- И вы в жизни, Надя, еще интереснее, чем на фотографии. Настоящая русская красавица.
- Спасибо,- отозвалась Соколова.
- И, судя по всему, очень умная,- добавил Егоров. Надежда ничего не ответила. Сергей Аркадьевич
сразу начал анализировать, не ляпнул ли он чего-нибудь лишнего. Дескать, умная - значит, хитрая - а хитрая, то и мошенница наверняка...
- У меня в отеле "Приморский" номер забронирован,- доложил Егоров.- Через всемирный Интернет.
- А вы хотите в отеле остановиться?
- А где же еще? - не понял Егоров.
- Я думала - у меня...
Шпион изменился в лице. Вот оно! Ловушка!.. В гостинице он был бы под прикрытием Виригина. Там даже микрофоны в номере обещаны. С другой стороны, отказываться - значит, вызывать подозрения. Что за жених такой, что не хочет ехать к невесте? М-да. Дилемма, как говорит Семен Черныга. А решение нужно принимать немедленно!
- Неудобно как-то...
- Наоборот,- улыбнулась Надежда.- Вас там ждут.
- Кто ждет?
- Родственники.
- Ну, если ждут... - обреченно вздохнул Егоров. Остается надеяться на профессионализм оперов. А надеяться на этих разгильдяев... Вот Любимов на той неделе спиральный чайник включил в сеть, а сам сорвался на срочный вызов. И чайник задымил. Сгорел бы главк, не проходи Егоров случайно по коридору. Бумаг-то сколько!
Машина вдруг затормозила.
"Засада",- подумал "жених". Но тут же увидел инспектора ГАИ в форме сержанта, который, помахивая жезлом, шел к такси. Рядом стоял милицейский автомобиль. Таксист опустил стекло.
- Инспектор ДПС Костомаров,- представился сержант.- Скорость превышаем.
- Не может быть,- возразил водитель.
- Желаете проверить? - инспектор кивнул в сторону милицейской машины.
- Не стоит.
- Так что будем делать?
Все ясно. Это не его, Егорова, пасут чужие, и не свои страхуют, это просто бабки с людей сшибают. Крысятников Егоров не любил. Сам не зарабатывал и другим не давал. Попытался разглядеть через стекло номер милицейской машины. Не вышло.
Водитель молча достал права и передал инспектору. Тот открыл права, увидал там сторублевую купюру, забрал, вернул права...
- Больше не нарушайте. Инспектор исчез.
- Марамой,- водила зло посмотрел в зеркало.
- Зачем вы ему дали?- возмутился Егоров.
- А куда деваться? - ответил водитель. Но чуть позже, въезжая на Московский проспект, не выдержал и пожаловался.- Они ведь что еще придумали - наколки на правах делают. Ручкой или иголкой.
- Как это? Зачем? - удивилась Соколова.
- Так. Ставят прокол маленький в глаз. Или еще в каком темном месте, чтобы не заметно. А сами смотрят под углом. Отмечают так водителей, которые им не понравились. В глазу наколка - одно значит, на воротнике - другое... Общаются друг с другом. Фашисты. Ой, извините...
- Ничего, я не из Германии,- буркнул Егоров.
Здесь он с водителем не был согласен. Крысятничество крысятничеством, но что гаишники имеют права на свои сигнальные системы - почему нет? Предупреждают же водители на трассах фарами друг друга о постах... На светофоре рядом с такси остановилась древняя хромая иномарка. Человек с бородой и в черных очках мельком глянул в салон желтых "Жигулей".
Поди пойми - вредный враг это или замаскированный уваровский опер?
Может, надо было все же в гостиницу?..
Надежда между тем рассказывала, что через исторический центр, уже изученный женихом по фото, сейчас они не поедут: дом тут недалеко, и там уже стол накрыт. А утром уж - по достопримечательностям.
"Ну-ну,- мрачно думал Егоров.- К утру ты меня хочешь сделать... достопримечательностью. Оперативных сводок".
Мимо "Приморской" такси проскочило, не останавливаясь. И чуть было не ушло на светофоре: Уваров едва успел вслед за желтыми "Жигулями" на желтый свет.
- Оппаньки! - хмыкнул Уваров.- Куда они?
- Не потеряй их. Ближе прижмись,- велел Любимов.- Может, подмогу вызвать?
Уваров глянул в зеркало заднего вида. Жора проследил за его взглядом. От стоянки "Приморской" отлепился и пустился в погоню черный джип.
- Это наши,- успокоил Уваров.- Не уйдет. Ты свяжись с Максом.
Любимов позвонил Виригину. Тот очень расстроился, что операция проходит стороной.
- Макс, ну ты включи Интернет, что ли,- хмыкнул Любимов.- Развейся... Там сайтов много.
Виригин выругался в трубке.
Такси больше не делало попыток оторваться. Никита спокойно "довел" "Жигули" до самого дома. Припарковался невдалеке. Черный джип проехал чуть дальше и остановился.
- Шестьсот рублей,- протянул руку таксист. Пришло время применить фокус, придуманный
Уваровым и призванный сбить преступников с толку. Егоров протянул водителю кредитку.
- Пожалуйста.
- Что это? - изумился водитель.
- Как что? Кредитная карта. Снимите сколько надо.
- Здесь такое не катит. У нас и приборов таких нет в машинах,- замотал головой таксист.- Давайте наличку.
Егоров, заметив, что машина прикрытия уже во дворе, и немного успокоившись, изобразил растерянность:
- Наличных у меня нет. Только ренды... У нас везде карты. И в такси тоже...
По идее, в этот момент на лице мошенницы Соколовой должен был изобразиться облом. Денег у клиента нет. Нужно теперь заставить его как-то снять со счета сумму, из-за которой преступники готовы рисковать. А до этого момента жених - в безопасности.
Соколова, видимо, мошенница опытная. Бровью не повела.
- Не волнуйтесь, Пауль, я заплачу.
Волоча к подъезду тяжелый чемодан, Егоров подумал, что и впрямь неплохо куда-нибудь съездить. Грустно было собирать вещи, зная, что на самом деле никуда не летишь... Вот и в ЮАР в прошлом году его на операцию не взяли. А хорошо бы забыть о делах и махнуть куда-нибудь дней на десять... да еще бы и с красивой спутницей... такой вот, как эта мошенница.
Сергей Аркадьевич посуровел, вспомнил о конспирации. Сделал вид, что поражен обилием надписей на стенке лифта. Шевелил губами, читая про себя.
- Надежда, а что такое ЦОЙ?
- Пауль, это музыкант такой был. Виктор Цой.
- Музыкант! - уважительно протянул Егоров.- А у нас имена музыкантов в лифтах не пишут... Только, извиняюсь, "фак". Ругательство.
Лифт остановился. Дверцы раскрылись. Из квартиры на лестничную клетку вывалилась, как показалось испуганному "жениху", целая толпа. Замелькали лица, руки, кто-то подхватил чемодан, Егорова втянули в прихожую. Сергей Аркадьевич затравленно озирался. Вот он и в логове врага. Сейчас его начнут пытать, убивать...
С другой стороны, чего убивать, если у него нет наличных?
- Знакомьтесь, это и есть Пауль,- звонко сказала Надежда.
Егоров выхватил из кармана южно-африканский паспорт, словно тот мог его защитить. Представился:
- Крюгер. Пауль Крюгер. Гражданин ЮАР. Хотел открыть паспорт, но понял, что это лишнее.
- По-нашему, значит, Павел,- уточнила пожилая полная женщина в нарядном платье: красные маки на черном фоне.
"Зловещая расцветка",- подумал Егоров.
- Моя мама, Екатерина Сергеевна,- представила женщину Надежда.
"Мама, значит. Ну-ну".
- А это папа - Владимир Афиногенович.
"Афиногенович! Придумают же... Еще круче было бы - Африканыч. Безобидный с виду папа".
Папа выглядел добродушным пьянчужкой. В застиранных тренировочных штанах, во фланелевой линялой рубахе.
- Можно дядя Володя,- дружелюбно улыбнулся Афиногенович.
- А это мой брат Роман. Он отдельно живет, но тоже пришел с вами познакомиться...
Тут Егоров напрягся. Брат, конечно, и есть исполнитель. Строгий, широкоплечий, внимательные умные глаза.
- Большая у вас семья,- сказал Егоров.
- И крепкая! - подтвердил Афиногенович.
- Вы говорите по-русски совсем без акцента,- с подозрением заметил Роман.
- У меня же мама была русская,- объяснил Егоров.- Царство ей небесное... Языку обучила.
- А отец? - спросил старший Соколов, если он, конечно, Соколов.
- Папа - бур. Потомок первых поселенцев.
Слово "бур" Егоров произнес несколько нерешительно. Конечно, все слышали краем уха про какую-то "англо-бурскую войну", но, узнав, что в ЮАР проживают какие-то бледнолицые буры, люди, как правило, не очень в это верили.
Странно звучит: папа - бур. Гораздо экзотичнее, чем БУР - барак усиленного режима.
- На каком же вы там языке-то говорите?..- поинтересовался Афиногенович.
- На бурском. Помесь голландского, немецкого и французского...
"Только бы не попросили поговорить на этом... бурском".
За гостя вступилась женщина в маках:
- Хватит человека пытать, ему вздохнуть надо, душ принять. Раздевайтесь, Пауль...
Оказавшись в ванной комнате, Егоров стремительно закрыл дверь изнутри, включил воду и присел на край ванны - дух перевести. Господи, как хорошо остаться одному. Подумать минуточку. Оценить, так сказать, оперативную обстановку, пот вытереть.
Егоров огляделся. Ванная как ванная. Оранжевый коврик на полу. Шкафчики на стенках. Шторка на ванне - изрисована экзотическими рыбами. А на рыбах - замысловатые узоры. Такие путаные и замысловатые, что кажутся шифром. Может быть, это тексты? Шифры? Какие-то сообщения злоумышленников?
Тьфу, бред!
Егоров заглянул в мыльницу, в стакан с зубными щетками; сунул нос в шкафчики, в одном из них обнаружил аптечку - открыл ее. Бинт, йод, марганцовка. Попытался заглянуть, изогнувшись крючком, под ванну... Зачем он все это делал - непонятно. Если в
ванной и были прослушивающие устройства, Егорову все равно бы не хватило квалификации их опознать и демонтировать.
Но "оперативные действия" как-то сами по себе успокаивали.
Егоров сделал душ "погромче", вытащил из кармана мобильник, набрал номер. Жора откликнулся немедленно.
- Это я,- прошептал Егоров.
- Как дела, Сергей Аркадьевич? - Голос Любимова звучал, показалось Егорову, слишком спокойно. Хорошо ему там... на свободе.
- Я у нее дома. Улица Дачная, дом двадцать два...
- Да мы знаем, Сергей Аркадьевич. Мы здесь под окнами стоим. И площадкой выше - наш человек.
- Их тут целая орава,- тревожно прошептал Егоров.- Два мужика, две женщины.
- Не бойтесь, но будьте бдительны,- успокоил его Любимов.
- Постараюсь...
Связь прервалась. Егоров спрятал телефон в карман. Ему хотелось раздеться, подставить тело под горячие струи, расслабиться...
Но расслабляться-то как раз было нельзя.
И одежда сейчас казалась панцирем. Без нее Егоров оказался бы совсем беззащитным. Враги могли бы вломиться в ванну, схватить его...
И потом - пора уже покинуть замкнутое помещение. На клетку похоже. Как в плену.
Поэтому Егоров посидел еще немножко на краю ванны, проверил, не оставил ли следов в аптечке и на стакане с зубными щетками, последний раз глянул на загадочные письмена на рыбах (нет, без шифра не разобраться!), кое-как смочил волосы на голове для маскировки и открыл дверь.
В комнате смеялись - Егорову показалось, что зловеще...
- Да, слушаю... - Любимов поднес трубку к уху.- Да, Соколов Роман Владимирович. Посмотри по адресам: Дачная, двадцать два. Не живет? А, раньше жил? Значит, он. И что? Понятно...
На улице было довольно зябко, но девочки во дворе еще прыгали через скакалку, а дворничиха, уже покосившаяся пару раз на незнакомую машину, даже ела мороженое. Вообще синоптики обещали в этом году позднюю зиму...
Уваров вопросительно глянул на Жору:
- Ну, что там за брат?
- Начинающий бизнесмен. Что-то насчет переработки макулатуры. В криминале не замечен...
- Занесло Егорова,- вздохнул Уваров.- Чего же он в отель не поехал, а? Не насильно же она его увезла?
- Собаки,- позвал Рогов.- Идем гулять!
Видимо, он сказал "собаки" не слишком уважительно. Болонки посмотрели на него и снова уткнули мордочки в пол.
- Эй, вы! - повысил голос Рогов.- Как вас... Мисси и Писси... Муся и Пуся...
Он загремел поводками. Собаки вскочили. С попонами Василий возиться не стал. Егоров просто сказал: "Вот попоны". Не говорил, что обязательно надевать. Да и тепло на улице.
Тепло, свежо, самое то позволить себе бутылку-другую "Невского светлого". Рогов уселся, отковырнул пробку о край скамейки, блаженно потянулся... Прямо перед ним резко затормозил "Москвич"-каб-лук.
"Без номеров",- автоматически отметил Рогов профессиональным взглядом.
Из салона выскочили два мужичка явно бомжеватого вида. В обносках, в каких-то доисторических залатанных сапогах. С запахом за пять метров... Ничто не пахнет так гадко, как грязное человеческое тело, запакованное в грязную одежду. Сотрудник убойного отдела Рогов и не такое на вызовах повидал, но труп-то, понятно, пахнет трупом. А тут - живые люди.
"Бомжи на "Москвиче"",- удивленно подумал Рогов.
Тут один из бомжей выхватил слезоточивый баллончик и пустил струю в лицо Василию - издалека, неумело. Половина газа рассеялось, но для частичного ослепления хватило...
Рогов заорал, зажал руками глаза, бомжи схватили болонок, запрыгнули в машину и умчались...
Наверное, нет негостеприимных народов. Может, впрочем, где и есть, но Егорову они не встречались. Грузины не выпустят из-за стола, пока не иссякнет вино в бурдюках и красноречие у бесконечных тостующих. Узбеки умрут от обиды, если ты после плошки лагмана и большой тарелки чучвары откажешься от полудюжины палочек шашлыка. Вот и Соколовы не ударили в грязь перед лицом южноафриканского гостя. Соленые огурцы, квашеная капуста, маринованный чеснок. Сыр и копченая колбаса, ювелирно порезанные и уложенные гордыми веерами. Огурцы-помидоры. Салат оливье, святое дело. Винегрет. Пельмени. Кувшин с домашним вином. Водка с изморозью истомилась в холодильнике. И истомившийся Владимир Афиногенович во главе стола: сколько ждали африканца из Пулково, сколько ждали из ванной - пора бы уже налить да крякнуть.
Но у Егорова было чем отблагодарить хлебосольных хозяев. Добрую половину чемодана занимали грамотно подобранные подарки. Егоров доставал их - один за другим - с большим удовольствием, совершенно позабыв о том, что находится на спецоперации и что в водке может таиться клофелин, в вине дремать димедрол, а в пельменях сторожить цианистый калий. Подарки нравились хозяевам, и Егоров по-детски радовался за них и за себя.
Роману он вручил китайские бусы из черных каменных виноградин. Объяснил, что это магические бусы, которые носят лучшие воины или вожди племен. Про вождей нафантазировал от себя, но то, что бусы мужские,- в магазине гарантировали.
Сначала Роман отказался надевать на себя эдакое украшение, но Егоров удачно вспомнил о фотографии, где он (точнее, перемонтированный Рогов) был снят с мужественными туземцами, облаченными в подобные бусы.
Екатерина Сергеевна получила шляпку со страусиными перьями, тоже произведенную в КНР. Шляпка удивительно гармонировала с красными маками. Соколова сбегала к зеркалу, раскраснелась и прокомментировала: "Ой, меня сейчас хоть в Эрмитаж!"
На середину стола Егоров поставил пустое страусиное яйцо. Пошутил:
- На Пасху покрасите!
Надежде он подарил откровенную женскую фигурку из черного дерева.
- Тончайшая работа. Из племени, затерянного в непроходимых чащах.
Невеста смутилась. Опустила глаза. Наконец, извлек бутылку вина в картонной коробке.
- Дядя Володя, а это вам! Из своего винограда.
- Спасибо, отведаем,- потер ладони старший Соколов.- А уж вы нашей водочки...
- У вас свой виноградник? - заинтересовался Роман.
Егоров вспомнил, что надо держать ухо востро. Ответил осторожно, согласно легенде:
- Плантация в Кейптауне,- кивнул на бутылку.- И завод по производству.
- Доход приличный? "Чего он все- вынюхивает?!"
- Не жалуюсь. А еще ферма страусиная. Страусятину не пробовали?
- Не приходилось.
- Советую,- порекомендовал Егоров, хотя сам бы есть не стал. Сергей Аркадьевич относился к людям, которые считают, что кур, рыб, коров, свиней, баранов есть можно и нужно, кроликов - туда-сюда, а крокодилы, страусы, змеи, кенгуру и собаки созданы вовсе не для этого.
- У нас, кстати, на деньгах звери изображены,- вспомнил Егоров и вытащил роговские пятьдесят рандов.
С купюры строго смотрела большая львиная голова. Несколько львов поменьше на заднем плане пили из ручья воду.
- Лев,- уважительно сказал дядя Володя.- Это зверь! Не то что некоторые... Это я понимаю!
Как там, кстати, собаки? Рогов уже должен был вернуться с прогулки.
Екатерина Сергеевна сняла шляпку и обвела рукой стол:
- Это все Надюша готовила. Она хозяйка отличная.
- Как моя мама,- улыбнулся Егоров.
- Не обращайте внимания, Пауль,- немножко зарделась невеста.- Они сейчас меня расхваливать будут.
Старшему Соколову надоели-таки пустопорожние разговоры, он принялся разливать. Женщинам - самодельное вино из графина, а себе и Роману - водку.
- Водочки? - спросил у гостя.
- Нет, нет... - Егоров едва руками не замахал.
Помнил про клофелин. И еще шутку мошенников, которую Уваров пересказал: "Водка без клофелина - деньги на ветер".
- Чего испугались? - удивился Афиногенович.- Это же наша, русская, из шопа. В России - первое дело...
- Я не пью.
- Вот молодец! - обрадовалась Екатерина Сергеевна.
- Совсем? - с подозрением спросил Роман. Он в свою очередь относился к людям, которые недолюбливали мужчин-трезвенников. Настоящий мужик меру знает, но чтобы не пить... Хотя - иностранец... Но кровь-то русская!
- Подшит,- брякнул "Пауль",- на всякий случай.
- Бывает! - Афиногенович взял красивую коробку.
- Открывайте - для дам... А я минералки с вашего позволения.
Егоров налил в стакан минеральной воды. Заметил, что отец и сын недовольно переглянулись. И пойми, чего переглядываются: что гость не пьет или как ему поуместнее врезать?..
- Ну... - старшему Соколову совсем не терпелось.- Давайте за встречу!..
- Можно мне предложить тост? - Егоров поднял минералку.
- Конечно! - подбодрил Соколов.
Егоров встал, прокашлялся. На самом деле, ему сейчас хотелось выпить как никогда. Атмосфера располагала.
Атмосфера-то располагала, а ситуация не позволяла...
И еще одна странная мысль пришла ему в голову. Почудилось на секунду, что он - не замначальника штаба, заинтересованный в подвиге на предмет избавления от досадного выговора, а впрямь - бур-винодел. Прилетевший к невесте непосредственно с черного континента. И она - не коварная мошенница, а настоящая невеста из Интернета...
Вот была бы история!
Старший Соколов нетерпеливо кашлянул.
- Хочу выпить за русских женщин,- очнулся Егоров.- Прекрасных и душой, и телом, как античные статуи. Я всю жизнь мечтал жениться на русской! Такой, как моя мама. И вот я в незнакомой, но такой близкой для меня России. Рядом с прекрасной Надеждой. Шерше ля фам!..
- Душевно сказал,- одобрил отец, выпил и тут же разлил еще. Известное дело: между первой и второй - перерывчик небольшой.