- Так что, боюсь, ваша сестра из тех девочек, для которых будет лучше, если они поскорее встанут на ноги, овладеют общественно полезной профессией…
- Она должна осознать в себе любовь к труду, - вставил молчавший до этого пожилой учитель.
- Но она еще совсем ребенок! - сказал я.
- О, доктор, вы как близкий человек можете и не замечать того, что очевидно для нас, учителей, - сказала Ледокол. - А мой долг как классного руководителя - принять все меры.
В конце концов сошлись на том, чтобы на время оставить вопрос открытым. Ледокол согласилась подождать неделю, пока мы провентилируем вопрос в семье, но потом пообещала непременно вынести его на педсовет при участии родителей.
- Честное слово, она хотела, чтобы ты ее осмотрел! - захлопала в ладоши Жанка, когда я сообщил ей подробности визита. - Ну что, поцеловать тебя благодарно? - проказливо поинтересовалась она, когда мы вышли из школьного двора. - Нет?.. Ну как хочешь!..
Мы шли по району старой застройки Сокольников мимо приземистых, оштукатуренных домов с низкими арками и пожарными лестницами. Ветер сдувал с крыш сухой снег, который клубился как пыль.
- До свидания? - спросила Жанка.
- Э, нет! - неожиданно для себя возразил я. - Раз уж я взялся за твое воспитание… У нас еще сегодня в программе электричество!
Мы вошли в теплое парадное.
- Слушай, - сказал я, - почему бы тебе все-таки не пройти это дурацкое обследование? - Мне вдруг припомнился особый интерес Сэшеа к этому вопросу.
- Слушай, - разозлилась Жанка, - а может быть, ты сам меня обследуешь, раз уж назвался гинекологом? Обследуешь и справку выдашь, а?
Лифт медленно тащился на последний, шестой этаж.
- Ладно, - прикрикнул я на нее, - родителям будешь истерики устраивать!
Я снял шапку. Снежинки успели превратиться в капли, и я стряхнул их на пол. Жанка достала ключ от квартиры. За дверью послышалось мяуканье кота Антона. Когда мы вошли, кот бросился нам под ноги.
- Что, разве никого нет дома? - сказал я.
- Мы вдвоем, - сказала Жанка.
Я с удовольствием прошелся по пустой квартире. Эта квартира в Сокольниках всегда казалась мне особенно уютной. Обстановка полюбилась мне еще с тех пор, когда мы с Лорой жили здесь в свой "медовый месяц", вернее, несколько месяцев, пока маман не пробила нам кооператив. В квартире всегда было жарко, и по коврам ходили босиком. Мебель старинная, красного дерева, и Игорь Евгеньевич заботливо натирал ее воском. Библиотека богатая, но к книжным полкам специально для гостей присобачена табличка: "У нас не принято просить из дома книги выносить!"
Жанка быстро переоделась в синие шорты и зеленую футболку с белым трафаретом "LOVE" на груди. Она устроилась с ногами на диване, а я сел за ее письменный стол, покрытый стеклом, под которым теснились рекламные вырезки - сплошь красотки и красавцы.
- Антон! - позвала Жанка, и кот тут же оказался на диване; он потянулся и лизнул ее в голую, необычного, смуглого, цвета топленого молока коленку. - Фу, Антон! - взвизгнула Жанка. - Щекотно!..
"Все коты будут сходить с ума уже от одного цвета ее кожи!" - так говорила Лора о своей младшей сестре.
Я придвинул к столу второй стул и с серьезным видом кивнул на него Жанке.
- На диване удобнее, - ответила она сквозь смех, таская Антона за шкирку. - Ты помнишь, вы с Лорой на нем спали после свадьбы? А теперь я на нем сплю… На вас было очень забавно смотреть со стороны. Помнишь, как маман все ворчала на вас за то, что вы запирались в ванной мыться вместе?
- Итак, - прервал я Жанку, - электричество…
Отыскав на столе учебник физики, я пересел па большой, с прекрасной плюшевой обивкой диван.
- Скучно, - вздохнула Жанка.
- Это сначала. А потом так увлечешься - тебя за уши не оттащишь.
- Скучно!
- А я физику в школе всегда любил.
- Тяжелый случай.
Я не спорил с Жанкой. Я тоже учился в школе. Электричество - это еще ничего. Формула мыла - вот необходимейшая вещь. Я решил зайти с другой стороны.
- Пойми, - сказал я, - потом все равно придется это зубрить.
- Не придется, - возразила Жанка. - Я не пойду в девятый класс, и электричество твое мне не понадобится.
- Что же ты будешь делать? - Пойду в стюардессы.
- А потом?
- Выйду замуж за дипломата и уеду за границу.
- Дерзко задумано, - похвалил я.
- И не нужно меня убеждать, что жизнь на Родине со знаниями об электричестве гораздо привлекательнее, чем на чужбине, хотя бы и в качестве жены дипломата!
- Не собираюсь этого делать. Какое может быть сравнение?! Только я не думаю, чтобы дипломаты любили малограмотных.
- Не смеши! Вот уж не поверю, что мужчине понадобятся мои познания в электричестве! Не так уж это важно! - усмехнулась она.
- Мужчине все важно, - наставительно сказал я, а сам подумал: боже какой бред я несу…
- Но только не электричество! - весело засмеялась Жанка.
- Черт с ним, с электричеством, если ты такая умная, - сдался я. - Я и сам не знаю, что мужчине важно…
- А я знаю! - заявила Жанка.
- Ну знаешь - и хорошо. И помалкивай.
- А я с тобой и не собиралась об этом говорить, - насмешливо сказал; она. - О таких вещах я только с сестрой говорю. У нас с ней нет друг от друга секретов.
- Ладно, ты лучше скажи прямо: может, нам закончить с нашими занятиями, раз уж ты успела определиться в своем жизненном пути? Я вент, тебе не погонщик!
- Нет, что ты! Если мы не будем заниматься, родители меня съедят.
- Что же ты хочешь?
- Ты, главное, делай вид, что занимаешься со мной. Они тогда отстанут от меня, а на тройку я как-нибудь и сама вытяну.
- Думаешь, мне больше делать нечего?
- А что такого особенного ты делаешь? Может, тебе неприятно со мной общаться? Тебе на меня времени жалко?.. Но я тоже могу быть тебе полезной.
- То есть?
Жанка обняла кота и уткнулась носом в его шерсть.
- Ух ты, мой хороший котик! Мой мягонький котик! Всё мы видим. Всё мы знаем! - ворковала она, тиская его. - И много интересного можем рассказать!..
- А ты, оказывается, просто маленькая интриганка, - сказал я.
- Ничего подобного. Просто я тебе симпатизирую.
- Приятно слышать.
- Вот, например, ты знаешь, что будет сегодня вечером? - спросил Жанка.
- Не знаю, - признался я.
- Как же так? Неужели тебя даже не предупредили? Не может быть! Хотя зачем тебя предупреждать? Тебя как раз не нужно предупреждай
- Вот сейчас сниму с тебя твои замечательные шорты и выпорю! - пообещал я.
- На! Пожалуйста! - с готовностью воскликнула она. - Я даже могу сама снять!
- Кривлянье тебя совсем не украшает, - нахмурился я и посмотрел на часы.
- Сегодня вечером Лора приведет к нам Валерия, - сказала Жанка. По случаю знакомства будет маленький семейный праздник. Маман заранее в него влюблена.
- Ай да маман.
- Она очень надеется, что сегодня, может быть, Валерий внесет определенность в свои отношения с Лорой… Ну, слышал ты об этом? Что скажешь?
- Что тебе сказать? - пробормотал я. - Если бы меня и предупредил я бы, наверное, Лору не зарезал, да и сам не стал бы стреляться…
Я не то чтобы разозлился, но растерянность, которую я вдруг ощутил была стократ гаже.
- Да, вполне могли бы и предупредить… - сказал я.
- Зачем же раньше времени! Сначала они хотят, чтобы была определенность, - объяснила Жанка. - Если развод, так чтобы - из рук в руки.
- Наверно, я действительно не понимаю женской психологии. Лора мекала на что-то в этом роде, но…
- А маман никогда не считала тебя достойной кандидатурой. Ты не деловой. Бесперспективный. У тебя маленькая голова. Как психиатр она считает, что люди с маленькими головами бесперспективны…
- У нее, кстати, тоже маленькая голова.
Мы сидели рядом, очень близко друг к другу. Хлопнула входная дверь.
- Жанна, девочка! Кто это у нас? - послышался из прихожей голос маман. Легка на помине! Можно подумать, она не узнала моей куртки!
- Не мешай, - крикнула Жанка, - мы занимаемся! Маман вошла в комнату.
- Мы изучаем законы электричества, - сказал я.
- У вас только полчаса, - предупредила маман. - Потом, Жанна, ты будешь мне нужна. - Она подошла к дочери и забрала у нее кота, перебирающего лапами и цепляющегося когтями за Жанкину футболку. - Не отвлекайся! - Маман вышла.
Жанка многозначительно посмотрела на меня.
- Что будешь делать? - спросила она, имея в виду "маленький семейный праздник".
- Ничего, - буркнул я.
- А ты Лоре - изменяешь? - полюбопытствовала неугомонная Жанка.
- А это не твоего ума дело.
- Еще скажи, что мне не мешает подрасти!
- Именно.
- А ты знаешь, как на меня мужики на улице заглядываются? Некоторые очень даже настойчиво предлагают пойти в ресторан или приглашают покататься на машине.
- Поздравляю… Только смотри, чтобы после этих прогулок твоему дипломату что-нибудь осталось!
- А что - убу-у-дет?
- Или прибу-у-дет!..
- Значит, ты не советуешь попробовать?
- А ты спрашиваешь моего совета?
Так мы с Жанкой перебрасывались "шуточками", но я по-прежнему чувствовал сильную растерянность.
Раздался телефонный звонок. Жанка сняла трубку.
- Тебя… - сказала она.
- Лора? - спросил я, но с удивлением и неожиданной радостью услышал в трубке голос Кома.
- Как дела? - спросил он. - Встретимся?
- Конечно! Ты меня очень кстати разыскал! А ты где? Откуда говоришь?
- Из библиотеки.
- Какой еще библиотеки?
- Имени Некрасова. На Пушкинской. Я здесь занимаюсь.
- Занимаешься?.. Ладно, потом расскажешь… Сейчас выезжаю…
- Во сколько, говоришь, намечается ужин с другом семьи? - спросил я Жанку, положив трубку.
В голове у меня уже созрел приблизительный план действий.
Ком ждал меня в метро у последнего вагона. В своей выцветшей армейской панаме, он стоял, заложив руки за спину и широко расставив ноги. За отворот его шинели были засунуты две толстые тетради.
- Так чем ты там занимаешься в библиотеке? - поинтересовался я, пожимая ему руку.
- Изучаю классиков. Ленина, Маркса, Энгельса.
- Молодец… - недоуменно пробормотал я. - А зачем это тебе нужно? - Чтобы правильно жить, - просто ответил Ком.
Его черные глаза смотрели так серьезно, что я не стал острить или переспрашивать.
- Стало быть, на тебя можно положиться, - сказал я с такой же серьезностью. - Сейчас мы с тобой поедем в одно место. В гости. Может, придется дать одному другу по роже.
- Поехали, - без тени удивления и возражения молвил Ком.
Приехав в Сокольники, мы заняли позицию в подъезде на втором этаже у окна. Я был увлечен своими мыслями и молчал, а Ком не задал не только ни одного вопроса, а вообще не сказал ни слова.
Наконец из арки во двор въехали белые "Жигули", которыми, как я заметил, Игорь Евгеньевич разрешал пользоваться дочери что-то уж очень охотно.
- Да, - вдруг твердо выговорил Ком, взглянув на Лориного спутника, - это враг!
- Ты думаешь? - удивился я.
С Лорой был довольно здоровый, лет тридцати, парень, одетый вполне стандартно: дубленка, пестрый мохеровый шарф, пыжиковая шапка. Когда они шли к подъезду, парень не наглел - не хватал Лору за талию, не обнимал за плечи. Нормальный такой парень. В руке он нес объемистую и очевидно тяжелую спортивную сумку. "Хоккеист?" - почему-то подумал я. Мы с Комом спустились на первый этаж.
Они вошли в парадное, и по подъезду сразу разнесся жизнерадостный голос "друга семьи":
- Что, мужики, на какой этаж едем?
На секунду Лора остановилась, пристально засмотревшись на Кома, а потом, кивнув на меня Валерию, сказала:
- Полюбуйся, вот это - мой муж.
- Нормальный муж, - сказал Валерий, подмигивая мне.
- Ну, чем порадуешь, муж? - спросила меня Лора. - Кто это с тобой? Зачем вы здесь?
- Ей-богу, они пришли мне по роже дать! - бодро воскликнул Валерий и, расставив ноги, шутливо забоксировал свободной левой рукой. - Мне, твоему старому, доброму товарищу - по роже!
- Ты что - с ума сошел? - спросила меня Лора.
- Ей-богу, была такая мысль, - признался я, засмеявшись, и ничего не оставалось, как пожать "другу семьи" руку и познакомить его и Лору с Комом.
(Впрочем, я не чувствовал к Валерию абсолютно никакой враждебности.)
Мы вошли в лифт. Валерий снял свой "пыжик" одновременно со мной и, между прочим, тоже обнаружил раннюю плешь.
Маман встретила нас в шуршащем шелковом халате с пальмами и котом Антоном на руках. Она недоуменно взглянула на Лору.
- Принимай гостей, - сказала та.
- Милости просим, - проворчала маман. Кот у нее на руках вдруг изогнулся и заорал.
- Антон, деточка, что с тобой? - воскликнула она.
На меня словно пахнуло ветром. Это рядом со мной напрягся, напружинился Ком.
- Скорее на кухню! - заторопила Лора. - Посмотрим, что за прелесть принес нам Валерий!
Заинтригованные, все собрались на кухне. Из своей спортивной сумки Валерий извлек что-то упакованное в целлофан и бумагу. Когда упаковка была удалена, на стол под восхищенные взгляды присутствующих были вывалены два огромных, килограммов по пять, куска первоклассного мяса - свежайшей, еще теплой, парной плоти с чудно-рубиновым сиянием изнутри и стрелками нежно-перламутровых прожилок.
- Прелесть!
- Очарование!
- Фантастика!
Кот, как пьяный, ходил вокруг стола, слизывая падающие на пол капли.
- Мы столько слышали о вас от Лоры, что вы нам стали как родной! - сразу же заявила маман Валерию.
- Вам давно уже следовало у нас побывать! - с укором добавил Игорь Евгеньевич.
Из части мяса тут же было решено приготовить бифштексы "с кровью", и Валерий сам вызвался их вырезать. Что характерно, до и после этой процедуры он долго и тщательно отмывал руки.
Я отвел Лору в сторонку и, объяснив, что Ком потерял в Афганистане лучшего друга по имени Антон, попросил передать маман, чтобы та деликатно воздержалась сегодня называть кота этим именем. Однако, как только Лора выполнила мое поручение, маман, язва, демонстративно запричитала:
- Ах, Антошечку, деточку, забыли! Антошечка, деточка, тоже хочет мясца отведать!
Я взял Кома под руку и повел в комнату.
- Не обращай внимания, - уговаривал я его. - Она всю жизнь с сумасшедшими общается. У нее и голова маленькая, микроцефальная! Не волнуйся!
- Почему я должен волноваться? - сдержанно спросил Ком.
Взглянув на него, я подумал, что, может быть, я действительно ошибаюсь и он вовсе не нервничает. И все-таки я снова отозвал Лору.
- Я просила ее! - шепнула она. - Что я могу с ней сделать?!
- Твой друг такой странный, - шепнула мне Жанка.
Маман и Валерий вместе жарили мясо, и маман, любившая говорить о себе: "В сорок пять - баба ягодка опять", вовсю кокетничала с ним, и у них моментально появились какие-то свои "тайны", они сошлись мгновенно. Многозначительно переглядывались друг с другом.
Когда садились за стол, маман со вздохом посетовала:
- У нашего Антошки последнее время частые запоры. Боюсь, сегодня не удастся показать гостям наш коронный номер….
Мы разлили по рюмкам водку. Валерий поднялся с тостом.
- Сегодня знаменательный день, - сказал он. - Исполнился ровно месяц с тех пор, как я пережил свое второе рождение. Им я обязан нашей дорогой Лоре и вправе считать ее теперь своей крестной мамой. Позвольте предложить выпить за ее драгоценное здоровье, за ее отважное и щедрое сердце. Побольше бы нам таких женщин!..
- Горько! - вставила Жанка.
- Завидую тебе, старик, ты уж меня извини, - сказал мне Валерий.
Я ответил ему международным знаком "Рот фронт", а он наклонился и поцеловал Лоре руку.
Мясо было превосходно. Каждый пережевывал и наслаждался. Один лишь Ком жевал чисто механически, не ощущая, кажется, никаких вкусовых нюансов.
- Вам не нравится? - со скрытым раздражением спросила его мам
- Нравится, - ответил он.
- Человек служил в Афганистане, - сказала Лора.
- Вы убивали людей? - поинтересовалась Жанка.
- Конечно, убивал, - ответил за Кома Валерий. - А что такое, по-твоему, война?
- Пусть расскажет, - сказала Жанка.
- Отстань от него, - вмешался я. - Он дал подписку ничего не рассказывать. Если интересуешься, читай газеты.
- Насмешил, старик! - засмеялся Валерий. - Ты бы еще посоветовал программу "Время" смотреть!.. Никогда ничего не знали, и не узнаем!.. Я вот слышал, что уже цинка на гробы не хватает. Посылают родителям клочок волос - и на том спасибо!
- Варварство какое! - сказал Игорь Евгеньевич. - "Ограниченный контингент"! И нужно было, спрашивается, нам ввязываться?! Своих забот мало!
- Интернациональный долг! - сказал я.
- Да-да! - усмехнулась маман. - Вот он - теперь сидит, выполнил долг. Даже не чувствует, что жует!.. По своей воле кто бы пошел?!
- Я - по своей воле, - сказал Ком.
- Извините. Вы, значит, личность экстраординарная. Впрочем, это сразу видно… Скажите, а вам не холодно зимой в вашем экстравагантном голов ном уборе? Как врач должна предупредить, что это очень вредно для головы Голову нужно беречь.
- Нет, мне не холодно.
- Какие у него черные глаза! - шепнула мне Жанка. - Лора говорила, что люди с черными глазами обладают гипнотизерскими способностями…
Наконец маман отстала от Кома, и я облегченно вздохнул.
- Как вам у нас нравится? - обратилась она к Валерию.
- Очень нравится. Я сразу почувствовал себя, как в родной семье. Уют пая квартира. Не понимаю, как Лора могла вас покинуть!
- Так я для Лоры с этим, с мужем, пробила кооператив. Игорю Евгеньевичу как кандидату наук положена дополнительная площадь… Мы, знаете ли, решили внести сразу все деньги, чтобы Лора чувствовала себя уверение и независимо… Свекровь, конечно, тоже дала сколько-то там, но на те деньги они купили что-то из мебели, и то так - по мелочам… А ведь мы, знаете ли, еще и дачу обустраиваем…
- А по какому направлению?
- По северному. Но место очень, очень хорошее. Игорь Евгеньевич на работе получил.
- Что вы?! Мне как раз очень милы те места. И сейчас передо мной тоже встал дачный вопрос. Я как раз собирался начать подыскивать что-нибудь подходящее. Кстати, нет ли у вас желающих продать участок?
- Это теперь сложно, - покачала головой маман. - Люди понахватали участков, еле тянут с освоением, а продать вряд ли кто-нибудь согласится! Вот хотя бы взять наших соседей. Он - работает инженером в лаборатории у мужа, Зарплата небольшая, построил какой-то сарай - смотреть тошно, - вечно опаздывает со взносами на освоение, а спросите у него продать - не захочет. Засадил весь участок картошкой - и счастлив!
- Я вашим соседям хорошие деньги заплачу. Пусть на рынке картошку покупают и на такси катаются. Я с ними сумею договориться, если, конечно, вы согласны принять меня соседом…
- Господи, это было бы прекрасно! - загорелась маман. - Мы бы жили как родные!