Оперативник не сдержался и прыснул:
– Спасибо… А кому сдать покойницу?
– Отнеси в канцелярию, я сегодня кому-нибудь отпишу. – Шеф встал и протянул для пожатия руку: – Идите, Нечаев! Оформляйте командировку.
В общем, Денис так и не дозвонился в тот день до пресс-службы…
Глава вторая
Тут главное было – не зевать…
И не расслабляться.
Нечаев понял это еще в прошлый раз, и теперь его вряд ли застали бы врасплох.
– Осторожно!
Но Денис уже и сам заметил тень, метнувшуюся из-за угла кирпичной кладки. Он выстрелил вовремя, в ту самую секунду, когда неестественно перекосившаяся рожа здоровенного автоматчика показалась в перекрестье прицела.
Звук упавшего на камни тела утонул в раскатистом грохоте очереди.
– Теперь иди вперед…
Нечаеву очень не нравился чахлый кустарник справа: говорят, в таких местах тропа часто усыпана минами. Заденешь "растяжку" – и все!
Но другой возможности выбраться к лагерю пока не наблюдалось. Пришлось рисковать.
– Ну-ка, на всякий случай!
Он пару раз, скорее для очистки совести, чем по необходимости, выстрелил в темноту.
Притаился. Подождал… Никакой реакции.
– Давай вперед – быстро!
Действительно, следовало поторопиться.
– Эх, мамочка родная! – Бросок к стене, потом так же стремительно – через залитую лунным светом поляну, в сторону обгоревших останков бронетранспортера. Кажется, пронесло…
Но в тот момент, когда до укрытия оставалось каких-то жалких несколько шагов, откуда-то со стороны поваленных берез матово блеснуло стекло старомодного оптического прицела.
– Слева!
Ствол Дениса начал описывать короткую дугу в направлении снайпера, но в лицо уже неожиданно ярко полыхнуло пронзительным белым пламенем, грохот выстрела прокатился по барабанным перепонкам… и помещение наполнилось торжествующими аккордами похоронного марша.
– Все, готов, – констатировали над ухом. – Следующий!
– Дай-ка я теперь!
– Ты? Ни фига… А я когда?
– По очереди, мужики!
Выбираясь из-за компьютера, оперуполномоченный уголовного розыска Нечаев встретился взглядом с экспертом-криминалистом из РУВД, которого все, несмотря на его относительную молодость, называли по имени-отчеству – Александр Иванович.
– Что же ты, Денис? Даже хуже, чем в прошлый раз.
– А, плевать! Рука… – Он аккуратным, коротким и уже почти вошедшим в привычку жестом обозначил то место, куда совсем недавно попал осколок.
– Болит?
– Немного! – Дело было, конечно, не в ранении, точнее, не только в нем. – Советчики…
Просто Нечаева до невозможности раздражали толпящиеся за спиной претенденты "на вылет", радостными воплями встречающие каждую вольную или невольную ошибку игрока.
Впрочем, осуждать их язык не поворачивался: народу в отделе много, а шикарный "пентиум"-сотка один, да и тот из ворованного конфиската.
– Такой бы дома заиметь, а? – мечтательно подал голос кто-то из облепившей столик толпы.
– Ну ты скажешь! Дома…
Штука, конечно, увлекательная – но не по милицейской зарплате.
– Я слышал, ваше начальство с этими коммерсантами договаривается, которых обнесли, – понизил голос Александр Иванович. Он давно уже пользовался среди коллег репутацией самого фанатичного поклонника разнообразных стрелялок и электронного преферанса. – Говорят, они пообещали за то, что кражу из офиса раскроют, один из компьютеров в отдел подарить. Вроде как вместо премии сыщикам!
– Ага! Дождешься…
Этот слух уже бродил по коридорам доблестного уголовного розыска не первый день, и основная масса оперативников относилась к нему без энтузиазма.
– Нет, почему же? Бывает, – поддержал эксперта пропитанный с вечера алкоголем Бубен. Сам он компьютерными играми не увлекался, но поданная реплика лишний раз подтверждала, что неисправимые оптимисты встречаются даже среди представителей самых что ни на есть циничных профессий.
В этот момент мощные динамики "пентиума" выдали в окружающее пространство раскатистый грохот взрыва. И сразу же, перекрывая его предельные децибелы, зашелся в отчаянном стоне неудачливый игрок, только что сменивший перед монитором Дениса:
– О-о! У-а-а, с-сука! – Это прозвучало так искренне, так натурально… Столько неподдельной боли слышалось в этих звуках – можно было подумать, что бедолаге по-настоящему вырвало напрочь и ноги, и то, что между ними.
– Теперь я!
– Слушайте, имейте совесть…
– Ладно, погоди, сейчас он, а потом…
– Ты чего толкаешься? Оборзел, молодой?
Не достигнув привычной критической отметки, суета вокруг компьютера неожиданно стала стремительно успокаиваться. Удивленный Нечаев перевел взгляд с притихших отчего-то коллег на дверь кабинета – и сразу понял, в чем дело:
– Здрас-сте…
В проеме грузно маячила фигура начальника отдела – в форме, при всех регалиях.
– Детский сад, – констатировал он сквозь зубы. – Вам что, больше делать нечего?
Толпа уже равномерно и молча рассредоточивалась по помещению, в руках зашелестели казенные бумаги, и лица приняли выражение глубокомысленной готовности к трудовым свершениям.
Кое-кто из особо нервных непостижимым образом начал просачиваться мимо грозного шефа в коридор.
– Убрать сейчас же эту гадость в камеру вещественных доказательств! И опечатать. Ясно? – Шеф перевел так и не оттаявший взгляд на Дениса и Александра Ивановича: – Готовы?
– Так точно! – отрапортовал за обоих эксперт.
– Поехали.
Он развернулся на месте – строго по уставу, через левое плечо. И растаял в холодном сумраке коридора, прежде чем оскорбленный человеческим невниманием "пентиум" выпустил ему в спину короткую злую очередь…
Через несколько минут они уже сидели в чисто вымытых по поводу предстоящего визита "жигулях" – на заднем сиденье, рядом с заместителем шефа по оперработе. Сам начальник, естественно, расположился впереди:
– В прокуратуру!
За время пути никто не проронил ни слова, только один раз водитель что-то уточнил у соседа, но что именно – Денис не расслышал. Очевидно, речь шла о выборе маршрута.
Ну и ладно! Собственно, все положенные наставления он уже получил сполна – неоднократно и заблаговременно.
Наконец машина припарковалась в ряду "Волг" с престижными милицейскими номерами и еще более начальственных иномарок.
– Вроде успели? – Первым ступил на заплеванный тротуар у дороги эксперт-криминалист, демонстрируя свою относительную независимость от спутников.
– Без нас не начнут…
И действительно, без них не начинали.
– Ну, пронеси, Господи!
Для любого сотрудника милиции любить прокуратуру по меньшей мере противоестественно. Оперативники поопытнее считают коллег из высокой надзорной инстанции тупыми бездельниками и продажными канцелярскими крысами, те же, в свою очередь, относятся к подопечным с неистребимым подозрением и значительной долей брезгливости.
Однако изредка какая-нибудь из ряда вон выходящая акция криминального мира вдруг будоражит общественное мнение – и тогда руководителям правоохранительных органов ненавязчиво напоминают, что деньги им платятся вовсе не за внутриведомственные дрязги, а за то, что принято называть "беспощадной борьбой с преступностью". Немедленно создается совместный штаб, на телеэкранах сурово хмурятся и надувают щеки руководители оперативно-следственных групп, кого-то не того хватают, а потом – выпускают без лишнего шума…
При этом прокуратура старается по возможности равномерно распределить груз ответственности и всю черновую работу на плечах безответных "смежников", оставляя себе лишь тяжелое бремя славы в случае оперативно-следственного успеха.
Так вышло и на этот раз.
Вслед за коллегами Денис поднялся по широкой, кроваво-красной ковровой дорожке, распластанной снизу вверх вдоль мраморной лестницы времен расцвета империи.
– Проходите! – Молодая, но уже неприлично раздавшаяся секретарша даже не сочла необходимым поздороваться. Она высокомерно тряхнула задницей и развела в стороны массивные резные створки высокой двери.
– Спасибо.
В такой кабинет Нечаев попал впервые. Это помещение было даже как-то неудобно называть кабинетом – скорее, парадный зал, более подходящий для подписания мирных межправительственных соглашений или чьей-то безоговорочной капитуляции.
Потолок со старинной позолоченной лепкой, музейные кресла с высокими спинками вокруг обтянутого сукном стола, опадающие на окна тяжелые шторы…
Когда-то, еще при царе, здесь сидел товарищ, то есть заместитель министра юстиции. Потом его сменили другие "товарищи" – они быстро вошли во вкус имперской роскоши, благодаря чему интерьеры помещений почти не пострадали в ходе национализаций, коллективизаций, электрификаций и контрибуций.
Много чего видели и слышали эти стены. Наивных революционеров-максималистов сменили по-новому вышколенные аппаратчики, сизоватый дымок трубочного английского табака постепенно вытеснил запах пайковой махры…
А в тридцать седьмом далекий предшественник нынешнего хозяина кабинета, шумно прихлебывая крепко заваренный чай, подписывал бесконечные расстрельные списки "врагов народа". Впрочем, через некоторое время и его самого навсегда увели отсюда молчаливые ребята в штатском.
Это было не так уж давно. И хотя последующие поколения прокуроров сменяли друг друга почти без кровопролития, каждый из них внес в царящую здесь атмосферу свою, не слишком благозвучную нотку.
Год за годом, эпоха за эпохой – а под лепным позолоченным потолком все по-прежнему, чередуются только портреты кремлевских правителей…
– Присаживайтесь. – Нельзя сказать, чтобы нынешний обитатель этих хором совсем уж не соответствовал окружающей его обстановке – холеный, прилично одетый, с проплешиной на макушке и даже в очках. Отсутствие породы сказывалось, пожалуй, только в непомерно массивной шее и характерной для большинства тайных бытовых алкоголиков нездоровой припухлости век.
– Здравствуйте! – ни к кому персонально не обращаясь, ответил начальник территориального отдела милиции. Одернув китель, медленно опустился в одно из ближайших кресел.
Спутники майора молча последовали его примеру – Нечаеву досталось свободное место между экспертом и незнакомым широкоплечим парнем лет тридцати.
– Добрый день! Можем начинать? – Сидящий по правую руку от хозяина помощник прокурора постарался натужной улыбкой сгладить допущенную шефом бестактность.
– Начинайте!
Пока представитель "принимающей стороны" откашливался и шелестел бумагами, Денис ощутил легкое прикосновение незнакомца:
– Ты Нечаев? Из уголовного розыска?
– Да. – Раньше они вроде не встречались.
– Как рука? Нормально?
– Нормально, – удивился оперативник. Приятно, конечно, когда состояние твоего здоровья кого-то интересует, но…
– Итак, добрый день! – У помощника прокурора было умное, но несколько слащавое личико кабинетного карьериста. В отличие от своего шефа, он облачился в форменный синий мундир с серебристыми погонами и университетским "ромбом". – Может быть, кто-то еще не знаком? Новые лица…
По левую руку от хозяев вокруг стола разместились: скучающий здоровяк по фамилии Рябов – из Следственного управления ГУВД, прибывший вместе с ним на совещание оперативник в клетчатом пиджаке и женщина раннего предпенсионного возраста.
Далее – упакованный в тесный и мятый майорский мундир начальник отдела, его заместитель по оперработе, районный эксперт-криминалист и сам Нечаев.
Место за незнакомым Денису широкоплечим соседом занял ввалившийся в кабинет почти одновременно с милиционерами бородач с портфелем:
– Простите! Можно?
Вид у него был настолько штатский, что даже прокурор только раздраженно мотнул головой:
– Садитесь.
Несколько стульев еще оставалось свободными.
– Из РУОПа никого не будет?
– Нет, – отозвался "клетчатый" оперативник. – Они просили передать, что заняты.
– Лад-дно… – Прокурор прошипел себе под нос что-то неразборчивое, но многообещающее.
– Итак! – в очередной раз глубокомысленно повторил помощник. Очевидно, это было его любимое слово. – Итак… Кому предоставим слово?
Претендентов не находилось. Молодой человек кашлянул и покосился на шефа:
– Может быть, начнем с "науки"? Вы как считаете, товарищи?
Участники совещания одобрительно зашевелились.
– Вот и прекрасно. Прошу!
– Гхм! Да? – Бородач снял очки, привстал, потом снова сел, вытянул из-под стола портфель и не без труда взгромоздил его на скатерть.
Щелкнув замками, извлек несколько пластиковых папок с бумагами, какой-то рулон и сложенный в несколько раз лист ватмана:
– Следствием по факту взрыва на улице Павловича перед нами поставлены следующие вопросы…
Большинству из присутствующих все, о чем говорил представитель научно-технического управления главка было уже знакомо: результаты трассологических, баллистических, судебно-медицинских и прочих мыслимых и немыслимых экспертиз вкупе с заключениями специалистов на сегодняшний день составляли уже отдельный том уголовного дела.
Номинально оперативно-следственная группа имела в своем составе собственного, прикомандированного из РУВД, эксперта – Александра Ивановича. Но, по большому счету, роль его сводилась всего-навсего к популярному и доходчивому разъяснению коллегам-сыщикам и начальству полученных с помощью последних достижений криминалистики результатов.
Вот и сейчас сосед Нечаева с глубокомысленным видом кивал в такт словам бородача:
– Конечно, а как же – термическая деформация…
В сущности, объективные данные лишь подтверждали первоначальную версию.
Взрывное устройство кустарного производства находилось под плащом у некоего гражданина Лукашенко. И сработало в тот момент, когда он почти поравнялся с трамвайной остановкой на пересечении улиц Павловича и Малочеркасской. Силы взрыва оказалось вполне достаточно, чтобы превратить всю нижнюю часть тела Лукашенко в кровавую кашу.
Кроме того, осколками и в результате воспламенения и вторичного взрыва припаркованного рядом автомобиля убито семь и ранено одиннадцать человек, из которых трое позже скончались в больнице. Окружающим зданиям причинен значительный материальный ущерб.
– Предлагаю вашему вниманию окончательную схему… – Бородач уже освоился и вел себя как на теоретическом семинаре: – Разумеется, это упрощенный вариант!
На развернутом листе ватмана уместилось выполненное в три краски изображение места трагедии: тротуар, остановка, магазин на противоположной стороне улицы, парадный вход в офис, прижавшаяся к поребрику машина. Отдельно, кровавой многолучевой звездочкой, авторы обозначили центр взрыва и цифрами – расположение убитых и раненых прохожих.
Нечаев без труда отыскал на схеме и себя – достаточно далеко, под соответствующим порядковым номером. Поморщился, потрогал уже почти заживший шрам…
– Позволю себе заметить, коллеги, что жертв могло быть значительно больше! Слава Богу, что, благодаря недостаткам конструкции сработавшего самодельного устройства и его предполагаемому расположению на теле Лукашенко, основная энергия взрыва оказалась направленной почти вертикально, вниз. Кроме того, часть осколков на излете принял на себя сворачивавший в этот момент со стороны Малочеркасской улицы трамвай.
Представитель криминалистической науки показал на то место, где между параллельно изгибающихся ниточек рельсов темнел продолговатый прямоугольник.
– У меня, в общем, все!
– Какова все же хотя бы теоретическая мощность этого самодельного взрывного устройства? – поинтересовался следователь из главка.
Бородач назвал цифру в тротиловом эквиваленте, но Денису она ничего не сказала – как и большинству из присутствующих. Впрочем, переспрашивать и уточнять они постеснялись.
После некоторой паузы решил подать голос сидящий неподалеку от Дениса начальник его отдела:
– Значит, можно считать взрыв самопроизвольным?
– Ну, в общем, уже сейчас с определенной степенью вероятности…
– Не понял! – требовательно сдвинул брови майор.
– Задача достаточно сложная, – вздохнул бородач, по-интеллигентски устыдившись за недостаточное совершенство современных научных методов. – Когда мы абсолютно точно восстановим устройство и принцип действия, проведем экспериментальные проверки… Пока, к сожалению, полностью не закончен даже физико-химический анализ комплектующих.
– Но – на уровне гипотезы? – ободряюще улыбнулся помощник прокурора. – Вы же мне сказали по телефону…
– Мое мнение? Скорее всего, отчего-то самопроизвольно сработал примитивный электродетонатор. Его конструкция…
– Значит, разные версии насчет террористического акта против "Первопечатника" и целенаправленного покушения на кого-то из прохожих отпадают? – спросил незнакомый Нечаеву сосед: – Я правильно понял?
– Простите, но насчет версий – это не ко мне! – сложил схему первый из выступавших.
Его младший районный коллега, Александр Иванович, продемонстрировал корпоративную солидарность: сочувственно кивнул и через спину Дениса покосился на того, кто задал вопрос:
– Наше дело – факты!
– Извините, – пожал могучими плечами парень.
– Спасибо, присаживайтесь! – пророкотал над столом прокуренный бас прокурора. – Кто теперь?
– Может быть, предоставим слово даме? – спохватился его серебристопогонный помощник. – Не возражаете, Лариса Ивановна?
Единственная на совещании женщина спокойно и с достоинством качнула головой:
– Да, конечно. Собственно, у меня не так уж много…
Из очень толкового, но вовсе не перегруженного профессиональной терминологией сообщения участники совещания узнали о том, что личности практически всех погибших в результате трагедии установлены.
Причина смерти также сомнений не вызывает.
– Не опознан только один труп – труп мужчины, находившегося в салоне автомашины "опель". Имеющиеся фотографии…
– Не надо! Мы видели.
Это был первый момент, когда не только Денис, но и все остальные присутствующие искренне и единодушно поддержали прокурора. Снимки, сделанные в тот день на месте взрыва, сразу же поступили в распоряжение членов оперативно-следственной группы, а второй раз любоваться на скрюченную в классической позе зародыша человекоподобную головешку ни у кого не было ни малейшего желания.
– Хорошо. – Женщина положила обратно взятый было со стола в руки конверт. – То, что осталось от папиллярных рисунков, сами понимаете, мало подходит для идентификации. Если же говорить об особых приметах, то зубы… – Она опять потянулась за фотографиями, но передумала.
– У вас всё?
– В принципе, да. Видимо, придется реконструировать внешний вид погибшего по костям черепа и остаткам мышечной ткани.
– Спасибо, садитесь!
– А через машину что – так и не получилось? – поинтересовался со своего места представитель Следственного управления. – Кто у нас этим занимается?
– Территориалы, – подсказал помощник прокурора.
– В соответствии с планом, – нехотя выдавил из себя начальник отдела милиции. – Если конкретно, то…
– Мы! – приподнялся его заместитель по оперработе.
– Ну? И что?