Грабители так и не позвонили в полицию. Ее вызвал мексиканец по имени Пепе Рамирес, работавший посудомойщиком в тайском квартале. Он ехал на работу мимо ювелирного магазина и удивился, увидев в нем свет. В это время магазин должен был уже закрыться, потому что хозяину нужно было успеть проверить оба своих ресторана до вечернего наплыва посетителей.
Посудомойщик остановил машину перед ювелирной лавкой и вошел через незапертую переднюю дверь. Он почти не знал английского, а уж тайского тем более, поэтому мог только позвать:
- Мистер? Мистер?
Не получив ответа, Пепе осторожно направился к подсобке и остановился, услышав звуки, похожие на собачье поскуливание. Ему это не понравилось, совсем не понравилось. Потом он услышал стук: серию громких глухих ударов. Мексиканец выбежал из магазина и набрал 911 на своем новехоньком сотовом телефоне - первом в своей жизни.
Поскольку Пепе плохо говорил по-английски и отсоединился прежде, чем диспетчер успела перевести звонок на испаноговорящего оператора, сообщение поняли неправильно. Ему говорили, что городская полиция вызывает иммиграционную службу только в случае, если нелегальный совершает серьезное преступление, но он чувствовал себя неуютно рядом с полицейскими и решил, что лучше ему не присутствовать, когда они приедут.
Диспетчер передала вызов, сообщив, что "причина неизвестна". Такие вызовы всегда заставляли копов нервничать, потому что им хватало известных причин, доставлявших массу неприятностей. Обычно такой вызов передавали нескольким патрульным машинам, чтобы они подстраховывали друг друга. Вызов приняли Мэг Такара и Бенни Брюстер, потом прибыли Фаусто Гамбоа и Баджи Полк, а за ними подъехали Нейт Вайс и Уэсли Драбб.
Войдя в лавку, Мэг вытащила пистолет и, осторожно следуя за лучом фонарика, прошла в подсобку, Бенни Брюстер шел следом за ней. То, что она увидела, заставило ее ахнуть.
Сэмми Танампай стучал головой о гипсовую стену, пытаясь привлечь внимание посудомойщика. Ноги его начали деревенеть, по лицу струились слезы, но он старался думать о детях и оставаться сильным. Старался не разводить коленей!
Когда Мэг сделала пару шагов к ювелиру, Бенни Брюстер осветил фонариком гранату и завопил:
- Стой!!!
Мэг застыла, остановились и Фаусто с Баджи, только что вошедшие в дверь.
Потом Мэг поняла, в чем дело, и закричала:
- Граната!!! Очистить помещение!
Никто толком не знал, что происходит и чего ожидать дальше, поэтому все инстинктивно выхватили оружие и пригнулись.
Все, кроме Фаусто. Он не очистил помещение. Остальные, впрочем, тоже. Фаусто плечом отодвинул Бенни, вошел в подсобку и увидел, что Мэг стоит в трех метрах от обмотанного скотчем и бьющегося в истерике Сэмми Танампая. Потом он увидел гранату.
Лицо Сэмми было окровавлено в том месте, где ему удалось отодрать скотч о гвоздь. Он пытался что-то сказать, задыхался и бормотал:
- Я не могу… Я не могу…
- Убирайся! - скомандовал Фаусто Мэг.
Но самая маленькая полицейская проигнорировала приказ и на цыпочках подошла к Сэмми, словно граната могла взорваться от малейшего сотрясения. Потом осторожно потянулась к ней.
Фаусто рванулся вперед, а Сэмми издал ужасающий, безнадежный вопль, какого Мэг еще никогда не слышала в своей жизни. Колени Сэмми не выдержали. Пальцы Мэг находились в паре сантиметров от гранаты, когда она упала на пол, а рычаг полетел через всю комнату.
- Ложись, ложись! - закричал Фаусто остальным копам, но Мэг подхватила гранату и швырнула ее в дальний угол за канцелярский шкаф.
Фаусто схватил Мэг за пояс, Сэмми Танампая за воротник, оторвал их от пола и вместе с ними вывалился из маленькой подсобки в магазин. Все шесть копов и владелец магазина вжались в пол, в ужасе ожидая взрыва.
Но его не последовало. Ручная граната оказалась учебной.
В тот вечер у ювелирной лавки и на прилегающих улицах собрались не меньше тридцати пяти офицеров Управления полиции Лос-Анджелеса: детективы, криминалисты, взрывники, патрульные и даже капитан. Опрашивали свидетелей, устанавливали софиты, а копы с фонариками обыскали два квартала в обоих направлениях от магазина.
Они не нашли никаких вещественных доказательств, а детектив из бригады по расследованию ограблений, срочно вызванный из дома, допросил Сэмми Танампая в реанимации Голливудской пресвитерианской больницы. Сэмми рассказал детективу, что грабитель-мужчина закуривал сигарету, но на месте преступления ее не нашли.
Сэмми лежал сонный, поскольку после уколов успокоительного ему страшно хотелось спать.
- Не понимаю, откуда они узнали о бриллиантах, - сказал он детективу. - Их привезли в десять утра, и мы хотели завтра показать их клиенту из Сан-Франциско, который заказал несколько камней.
- Что за клиент? - спросил детектив.
- Мой дядя работает с ним много лет. Он очень богатый. Он не вор.
- Расскажите подробней о блондинке, которую вы считаете русской.
- По-моему, они оба русские, - сказал Сэмми. - Их полно в Голливуде.
- Да, но опишите женщину. Она привлекательная?
- Наверное. Я не знаю.
- В ней было что-нибудь необычное?
- Большая грудь, - ответил Сэмми, трогая саднящую челюсть и ссадину в уголке рта. Ему с большим трудом удавалось держать глаза открытыми.
- Вы когда-нибудь посещали местные ночные клубы? - спросил детектив. - Некоторые из них принадлежат русским.
- Нет, я ведь женат. У меня двое детей.
- Вы запомнили что-нибудь еще?
- Женщина отпустила какую-то шутку о том, что не нужно разводить колени. Сказала, что все время их разводила. Я в то время думал о детях - что больше никогда их не увижу. А она так пошутила. Надеюсь, вы застрелите их обоих, - сказал Сэмми со слезами на глазах.
Когда в участке допросили всех копов, бывших в ювелирной лавке, Нейт Голливуд сказал своему молодому напарнику:
- Хорошая шутка, а, Уэсли? В следующий раз, когда буду сниматься в шоу, обязательно расскажу об этом реквизитору. Учебная граната. Такое может случиться только в Голливуде.
Уэсли Драбб после происшествия в ювелирной лавке несколько часов казался подавленным и притихшим. Он отвечал на вопросы детективов максимально точно, но не мог сказать ничего важного.
- Да, над нами хорошо пошутили, - только и ответил он Нейту, хотя на самом деле хотел сказать: "Этим вечером я мог умереть. Этим вечером меня… могли… убить! Если бы граната была настоящей".
Очень странно и жутко было размышлять о собственной насильственной смерти. Раньше Уэсли Драббу не приходилось этого делать. Ему хотелось с кем-то поговорить, но он не знал с кем. Он не мог разговаривать об этом со своим старшим напарником, Нейтом Вайсом. Не мог объяснить ветерану-полицейскому, что именно ради этого ушел из Университета южной Калифорнии, где входил в сборную яхтсменов и встречался с самой красивой девушкой из знаменитой университетской группы поддержки. Он бросил учебу, потому что поддался необъяснимым эмоциям, которые ощутил в свой двадцать первый день рождения.
Уэсли надоела студенческая жизнь, надоело быть сыном Франклина Драбба, надоело жить в общежитии студенческого братства и огромном доме отца в Пасифик-Пэлисейдс во время каникул. Он чувствовал себя как в тюрьме и поэтому хотел свободы. Управление полиции Лос-Анджелеса, несомненно, предоставляло возможность для побега. Он прошел полуторагодовую стажировку и стал новоиспеченным офицером Голливудского управления.
Родители Уэсли были в шоке, его студенческие собратья, товарищи по сборной и особенно девушка, которая сейчас встречалась с членом сборной по футболу, все, кто его знал, были в шоке. Но сам он пока не жалел о своем поступке. Уэсли думал, что пойдет в полицию не ради карьеры, а на пару лет, чтобы набраться опыта, который поможет отдалиться от отца, старшего брата и всех остальных треклятых брокеров в фирме "Лоуфорд и Драбб".
Он думал, что на пару лет пойдет в некое подобие армии, не выезжая из Лос-Анджелеса, а позже, когда станет брокером в "Лоуфорд и Драбб", будет делиться боевым опытом с семьей и друзьями. В их глазах он станет ветераном боевых действий, это уж точно.
И все шло хорошо. До сегодняшнего дня. До того, как граната упала на пол и он не мог оторвать от нее глаз, а миниатюрная Мэг Такара подняла ее под рев Фаусто Гамбоа. Это же не полицейская работа. В академии их такому не учили. Человек с ручной гранатой между коленями?
Он помнил, что специалист из саперной группы читал в полицейской академии лекцию о трагическом событии 1986 года в жилом районе северного Голливуда, когда двух офицеров управления вызвали обезвредить взрывное устройство в гараже, которое подозреваемый заложил, чтобы разрешить спор между киностудией и профсоюзом. Офицеры обезвредили взрывное устройство, не подозревая, что рядом на книжке "Пособие анархиста" лежало второе. Оно-то и взорвалось.
Уэсли запомнил не описание кровавой бойни и всепроникающего запаха крови, а то, что выжившего офицера, поднявшегося перед взрывом в дом, и через двадцать лет после этого события все еще продолжали посещать ночные кошмары. Он просыпался на подушке, промокшей от слез, а жена трясла его, повторяя: "Это должно в конце концов когда-то закончиться!"
Уэсли Драбб написал отчет и тихо сидел в участке за чашкой кофе. Он помнил только, как пытался впиться ногтями в старый деревянный пол ювелирной лавки. Это была инстинктивная реакция. Страх низвел его до животного состояния.
И Уэсли Драбб задал себе самый трудный, потрясающий своей глубиной вопрос, на который нельзя было найти ответа: "Какого черта я здесь делаю?"
Когда Фаусто Гамбоа переоделся и шел к выходу, в коридоре ему повстречалась Баджи. Они спокойно шагали к своим автомобилям и видели, как Мэг Такара села в машину и уехала.
Фаусто сказал:
- Меня всегда раздражало, что эта девочка на инструктаже занимается своими ногтями. Как будто собирается на свидание.
- Но теперь вас это не будет больше раздражать, так ведь? - спросила Баджи.
- Во всяком случае, не так сильно, - согласился Фаусто Гамбоа.
Глава 6
Это обещало стать обычным допросом сбежавшего из дома подростка, не более. Энди Маккрей сидела в комнате детективов и, глядя на экран компьютера, составляла отчет для окружного прокурора по делу о нападении жены на мужа: после того как тот, выпив шесть банок шотландского эля, скривил губы и сказал, что мясной рулет, который она приготовила, "пахнет, как рубчик у Гретхен", она ударила его кровельным молотком по голове.
Здесь было две неувязки. Во-первых, Гретхен приходилась ей сестрой - дважды разведенной любвеобильной сестрой, а во-вторых, на лице мужа появилось испуганное выражение, которое никак не соответствовало неуклюжему объяснению, когда он быстро сказал: "Ну что ты, откуда мне знать, какой у Гретхен… - А потом добавил: - Я пошутил, вроде как Крис Рок, но не получилось, да? Мясной рулет пахнет вкусно. Очень вкусно, дорогая".
Жена не сказала ни слова, вышла на заднее крыльцо, где кровельщик хранил свои инструменты, и вернулась с молотком, когда муж откусил мясной рулет, пахший, как рубчик Гретхен.
Жену арестовали за покушение на убийство, хотя муж отделался всего двадцатью тремя швами и сотрясением мозга. Энди считала, что любой помощник окружного прокурора, которому передадут это дело, квалифицирует его как тяжкое уголовное преступление и отправит городскому прокурору для регистрации в качестве судебно наказуемого проступка, что ее вполне устраивало. Жертва нападения напомнила ей о бывшем муже, Джейсоне, который ушел на пенсию и теперь жил в Айдахо по соседству с множеством других копов, сбежавших от городской суеты. Уехал туда, где местные копы, заполняя бланки задержаний, писали в графе "Расовая принадлежность" только слово "белый", потому что других там не было.
Джейсон не стеснялся спать с другими женщинами-полицейскими, которые назывались "раками на безрыбье": с ними нельзя было строить серьезные отношения, но для постели они годились. Энди в то время была молодой и заплатила за свою глупость пятью годами брака, который не принес ей ничего хорошего, кроме Макса.
Единственный сын, сержант Макс Эдвард Маккрей, служил в Афганистане. Это было его второе назначение. Первым был Ирак, и тогда Энди почти не спала по ночам, постоянно просыпаясь в холодном поту. Теперь, когда он находился в Афганистане, ей стало легче. Немного легче. Он загорелся желанием служить в армии, когда ему стукнуло восемнадцать, и ей никак не удавалось его отговорить. Джейсон тоже ничего не смог сделать, когда впервые решительно высказался и повел себя как отец. Макс сказал, что идет в армию вместе с двумя друзьями, с которыми играл в сборной школы по футболу, и не собирается отступать от своего слова. Для него - Ирак, для нее - головные боли и бессонница в спальне двухэтажного дома в Ван-Найсе.
Разобравшись с документами, Энди хотела выпить чашечку кофе, но подошел патрульный и попросил:
- Детектив, поговорите, пожалуйста, с четырнадцатилетним беспризорником. У нас был вызов на Лакки-Страйк-лэйнз, где он играл в боулинг с сорокалетним мужиком, который вдруг начал его избивать. Подросток говорит, что мужик приставал к нему с сексуальными домогательствами, но тот отказывается разговаривать. Он у нас в "обезьяннике".
- Вам нужны детективы по сексуальным преступлениям, - сказала Энди.
- Я знаю, но их нет на месте, а паренек хочет разговаривать только с женщиной. Говорит, что должен признаться в том, о чем не может сказать мужчине. По-моему, ему просто нужна мама.
- А кому она не нужна? - вздохнула Энди. - Ладно, ведите его в комнату для допросов, я сейчас подойду.
Через пять минут, выпив кофе, угостив мальчика газировкой и во второй раз зачитав его права, она кивнула полицейскому и отпустила его.
Аарон Биллингс был хрупким, почти по-девичьи красивым подростком с темными локонами, широко расставленными выразительными глазами и недетским тяжелым взглядом. Он был метис, возможно, на четверть афроамериканец, хотя Энди не была в этом уверена. У него была сияющая белозубая улыбка.
- Ты понимаешь, за что забрали тебя и твоего приятеля? - спросила Энди.
- Конечно, - сказал он. - Мэл меня бил. Это все видели. Мы были в кегельбане. Мне все это надоело, поэтому когда полицейские спросили про документы, я сказал, что сбежал из дома. Мама наверняка подала заявление. Ну, я думаю, что подала.
- Откуда ты?
- Из Рино, штат Невада.
- Когда убежал?
- Три недели назад.
- Ты убежал с Мэлом? - спросила Энди.
- Нет, но я встретил его на следующий день, когда голосовал на дороге. Мне надоела мать. Всегда приводит в дом мужиков, а мы с сестрой смотрим, как они занимаются сексом. Сестре десять лет.
- Ты сказал, что Мэл к тебе приставал. Это правда?
- Да, много раз.
- Расскажи обо всем, что произошло с того момента, как вы встретились.
- Хорошо, - сказал мальчик и долго пил газировку из банки. - Вначале он отвез меня в мотель, и мы занимались сексом. Я не хотел, но он меня заставил. Потом дал десять долларов. Потом мы пошли в кино. Потом поели в китайском ресторане. А затем он решил поехать в Голливуд, чтобы посмотреть на кинозвезд. Мэл купил водки с апельсиновым соком, и мы напились. Потом доехали до Фресно, остановились на придорожной площадке и переночевали. Проснулись рано. Потом убили двух человек и забрали у них деньги. Потом опять пошли в кино. Потом поехали в Бейкерфилд. Потом…
- Постой, постой! - сказала Энди. - Давай вернемся к придорожной площадке!
Через двадцать минут Энди позвонила детективу во Фресно и узнала, что там действительно была застрелена супружеская пара средних лет, направлявшаяся из Канзаса на отдых в Калифорнию. И действительно, преступление не было раскрыто, поскольку не имелось ни подозреваемых, ни улик, за исключением пуль тридцать второго калибра, найденных при вскрытии в головах обеих жертв.
- У нас нет ни одной зацепки, - пожаловался детектив.
- Теперь есть, - успокоила его Энди.
Во второй половине дня пришла начальница Энди, детектив первого класса Ронда Дженкинс, выступавшая в суде на слушании в связи с убийством трехлетней давности.
- У меня отвратительный день, - заявила она. - А ты как?
- Пыталась заняться делами.
- Да? И что же ты делала? - спросила Ронда просто из вежливости, сняв туфли на низком каблуке и растирая больные ноги.
Сохраняя невозмутимый вид, Энди сказала:
- Прежде всего навела справки по вчерашнему делу. Потом перечитала дело об убийстве разносчика пиццы. Затем допросила торговца сосисками в Паркер-центре. Попила кофе. Раскрыла двойное убийство во Фресно. Написала письмо Максу. Потом…
- Вот это да! - сказала Ронда. - Ну-ка, давай поподробней о двойном убийстве во Фресно!
- Вот сука! Ее сердце не увидишь даже под электронным микроскопом, - жаловался Капитан Сильвер своему напарнику.
Капитан Смоллет, который днем посещал занятия в местном колледже, сказал:
- Старик, ты просто очередная жертва кровосмесительного сплетения атавистических отношений в правоохранительном сообществе.
Капитан Сильвер удивленно посмотрел на Капитана Смоллета, направлявшего машину в Голливуд-Хиллз, и сказал:
- Засунь свои ученые слова знаешь куда!
- Ладно, если быть честным, - сказал Капитан Смоллет, - то, судя по фотографии, которую ты мне показывал, у нее сферические размеры, старик. Эта баба напоминает телепузика. Тебя ослепил громадный размер ее молочных желез, вот и все. В действительности вы не слились душой и сердцем.
- Не слились душой… - Капитан Сильвер с недоверием посмотрел на своего напарника. - Знаешь, приятель, адвокат моей бывшей жены хочет отнять у меня все, включая аквариум. С теми двумя черепахами, которые у меня остались! И догадайся, что еще меня беспокоит. Срок федерального декретного соглашения никогда не истечет, как мы и предполагали, потому что этот кретин федеральный судья говорит, что мы к этому не готовы. Все это политическая туфта.
- Не напоминай мне об этом! - заявил Капитан Смоллет. - Я уже готов был кричать: "Свобода! Свобода! Господи Боже мой, наконец-то я свободен!"
- Я чертовски зол на нового мэра, - сказал Капитан Сильвер, - который превратил комиссию по делам полиции в союз защиты гражданских свобод. К тому же я зол на адвоката своей бывшей жены, который хочет, чтобы я зарабатывал на жизнь, собирая пустые алюминиевые банки. И я зол на то, что живу в квартире с грибком - таким агрессивным, что он душит меня, когда я сплю. Зол на свою бывшую продажную подругу, на детектива из Северо-Западного участка, который теперь ее трахает. В общем, я готов кого-нибудь пристрелить.
"И ведь пристрелит", - подумал Капитан Смоллет.
Диспетчер передал экипажам код 37, означавший, что угнан автомобиль и полиция ведет преследование.
Пессимист Капитан Сильвер заметил:
- Девонширский отдел. Угонщик вряд ли доберется до нас.
Более оптимистично настроенный Капитан Смоллет возразил:
- Посмотрим. Можно и помечтать.
Капитан Сильвер не сдавался:
- Наш политкорректный шеф не разрешает преследовать водителей, если только они не сумасшедшие. Ну и как, по-твоему, этот чертов маньяк мог перейти эту границу? Или для этого нужно переехать копа?