Ясно, - ответил Льюис, которому совсем ничего не было ясно.
- Хорошо, что тебе ясно, - сказал Морс, - Ясно, как белый день. Открой-ка шторы, а то темно!
Льюис выполнил приказ.
- Вот сказал бы я тебе имя убийцы, адрес его, так ты б пошёл и арестовал малого сразу, да?
Льюис автоматически кивнул. В этот момент он размышлял, не стукнулся ли его дражайший шеф головой об раковину, когда летел на пол со стремянки.
- Отвечай же! Да? Притащил бы его ко мне, держал бы на безопасном расстоянии, что б я его сразу не укокошил - и? и он бы нам всё как миленький выложил. Сам. Соображаешь?
При этом монологе с набитым картошкой ртом Морс умудрялся размахивать вилкой и ножом, что тревожило Льюиса. Он всё думал о раковине и о возможных последствиях для психики шефа. Льюис неоднократно наблюдал такое поведение у людей после дорожных аварий - это называется травматическим шоком. Некоторые потерпевшие дня два-три вообще как полоумные. Ну, потом выздоравливают, разумеется.
А может, Морс просто перепил? Что пил? Точно не пиво, потому что те банки так и остались закрытыми.
Льюис ощутил бремя ответственности - и его прошиб пот.
В комнате было жарко. Осеннее солнце бросало отблески на стекло рамы.
- Мой долг обеспечить вам уход, сэр.
- Ага, свежую пижаму, мыло и полотенце. Жена твоя права, Льюис. Лучше есть картошку не в постели из тарелки, а на кухне из чугунной сковороды.
Через четверть часа озадаченный сержант удалился из квартиры Морса. А если бы вернулся, то в подтверждение своей догадки услышал бы, как Морс сам с собой разговаривает и самому себе кивает головой в знак согласия.
- Уважаемые леди и джентльмены, моя гипотеза состоит в том…моя первая гипотеза, потому что у меня гипотез целый мешок…Итак, моя первая гипотеза состоит в том, что убийца живёт в северном Оксфорде. Вы, конечно, скажете, что гипотеза не имеет никаких оснований. О да, вы правы. Почему бы убийце не жить где-нибудь ещё, скажем, в Саусхэмптоне? Почему он обязан жить именно в северном Оксфорде, а не в центре Оксфорда? Позвольте повториться, что я всего лишь говорю о гипотезе, то есть, делаю предположение. Просто предположим. А это надо будет ещё доказать, собрав необходимые факты. И с помощью фактов, а не бесплотных фантазий я обязан буду подтвердить мою гипотезу. Вы всё-таки не забывайте, что я - детектив Морс, про таких спецов, как я, классики романы писали. Да-да! А у настоящего детектива есть нюх, как у собаки. И нюх его никогда не подводит, а ведет по следу. Есть метки, указывающие конкретно на северный Оксфорд. Нет необходимости тратить ваше драгоценное время на детали. Но логово этого зверя - точно в северном Оксфорде! А окажись я не прав, ну и что с того? Разве делу это повредит? Мы сейчас рассматриваем гипотезу, предположение, каким бы ни…Так, это я, кажется, уже говорил. Так на чём там я остановился? Ааа… да! Хотите вы или нет, вам предстоит принять во внимание мою гипотезу - убийца проживает в северном Оксфорде. Сообщив вам этот факт, не смею вас больше задерживать. Поверьте, я вас не разочарую. Аристотель классифицировал животных (ничего я не перепутал??), делил их на подклассы. Вот и мы используем метод деления. Великий учёный Аристотель делил - и делил - и делил. Вот и мы так будем делать. Чего он добился? Вид, подвид и - хоп! - и нашел, с чего всё началось. Распутал клубок. Вот и я буду делить. Для наглядности скажем, что в северном Оксфорде проживает икс человек. Наш убийца, следуя гипотезе, мужик, так? Почему мы в этом уверены, спросите вы. Дорогие дамы и джентльмены, покойная была изнасилована. Это - факт. Медики подтвердили.
Морс немного устал выступать и подкрепился ещё одной банкой пива.
- Итак, констатируя факт, что убийца мужского пола, мы имеем право поделить цифру икс на…скажем, на четыре, отбросим женщин и детей. Теперь вы спросите, как мы будем делить дальше. Очень просто. Задумаемся о возрасте убийцы. Думаю, тридцать пять - пятьдесят. Да, такое моё личное мнение и есть для этого причины.
Причины Морс тоже не стал упоминать. Ну, не очень убедительными выглядели эти причины, если честно. А гипотеза казалась Морсу очень симпатичной.
- Делим дальше на два. Я вас убедил, да? Ну, идём дальше. А дальше вы начнёте спорить, конечно, но всё равно настаиваю, что подозреваемый женат.
Ну, тут Морс, и сам не очень был уверен. Но впереди вдруг засиял свет, туман редел в лучах солнца, и голос снова обрел уверенные ноты.
- Продолжим наш урок математики. Итак, делим дальше. Исходный икс уже явно похудел, да? Что там ещё белеется? Ааа, ведь наш подозреваемый выпивоха. Вспомните про Чёрный Принц. Туда ведь не отчёт фининспектору ходят сдавать.
Морса покидали силы. Нога снова заныла, дёргала и дёргала, зараза! - и мозги отключились на мгновенье. Придётся снова глотать анальгин!
Но Морс перетерпел и продолжил внутренний монолог.
Мужик тот должен быть достаточно умён. Ну, не может Дженнифер влюбиться в тупого! И то письмо…Явно образованный тип. Если действительно он его написал. Если да кабы… Продолжим подсчёты. Как у нас там с делением? Ещё подозреваемый, наверняка, красив собой, и бабы его любят. Только кто его знает, каких именно любят эти загадочные штучки. Ладно, дальше, дальше делим! Не отвлекаемся! Тачки. Вот что главное! Чуть не забыли! Какие? Делим на…? Красненькие он любит, голубчик.
Морс уже изнемог совсем, истощился. Ну, ещё чуток! Напряги мозги, браток! Икс вжик - вжик-вжик поплыл, поплыл, потом полетел, захлопал крылышками и улетел совсем, и испарился в безвоздушном пространстве, потому что Морс вырубился снова.
Нога не ныла, и он заснул как младенец. Какое блаженство!