Он повертелся на стуле и внезапно стал выглядеть очень усталым.
- А цвет, Раймонд. Ты помнишь цвет?
Он снова задумался, но опять покачал головой.
- Он ехал так быстро. Невозможно различить цвет, - пробормотал он.
- Но, может быть, ты можешь сказать, был он темный или светлый?
Сейер не сдавался, Скарре продолжал писать. Добродушный тон шефа изумлял его. Обычно тот был гораздо суше.
- Может быть, что-то среднее. Коричневый или серый, или зеленый. Грязная краска. Он так ужасно пылил. Вы можете спросить Рагнхильд, она его тоже видела.
- Мы уже спросили. Она тоже говорит, что автомобиль был серый или, может быть, зеленый. Но она не смогла вспомнить, был это новый и красивый автомобиль или старый и некрасивый.
- Не старый или некрасивый, - уверенно сказал он. - Что-то среднее.
- Точно. Я понимаю.
- На крыше что-то лежало, - внезапно сказал он.
- Да? Что это было?
- Длинная корзина. Плоская и черная.
- Может быть, лыжный чехол? - предложил Скарре.
Раймонд помедлил.
- Да, может быть, лыжный чехол.
Скарре улыбнулся и записал, совершенно очарованный усердным Раймондом.
- Здорово подмечено, Раймонд. Ты записал, Скарре? Так твой отец лежит в постели?
- Я думаю, он ждет своей еды.
- Мы не хотели задерживать тебя. Мы можем поздороваться с ним до того, как уйдем?
- Да, вы лучше покажитесь ему на глаза.
Раймонд прошел через комнату, двое мужчин следовали за ним. Внизу в коридоре он остановился и очень осторожно, почти с благоговением, открыл дверь. В постели храпел старик. На ночном столике, в стакане, лежала вставная челюсть.
- Мы не будем его беспокоить, - прошептал Сейер.
Они поблагодарили Раймонда и вышли во двор. Коротышка поплелся следом.
- Возможно, мы еще вернемся. Твои кролики просто замечательные, - сказал Скарре.
- Рагнхильд тоже так сказала. Ты можешь подержать любого, если хочешь.
- Может быть, в другой раз.
Они помахали ему и затряслись вниз по плохой дороге. Сейер растерянно придерживал руль.
- Автомобиль - это важно. И всё, что у нас есть, - это "что-то среднее". С лыжным чехлом на крыше, кстати! Рагнхильд ничего про это не говорила.
- А кто не возит на крыше лыжных чехлов?
- Я не вожу. Остановись внизу около того дома.
Они припарковались рядом с красной "Маздой". Женщина в кепке, шортах и резиновых сапогах вышла к ним из амбара.
Сейер указал на красный автомобиль.
- Полиция, - вежливо сказал он. - У вас в хозяйстве больше автомобилей, чем один?
- У нас есть еще два, - удивленно сказала она. - У мужа - автофургон, а сын ездит на "Гольфе". А что случилось?
- Какого они цвета? - коротко спросил он.
Она удивленно посмотрела на него.
- "Мерседес" - белый, а "Гольф" - красный.
- А у соседей внизу, что у них за транспортные средства?
- "Блазер", - медленно сказала она. - Светло-голубой "Блазер". Что-то случилось?
- Случилось. Мы еще вернемся к этому. Вы вчера были дома около середины дня? В час или два?
- Я была в поле.
- Вы не видели автомобиль, едущий на большой скорости сверху? Серый или зеленый автомобиль с лыжным чехлом на крыше?
Она пожала плечами.
- Не припоминаю. Но я мало что слышу, когда сижу в тракторе.
- Вы вообще видели в это время здесь людей, в этих краях?
- Туристов. Толпу мальчишек с собакой, - вспомнила она. - Больше никого.
Торбьёрн и его товарищи, подумал Сейер.
- Спасибо за помощь. Ваши соседи дома? - Он кивнул на двор, расположенный ниже по склону и внимательно посмотрел на ее лицо. Постоянная работа на свежем воздухе сделала свое дело - лицо было удивительно цветущим и красивым.
- Владелец отъехал, там только сменщик. Он уехал со двора еще утром, я не видела, чтобы он возвращался. - Она заслонилась ладонью от солнца и посмотрела вниз. - Автомобиля нет, как я вижу.
- Вы его знаете?
- Нет. Он не общительный.
Сейер поблагодарил ее и снова сел в машину.
- Сначала он должен был как-то попасть наверх, - сказал Скарре.
- Тогда он еще не был убийцей. Он мог совершенно спокойно ехать мимо, поэтому никто его не заметил.
Они спустились на второй передаче вниз на шоссе. Слева они увидели маленькую лавку. Припарковались и зашли в магазин. Над их головами тонко прозвонил колокольчик, и из-за полок вынырнул человек в сине-зеленом нейлоновом халате. Несколько секунд он просто стоял и смотрел на них с выражением ужаса на лице.
- Это по поводу Анни?
Сейер кивнул.
- Анетте так жаль, - сказал он с ужасом. - Она позвонила Анни сегодня. И услышала в трубке только крик.
Появилась девочка-подросток и осталась стоять в дверях. Отец положил руку ей на плечо.
- Ей разрешили сегодня побыть дома.
- Вы живете здесь рядом? - Сейер пересек комнату и протянул ему руку.
- На пятьсот метров ближе к морю. Мы просто не можем поверить.
- Вы видели вчера что-нибудь необычное?
Лавочник подумал.
- Здесь была толпа мальчишек, каждый купил себе по банке колы. И еще Раймонд, больше никого. Заходил в середине дня и купил молоко и лепешки. Раймонд Локе. Он живет с отцом наверху, на холме. У нас не очень хорошо идет торговля, мы скоро закроем лавку.
Он все время похлопывал дочь по спине, пока говорил.
- Как долго закупался Локе?
- Ну не знаю… Может быть, минут десять. Кстати, остановился еще мотоцикл. Примерно между половиной первого и часом. Постоял немного и поехал дальше. Большой мотоцикл с тяжелыми мотосумками. Может быть, турист. Больше никого.
- Мотоцикл? Вы можете его описать?
- Ну что сказать. Темный, я думаю. Сверкающий и красивый. Человек в шлеме сидел ко мне спиной. Сидел и читал что-то - перед ним на руле лежала книга или газета.
- Вы не видели номер?
- Нет, к сожалению.
- Вы не припоминаете серого или зеленого автомобиля с лыжным чехлом на крыше?
- Нет.
- А как насчет тебя, Анетта? - Сейер повернулся к девочке. - Ты припоминаешь что-то, что, возможно, могло иметь значение?
- Я должна была позвонить, - пробормотала она.
- Ты не должна упрекать себя за это, ты не могла сделать ничего ни до, ни после. Кто-то наверняка поймал ее наверху на дороге.
- Анни не любила, чтобы люди беспокоились. Я боялась, что она разозлится, если мы будем приставать к ней.
- Ты хорошо знала Анни?
- Неплохо.
- И ты не знаешь никого с кем она познакомилась в последнее время? Она не говорила тебе о новых приятелях?
- Нет, нет. У нее же был Хальвор.
- Точно. Будь так добра, позвони, если что-то вспомнишь. Мы с удовольствием заедем к вам еще раз.
Полицейские вышли, а Хорген вернулся на склад. Сейер увидел склонившийся силуэт в окне сбоку от входной двери.
- Оттуда ему хорошо видна дорога.
Мотоцикл, который остановился невдалеке и снова поехал. Между половиной первого и часом. Это надо запомнить.
Сейер захлопнул дверцу машины.
- Торбьёрн говорил, что они проходили мимо Змеиного озера без четверти час, когда искали Рагнхильд. Тогда ее там еще не было. Раймонд и Рагнхильд были там предположительно в полвторого, и она уже лежала там. Это дает нам отрезок в три четверти часа. Очень редкий случай. Автомобиль пронесся мимо них на большой скорости прямо перед тем, как они собрались идти. Обычный автомобиль, "что-то среднее". Не темный, не светлый, не старый, не новый…
Он ударил по приборной доске.
- Не все разбираются в автомобилях, - улыбнулся Скарре.
- Мы попросим его сообщить о себе. Того, кто вчера проезжал на большой скорости мимо дома Раймонда в час-полвторого. Возможно, с чехлом для лыж на крыше. И поищем мотоцикл. Если никто не даст о себе знать, я наведу на этот автомобиль детей.
- Как именно?
- Пока не знаю. Возможно, попрошу его нарисовать. Дети все время рисуют.
* * *
Раймонд принес еду отцу. Он крался тихо, но половые доски скрипели, а тарелка зазвенела о мраморную поверхность ночного столика. Отец открыл один глаз.
- Чего они хотели? - спросил он.
* * *
Полицейские пообедали в столовой здания суда.
- Омлет пересох, - недовольно сказал Скарре. - Он слишком долго пролежал на сковороде.
- Неужели?
- Причина в том, что яйца продолжают густеть даже после того, как их переложишь на тарелку. Их нужно снимать со сковороды жидкими.
У Сейера не было возражений - он вообще не умел готовить.
- Кроме того, они добавили молоко. Это портит цвет.
- Ты учился в кулинарном колледже?
- Всего один год.
- Господи, чего только не узнаешь.
Сейер вытер тарелку куском хлеба и доел последние крошки. Потом хорошенько вытер рот салфеткой.
- Мы начнем с Кристала. Каждый прочешет свою сторону улицы - по десять домов с каждой стороны. Начнем в десять минут шестого, когда люди вернутся с работы.
- Никаких возражений, - ответил Скарре и взглянул на свои наручные часы. В два часа начинал действовать запрет на курение.
- Спешат. Неважно. Спроси про то, какой была Анни некоторое время назад, и не думают ли они, что она изменилась. Подключи всю свою харизму и дай им выговориться. Короче, выясни все.
- Нам лучше поговорить с Эдди Холландом без жены.
- Я думал о том же. Я попрошу его зайти к нам через пару дней. А мать в шоке. Рано или поздно она немного успокоится.
- Но они вели себя совершенно по-разному, когда речь шла об Анни, ты не находишь?
- Так часто бывает. У тебя ведь нет детей, Скарре?
- Нет. - Он закурил.
- Ее сестра наверняка уже дома, вернулась из Тронхейма. Нам нужно поговорить и с ней.
После обеда они зашли в Отдел экспертизы, но никаких сенсационных фактов о ветровке, которой был прикрыт труп, обнаружить не удалось.
- Импорт, из Китая. Такие продаются во всех магазинах низких цен. Импортер говорит, что они завезли примерно две тысячи курток. Пакетик диацетила в правом кармане, зеркало и несколько светлых волосков, возможно, собачья шерсть. И не спрашивайте меня о породе. Больше ничего.
- Размер?
- XL. Но рукава слишком длинные, они были закатаны.
- Раньше люди нашивали на куртки ярлычки с именами, - заметил Сейер.
- Да, случалось пару раз в Средние века.
- А что насчет таблеток?
- Ничего интересного. Просто-напросто ментоловая пастилка. Крошечная и очень сильная.
Сейер почувствовал себя обманутым. Ментоловая пастилка ровным счетом ничего не значила. Такие были в карманах у всех, у него самого всегда был с собой пакетик "Fisherman's Friend".
Они двинулись назад. Машин в Кристале прибавилось, на дороге было полным-полно детей на самых разных видах транспорта: трехколесных велосипедах, тракторах; гуляли девочки с колясками, а один подросток щеголял на самодельном деревянном "Норвегобиле" с плешивым хвостом, развевающимся по ветру. Когда полицейский автомобиль свернул к почтовым ящикам, красочное движение застыло, как река подо льдом. Скарре не мог удержаться от того, чтобы не проверить тормоза пары игрушечных автомобилей, и был совершенно уверен, что хозяин сине-розового "Масси Фергюсона" наделал в подгузник от ужаса, узнав, что у него не горят задние фары.
Все поняли: что-то случилось, но никто не знал, что именно. Никто не отваживался позвонить Холландам и спросить.
Полицейские обошли дом за домом, каждый по свою сторону улицы. Раз за разом им приходилось наблюдать недоверие и шок на застывших лицах. Женщины обычно начинали плакать, мужчины бледнели и замолкали. Они вежливо пережидали какое-то время, потом задавали вопросы. Все хорошо знали Анни. Многие женщины видели ее - по пути ей пришлось пройти мимо всех домов. Годами она следила за их детьми, лишь в последний год, когда начала взрослеть, Анни отошла от этого занятия. Почти все говорили о ее успехах в гандболе и своем замешательстве, когда она бросила стоять в воротах, ведь Анни была настолько хороша, что о ней постоянно писали местные газеты. Пожилая пара вспомнила, что раньше она вся искрилась чувствами и была гораздо более открытой; они считали, что она изменилась, потому что стала старше. Она невероятно вытянулась, говорили они. До этого была очень маленькой и худенькой - и вдруг резко вытянулась.
Скарре побывал в апельсиново-желтом доме. Его хозяином оказался холостяк лет сорока с лишним. Посреди гостиной стояла аккуратная маленькая лодка с полным такелажем, на дне ее лежал матрас и куча подушек, по краю обшивки был вмонтирован держатель для бутылок. Скарре очарованно уставился на судно. Лодка была ярко-красная, паруса - белые. Собственная квартира сразу же показалась ему недостаточно оригинально обставленной.
Фритцнер знал Анни не так уж хорошо, у него, в конце концов, не было своих детей, за которыми нужно было бы присматривать. Но он иногда подвозил ее до центра. Она обычно говорила: да, спасибо, когда погода была плохой; если же было солнечно, просто махала ему рукой. Ему нравилась Анни. Чертовски хороший вратарь, серьезно говорил он.
Сейер двинулся дальше и попал в дом под номером шесть, где жила турецкая семья. Семья Ирмак как раз собиралась ужинать, когда он позвонил в дверь. Они сидели вокруг стола, и от большой кастрюли, стоявшей в его середине, поднимался пар. Хозяин дома, высокий человек в рубашке с вышивкой, протянул полицейскому коричневую руку. Сейер рассказал им, что Анни Холланд мертва. Что, судя по всему, кто-то ее убил. Нет, сказали они в ужасе, не может быть. Красавица из двадцатого дома, дочка Эдди! Единственная семья, которая хорошо их приняла, когда они поселились здесь. Они жили и в других местах, и не везде они были желанными гостями. Не может быть! Мужчина схватил Сейера под руку и повел к дивану.
Сейер сел. Ирмак не заискивал, не демонстрировал покорность судьбе, которую часто можно встретить у иммигрантов, - вместо этого он излучал достоинство и уверенность в себе. Это облегчало дело.
Женщина видела Анни, когда та уходила. Было около половины первого, как она помнила. Она спокойно шла между домами с рюкзаком на спине. Они не знали Анни, когда она была младше, они живут здесь только четыре месяца.
- Как мальчик, - сказала она и поправила головной платок. - Большая! Много мышц. - Она опустила взгляд.
- Она никогда не сидела с вашим ребенком?
Сейер кивнул через стол, где терпеливо ждала маленькая девочка. Молчаливая, необычайно красивая девочка с густыми ресницами. Взгляд у нее был глубоким и черным, как колодец.
- Мы хотели попросить, - быстро сказал мужчина, - но соседи сказали, что она выросла и больше детьми не занимается, и мы не стали навязываться. Жена весь день дома, так что мы обходимся. Завтра мне надо будет уехать. У нас "Лада". Соседи говорят, что это плохой автомобиль, но нас он устраивает. Я езжу каждый день на улицу Поппельсгате, там у меня магазин трав и пряностей. Сыпь у вас на лбу пропадет, если использовать травы. Не травы из "Рими", настоящие травы, от семьи Ирмак.
- Правда? Это возможно?
- Они очищают организм. Быстрее выводят пот.
Сейер серьезно кивнул.
- Так вы никогда не имели дела с Анни?
- Не по-настоящему. Несколько раз, когда она пробегала мимо, я ее останавливал и грозил пальцем. Ты же убежишь от собственной души, девочка. Она смеялась на это. Я сказал, давай я научу тебя вместо этого медитировать. Бегать по улицам - это сложный способ найти покой в душе. На это она смеялась еще больше и исчезала за поворотом.
- Она к вам когда-нибудь заходила?
- Да. Она пришла от Эдди в день, когда мы вселились, с цветком в горшке. Как добро пожаловать от них. Нихмет заплакала, - сказал он и указал на жену. Та и сейчас плакала. Натянула платок на лицо и повернулась к ним спиной.
Когда Сейер уходил, они поблагодарили его за визит и сказали, что всегда будут рады его видеть. Они стояли в маленьком коридоре и смотрели на него. Девочка держалась за платье матери, она напоминала Матеуса темными глазами и черными кудрями. На улице он на секунду остановился. Посмотрел прямо на Скарре, который в ту же секунду вышел из дома номер девять. Они кивнули друг другу и пошли дальше.