Билет лежал на журнальном столике. Прямо под носом у Рогова. Жалкая, в сущности, бумажка. А сколько в жизни порою зависит от таких бумажек? В прошлом году на перроне Московского вокзала убили разносчика газет. Довольно субтильный мужчина-инженер врезал разносчику кулаком в лоб: и насмерть. Долго не верили, несмотря на обилие свидетелей, что это он. Удар был богатырский, а инженер - вовсе нет. Ладно, поверили: всякое случается в состоянии сильного аффекта.
Но откуда взялся аффект? Инженер молчал, как воды в рот. Еле раскололи. Он ехал на вокзал в троллейбусе. Подошел кондуктор. У инженера был проездной, да куда-то запропастился. Инженер отказывался взять билет, продолжая искать проездной по всем карманам. Случился конфликт. Инженер опоздал на поезд. В Москве его ждала неземная любовь. Инженер был в панике и ярости. А тут совсем некстати подскочил разносчик: предложил инженеру не что-нибудь, а свежий номер газеты "Свеча". Есть такая - про интимные знакомства. Вот инженер и...
- И я не один. С женой,- напомнил Белов. Пепел с сигары упал на журнальный столик. Прямо рядом с билетом. Белов этого не заметил.
- Может, она по телевизору посмотрит? - подал Рогов креативную идею.
Белов издал неопределенный звук. Или это тонкое издевательство, или парень того... малосообразителен, так скажем.
Плахов сидел молча. Ему было неудобно. Он и не верил в успех идеи. Не надо было сюда ходить...
Белов неуверенно засмеялся. Засмеялся и Рогов. Смех был натянутый, странный, но такой нелепый, что через минуту присоединился и Плахов. Некоторое время все принужденно хихикали.
- Вы что, шутите? - выговорил, наконец, Белов.
- Нет! Олег Иванович, нам без билета никак,- продолжал наседать Василий.- Дело государственной важности.
- Обратитесь в полицию или в консульство. Пусть помогут.
- Вот,- обиженно сказал Рогов.- Все вы так... Только на словах родину любите.
Белов возмутился. Забыл, что сигарой не затягиваются,-затянулся. Дым попал в горло. Белов закашлялся. Аж слезы выступили. "Вот ведь нахалы ментовские",- подумал Белов примерно в стилистике своего героя.
Белов никогда не говорил, что любит родину. То есть он ее как раз любил, как умел, но считал, что бахвалиться этим - некрасиво. Так что в этом пункте Рогов попал пальцем в небо.
Нашелся тоже - на патриотизм давить. Еще неизвестно, что у них там взаправду за дело, во Дворце. Может, в кино просто хотят. Или хотят получить халявный билет и загнать у Дворца, а на полученные деньги напиться на пляже. Знаем мы этих питерских! У каждой аптеки - все усеяно пузырьками от настойки боярышника.
- Я в конце концов на фестиваль с фильмом приехал... - насупился Белов.- И тоже страну представляю...
- Хорошо. Тогда передайте, пожалуйста, Троицкому нашу просьбу,- вступил Плахов.
- Боюсь, не получится.
Делать ему нечего, как только пересказывать беглому бизнесмену невнятные капризы сомнительных милиционеров.
- Почему же? - теперь уже Плахов настаивал.
- У меня с ним нет ничего общего.
- Но вы же у него снимались! - напомнил Плахов.
- Я не у него снимался, а у режиссера! - раздраженно сказал Белов.- У ре-жис-се-ра! Я с вашим Троицким не беседовал ни разу! Я - актер, а он... а вы... И пусть каждый делает свое дело! Извините, господа, мне нужно готовиться...
Белов решительно поднялся. Оперативники тоже.
- Пойдем, Игорь, нам здесь делать нечего. Белов едва удержался от комментария типа "Вы очень догадливы".
На бульваре, прямо напротив входа в гостиницу, какой-то затейник танцевал киногероев. Ему заказывали Чаплина или Джеймса Бонда, а он довольно смешно пародировал персонаж. Вокруг собралась изрядная толпа.
- С жиру бесятся,- плюхнулся Рогов на скамейку,- одни убивают, вторые их исполняют, третьи вторых пародируют, а мы тут трепыхайся...
- Я ж говорил, бесполезно,- заметил Плахов.
- Все чистыми хотят остаться! - продолжал возмущаться Василий. Прогнусавил, изрядно перевирая интонации Белова: - Ах, я с ним не знаком, ах, фестиваль! Как же, поверили! Не знаком! Все одна шайка!
- Хотя, по-своему, он прав...
- А мы правее... Рогов был непреклонен.- Поэтому вечером идем во дворец.
- Каким же образом? Через канализацию просочимся?
- А что? Я бы просочился, если б на то пошло... Но вопрос, к счастью, так не стоит,- Рогов продемонстрировал Плахову пригласительный билет во дворец.- Смотри. На две персоны...
Плахов ошарашенно взял приглашение в руки. Поднес близко к глазам.
- Ты что?.. У Белова стащил?!
- Он же сам предложил каждому своим делом...
Своим делом Рогов считал, конечно, поимку преступника Троицкого, а не воровство фестивальных билетов.
- Ну, Васька ... - покрутил головой Плахов.- А если б он тебя засек?.. Вот позорище было бы!
- А яхта Троицкого на акватории Каннского залива-не позорище для России?..-произнес Рогов с неподражаемыми интонациями.
- М-да... А тебе раньше воровать-то приходилось?
- Ну,- смутился Василий.- В юности. На базаре. Арбуз однажды, яблоки там...
Еще как-то бутылку портвейна он в универсаме украл, но сейчас об этом рассказывать не захотелось.
- Вот, наверное, Белов рвет и мечет!..- представил Плахов.
- А нечего было... - огрызнулся Рогов.- Он с женой на закрытие сходит. Это еще престижнее, чем какой-то фильм про русских бандитов.
- Ну хорошо,- к Плахову вернулось деловое настроение.- Пусть так. А в чем ты идти собираешься. В своей ковбойке?
Рогов ходил по Каннам в залихватской рубахе расцветки "сон пьяного маляра".
- Надо будет - пойду... Это не строевой смотр...
- Ты забыл - во дворец только во фраке.
- А, точно! Так пошли искать. Должен быть прокат.
- У тебя денег много?
К Плахову вернулись сомнения. Куда ни плюнь - везде засада. Не воровать же деньги теперь. Или, уж если начали...
- Пошли, может, недорого.,. Мне тесть дал стошку. На провансальский корень.
- О, смотри! Вон Тимофей во фраке шурует...
- Точно,- присмотрелся Рогов.- Вот уж верно говорят: как корове седло.
По бульвару и впрямь "шуровал" отважный путешественник Тимофей Пастухов, облаченный в черный фрак. И сидел этот фрак на путешественнике, по меткому замечанию Василия, как элемент конской упряжи на представительнице женского пола крупного рогатого скота.
- Может... того? - предложил Плахов и заглянул в глаза Рогова.
- Чего - того? - не понял Василий.
- Ну если уж мы встали на путь преступлений... Привяжем его к кровати. В рот кляп...
- Кого?! - ужаснулся Рогов.
- Тимофея, кого! И один фрак есть. А он пусть океан бороздит... на благо России.
Рогов задумался. С подозрением глянул на Шахова. Тот был совершенно серьезен.
- Как же он будет бороздить, привязанный к кровати?
- Ну, мы его завтра развяжем. Или в отель позвоним, скажем: там у вас путешественник привязанный лежит.
- Допустим,- согласился Рогов, хотя и с большим сомнением в голосе,- А второй фрак?
- Ну., к Белову можно вернуться. Его скрутить.
- Его искать будут,
- Здесь таких звезд - раком до Парижа не переставишь. Кому он нужен, кроме жены? А жену мы тоже скрутим.
- Он нам больше не откроет! - продолжал сомневаться Рогов.
- А мы под предлогом билет вернуть.
- Ага, дескать случайно стибрили, извините. Ну тебе шутить, Игорь. Давай лучше узнаем, где наш Магеллан приоделся. Эй, Тимоха!
Тимофей оглянулся, важной поступью подошел к землякам.
- И как я вам?
- Ален Делон прямо,- похвалил Плахов.- Жан Габен.
- Пьер Карден,- подхватил Рогов.- Эти еще... Ричард Гир и Фрэнк Синатра.
- Ну и на пугало огородное чуть-чуть похож,- закончил Плахов.- Ты так в путешествие только не одевайся, рыб распугаешь. Не из кого будет пресную воду давить.
- Да я понимаю... - вздохнул Пастухов,- Не мой стиль! Но что делать - правила...
- Ты скажи лучше, где ты такой клифтец отхватил? Напрокат?
- Мне организаторы выдали...
- А-а... - разочарованно вздохнул Рогов.- То есть, где прокат, ты не в курсе?
- Почему, в курсе. Я еще в Москве записал адресок... на всякий случай.
- Так давай же!
Пастухов выудил из штанов бумажку с адресом.
За прилавком "адреска" возвышался восточный человек неимоверной комплекции и устрашающего вида. Было ощущение, что если он что и сдает напрокат, то автоматы Калашникова и ручные гранатометы. А из одежды - разве что пояса шахидов. Но за спиной человека висели все же фраки и вечерние платья.
- Бонжур, мсье,- слегка поклонился человек.
- Бонжур,- бодро начал Рогов и замялся.- Э-э... Игорь, спроси, сколько фрак на пять часов стоит?
- Мсье, хау матч... - заговорил Плахов.
- Вы русские? - перебил Игоря человек-гора.
- Да, из Питера... -удивился Плахов.-А вы тоже... русский?
- Относительно,- усмехнулся хозяин. Говорил он со сложным, "неидентифицируемым", как сказали бы Анри и Рогов, акцентом.- Я армянин. Я из Ростова. Что, фраками интересуетесь?
- Если можно...
- Как нельзя, слушайте! Можно и еще раз можно! Как может быть нельзя? Вы думаете, Вазген такой старый дурак, что стоит целый день за этим прилавком на фоне фраков из удовольствия стоять за прилавком на фоне фраков? Плохо же вы думаете о старике Вазгене! Да, он любит свой прилавок и свои фраки, но он любит и свой бизнес. А как может, я вас спрашиваю, произойти мало-мальский бизнес, если я буду говорить клиентам - нельзя мои фраки?! Никак не может в такой ситуации произойти бизнес! Мои фраки можно! Выбирайте! Все с иголочки... Размер подберем. Можно! Как нельзя? Можно!
Казалось, человек из Ростова лопнет от перехлестывающих эмоций.
- А хау все-таки матч... Тьфу, сколько стоит? - уточнил Рогов.
- Самые низкие цены на побережье. Комплект двести евро в сутки.
- Сколько?!
- Двести евро за комплект. Двести! Любой фрак!
Оперативники даже ответить ничего не смогли. Переглянулись. Рогов покашлял. Молчать было не слишком удобно. Плахов автоматически спросил:
- А что входит в комплект?
- Вах, в него входит весь комплект! - махнул руками Вазген, едва не сковырнув с низкого потолка люстру.- Весь полный комплект входит в комплект! Бабочка жу-жу, пластрон... Это рубашка по-русски.
- Понятно...
- И штиблеты вам не помешают,- хозяин критично оглядел обувь оперативников.- Это по-русски туфли. Если берете два комплекта, будет скидка. Что, Вазген когда-нибудь был против справедливых разумных скидок? Никогда не был против!
- Какая скидка? - ухватился Рогов.
- По десять с пары. С каждой пары - целых десять евро!
Рогов разочарованно фыркнул.
- Уговорил, земляк,- по пятнадцать!.. Это будет более высокая скидка! Пятнадцать евро с каждой. С каждой пары для вас! Итого сто восемьдесят пять евро за комплект! Клянусь Араратом, дешевле не найдете. Это очень недорого.
- Но только не для милиции,- вздохнул Плахов.
- Вы что, из органов?! - аж взвился хозяин. Едва не подпрыгнул.
- Из органов, из органов... - осторожно буркнул Рогов. Уж очень... так сказать, своеобразно выглядел хозяин. Как бы чего не учудил. А то придется и этого захватывать - а зачем он нужен...
- Так что же вы сразу не сказали?! Дорогие мои! Великолепные! Вазген любит свой бизнес, но ради вас он готов сделать скидку в девяносто девять процентов. Это грандиозная скидка, но она того стоит,- Вазген стал жать оперативникам руки.
"Сумасшедший",- с тоской подумал Плахов.
- Какая скидка? - деловито уточнил Рогов.
- Девяносто девять процентов каждый комплект! Комплект обойдется вам в два евро, всего в два евро каждый комплект! Я бы дал бесплатно, но это должен быть бизнес. Согласны, да? Хотя бы символически - бизнес! А бесплатно - это не бизнес! Но такая скидка... Вы готовы платить по два евро?
- Да, с радостью... Но почему...
На прилавке как-то сам собой образовался маленький серебряный подносик с тремя серебряными рюмочками. И с бутылкой коньяка посередине. В рюмочки, впрочем, коньяк тоже уже был разлит. Оперативники не успели заметить, как и откуда ловкий армянин вытащил этот аппетитный набор. Выпили - почти автоматически. И рюмки вновь оказались наполнены.
- Почему? Он еще спрашивает почему, да! Да потому что всем, что у меня есть, я вам обязан, дорогие мои органы!
- Как это? - спросил Рогов.
- Если бы не вы, я бы никогда не оказался в этом раю. А вы ведь не будете спорить, что это рай. Лазурный рай! Вы не будете с этим спорить, потому что спорить с этим глупо, а вы ведь далеко не глупцы... Мне ведь в начале восьмидесятых срок светил, хороший срок, дорогие мои органы!
- За что? - на всякий случай насторожился Игорь.
- Джинсы, джинсы шил на продажу. Замечательные, удобные джинсы. И кроссовки "адидас". Люди носили, им нравились, они были довольны, они покупали!.. Артель инвалидов. Людям нравилось - покупали, ходили на свидания! И ваши друзья взяли меня за мохнатую попу. Меня и два КамАЗа джинсов "Леви Страус". И ко мне пришло понимание. Ваши коллеги открыли мне глаза. Я сказал себе: "Вазген, страна, где сажают за труд, не имеет светлого будущего". И я уехал. Нашел родственников. Для армянина это не проблема. А сейчас с этим как?..
- Нормально. Шить можно,- кивнул Рогов.- И продавать. Нефтью нельзя владеть в особо крупных размерах, но шить можно. Но как вы уехали, если вас взяли за... это...
- За мохнатую попу?.. О, я уехал. Мое дело в Ростове вел следователь по фамилии Кулебяка. Не знакомы?
"Убойщики" переглянулись, пожали плечами.
- Хороший следователь, дай Бог ему здоровья! Предлагаю выпить за этого незабвенного человека. Он согласился взять у меня десять тысяч рублей в полиэтиленовом пакете. И я уехал. А через месяц умер этот человек, который был вместо Брежнева, и стал Андропов. И следователь Кулебяка уже бы не взял у меня тот пакет. Он бы испугался. И я бы не уехал. Так что мне повезло...
- Да уж... - кивнул Плахов.- Вы знаете, у нас скоро сеанс!
- О, давайте торопиться! Ведь вам нужны мои прекрасные фраки! Хорошо, что вы попали ко мне. Всего по два евро. Вот, боюсь, на молодого человека придется ушивать...
Все "русские Канны" примеряли в тот вечер фраки.
Оперативники Василий Рогов и Игорь Плахов, удивленные, с одной стороны, неожиданной удачей, но уверенные, с другой, что удача эта справедлива: ведь им вся эта суета нужна не для собственного удовольствия (была охота фильм про Троицкого смотреть!), а для правого дела.
Отважный покоритель стихий Тимофей Пастухов был недоволен своим внешним видом. Радикально исправить ситуацию он никак не мог - ну не сочетались друг с другом фрак и Пастухов хоть умри!.. Но и сдаваться отважный бродяга не привык. Вот и снимал фрак, и надевал снова, снимал и надевал... Его старший сын Остап был компьютерщиком, и Тимофей со слов сына запомнил, что треть всех проблем решается простой перезагрузкой: выключить компьютер и включить снова. Вот Тимофей и "перезагружался": снимал и надевал. Снимал и надевал...
Актер Олег Белов вертелся перед зеркалом с сигарой во рту. Ему помогала жена. Фрак сидел на Белове как влитой. Во-первых, это был его собственный фрак, а не какой-нибудь там прокатный. Во-вторых, Белов умел его носить. Актер выглядел безукоризненно, но никак не мог отлипнуть от зеркала. Что-то его смущало. Что-то было не так...
Причина была совсем в другом: глаз Белова зафиксировал в номере кое-какой непорядок, а мозг еще не понял, что это за непорядок. Глаз зафиксировал, что на журнальном столике нет билета на премьеру. Но актер Белов этого еще не осознал.
Телеведущему Сергею Шалашову на фрак было, в общем и целом, глубоко наплевать. Опытный вояжер по фестивалям, он относился к любым капризам организаторов с безразличным пониманием. Главное было не забыть в Петербурге, что положить в чемодан: фрак, если летишь в Канны, или набедренную повязку с колокольчиками, если направляешься на фестиваль в Папуа-Новую Гвинею. И то и другое Шалашов носил с одинаково небрежным изяществом.
Юный киновед Коля из Петербурга, для которого это был первый фрак в жизни, краснел и бледнел от одной мысли, что этот вот молодой человек в зеркале - именно он, Коля, да еще во фраке. И, страшно сказать, в бабочке "жужу". Он не мог оценить: хорошо сидит фрак или плохо. Он просто переживал торжественность момента.
Замначальника штаба, старший каннской спецгруппы Сергей Аркадьевич Егоров был уверен, что если на нем хорошо сидит подполковничья форма, то уж какой-то там фрак запросто будет сидеть как родной. Тем более что свой фрак он взял в Канны из милицейского клуба. Егорова больше волновало другое: через полчаса он вновь увидит Кристину, с которой расстался уже сорок бесконечных минут назад!.. Нужно не забыть ей рассказать, как в шестьдесят восьмом году в связи со студенческими волнениями, которые к моменту проведения фестиваля охватили всю Францию, фестиваль был закрыт на пять дней раньше срока. И даже награды не присуждались!
Бизнесмен и правонарушитель Михаил Демьянович Троицкий нацепил, кроме фрака, еще и очки, чем изрядно удивил Серова...
- Демьяныч, ты что, видеть плохо стал?
- Они с простыми стеклами,- раздраженно ответил Троицкий.- Так, на всякий случай. Дли солидности.
Серов помолчал немного, потом решился и вновь завел обычную свою волынку:
- Слышь, не ходи, а! Ну чё тебе эта премьера? Полчаса улыбок и рукопожатий. Ну зачем тебе это надо? Ты же в кино карьеру не будешь делать...
- А вдруг? - Троицкий развернулся от зеркала и посмотрел на Серова тяжелыми металлическими глазами.
- Да брось... - не поверил Сергей.
- А пресс-конференцию забыл? Мне нужно международное реноме, остолоп.
- А вот скрутят тебя прямо на пресс-конференции, будет тебе реноме... Или пальнет кто...
"Убить его, что ли",- тоскливо подумал Троицкий. Совсем достал его Серов со своим скулежом. Убивать жалко, конечно, но... Но как же они все надоели... Голова раскалывается. Хоть ампутируй, ей-богу...
Дима, будто прочитав мысли босса, а в действительности сверившись с хронометром, возник рядом:
- Шеф, таблеточки!
Дима вот молодец, хороший пацан. Хотя тоже... "таблеточки"...
- Почему не "таблетки", Димон? - сделал замечание "Демьян Бедный".- Откуда у тебя уменьшительно-ласкательное отношение к этой химической... Троицкий сделал паузу, заглотил лекарство и закончил: - Дряни.
- Так точно, шеф,- вытянулся Дима.- Таблетки.
Уменьшительно-ласкательных слов Троицкий не любил не самих по себе, а как признак холуйства. Особенно раздражала отечественная привычка называть так еду и напитки. Сто пятьдесят граммов водочки, картошечки с селедочкой и огурчиками. И сочку: водочку запить.