Сейер не спешил с ответом и наблюдал за ней. Миловидна, стройна, темные глаза. Вся ее одежда была связана - выглядела как ходячая реклама своей мастерской. Красивый костюм, состоящий из маленькой юбки и приталенного пиджака, темно-красного цвета, с зелеными и горчичными вставками. Закрытые черные туфли. Не собранные в прическу гладкие волосы. Губная помада того же цвета, что и костюм. В ушах - бронзовые гвоздики, почти скрытые волосами. Немного моложе его самого, с первыми признаками мелких морщинок вокруг глаз и рта - и совершенно очевидно старше, чем мужчина, с которым она состояла в браке. Сын Эскиль родился, вероятно, на самом исходе ее молодости.
- Я просто хочу поговорить, - осторожно ответил он наконец. - У меня нет никаких конкретных намерений. Так она приходила к вам и сидела с Эскилем?
- Несколько в неделю, - тихо подтвердила она. - Больше никто не хотел сидеть с ним, с Эскилем было нелегко. Но об этом вы, вероятно, уже слышали.
- Ну да, - солгал он.
- Он был ужасно активным, почти на грани нормы. Гиперактивным, так это называется. Вы знаете, вверх-вниз, ни минуты покоя. - Она грустно и как-то беспомощно улыбнулась. - Нелегко об этом говорить, вы понимаете. Но я должна признать: мой сын был очень сложным ребенком. Анни справлялась с ним лучше, чем кто-либо еще.
Астрид помолчала.
- Она приходила очень часто. Мы довольно сильно уставали, Хеннинг и я, и это было словно благословение, когда она появлялась в дверях, улыбалась и предлагала посидеть с ним. Он садился в свой игрушечный автомобиль, и мы обычно давали им с собой деньги, чтобы они могли поехать в центр и купить себе что-нибудь. Сладости, мороженое и тому подобное. Это занимало обычно час или два, я думаю, ей нравилось с ним возиться. Иногда они уезжали на автобусе в город и отсутствовали весь день. Ездили на маленьком поезде по торфяникам. У меня бывали ночные дежурства в больнице, так что я часто засыпала днем, и это было очень кстати. Правда, у нас есть еще один сын, Магне. Но он тогда был уже слишком взрослым, чтобы возиться с коляской. Ему не хотелось сидеть с малышом. Так что он сбегал, как часто делают мальчики. Она снова улыбнулась и переменила положение на стуле. Каждый раз, когда она двигалась, он чувствовал слабый запах ванили, распространявшийся по комнате. Она все время смотрела на дверь, но никто не приходил. Разговор о сыне явно был ей неприятен. Ее взгляд останавливался на чем угодно, кроме лица Сейера, он летал как птица, запертая в слишком маленькой комнате: вверх - к полкам с пряжей, вниз - к столу, пытался даже вылететь наружу.
- В каком возрасте умер Эскиль? - спросил Сейер.
- Двадцать семь месяцев, - прошептала она, ее голова дернулась.
- Это произошло, когда Анни сидела с ним?
Она взглянула вверх.
- Нет, слава богу. Я часто говорю "к счастью", это было бы слишком ужасно. Для бедняжки Анни это и так стало потрясением, а тогда бы ей пришлось нести за это ответственность.
Новая пауза. Он старался дышать как можно тише и сделал еще одну попытку:
- Но - какого рода несчастный случай это был?
- Я думала, вы говорили с Хеннингом? - спросила она удивленно.
- Да, говорил, - солгал он. - Но мы не входили в подробности.
- Он подавился едой, - тихо сказала она. - Я лежала наверху, на втором этаже. Хеннинг был в ванной, брился электробритвой и ничего не слышал. Эскиль перестал кричать, когда еда застряла у него в горле. Он был пристегнут к креслу ремнями, - вспомнила она, - какими обычно пристегивают детей в этом возрасте; это делается для того, чтобы ребенок не упал. Он сидел и ел свой завтрак.
- Я видел такие стулья, у меня есть дети и внуки, - быстро сказал он.
Она сглотнула и продолжала:
- Хеннинг нашел его висящим на кресле, уже посиневшего. "Скорая помощь" приехала через двадцать минут - и никакой надежды уже не было.
- Они ехали из Центральной больницы?
- Да.
- Значит, это произошло утром?
- Рано утром, - прошептала она. - Седьмого ноября.
- Вы все это время спали, так?
Она внезапно посмотрела прямо ему в глаза.
- Я думала, мы будем говорить об Анни?
- Будет здорово, если вы что-нибудь о ней скажете, - быстро ответил он.
Но она больше не смотрела на него. Она внезапно выпрямилась в кресле и сложила руки на груди.
- Я могу исходить из того, что вы говорили со всеми, кто живет в Кристале?
- Верно.
- Значит, вы обо всем уже знаете?
- Верно. Но что занимает меня больше всего - это реакция Анни на несчастье, - честно сказал он. - То, что это так сильно на нее повлияло.
- Но это ведь не так уж и странно? - казалось, ее голос изменился. - Когда двухлетний ребенок умирает таким образом… Они были так сильно привязаны друг к другу, и Анни гордилась тем, что именно она могла с ним справиться.
- Может быть, это и не странно. Просто я пытаюсь выяснить, кем она была. Какой она была.
- Ну, я вам уже все об этом рассказала. Мне нечего скрывать, но об этом не так легко говорить. - Она снова посмотрела на него, округлив глаза. - Но вы же ищете сексуального маньяка?
- Я не знаю…
- Нет? А я сразу об этом подумала. Как только прочитала, что ее нашли без одежды. - Теперь настала ее очередь покраснеть и опустить глаза. - Но если это был не маньяк… Что же в таком случае могло произойти?
- Вопрос именно в этом. Мы не понимаем. Насколько мы знаем, у нее не было врагов. И я все время спрашиваю себя: если мотив не сексуальный, то каким же он может быть?
- Ну, у таких людей особая логика. Я имею в виду, у больных людей. Они думают не так, как остальные.
- Мы не знаем о том, болен ли убийца. Мы просто не видим никаких мотивов на данный момент. Как долго вы состояли в браке с Хеннингом Йонасом?
Она снова вздохнула.
- Пятнадцать лет. Я была беременна Магне, когда мы поженились. Хеннинг, он немного младше меня, - быстро добавила она, как будто хотела подтвердить то, о чем, она знала, он догадывался. - Эскиль стал на самом деле результатом очень долгих дискуссий, но в конце концов мы пришли к единому мнению.
- Своего рода дополнительное соглашение?
- Да.
Она внимательно посмотрела на потолок, как будто там висело что-то интересное.
- Значит, старшему скоро семнадцать?
Она кивнула.
- Он видится со своим отцом?
Она удивленно вскинула глаза на Сейера:
- Разумеется! Он часто ездит в Люннебю и навещает старых друзей. Но для меня это не просто. После всего, что произошло.
Он кивнул.
- Вы часто бываете на могиле Эскиля?
- Нет, - призналась она. - Хеннинг хозяйничает там и содержит ее в порядке. Для меня это сложновато.
Он вспомнил про заброшенную могилу и ничего не ответил. Дверь внезапно открылась, и в магазин вошел молодой человек. Фру Йонас выглянула наружу.
- Магне! Я здесь!
Сейер повернулся и поглядел на ее сына. Он был очень похож на отца, разве что волос у него было в избытке, да и мышц побольше. Он выжидающе кивнул и остановился в дверях, не испытывая, видимо, особой охоты разговаривать. Выражение его лица было нахальным и одновременно отсутствующим; оно хорошо сочеталось с черными волосами и мускулистыми предплечьями.
- Мне нужно идти, фру Йонас, - сказал Сейер и поднялся. - Простите меня, если мне придется приехать еще раз, но может случиться, что этого и не произойдет.
Он кивнул обоим, прошел мимо сына и вышел в открытую дверь. Фру Йонас долго смотрела ему вслед, затем жалобно взглянула на сына.
- Он расследует убийство Анни, - прошептала она. - Но со мной говорил только об Эскиле.
Выйдя из магазина, Сейер ненадолго остановился. Возле входной двери был припаркован мотоцикл, скорее всего, принадлежащий Магне Йонасу. Большой "Кавасаки". Рядом с ним, опершись на сиденье, стояла молодая женщина. Она не видела Сейера - была слишком занята своими ногтями. Возможно, один из них отломился, и теперь она пыталась оценить масштабы несчастья, соскребывая лак другим ногтем. На ней была короткая красная кожаная куртка с массой заклепок; облако светлых волос напомнило ему "дождик", висевший на рождественской елке в его далеком детстве. Внезапно она подняла глаза. Сейер улыбнулся и застегнул куртку.
- Добрый день, Сёльви, - сказал он и перешел улицу.
* * *
Он медленно ехал по направлению к шоссе и пытался расставить мысли по местам. Эскиль Йонас. Трудный ребенок, с которым любила сидеть Анни. Он внезапно умер, пристегнутый к креслу, и никто не мог ему помочь. Он вспомнил свое собственное детство и вздрогнул, подъезжая к повороту на Люннебю и к дому Хальвора.
Хальвор Мунтц стоял на кухне и промывал только что сваренные спагетти холодной водой. Он постоянно забывал поесть. Дошло до того, что у него закружилась голова и он чуть не упал в обморок, а от снотворного, которое он принял прошлой ночью, голова его была тяжелой. Вода шумела, поэтому он не услышал, как возле дома остановился автомобиль. Но через некоторое время бабушка хлопнула дверью. Она что-то пробормотала про себя и проплелась по коридору в кроссовках "Найк" с черными полосками. Это выглядело смешно. На скамейке стояли банка с натертым сыром и бутылка кетчупа. Он сразу же вспомнил, что забыл посолить спагетти. Бабушка вздыхала в комнате.
- Посмотри, что я нашла в сарае, Хальвор!
Раздался удар - что-то упало в коридоре. Он выглянул.
- Старый школьный рюкзак, - сказала она. - С учебниками. Забавно видеть старые учебники, я не знала, что ты сохранил их.
Хальвор сделал два шага и остановился как вкопанный. На застежке рюкзака висела открывалка для газировки с рекламой колы.
- Это рюкзак Анни, - прошептал он.
Авторучка протекла синим сквозь кожу и оставила маленькие пятна на дне кармана.
- Она его здесь забыла?
- Да, - быстро ответил он. - Я пока возьму его к себе, потом отвезу Эдди.
Бабушка посмотрела на внука, и на ее морщинистом лице проступил страх. Внезапно в полутемном коридоре возникла знакомая фигура. Хальвор почувствовал, как сердце падает в пятки, он остолбенел и стоял, как вмерзший в пол, с рюкзаком, раскачивающимся на одной лямке.
- Хальвор, - сказал Сейер. - Тебе придется поехать со мной.
Хальвор покачнулся, и ему пришлось сделать шаг в сторону, чтобы не упасть.
Потолок как будто начал опускаться, казалось, вот-вот он раздавит его, прижав к полу.
- Тогда вы можете отдать рюкзак Анни по дороге, - нервно сказала бабушка, которая все крутила и крутила на пальце слишком большое обручальное кольцо. Хальвор не ответил. Комната вокруг пошла кругом, на лбу у него выступил пот, а он все стоял и дрожал с рюкзаком в руке. Он был совсем не тяжелый - Анни почти все из него вынула. Внутри лежали биография Сигрид Унсет "Сердца человеческие", "Венец" и одна рабочая тетрадь. И ее кошелек, с его собственной фотографией, сделанной прошлым летом, когда он был загорелый и красивый. Не такой, как сейчас - с потным лбом и мертвенно-бледный от ужаса. Его застигли врасплох.
* * *
Хальвор сидел в кабинете Сейера. Он поднял ногу и посмотрел на свой ботинок, обтрепанные шнурки и подошву, готовую оторваться.
- Школьный рюкзак Анни найден в твоем сарае, и это напрямую связывает тебя с убийством. Ты понимаешь меня? - спросил его Сейер.
- Да. Но вы совершаете ошибку.
- Как друг Анни ты, конечно же, был под подозрением. К сожалению, мы не могли наблюдать за тобой. Но твоя бабушка сделала работу за нас. Этого ты, конечно, не мог предвидеть, Хальвор, она же так плохо ходит. И вдруг захотела прибраться в сарае. Кто бы мог подумать?
- Я не представляю себе, откуда он появился! Она нашла его в сарае, это все, что я знаю.
- За надувным матрасом?
На щеках Хальвора проступили грязные разводы, он был бледнее, чем когда-либо. Натянутый угол его рта время от времени начинал дрожать.
- Кто-то пытается подставить меня.
- Что ты имеешь в виду?
- Что кто-то его туда подложил. Я слышал, как кто-то крался под окнами вечером.
Сейер грустно улыбнулся.
- Вы можете улыбаться сколько хотите, - продолжал Хальвор. - Но я говорю правду. Кто-то положил его туда, кто-то, кто хочет, чтобы обвинили меня. Кто знает, что мы были вместе. И этот кто-то - ее знакомый, верно? - Он упрямо взглянул на комиссара.
- Я всегда считал, что убийца был знаком с Анни, - сказал Сейер. - Я думаю, он знал ее хорошо. Может быть, так же хорошо, как ты, например?
- Это был не я! Послушайте! Это был не я! - Он вытер пот со лба и постарался успокоиться.
- Есть кто-то, с кем мы забыли поговорить, как ты считаешь?
- Я не знаю.
- Новый возлюбленный, например?
- Ничего такого не было.
- Почему ты так уверен?
- Она бы сказала.
- Ты думаешь, девочки так и бегут к бывшим парням признаваться, что их чувства внезапно изменились? Как много девочек у тебя было, Хальвор?
- Она бы сказала. Вы не знали Анни.
- Не знал. И я понимаю, что она была другой. Но она же имела что-то общее с другими девочками? В чем-то она была как все, Хальвор?
- Я не знаю других девочек.
Он скорчился на стуле. Засунул палец между резиновой подошвой и краем ботинка.
- Проверьте отпечатки на рюкзаке.
- Конечно проверим. Но их несложно удалить. Я почти уверен, что мы не найдем ни одного, за исключением твоих и твоей бабушки.
- Я не трогал его. До сегодняшнего дня.
- Увидим. Найденный рюкзак дает нам, кроме того, повод осмотреть и твой мотоцикл, и твою одежду, и твой шлем. И дом, где ты живешь. Ты хотел бы мне что-нибудь сказать, прежде чем мы продолжим?
- Нет.
Щель в ботинке увеличилась. Он убрал руку.
- Мне придется остаться здесь на ночь?
- Боюсь, что так. Какое-то время тебе придется провести здесь.
- Как долго?
- Пока не знаю. - Сейер взглянул на мальчика и сменил тему.
- Что ты делаешь за своим компьютером, Хальвор? Ты часами сидишь перед экраном каждый день - после того, как приходишь с работы; сидишь почти до полуночи. Ты можешь мне ответить?
Хальвор поднял глаза.
- Вы пытаетесь поймать меня на крючок?
- Так или иначе. Мы держим на крючке массу людей. Ты ведешь дневник?
- Я просто играю. В шахматы, например.
- С самим собой?
- С девой Марией, - сухо ответил он.
Сейер моргнул.
- Я советую тебе сказать все, что ты знаешь. Ты коснулся какой-то тайны, Хальвор, я в этом уверен. В этом замешаны двое? Ты кого-то прикрываешь?
- Я касаюсь венского стула, и у меня потеет спина, - угрюмо ответил парень.
- Если мы выдвинем против тебя обвинение, то получим разрешение на конфискацию твоего компьютера.
- Пожалуйста, - дерзко ответил Хальвор. - Но вы не сможете его включить.
- Не сможем включить? Почему?
Хальвор снова потеребил ботинок.
- Потому что ты его запаролил?
У него пересохло во рту, но он не хотел просить воды. Дома в холодильнике осталось пиво "Вёртер"; он вдруг вспомнил о нем.
- Значит, там содержится нечто важное, раз ты позаботился о том, чтобы никто это не нашел?
- Ничего важного. Я просто пишу всякие глупости, когда мне скучно.
Сейер поднялся; его стул беззвучно отъехал назад по полу, покрытому линолеумом.
- Кажется, ты хочешь пить. Я принесу колы.
Сейер вышел, и Хальвор остался один. В ботинке образовалась ужасная дыра, из нее выглядывал грязный носок. Он услышал сирену с улицы. Кроме того, в большом здании слышалось металлическое жужжание, вроде того, которое издает кинопроектор перед началом фильма. Возник Сейер с двумя бутылками и открывалкой.
- Я открою окно ненадолго, хорошо?
Хальвор кивнул.
- Это сделал не я.
Сейер нашел пластиковый стаканчик и налил в него колы. Она вспенилась.
- У меня не было мотива.
- Так, навскидку, я тоже его не вижу. - Сейер вздохнул и отпил. - Но это не значит, что у тебя его не было. Иногда чувства переполняют нас. С тобой так было когда-нибудь?
Хальвор промолчал.
- Ты знаешь Раймонда с Кольвейен?
- Монголоида? Я иногда встречаю его на улице.
- Ты когда-нибудь был у него дома?
- Я проезжал мимо. У него кролики.
- Разговаривал с ним?
- Никогда.
- Ты знаешь, что Кнут Йенсволь, который тренировал Анни, отсидел за изнасилование?
- Анни говорила.
- Знал ли об этом еще кто-нибудь?
- Не имею понятия.
- Ты знал мальчика, за которым она присматривала? Эскиля Йонаса?
Хальвор удивленно вскинул голову.
- Да! Он умер.
- Расскажи мне о нем.
- Зачем? - спросил он удивленно.
- Просто расскажи.
- Ну, он был… веселым и странным.
- Веселым и странным?
- Полным энергии.
- Трудным?
- Может быть, сложным. Не мог сидеть смирно. Наверняка ему давали лекарства. Его нужно было постоянно привязывать, к стулу, к коляске. Я тоже несколько раз сидел с ним. Никто, кроме Анни, не хотел с ним сидеть. Но вы знаете, Анни… - Он опустошил стакан и вытер рот.
- Ты знал его родителей?
- Я знаю, кто они такие.
- Старшего сына?
- Магне? Только внешне.
- Он когда-нибудь интересовался Анни?
- Как все. Бросал на нее долгие взгляды, когда проходил мимо.
- Как ты к этому относился, Хальвор? К тому, что парни бросали долгие взгляды на твою девушку?
- Во-первых, я к этому привык. Во-вторых, Анни была совершенно непробиваемая.
- И все же она осталась с кем-то наедине.
- Понимаю. - Хальвор устал. Он закрыл глаза. Шрам в углу его рта блестел в свете лампы, как серебряная нить. - В Анни было многое, чего я никогда не понимал. Иногда она злилась без причины или раздражалась, а если я расспрашивал ее, то становилось только хуже. - Он перевел дыхание.