Ночью Лара свернулась калачиком, прижалась к нему и мгновенно заснула. А Турецкий уснуть не мог. В голове то и дело возникали лаконичные строчки заключения химиков. Значит, никаких химических воздействий, никаких ядов. Вспышка давления, неизвестно чем вызванная. "Поневоле поверишь в аппарат этого… - Александр Борисович наморщил лоб, стараясь вспомнить фамилию изобретателя. - Бородин, Воеводин… Володин! Тьфу ты! Но если американцы искали его полгода, то куда он мог провалиться? И почему? Фээсбэшники зашифровали?" Но тогда они должны были знать, что случилось, а Фомин в восемь вечера позвонил Турецкому и минут сорок расспрашивал его о том, что могло случиться с Шелишем. Расспрашивал искренне и обеспокоенно. Ему тоже Ковалеву надо докладывать. Если б Володин был в их руках, они бы тихо молчали в тряпочку. А тут, видно, вообще ничего не знают. Фомин обиделся еще на то, что Реддвей общается исключительно с Турецким, а не заявился сразу же к ним. Потому что официально Антитеррористический центр в России возглавляет ФСБ, а не прокуратура. А Питер как бы руководит таким центром в международном масштабе.
- Какого черта он валандается с вами? Я же знаю, что он и сейчас у тебя! - сказал жестко Фомин.
"Проболтался, приятель! - поймал его Турецкий. - Значит, номерок Реддвея вы все же прослушиваете! Иначе откуда тебе знать, что он у меня". Впрочем, в этом следователь и не сомневался, но такое признание дорогого стоит.
- Ты его медом, что ли, потчуешь? - не унимался Фомин.
- Банькой, - заметил Турецкий, внимательно слушая, как Фомин отреагирует. Он не сбрасывал со счетов и версию с фээсбэшниками, долбанувшими Дениса. Грязнов-старший отдал снимки протектора на автотехническую экспертизу в лабораторию гаишникам, попросив найти эту машинку. Через недельку у Славки память должна проясниться. Можно, конечно, попробовать гипноз, но недельку можно подождать.
- Какой банькой? - не понял Фомин.
- Обыкновенной, по-черному, со снежком и пивом, - усмехнулся Турецкий.
- Ну, баньку и мы можем организовать, - с упреком сказал Фомин. - Ты ему подскажи там, что как-то неприлично нас обходить стороной.
"Не отреагировал на баньку, - подумал Александр Борисович. - Хотя мог и сыграть, они это умеют. Но о Володине они ничего не знают, тут чутье меня не подводит".
Лара неожиданно вздохнула во сне и еще сильнее к нему прижалась, сбросив с себя одеяло. Турецкий поднялся, укрыл ее длинные стройные ноги. Сходил в туалет, потом прошел на кухню, выпил сухого светлого вина, наполовину разбавив его водой. Сел голышом на табурет и закурил. Свет зажигать не стал. В окно смотрела полная луна, заливая кухню голубоватым светом.
"Значит, надо искать Володина, - вздохнул Турецкий. - Пускать Славку, как гончую, по следу. Он способный. Если, конечно, не сам Володин нажал свою кнопочку в 16.15 сегодня днем. Но это тоже вряд ли. Иначе американские спецслужбы его бы нашли. Скорее всего, Володин залег на дно с помощью братьев ученых. Если он жутко талантливый, то надо искать такого же талантливого, только под другой фамилией, и проверять. Это первое. С физиками переговорить. Они таких помнят и знают. Второе. Кто-то кнопочку все же нажимал и, судя по всему, находился неподалеку. Их могли видеть. Удобнее это сделать из другой дачи или из машины. Проверить все спецпропуска. Кто, приезжал, к кому. Хотя доказать будет ничего невозможно, пока не найдется Володин. Без него не докажешь".
Турецкий налил себе остатки вина, достал лед из морозилки. Если сейчас с неба свалится Ларкин папаша-сейсмолог с женой, хорошенькую картинку они узреют на своей кухне. Пожилой мужик расхаживает по ней голышом. Уже половина второго. Денис не позвонил. Но это еще ничего не значит. Они могут позвонить и утром. Но если не позвонят, выходит, они его раскусили. Значит, у них тут есть крепкие связи. Хотя их не может не быть. Или уж слишком осторожные. Ему только террористов сейчас для полного счастья не хватало. Пусть Питер подключает фээсбэшников. В конечном счете это их работа. Чего он опасается? Когда Александр Борисович спросил у него об этом впрямую, Реддвей как-то поморщился и ничего не ответил. Что-то он знает, но делиться не хочет. "Тоже гусь! - разозлился следователь. - Я на него паши, а он делиться информацией не хочет. Завтра же расколю его, иначе пошлю подальше!"
Турецкий вздохнул. Задумался. "А может быть, он делает правильно: лишняя информация, да еще какая-нибудь гадостная про славную ФСБ, мне ни к чему. Неужели от них просачивается информация?"
Мысли снова перекинулись к Шелишу. Чикагского мальчика не любила половина государства. Коммунисты кричали, что он агент ЦРУ. И любопытно, что вице-премьера убивают в тот момент, когда бывший заместитель начальника ЦРУ в Москве. А что, если Питер? Мягкая игрушка. Сын Питера Рон называет его "моя мягкая игрушка". Податливый, принимающий любые формы. "У разведчика нет нравственности". Это из афоризмов господина Реддвея. "Но мысль интересная, - загорелся Турецкий. - Реддвей компостирует нам мозги каким-то аппаратом Володина, чтобы завести следствие в тупик, пугает террористами, а его люди спокойно ликвидируют Шелиша. Стоп! Надо завтра ехать в морг к Николашке и присутствовать при судебно-медицинском исследовании трупа вице-премьера. А что, если на теле есть след от укола? Могли что-то ввести в кровь. Заключение о составе крови будет только завтра. Судмедэксперт обязан взять пробу крови и в лаборатории установить ее группу".
Турецкий так разволновался, что достал из бара профессорский французский "Мартель", явно привезенный в подарок знаменитому сейсмологу, и выпил полрюмки. Папаша Лары хранил его, видимо, для особо торжественных случаев, а тут нагрянул алкаш "важняк" и разорил коллекцию. Впрочем, профессор переживет, а господину Турецкому нужна именно рюмка хорошего коньяка, чтоб лучше голова заработала. Нет, в версию Питер-убийца, ни на чем не основанную, он мало верил. С Реддвеем они познакомились полтора года назад, и кое-что Александр Борисович про него проведал, кое-что высмотрел, вызнал, как бы американец ни разыгрывал из себя мягкую игрушку. Питер - сложный человек, можно сказать, что и сукин сын, но не паскуда. Да и притвора из него неважный. И потом, если б Питер задумал убить Шелиша, он бы сделал все тоньше. И уж сам бы никогда при этом не светился. Чего стоит нанять хорошего снайпера, который подстрелил бы в 16.00 обоих Шелишей, и у него бы оставался еще час до прихода уборщицы, а за этот час он бы добрался до Шереметьева. А тут кто-то явно еще захотел испытать и прибор.
- Тьфу ты! Дался мне этот прибор! - вслух выругался Турецкий и налил себе еще рюмку коньяку.
"Стоп! - еще раз скомандовал он сам себе. - Тим Нортон тоже кончал Чикагский университет. Физик и интересуется магнитными волнами. Зачем посылать сюда физика? А может быть, они приехали не за тем, чтобы убивать Токмакова, как предполагает Питер? Он ждет, что они присланы за этим, гоняется за ними, а в это время кто-то тихо и спокойно расправляется с красноярским алюминщиком. Браво, браво, господин Турецкий. Головка еще шурупит. И действительно, какого черта двум иностранцам переться в неведомый им Красноярск, где они никого не знают, когда проще нанять своего киллера. Да и дешевле".
- В этом что-то есть, - вслух проговорил Турецкий.
- Ты с кем тут разговариваешь? - послышался за спиной сонный голос, и Турецкий, вздрогнув от неожиданности, обернулся. Вспыхнул свет. На пороге стояла сонная Лара.
- Напугала ты меня, - прижимая ее к себе, сказал Александр Борисович.
- А почему ты не со мной? Я проснулась - тебя нет, и так испугалась, что сон прошел. А ты один тут пьянствуешь! Отцовскую коллекцию разорил! Ты с ума сошел! Он на свое шестидесятилетие собирает. А это какой-то редкий "Мартель", он мне говорил. Ты же не хотел пить. - Она внимательно посмотрела на него. - Из-за Шелиша своего не спишь?
- Когда-то и я должен работать, - усмехнулся он. - "Мартель" я ему верну. Свистну - и завтра из Парижа привезут. А расследование дела - это обыкновенная тяжелая работа. - Он обнял ее. - Ладно, пошли, завтра все равно вставать надо. И лучше как следует выспаться.
12
Денис позвонил Маринке уже в двенадцать ночи. Та закатила ему легкую истерику. Она тут с ума сходит, а он не мог даже позвонить. Грязнов стал ее успокаивать. А когда Маринка выяснила, что ее возлюбленный в Кузьминках у своего приятеля да еще собирается остаться у него ночевать, то вообще бросила трубку, заявив, что между ними отныне все кончено. От былой хохотушки не осталось и следа. Вылезла разъяренная тигрица, о каковой Денис даже и не подозревал.
Ситуация была патовая. Гаврилов тоже злился, потому что приятель ему ничего толком не объяснял. Да еще дал его телефон каким-то двум ханыгам, за которыми охотится. И представился его именем. Лехе эти неприятности ни к чему. Ему не нужны и двести баксов, за которые могут по головке настучать. И Анька-переводчица ушла рассерженная. Не обласканная. Потому что они только собирались заняться здоровым рабоче-крестьянским сексом. За секунду до звонка Грязнова-младшего Аня ушла принимать душ. Соседка по коммуналке, в которой жил Леха, весь вечер стирала, заняв ванную, а Анюта была девушкой чистоплотной. И плескалась, назло соседке, целых полчаса. Великий детектив успел примчаться. Анька вышла мокрая, она и волосы заодно вымыла, а Леха огорошил ее приятной новостью. Сказал: собирайся, приятель вот по делу приехал. Анна даже не поняла поначалу, подумала, что Гаврилову еще полчаса потребуется, чтобы переговорить с приятелем, который так и впился в нее двумя черными жучками глаз, то и дело поправляя косую челочку. Нервный такой приятель. Но у Аньки роскошные каштановые волосы, а особенно когда она их помоет, они делаются пышные, и все ее подруги стонут от восторга. Видимо, поэтому нервный сыщик так нахально и впился в нее взглядом. Но Гаврилов, помявшись, уже внятно ей объяснил, что сегодня у них ничего не получится, ему надо ехать с приятелем по делу. Анька озверела, тотчас собралась, замотав в пучок свои роскошные волосы, и, выходя, выдала тупоумному менеджеру "Сникерсов":
- Больше мне не звони. С идиотами я встречаться не хочу!
Четко и определенно. Леха забормотал всякие извинения, но Анна не стала его слушать. И Гаврилов взвился на дыбы. Потому что Анька не только занималась с ним сексом, но в обмен на ласки еще и английским. Причем совершенно бесплатно. А самое главное, что вперемешку с поцелуями и поиском новых поз, Леха неожиданно, несмотря на свою тупость к языкам, стал просекать инглиш и уже спикать с Анькой в постели. Кто ему теперь возместит эти потери?! Нет, куда ни кинь, всюду клин. Грязнов-младший все опошлил и разрушил. А извозом Леха свои двести баксов в неделю заколачивал без проблем. Поэтому он наотрез отказался ему помогать и грозился, если ханыги позвонят в отсутствие Дениса, послать их подальше. Грязнов часа полтора его уговаривал. И все без толку. Потом спохватился и позвонил Маринке. И тут она ему еще выдала.
Он продолжал звонить и после того, как его подружка бросила трубку, но никто не отзывался. Наверное, она выдернула шнур из розетки. Денис вспомнил, что могут позвонить Нортон с Гжижей и перестал висеть на телефоне.
Леха гнал его из дома. Грозил отключить телефон. Он до того разбуянился, что Денису пришлось его повалить на пол и связать. Детектив пообещал засунуть кляп в рот, если Леха начнет орать. А связав неудачливого сникерщика, стал втолковывать всю государственную важность своего вторжения в его личную жизнь. Пересказал события, связанные с убийством Шелиша. У Гаврилова сгорел телевизор, и он ничего не знал. Услышав про смерть Шелиша, который ему нравился своей напористостью, Леха смягчился, задумался.
- Ты пойми, я свою будущую невесту бросил, оставил одну, и она заявила мне сейчас о разрыве. Стал бы я из-за каких-то ханыг это делать? Я вообще собирался взять тебя на работу к себе в агентство. Думал, провернем эту операцию, как напарники, и дальше будешь со мной работать. Все другие ребята ведут свои дела самостоятельно. Я зашиваюсь, потому что дел невпроворот. А это настоящая мужская работа. Да, трудная, тяжелая, опасная. Меня вчера вообще чуть не пришили. Но зато когда я нападаю на след, то кайф выше крыши. Это как охота. Идешь по следу и берешь дичь. А с какими людьми работаю?! Суперпрофессионалы. Один Турецкий чего стоит! А бабы, коли не понимают таких вещей, значит, в жены нам не годятся, и хорошо, что мы расстались сейчас, а не потом, когда они случайно залетят и заявят: все, миленький, я рожаю, шагом марш в загс. Ты думаешь, она с тобой сексом занималась? Она тебя объезжала, как норовистого конька, чтобы проглотить потом и привязать к себе… Ну что, развязать тебя?
Гаврилов кивнул. Денис даже сам проникся собственными доводами о том, что Маринка ему не подходит и хорошо, что он с ней порвал. Грязнов-младший развязал приятеля.
- Извини, старик. Но на карту поставлено слишком многое.
- Ты что же, меня и замочить мог? - обиделся Леха.
- Ну замочить - это слишком. Но вырубить - да.
- Ничего себе! - криво усмехнулся Гаврилов. - В своей же комнате попал в заложники.
- Ну так получилось. Я же думал, что мы друзья! В одной школе учились, в одну девчонку по уши влюбились. На кого мне еще было положиться? А решение требовалось выдать мгновенно. Естественным путем выскочило: Леха Гаврилов.
- А что за ханыги?
Денис взглянул на часы: час двадцать ночи. Они не позвонили. Что ж, подождем до утра.
- Да два соколика, - ушел в сторону Денис. - Скажу одну фразу, которую ты тотчас должен забыть. И скажу для того, чтобы ты, если они позвонят без меня, говорил нормально, без фортелей. За ними Интерпол охотится. Поэтому ребята суровые, безжалостные, и не вздумай фордыбачить. Вот тогда уж точно попадешь в жуткую историю.
Гаврилов от страха застыл, раскрыв рот.
- У тебя пистолет есть? - помолчав, спросил он.
- Настоящий детектив ходит без оружия, - важно ответил Денис. - А так-то есть, конечно.
Гаврилов достал из холодильника бутылку "Метаксы", которую приготовил для Аньки. Она любила греческий коньяк.
- Ладно, давай тяпнем! - миролюбиво предложил он.
- Кто же коньяк в холодильнике держит? - вспомнив уроки Турецкого, заметил Грязнов-младший. - Его пьют теплым, чтобы букет распробовать. А с Анькой восстановишь. Хочешь, я сам к ней съезжу и все объясню?
- Сама позвонит, я ее знаю. На такую корову кто еще польстится? Сто десять килограммов, представляешь? И вялая. Сопит только. Я из-за английского с ней и валандаюсь, - разливая коньяк по стаканам, вздохнул Гаврилов.
Они выпили. Закусили сыром. Часы показывали 1.50. "Вряд ли террористы позвонят", - подумал Денис. Он помедлил и снова набрал домашний телефон. Трубку подняли сразу же. Маринка не спала.
- Ну чего ты, еще дуешься? - спросил он.
- А ты как думаешь?! - уже без воинственной прыти, хлюпая носом, ответила Маринка. Для нее что плакать, что смеяться было делом минутным.
- Ты же понимаешь, какой важности сложились обстоятельства, если я вынужден торчать здесь, а не с тобой! Лешке всю любовную жизнь поломал. Его тоже невеста бросила, которую в двенадцать ночи я должен был выставить за дверь…
Денис специально сказал "тоже невеста бросила" и почувствовал, как Маринка напряглась.
- А что за обстоятельства?
- Я не могу по телефону о них говорить.
Она помолчала.
- Ты когда появишься? - спросила она уже примирительным голосом.
- До утра я тут как на привязи, - тяжело вздохнул Денис.
- А я утром уйду на работу, - сказала она, точно он об этом не знал.
- Я тебе позвоню и постараюсь за тобой заскочить.
- Я завтра до шести. У нас на весь день все расписано. - Маринка работала стоматологом у своего дяди, который имел небольшую собственную поликлинику, и заочно заканчивала медицинский. В принципе она была неплохим стоматологом и имела свою клиентуру среди продавщиц соседнего супермаркета. Несмотря на это, Денис полтора года не мог запломбировать себе зуб, Маринке никак не удавалось затащить его в свое кресло. - Ладно, заезжай полшестого, я тебе дупло закрою, - уже хихикнув, миролюбиво сказала она. - Заедешь?
- Постараюсь, - сказал Денис.
- Не постараюсь, а полшестого жду! - ультимативно заявила она, и в голосе снова послышались жесткие нотки.
- Целую!
- Пока, - нейтрально ответила Маринка. - Тебе дядя звонил и ругался, что ты им не доложился.
- Он из дома звонил?
- Он не сказал. Пока. - И она положила трубку.
За всей этой суматохой Денис напрочь забыл про дядю и Питера. Такой прокол с ним случился впервые. Видимо, память до сих пор не восстановилась. Леха с горя налегал на коньяк.
- Все нормально? - усмехнулся он.
- Попробовала бы взбрыкнуть только. В двадцать четыре часа с вещами вытурил бы ее обратно к матери, - чокаясь с Лехой, грозно проговорил Грязнов-младший. Выпив, он набрал номер домашнего телефона дяди. Но трубку никто не снимал. Денис набрал номер Питера. Трубку взяли сразу. И взял дядя, устроив ему сразу же маленький бенц по поводу его молчания. Грязнов-старший уже поднял на ноги всю ГАИ, чтобы они искали Денискину "четверку".
- В чем дело? - прорычал дядя, и Денис сразу понял: Иваныч круто набрался.
- Обстоятельства, - философски сказал племянник, помня замечание Турецкого, что телефон Питера прослушивается.
- Какие обстоятельства, мать твою так?! Совсем крыша из-за баб поехала?
- Примерно.
- У тебя что, язык отсох? - снова и нецензурно выругался дядя.
- Не телефонный разговор, - отрезал Денис. - Все в порядке. Александр Борисович в курсе.
Упоминание про Турецкого слегка отрезвило Грязнова-старшего. Он помолчал, сообразив наконец, почему его племянник говорит столь лаконично.
- Ну ладно, чтоб завтра же к 9.00 был у меня в кабинете. Все понял?
- Так точно, товарищ полковник, - последнюю фразу он сказал больше для Гаврилова и положил трубку.