- Не совсем, Василий Логвинович. Тут дело особое.
- Но законность-то не игрушка, правда? Народ-то нас поставил соблюдать закон! - Скубилин подпустил митинговости. - Директора ресторана прихватили с поличным. Таких в первую очередь надо учить - кто со связями!
- Прокурор сказал: "Коль Скубилин убежден в виновности и собрал достаточно доказательств, я дам санкцию".
- Показаний против него выше головы.
- Есть только одно "но". Кто-то - он или я - сам допросит главных свидетелей.
- Мэтра?
- И официантку. Чтобы не смогли потом отказаться. Я говорил с Картузовым, - помощник прокурора проявил нервозность. - Он сказал, что обеих нет в Москве…
- Не клади трубку!.. - Скубилин на минуту отключил его, набрал хорошо известный ему номер и снова врубил в сеть. - Слушай!
На другом конце провода послышались длинные гудки, щелчок и затем короткое и энергичное:
- Атаманов у аппарата…
- Как дела? - спросил Скубилин.
- Все в ажуре, товарищ генерал… - Это был исполнительный и верный служака, на которого Скубилин мог положиться.
- Дай трубочку мэтру!
На том конце провода произошла перегруппировка, приятный женский голос произнес:
- Это вы, Василий Логвинович?
- Да. Заточение ваше заканчивается. Сейчас вас прокурор допросит, и вы свободны. Я позвонил, чтобы об этом сказать… Как вам в гостях?
- Хорошо, конечно, - она вздохнула, - но дома лучше…
- Василий Логвинович, я перезвоню через полчасика… - сказал помощник прокурора, когда они снова остались вдвоем в трубке.
Скубилин понял:
"Они убедились: их карта бита, Картузов больше не владеет положением. Наша взяла. Им остается один путь - на поклон к Жернакову… - Скубилин лишь теперь в полной мере осознал грозившую ему опасность. - Я тебе это припомню, Картузов…"
Начальника инспекции Игумнов знал по Высшей школе. В конце лекций, после "Вопросы есть?" Исчурков всегда лез со всякой ахинеей.
Преподаватели считали его разбирающимся, поговаривали об адъюнктуре. Но в последнюю минуту предпочли сына генерала из внутренних войск.
При встрече они здоровались. Исчурков казался жёстким, на всю жизнь жестоко кем-то обиженным. Мутные маленькие глазки выглядели воспаленными.
- Садись, Игумнов, - сказал Исчурков, - давай знакомиться по новой… Фамилия, имя, отчество. - Знакомство предполагалось одностороннее. - Месяц, год, дата рождения…
- И для этого ты меня вызывал, Исчурков?
Небольшой кабинетик выглядел голо - таков был здешний стиль, - несколько чахлых растений в разнокалиберных горшочках и банках, портрет Дзержинского, изготовленный методом выжигания, окрашенный белым громоздкий сейф.
- А ты не спеши. Время есть.
- Только не у меня.
Исчурков лениво улыбнулся.
- И у тебя есть время. И много! Скоро ты и сам в этом убедишься. Газетку можешь посмотреть пока. Там и о тебе… - Он подвинул свежий номер "На боевом посту".
"С приходом начальником ОУР капитана милиции Игумнова… - писал корреспондент, - уголовный розыск активнее стал раскрывать преступления. По горячим следам раскрыто на 16 процентов больше, чем за аналогичный период прошлого года…" - заметка была полна безликих цифр.
- Что, собственно, произошло?
- Сам все знаешь. - Исчурков снова улыбнулся. Это был его звездный час. - Ты же умный парень. Раскрываемость какая в вашем отделе?
- Как у всех - под девяносто.
- Ну вот!
- А у других?
- Не надо про других! Давай про себя и про Картузова…
Вошел сотрудник инспекции - слащавого вида майор с зачесанными назад волосами. Он был озабочен, не кивнул Игумнову, о чем-то спросил своего начальника, нагнувшись к его уху.
- А вот он! Как раз у меня… - Исчурков показал на Игумнова. Кроткое, до приторности слащавое лицо мгновенно замкнулось, майор в ожидании застыл.
- Что у вас там с администратором Госконцерта? - спросил Исчурков. - Начальник управления интересуется.
Особисты казались взволнованными.
- А с французской косметикой? Это уж совсем свежий случай…
Игумнов не ответил.
- Как срочно это ему требуется? - спросил Исчурков майора.
- Просил прямо сейчас.
- Значит, так. - Исчурков показал Игумнову на предбанник. - Подождите там. Генерал вызывает как раз по этим вопросам.
Игумнов вышел, Исчурков вместе со своим подчиненным тоже прошли через предбанник. Он был пуст, вызываемые в инспекцию писали тут свои объяснения. На столах стояли два спаренных телефона.
- Я буду минут через десять… - Исчуркову стоило заметного труда не взглянуть на телефонные аппараты. - Жалоба очень серьезная…
Игумнов промолчал. Конечно же, это была оперативная комбинация и притом весьма примитивная.
"Подтолкнуть, чтобы я позвонил по аппаратам, которые записывают? На что он надеется? Что я свяжусь с кем-то и инспекция начнёт проверку с другой стороны?"
Его затопила злоба.
"Подожди! Как они тут разыграли! "Начальник управления вызывает…" - "А вот он! Как раз у меня…" А то этот не знал, кого вызвали к Исчуркову. Вы бы ловили преступников! Посмотрел бы я на тебя, Исчурков, третьего дня, как бы ты пас этого боевика с автомаом…"
Исчурков вернулся минут через пятнадцать.
- Проходите. - Он против воли бросил быстрый взгляд на телефонный аппарат. - Так что у вас случилось с администратором Госконцерта?
- Знаешь сам - раз спрашиваешь! - Он не мог прятаться за подчиненных.
- Я-то знаю!
- И тебе приходилось укрывать, Исчурков?
- Вопрос о тебе. И о Картузове.
Он второй раз упомянул любимца Скубилина, Игумнов удивился:
- Скубилин еще начальник управления? Может, его уж нет? И ты на Картузова катишь бочку?
Исчурков даже поперхнулся.
- Ты не заболел, Игумнов? Как у тебя с головкой?
- Не беспокойся, психиатра я прошел… - В последнее время управление чуть что - посылало к психиатру. - Нормален. Иначе не попал бы в Афганистан!
- Ладно! А чтобы ты не сомневался, иди в приемную. Начальник управления ждет. Картузова и тебя…
Заместитель прокурора не позвонил.
"И теперь, видимо, не позвонит. Компромисс будет найден на ином уровне, в других сферах…" - подумал Скубилин.
Он понимал, что узнает лишь результат компромисса. Только цену, уплаченную ему.
"Цена эта не должна оказаться слишком низкой…"
В этот момент позвонил Жернаков. Едва услышав его, Скубилин понял, что не ошибся, спросил:
- Можно поздравить?
- Поздравь…
Голос замминистра в трубке слышен был отчетливо-хорошо, вплоть до старчески слабых тонов - этих размочаленных временем концов голосовой ткани.
Жернаков успел поправиться, находился в прекрасном состоянии.
- Ты был прав, Василий. Принесли мне эту филькину грамоту. Сами принесли… И извинились.
- Акт народного контроля?
- Да. Майор, который его составил, уже сдает дела. Я заявил: "В 24 часа чтобы и духа мерзавца не было в министерстве!" - "Мы уже распорядились, говорят, Борис Иванович. Ошибочка вышла…"
- Первый заместитель видел вас?
- Сам пришел. Цветочек принес… "Это, говорит, Вере Петровне. От Густава Гусака… Со встречи еду…" Врет, конечно! "Как дела, дорогой? Как здоровье?"
- Это он умеет.
- Ну! "Позвони, говорит, в Московское транспортное управление. Я не хочу включать большое прокурорское начальство…" - "Сделаем, говорю. Там у меня Вася Скубилин…"
- Короче, как я понимаю, с делом Гийо отбой?
- Все: отпускай его под подписку. Одним жуликом в Москве больше, одним меньше. Город особо не пострадает.
- Понял.
- Работникам ОБХСС всем благодарность и деньги. Деньги проведи как материальную помощь.
Скубилин не утерпел:
- Обо мне заикнулись?
- Главное тебе не сказал. Ты идешь замом к Бурыкину!
- Не понял! - В голосе прозвучала ртутная тяжесть. Бурыкин был всего-навсего полковником, начальником отдела в системе главного информационного центра. - На хрена, извините, козе баян?
- Сейчас поймешь. Бурыкин пробил управление. Писал, доказывал. Думал, для себя старается. Новая должность генеральская. Ты и возьмешь управление.
- А Бурыкин? Чтобы мне в затылок дышать?
- Нет Бурыкина - сгорел!
- Борис Иванович! Не знаю, что и сказать… Великое спасибо! От всего сердца!
- Вот и хорошо. Позвони мне вечером.
- А вы-то как, Борис Иванович! А то я все про себя! У вас-то как?
Жернаков уклонился:
- Ты меня знаешь. Людям будет хорошо, значит, и мне тоже. А со своими, с шатией-братией ты у себя разберись.
- Уже разбираюсь!
В приемной Скубилина скопилось много людей. Начальник управления не принимал.
Игумнов сидел рядом со старым, никогда не разжигавшимся камином, наследством дореволюционных хозяев особняка. Общая возня вокруг его не трогала.
"Паны дерутся, а у холопов чубы трещат…" Древняя, но вечно живая истина, - подумал он. - Между начальством пробежала кошка. Теперь Картузова пытаются достать через меня…
Сам Картузов тоже находился в приемной. По привычке разбежался было в кабинет, но секретарша остановила:
- Василий Логвинович просил никого не входить. Это касается всех.
Картузов только в затылке почесал.
В какую-то минуту из коридора возник Исчурков, дружески кивнул Картузову:
- Какие проблемы?
- Смотри, Исчурков, - смехом вроде пригрозил Картузов. - Власть переменится - и дня ты здесь не пробудешь.
Исчурков отшутился:
- А ты как хотел? На то и щука в море, чтобы карась не дремал! Василий Логвинович не приглашал еще?
Скубилин выдерживал их - не спешил принять. Кабинет его освобождался, и вновь в него кто-нибудь входил, вызванный по телефону.
Картузов давно уже отвык ждать в приемной, мыкался, не находя себе места. Исчурков, напротив, настроен был игриво.
- Очко играет… - заметил он по поводу Картузова. Потом оглянулся, посмотрел на Игумнова.
"Только бы он сейчас не заговорил со мной!.." - подумал Игумнов. Он боялся, что захлестывавшая его все сильнее ярость неожиданно вдруг прорвется. Готовый ответ крутился у него в голове: "Засунь себе язык в задницу, Исчурков!"
Время шло. Надо было заниматься Неудобновым и его другом - таксистом.
"А я сижу здесь, - подумал Игумнов, - и жду, когда генерал Скубилин, блудливый козел - достаточно взглянуть, на эту девицу в приемной, - накажет Картузова, решив мою судьбу…"
В приемной появилась еще женщина, ее видели впервые, спортивного сложения, в непривычном глазу берете, надвинутом на глаза, в длинном шуршащем платье с крутыми плечами, от "Бурды".
- Начальник управления у себя? - спросила она у Игумнова, он сидел против двери-шкафа.
Игумнов кивнул на дверь, и тут же под потолком приемной прозвенел звонок.
Секретарь вошла в кабинет и тотчас вышла, цокая каблуками.
- Начальник управления приказал зайти только подполковнику Картузову и Игумнову.
Игумнов пропустил начальство вперед, сделал несколько шагов по отдающему в розовое блестящему паркету.
Скубилин сидел за столом, обложенный папками.
- Проходите, проходите, орлы! А вы? - Женщина в берете проскочила вместе с ними. - Тоже ко мне?
- На одну минуту, товарищ генерал. - Бесстрашно улыбаясь, она достала из сумочки бумагу, протянула Скубилину. - Мне только рапорт подписать. На отпуск!
Она приблизилась, шурша платьем. Картузов и Игумнов продолжали стоять.
- Я - Сконина, мастер спорта. Числюсь милиционером батальона…
По договоренности с "Динамо" управление содержало их чемпионку. Ей шли все льготы, положенные милиционерам, - бесплатный проезд на городском и пригородном транспорте, а раз в год - билет в любое место Союза в купированном вагоне, не считая всего прочего. Ей проставлялись дежурства и выходные в постовой ведомости, и даже записывали доставленных ею нарушителей порядка.
Сконина оформляла проезд до Сочи, в санаторий.
- В "Салют" или в "Искру"? - спросил Скубилин, подписывая отпускное.
- В "Искру".
- А как стреляется? Попадаете?
Не обошлось без обычных двусмысленностей.
- Стараюсь. Приходите смотреть.
- Теперь уж обязательно. А не подведете?
- Останетесь довольны.
Они еще посмеялись, после того как шуршание исчезло.
- Ну, вы даете, товарищ генерал! - фамильярно, словно между ними ничего и не произошло, захлебнулся смешком Картузов. - "А не подведете?" - "Останетесь довольны…"
Игумнов тоже скроил подобие улыбки, но его уже заколодило, и исходящий от него холод медленно-парализующе расползался к Скубилину.
- Как там у тебя свидетели - мэтр и официантка? - Скубилин обратился к Картузову. - Прокурор хочет допросить сам, чтобы дать санкцию. Мы найдем их?
- Ч-черт! - Картузов сделал вид, что расстроен очередным своим промахом. - Кажется, обе не в Москве! Сейчас позвоню!
- Не надо, Картузов. Ты, видно, не в курсе…
Игумнову приходилось слышать про игру кошки с пойманной мышью. Однажды сам наблюдал. Огромная против своей крохотной жертвы хищница выпустила полузадушенную мышь и лапой послала вперед.
- …То-то мне говорят: "Картузов большим барином стал". - Стоило мыши воспользоваться свободой, кошка вновь настигла. - Что у тебя за случай с французской косметикой?
- Первый раз слышу! - Картузов был снова сама невинность. - Разберусь! Если виновны - головы сниму!
- Я уже дал команду разобраться! Сиди!
Кошка хотела наиграться вволю.
- …Смотри! Так пойдет, тут не только про папаху… На своем стуле не усидишь! Лучше сам уходи. Вот на Рижском сейчас заместитель требуется. Как смотришь?
- Товарищ генерал! За что?
- А хочешь ближе? Ко мне на глаза, в управление? Заместителем начальника штаба?
- Василий Логвинович!
- Шучу! Знаешь загадку? - Игумнова Скубилин намеренно игнорировал, словно его и не было. - К ленинградскому поезду прицепили два вагона. В одном дураки едут, в другом мудаки. И вот после Бологого дураки запели: "Лучше нету того цвету…" Слыхал?
Картузов соображал мгновенно: "Если слыхал, значит, с дураками…"
- Не слыхал, Василий Логвинович!
- Значит, ты в другом вагоне ехал!.. Не в том, где дураки…
Картузов зашелся от смеха.
- Сегодня же кого-нибудь прикуплю… Как? "Лучше нету того цвету"?..
Скубилин тут же выпустил когти:
- Остановись, Картузов! Я чего вас позвал первыми? Сейчас члены коллегии соберутся. Я хочу сначала между нами решить, в узком кругу. По-семейному. Инспекция по личному составу эти дни работала, пока ты пьянствовал со своими новыми дружками. Хоронил Скубилина…
- Василий Логвинович! Зачем обижаете?.. - Картузов достал носовой платок, провел по сухим глазам. Это был спектакль. - Хотел как лучше! Чтобы в курсе быть! Сколько лет вы меня знаете! Вы же крестный у Маринки!
Скубилин поднялся.
- Значит, не хочешь на Рижский?
- Василий Логвинович! Хотите, сейчас на колени встану?
- Это он тебя подвел. - Скубилин показал головой на Игумнова. - Всякую шушеру жалел, оставлял адреса потерпевших. Этот мудак…
Он хотел продолжить, но Игумнова уже качнуло к двери.
- Вы сами мудак, товарищ генерал.
Он знал: рано или поздно это должно было случиться. В приемной, кроме секретаря, находился еще Исчурков, он пытливо заглянул Игумнову в глаза.
- Как?
- Нормально. - Игумнов не остановился, Исчурков сказал в спину:
- После обеда позвони, разговор не закончен.
- Постараюсь.
- Да уж, пожалуйста, Игумнов. - Он явно издевался.
Игумнов спустился по лестнице. Лимитчики-шоферы внизу спорили по поводу прописки. Одни говорили, "постоянную прописку дают через три года", другие - "через пять".
"Оба случая произошли, когда дежурил Лосев. И администратор Госконцерта, и французская косметика… Но о нем Исчурков не сказал ни слова".
Лосева он нашел в дежурке. Тот стоял у пульта связи. В помещении было еще несколько человек. В том числе Цуканов. Телефонные аппараты молчали.
Видно, было что-то в лице Игумнова, потому что Егерь вдруг занервничал.
- Чего-нибудь случилось?
Другие тоже как-то странно взглянули в его сторону.
- Меня вызывал Исчурков. - Он подождал, пока закроют дверь. - Насчет администратора и французской косметики. Каждый знает, что нас заставляет одни кражи регистрировать, другие - нет. Не от хорошей жизни… Так, Лосев? Мы привыкли тут доверять друг другу…
В комнате все замерли.
Как всегда в такие секунды, у Игумнова задергалась нога и что-то поплыло в глазу - маленькое серое облако, закрывшее нижнюю половину дежурки.
- А я-то при чем?
- Хочу тебя предупредить…
- Что ты имеешь в виду? - Егерь покраснел.
- Я не хочу ничего объяснять. Я хочу слышать: понял ты?
- Иди ты знаешь куда?
Все навострили уши.
- Куда, скажи… - Серое пятно все больше застило глазное поле. Он знал, что сейчас размажет Егеря по стене, чего бы это ему ни стоило.
- Брось ты, Игумнов! Посмотри на себя!
- Ты понял меня?
Тишины такой давно не было.
- Понял. - Егерь переменился в лице. - Не будем об этом. Но и ты не все знаешь. - Он показал на Цуканова. - Твой новый зам записывает фамилии и адреса потерпевших, которых сбрасывают младшие инспектора!
Цуканов стоял толстый и красный:
- Картузов меня взял, чтобы поймать на укрытых… У них уговор с начальником окружного отдела! А у меня еще два года до выслуги… Должен же и я о себе позаботиться…
"Господи! Мы как члены одной шайки…" - У Игумнова пропало желание вести разбор.
- Качан вернулся? - спросил он у Цуканова.
- У себя он.
- Зайдешь ко мне с ним минут через десять. Я схожу за сигаретами. - Ему необходимо было хотя бы ненадолго выйти из Здания.
Внизу, у входа, стояло несколько человек, Игумнов узнал в них земляков директора ресторана.
Еще несколько человек кучковались поодаль, у тротуара. Заметив Игумнова, один из них поспешно отвернулся, двинулся в сторону Дубининской улицы.
Игумнову показалось, что он узнал его.
"Рыжий? Майор Козлов? А Комитету государственной безопасности-то что тут светит?!"
Игумнов дошел до табачного киоска, купил пачку "Явы", киоскерша сунула ему прямо из-под прилавка, и он не испытал угрызения совести.
"Не будь слишком грешным… - писалось в Ветхом или в Новом завете. - Но и не будь слишком праведным". Он руководствовался именно этим принципом.
Сразу за киоском Игумнов смешался с толпой.
"Кого Козлов высматривал у отдела? А может, ждал? - У входа стояли кавказцы. Заканчивался срок содержания Гийо под стражей. А может, у КГБ интерес к делу директора ресторана?"
В кабинете все было на своих местах - в раз и навсегда установленном порядке. Игумнов еще раз внимательно осмотрел его. Шеренга стульев. Полка с несекретной литературой. Шкаф. Что-то отвлекало, мешало сосредоточиться.
Игумнов прошел к шкафу. Шинель, форма. Все висело на вешалках, ожидая поверки, строевого смотра.
"Картонная коробка с заявлениями!"