- Очень разозлился… Сказал, что не верит ни одному моему слову. Требовал, чтобы я сказала, как зовут этого другого. А когда я отказалась, заявил, что я весьма опытная кокетка, что он это понял, когда я прижималась к нему во время танцев в "Лире" (я и не думала к нему прижиматься!), и, наконец, что если мы сейчас поцелуемся, нам обоим будет очень хорошо, это он обещает… По его словам, я только о том и мечтала… Я уже хотела назвать твое имя, чтобы он отвязался со своими поцелуями, как появился Валерий. Он подошел к нам, стукнул Сашу, и тот уже ко мне не приставал… Вот и всё Ужасно смешно получилось.
- Действительно, - сказал я.
Сломанная челюсть Сэшеа уже не вызывала у меня никакого сочувствия. Теперь меня интересовало другое.
- И куда же ты потом с Валерием пошла? В каком направлении?
- Ни в каком… Он просто отвел меня домой… Валерий сказал, что отвечает за меня перед тобой, потому что вы с ним друзья, и что не допустит, чтобы около меня вертелись всякие там…
- Интересно.
- А я сказала, что мы с тобой и без него прекрасно разберемся в наших отношениях.
- Прямо так и сказала?
- Конечно… А зачем нам третьи?
- А он?
- Сказал, что это правильно, но что в любом случае я могу на него рассчитывать… Советовал, чтобы мы с тобой были поосторожнее. Если маман что-то проведает, поднимется большой шум.
- А что она может, проведать? - заинтересовался я.
- Мало ли, - уклончиво ответила Жанка. - Она только того и ждет!.. Если хоть что-то проведает, - повторила она, - тебе и правда несдобровать! Ты им очень мешаешь. Маман вообще ищет способ тебя заранее "нейтрализовать"… Но ты не должен ничего бояться, - успокоила она меня, - ведь у тебя есть я. Маман зря старается.
- Что же она так старается, как будто только во мне препятствие? - пробормотал я немного погодя. - Если бы Лора спешила со мной расстаться, то как бы я мог возражать?.. Но ведь Лора не хочет расставаться…
- Это она сама тебе сказала?
- Не только в словах дело…
- А в чем еще? ревниво воскликнула Жанка. - Как же наш с тобой ДОГОВОР?! - возмутилась она.
- Договор дороже денег! - поспешил заверить ее я. Жанка пристально и недоверчиво смотрела на меня.
- А как маман собирается "нейтрализовать" меня? - спросил я, чтобы отвлечь се от обсуждения моих взаимоотношений с Лорой.
- Ну, - неохотно отозвалась она, - у маман есть даже два способа…
- Даже два? - удивился я. - Какие же?
- Тебе приятен этот разговор?
- Не очень. Но страшно любопытно, какие такие у маман способы.
- Ну, например, отправить тебя на принудительное лечение от алкоголизма…
- Спасибо ей… Но если что, я ведь и добровольно не отказался бы… Непонятно только, для чего ей это нужно. Если Лора захочет развестись со мной, я и так ничего не смогу с этим поделать…
- Но нужно же будет отсудить у тебя квартиру, - объяснила Жанка.
- Отсудить квартиру?! - изумился я, поначалу не поверив своим ушам.
- Ну да, - нетерпеливо подтвердила Жанка. - Маман боится, что в случае развода ты будешь претендовать на кооператив.
- Господи! Да я и не стал бы этого делать! Плевать мне на кооператив!
- А она так не думает.
- Ну, я могу ей об этом сказать, успокоить.
- Вряд ли она тебе поверит, - возразила Жанка.
- Пожалуй, - согласился я и тут же рассмеялся, - И поэтому она, бедная, ночи не спит - все измышляет, как меня "нейтрализовать"!.. И вот досада, первый способ уже не годится: с некоторого времени я перешел на трезвый образ жизни… А какой же, интересно, второй способ? Надеюсь, посильнее, чем первый?
Мы оказались в подъезде родительского дома и стали подниматься по лестнице.
- Черт с ним, - махнул я рукой, - потом расскажешь…
Дверь открыла матушка, и, пока я помогал раздеться Жанке и раздевался сам, в матушкиных лазах, беспокойно перебегающих с меня на Жанку, успела смениться целая гамма чувств: удивление, недоумение, все возрастающее подозрение, неодобрение, явное неудовольствие и, наконец, смятение… Однако матушка взяла себя в руки и приторно-сладко воскликнула:
- Милости просим, милости просим! - Она усадила Жанку за стол; отец оторвался от телевизора и вяло кивнул: - Вот, Жанночка, кушай конфетки, печеньице, сейчас мультики будут показывать…
Матушка увела меня на кухню и там в ужасе зашептала:
- Ты с ума сошел! Ты с ума сошел!..
Я сделал вид, что совершенно не понимаю, на что она намекает, а матушка, как бы лишившись сил, опустилась на табуретку и, сокрушенно качая головой, повторяла все то же "Ты с ума сошел!" Я терпеливо молчал.
- Ты… ты понимаешь, что это преступление? - прошептала матушка.
- Да о чем ты? - наивно удивился я.
- Ты должен оставить ее в покое! - набросилась на меня матушка. - Посмотри на себя! Здоровенный кобель, а она еще девочка! Ребенок!
- Да с чего ты взяла, что я… что мы…
- Балбес ты мой, у вас все на лицах написано!
- В самом деле? - смутился я.
- Еще бы! - воскликнула матушка. - Неужели ты думаешь, это можно скрыть?!
- И все-таки уверяю тебя, ты ошибаешься… - попытался возразить я, но она уже не слушала.
- Вот несчастье! - причитала она. - И что тебе неймется? Лора - такая прекрасная женщина! Просто роскошная! Если бы я была мужчиной… Посмотри, все друзья тебе завидуют! А ты что задумал?! А Жанка-то, Жанка! Эти современные школьницы тоже хороши! Распущены до крайности! Что себе позволяют! Сейчас, конечно, это просто! Никакой девичьей стыдливости, никакого целомудрия. Уже в этом возрасте гуляют вовсю, сами на шею вешаются. А в шестнадцать лет уж и пробу будет негде ставить! Ну настоящие маленькие проститутки!.. Боже! А Лора? А родители? Что будет, если они узнают о ваших художествах? Кошмар! Просто слов не подберу…
- У меня тоже нет слов, - согласился я. - Ничего подобною, мама, и близко нет, а ты уже такого нагородила… А если мы и разойдемся с Лорой, то не по моей вине, а уж Жанка тут вообще ни при чем!..
- Что? Разойдетесь?!
- Ну, до этого еще далеко…
- Не ври, не ври!
- Почему это я обязательно вру? - обиделся я.
- Потому что ты всегда врешь, - совсем расстроено сказала матушка.
- Хорошо, давай сначала успокоимся, а потом попробуем поговорить, - предложил я.
- Ты думаешь, я машина? У меня сердца нет?
- И вообще, ведь ты обещала хорошую новость, - напомнил я. Матушка на мгновение воспрянула, но потом озабоченно вздохнула:
- Ох, как же ты, сынок, все это не вовремя!..
Матушка сделала знак наклониться и тоном одновременно и участливым, и заговорщицким сообщила, что в пятницу, как и собирались, они с отцом были в гостях у дедушкиного друга дяди Ивана, который, как выяснилось, занимает ныне такой ответственный и высокий пост, что… (тут матушка понизила голос до такого тихого шепота, что я толком не разобрал, "что", да и, кажется, она сама толком не знала)… А главное, - сообщила она, - дядя Иван просто-таки настоятельно просит, чтобы мы позволили ему что-нибудь сделать для нашей семьи во имя их с дедушкой дружбы!
- А что нам надо - пожал плечами я. - У нас как будто все есть.
- Не остри так глупо! - шикнула на меня матушка. - Ты пойми, ведь это даже не благ! Это… это… В общем, слушай: я объяснила дяде Ивану, что лично нам с отцом уже ничего не надо, а вот если бы он взялся вывести в люди тебя…
- И что - он сказал, что возьмется? Выведет?
- Если будешь валять дурака, никто никуда тебя не выведет!
- А все-таки? Что вы решили?
- Ничего мы еще не решили. Я только сказала, какой ты институт закончил и какая у тебя специальность. Дядя Иван спрашивал, какие у тебя интересы и планы, но откуда мне знать, какие они у тебя!.. В общем, нужно лично с ним встретиться и обо всем поговорить. Может быть, в свою систему возьмет или уж что вы там решите… Лучше всего, конечно, если бы он тебя к себе взял. Это было бы замечательно.
Я, конечно, согласился.
- Но ты сам понимаешь, - предупредила матушка, - как там насчет морального облика - насчет разводов и тому подобного! Так что ты, сынок, пожалуйста, будь умницей: чтобы не было у тебя никаких таких пятен!
- Никаких пятен, мама.
- И конечно, пока о дяде Иване никому ни слова! Ты ведь знаешь, какие кругом люди.
- А когда мне с ним нужно встретиться?
- Ну, на днях. Чем раньше, тем лучше. Он ведь человек уже немолодой, понимаешь
- Понимаю. Может помереть, не успев вывести меня в люди.
- Типун тебе на язык!.. Короче, вот тебе его телефон, завтра же позвони! И постарайся произвести хорошее впечатление. Ты у меня все-таки умный парень. Обязательно постригись и побрейся. Одеться ты должен солидно. Никаких джинсов, никаких свитеров. Мы с отцом специально к этому случаю купили тебе костюм. Его и наденешь… Пойдем, примеришь!
- Даже и костюм успели купить! - удивился я.
За компанию с отцом Жанка смотрела мультфильмы и ела конфеты. Взглянув на нее и на меня, матушка выразительно вздохнула. Я пошел в "спальню" и, переодевшись в новый костюм, вышел показаться. Костюм-тройка, галстук, белая сорочка - все как полагается. Я был вставлен внутрь, как зубная щетка в футляр.
- Прекрасно! - Жанка захлопала в ладоши. - Настоящий жених!
- Какой еще жених?! - натянуто улыбаясь, проворчала матушка. - Не жених, Жанночка, а солидный супруг и отец семейства! - И, обращаясь ко мне, добавила: - Вот так тебе нужно и с Лорочкой сфотографироваться.
- Чтобы память осталась, - ехидно вставила Жанка.
Когда вышли от родителей, Жанка уговорила меня пойти в кино на какой то двухсерийный фильм. Судя по названию, боевик или детектив. Оказалось, ничего подобного - сугубо патриотическая тема. Впрочем, Жанке было вес равно. Главное, можно было "уединиться" на последнем ряду… Но мне было не то того. Мне еще предстояло переварить новость, свалившуюся с самой неожиданной стороны - со стороны моих бедных родителей. А ведь я уже как-то начал свыкаться с мыслью, что придется предоставить устраивать свое будущее Игорю Евгеньевичу, который был единственным более или менее влиятельным лицом среди родственников, но теперь в сравнении с дядей Иваном выглядел до смешного мелкой сошкой… Не дождавшись даже конца первой серии, я вытащил Жанку из кинотеатра. Я держал за веревочку сверток с моим новым костюмом.
- Тебе еще не в тягость наш ДОГОВОР? - поинтересовалась Жанка. - Сколько ты еще сможешь вытерпеть?
- Да сколько угодно, - успокоил я ее.
- Ну так рассказать о втором способе маман?
- Каком еще способе? - не понял я, поглощенный мыслями о дяде Иване.
- Как тебя "нейтрализовать"…
- Ну расскажи.
- Маман собирается забрать тебя к себе, - сообщила Жанка.
- Куда - к себе?..
- А к себе, в клинику. - То есть в ДУРДОМ?!
Я даже с нош сбился - как будто в дерьмо наступил.
- Вот это здорово! - воскликнул я. - Вот это гениально!.. Она у вас, ей-богу, спятила. Как это возможно, если я здоров? Это так и я, пожалуй, для нее скорее санитаров вызову! Это чушь собачья! Это невозможно!
- А вот маман говорит, что ты нервный, неуравновешенный. И вообще главное - тебя туда упрятать, а уж там свое дело сделают.
- Черт, - пробормотал я, - а ведь и правда, ведь у этих докторов все больные!
- Ты же знаешь, что она собирает на тебя материал. Она говорит, что ей не хватает только самой малости, чтобы картина заболевания была налицо. Она очень ждет от тебя какой-нибудь новой выходки, нового факта.
- Какого еще факта?
- Она говорит, что было бы, например, вполне достаточно, если бы я сказала, что ты меня преследуешь с сексуальными намерениями, домогаешься, пытаешься изнасиловать… Достаточно только моих слов, понимаешь?
- Большего идиотизма я в жизни не встречал.
- Если она врач, то уж наверно в этом разбирается, - заметила Жанка и вдруг захихикала.
- Что смешного? - спросил я.
- Ну как же! - удивилась она моей непонятливости. - Получается, что ты теперь целиком и полностью у меня в руках! Вот будешь плохо себя вести, скажу маман, что ты домогался меня. Например, нарушишь договор, сразу скажу!..
- Заткнись, - посоветовал я.
- Будешь грубить - скажу! - продолжала хихикать Жанка. - Если сейчас же не поцелуешь меня и не попросишь прощения - скажу! Изменишь - скажу!..
- Ты, пионерка, мне еще будешь указывать, спать мне с собственной женой или нет! - разозлился я. - Да ты, видно, еще ничего не соображаешь, если веришь в какие-то договоры! А ведь в твоем возрасте уже пора кое-что соображать! И я с тобой тоже совсем рехнулся: с кем связался! Жамка насупилась
- Ты… не шутишь?
- Честное слово, мне надоели и мои шутки, и твои фантазии! - разошелся я. - У нас с тобой разговоры… Курам на смех!.. Ты пойми, ты же школьница, девочка еще, тебе учиться надо и скромней, скромней себя вести! Ну где твоя девичья стыдливость, де целомудренность? До чего ты докатишься, если будешь продолжать в таком духе?..
- И ты с Лорой… - снова начала Жанка, краснея.
- С Лорой или еще с кем, тебя не касается! - отрезал я.
- Ах, так!.. Ну так знай, я сегодня же скажу маман все, что она хочет услышать о тебе! - вспылила Жанка.
Конечно же, я испытывал чувства совершенно противоположные тем, что мне приходилось изображать, изливая на нее, моего ангела, раздражение по поводу отвратительных происков маман. Я ненавидел себя за то, что обижаю ее, и уж совсем было собрался просить прощения, однако ее угроза взвинтила меня до такой степени, что, вместо того чтобы мириться, я заорал пуще прежнего.
- И маман твоя - дура, и ты - такая же патентованная!
После чего Жанка со своими слезами пошла в одну сторону, а я со своим костюмом - в другую. "Что-то будет, - подумал я, - если она сгоряча выполнит свое обещание?"
По пути домой в вагоне метро я задремал и, выскочив полусонный на своей станции, сообразил (когда поезд уже ушел), что оставил на сиденье сверток с костюмом.
- Мне кто-нибудь звонил? - спросил я Лору дома.
- Нет, - ответила она, из чего я сделал вывод, что Ком обиделся на меня за мою необязательность (поскольку я так и не пришел в "Некрасовку") и, может быть, даже решил, что со мной больше не стоит иметь дело.
И слава богу. Это как раз мне на руку. Пусть поищет себе другого компаньона-соратника, который разделит с ним его идею-фикс…
Лора накормила меня отменным ужином, после которого мы легли в постель, и я уже не в состоянии был о чем-либо размышлять.
Ночью мне снилось, что я овладеваю на "свадебном диване" какой-то женщиной, причем в комнате темно и я никак не могу разобрать, кто подо мной - Лора или Жанка. Я напряженно вглядывался в прекрасное лицо женщины, мне отчаянно хотелось назвать ее по имени, но я не мог этого сделать. Я переворачивал ее лицо, как монету - орел - решка - орел - решка… Я понимал, что сошел с ума, и уже сигналят под окном машины спецмедслужбы, и бегут по лестницам санитары и милиционеры, но еще есть время скрыться, и я бросился к двери, но тут столкнулся с Комом, который почему-то нарочно мешал мне пройти, хотя знал, что меня преследуют. Я попытался сдвинуть его с места, но он словно врос в пол и не внимал моим просьбам и призывам с необъяснимым, тупым упрямством…
Следующие полдня протекли относительно спокойно. Я даже не вспоминал о Коме. По радио транслировалась с закрытия съезда речь Леонида Ильича, сообщившего, что пленум избрал товарища Брежнева генеральным секретарем на очередной срок, и выразившего искреннюю благодарность за доверие (бурные аплодисменты, все встают)… Фюрер рассказал по этому случаю старый анекдот о тех, кто всегда "за". Я рассказал про трамвай, поезд и самолет, Сэшеа - про пылинку. Сидор - про "тот" свет. "А вот еще!.." - начинал каждый из нас… Так мы, обыватели, отреагировали на это государственно-важное событие.
Все было так привычно и размеренно, что я особенно ясно ощутил, как утомила и издергала меня эта последняя, сумасшедшая неделя. Теперь я почти радовался возможности расслабиться в атмосфере "замкнутости и ограниченности", царившей в нашем родном учреждении и которую так ненавидел мой друг Сэшеа…
И вот, когда после неторопливо поглощенного комплексного обеда мы с Сэшеа перекуривали на лестнице черного хода и я рассеянно смотрел на моего друга, который, во-первых, подправлял гвоздиком некоторые детали в рисунках на подоконнике, а во-вторых, пытался осмыслить вслух мировые проблемы при помощи своей (по меткому выражению Федора Михайловича) "карманной" философии, - в этот самый момент появилась Оленька и принесла известие о том, что только что Фюрер привел в лабораторию очень странного молодого человека, которого представил как нашего нового лаборанта.
- Что же в нем такого странного? - поинтересовался я.
- Да уже одно то, как он одет! - воскликнула Оленька. - В солдатской шинели, в сапогах, в какой-то панаме!..
Я, наверное, здорово побледнел.
- Что с тобой? - удивился Сэшеа. - Это же наш Ком! Мы же сами сосватали его к нам на работу!
- Я как-то забыл об этом, - пробормотал я.
- Ну пойдем, - потянул меня Сэшеа, - поприветствуем старого друга!
Когда мы вошли в помещение лаборатории, Ком уже сидел за столом и прилежно изучал служебные инструкции, целую кипу которых выдал ему Фюрер. Ком поздоровался с нами таким блеклым, будничным тоном и взглянул на меня с таким равнодушием, что я было впал в заблуждение, что все наши с ним прежние клятвенные договоренности действительно аннулированы.
- Значит, теперь опять все вместе! - бодро прошепелявил Сэшеа, придерживая ладонью зафиксированную челюсть.
Немного погодя, мы вышли втроем на лестницу поболтать, но болтали только мы с Сэшеа, а Ком отделывался лишь односложными "да" и "нет" и производил впечатление человека неинтересного и скучного, который и беседу-то поддержать не в состоянии. Я даже как-то огорчился, когда, внимательно приглядываясь к Кому, не смог заметить и проблеска той неистовости и целеустремленности, кипевшей в нем еще два дня назад.
- Да, армия явно не пошла на пользу его умственному развитию! - со вздохом шепнул мне Сэшеа.
- Ладно, - огрызнулся я, - ты со своим "умственным" развитием вообще бы помалкивал!
Я, конечно, понимал, что туповатое равнодушие Кома напускное. Но неужели он так легко разочаровался во мне? Даже обидно как-то стало… Впрочем, я снопа подумал: "И слава богу!.."
Между тем в конце рабочего дня, двигаясь в потоке сотрудников по коридору, я услышал за своей спиной тихий, но внятный голос Кома:
- Встретимся через полчаса на "Курской". У первого вагона от центра. Понял?
В его голосе была такая уверенность и властность, что я вдруг сразу согласился:
- Понял… - И тут же потерял Кома из виду.
На улице меня окликнул Сэшеа.
- Какие планы на вечер?
- Не знаю, - недовольно сказал я. - Так, пройдусь…
- То! да пройдемся вместе? - предложил он.
- Нет уж!.. Ты давай, поезжай домой. Тебе теперь нужно заглаживать перед женой вину.
- Вот еще!
- Нет уж, - строго сказал я, - ты давай свой гуманизм не только на словах исповедуй, но и докажи на деле!