- Я бы не сказал, уж больно непринужденно она себя ведет, несмотря на все сплетни. Но как знать. Ведь существует несколько способов шантажировать женщину… без предрассудков, особенно если она замужем и живет на Сицилии. К тому же нельзя исключить, что Гуараши действительно бывал у нее. Надо сказать, что Орсолина - ее так зовут… - Фаэдо улыбается, я его круглые, ясные глаза сияют на худощавом лице. - Женщина что надо, красавица, а муж у нее - дерьмо. Да и Гуараши, конечно, не был святым.
- Так, так, - кивает капитан, обдумывая, легко ли уложить такую женщину в постель с мужчиной, у которого нет никаких прочных привязанностей. - Эта ниточка, пожалуй, нас никуда не приведет. А векселя, подтверждающие версию о карточных долгах? Их кто-нибудь видел?
- Нет. После доноса ничего обнаружено не было.
- Есть запротоколированные показания свидетелей? - Нет, но я узнал, кто эти осведомители.
- Что ж, пожалуй, можно было бы… - капитан говорит нарочито сухо, этот тон у него появляется, обычно когда речь идет о деле, - прижать осведомителей и узнать, кто заставил их "увидеть" полковника в игорном доме, послушать, что говорят другие завсегдатаи заведения…
Фаэдо перебивает его, отрицательно мотая головой:
- Ничего особенного тут ждать не приходится. Эти двое прочно сидят на крючке у уголовной полиции: там их опекают и в то же время крепко держат за воротник. Они знают: один неверный шаг - и им конец.
Море стало совсем серым, его поверхность усеяли огни рыбачьих лодок, подмигивающие прозрачному небу. Людей вокруг заметно поубавилось, и это нервирует капитана.
- Ладно, оставим пока как есть, - говорит он, размышляя о том. что все может обернуться бессмысленной тратой скудных сил, которыми он располагает. - Сосредоточим внимание на бумагах, на папке, которую принес ему в тот вечер адъютант. Я хочу взглянуть на нее.
Это не просто любопытство. В протоколе, составленном тотчас же по обнаружении трупа, ни о каких папках не упоминалось. Ни о каких.
Фаэдо, кивнув, смотрит на часы.
- Я кое-что предпринял в этом направления. Возможно, мне удастся заполучить папку еще сегодня. Сейчас позвоню. Где мы встретимся?
Свидание они назначают через два часа в магазине. Двух часов ему хватит? Фаэдо снова кивает:
- Если все сошло гладко, хватит.
Интуиция подсказала ему правильный выбор места встречи: в подсобке магазина у Фаэдо оборудована самая настоящая мастерская.
- А все реклама разных хобби типа "сделай сам", - смеется Фаэдо, заметив, с каким любопытством озирается по сторонам капитан. Маленькая, но отлично оборудованная фотолаборатория, токарный станок, набор дрелей, самая разнообразная электронная аппаратура. - Приятели знают, что я помешан на всяких самоделках, так что если сюда кто и заглянет, то не удивится.
Папка у же лежит на одном из столов. Капитан никогда не расспрашивал Фаэдо о том, как он работает. Главное - результат. Он просматривает содержимое папки. Не похоже, чтобы в ней было что-то интересное. Все бумаги касаются бюджета области Сицилия; сверху на папке - штамп и порядковый номер.
Изучать эти материалы они могут до восьми утра, потом человек Фаэдо должен поставить папку на место.
- Что мы ищем? - спрашивает Фаэдо.
- Не знаю, - отвечает капитан. И это правда. Первые страницы содержат докладные с мест. Он торопливо листает дальше; появляются цифры, тут надо быть внимательнее. Интуиция? В интуицию, между прочим, он верит. Предположительные государственные ассигнования. Эти страницы он перелистывает без особого интереса.
- Чтобы изучить все как следует, потребуется время. Ты не можешь сделать для меня микрофильм?
Капитан без всякого труда мог бы запросить копии документов, но его интересует именно эта папка, ведь ее держал в руках Гуараши.
Да, микрофильм Фаэдо сделать может. И пока капитан продолжает листать толстую подшивку, Фаэдо уже налаживает аппарат, устанавливает лампу, регулирует высоту кронштейна.
Пробегая глазами таблицы и цифры, капитан не может отогнать мысль, что здесь что-то не так: почему Гуараши вдруг заинтересовали общественные работы, подряды, ассигнования? Ведь он занимался совсем другим. А может, они с Фаэдо зря теряют время, может, документы эти понадобились Гуараши для какого-нибудь пустякового дела и непосредственного отношения к смерти полковника не имеют?
Первое открытие они делают почти случайно. Переснимается страница 264, глава о финансировании общественных организаций, воспитательных учреждений, школ и больниц провинции Этна. Реакция капитана и Фаэдо совершенно механическая: их руки сталкиваются над листом, когда оба пытаются стряхнуть с него два темных пятна, - они решили, что на бумагу упал пепел, который кажется темным в свете рефлекторов. Но пепел не стряхивается. Капитан внимательнее приглядывается к пятнам. Похоже - чернила. Странное волнение охватывает его.
- У тебя есть реактивы? - спрашивает он у Фаэдо.
- Реактивы на что?
- Да на кровь же! - нетерпеливо отвечает капитан, указывая на пятна.
Фаэдо в растерянности, но потом возбуждение капитана передается ему. Он берет из лабораторного ящичка полоску промокательной бумаги, смачивает ее реагентами и прикладывает к темным пятнам; через несколько секунд бумажка окрашивается в синеватый цвет, который тут же переходит в сине-зеленый.
- Человеческая кровь. - Фаэдо не сомневается. - Следы слабые, - видимо, прежде чем замазать чернилами, пятна пытались вывести.
Капитан не спешит с выводами.
- Где была папка, когда нашли труп Гуараши?
- На месте, в шкафу.
- Гуараши умер мгновенно. Покойники не расставляют папки с документами по шкафам.
- Его убили… - Голос Фаэдо падает до шепота.
- Почти наверняка. - Капитан все еще осторожничает. - Потом сообщишь, совпадает ли группа крови с кровью полковника.
- Об этом я как-то не подумал, - растерянно признается Фаэдо. - Я не знаю, какая у него была группа крови.
- Завтра или послезавтра пришлешь мне шифровку. - Капитану нужны только неопровержимые доказательства.
Теперь они рассматривают страницы самым тщательным образом. Отпечатал пальцев проверять бессмысленно, так как к бумагам, кроме Гуараши и адъютанта, прикасался и тот, кто составлял и переплетал подшивку, и тот, кто ее пересылал, и тот, кто ее получил, зарегистрировал и поставил в архив.
Второе открытие делает Фаэдо.
- Подожди-ка! - вскрикивает он и достает из шкафа длинный узкий пинцет (такими пользуются часовщики), а в глаз вставляет лупу. С величайшей осторожностью он извлекает из-под корешка какую-то серую крошку и с победоносным видом показывает ее капитану.
- Это катышек от резинки. Кто-то, должно быть, пытался стереть кровь.
На этом Фаэдо не успокаивается. Ему неловко перед капитаном: как же он не установил группу крови полковника! И теперь он старается искупить свою вину. Отложив в сторону пинцет и лупу и тщательно протерев подушечки пальцев кусочком замши, он начинает легко водить ими по странице. - Здесь!
Пальцы Фаэдо замирают на верхнем углу страницы. Капитан недоуменно смотрит на него.
- Здесь что-то стерто: я прекрасно чувствую шероховатость вот тут, на этом месте, - поясняет Фаэдо. Он возбужден и не скрывает своего возбуждения.
Капитан хватает папку и разглядывает страницу на свет; лампы у Фаэдо очень мощные, но все равно ничего не заметно.
- Подожди-ка, - говорит Фаэдо и быстро привинчивает увеличитель, затем вместо пленки вставляет угол страницы. - Погаси свет.
В темноте они вместе разглядывают изображение. Видно какое-то пятно.
- Черт побери! - злится Фаэдо и включает свет.
- Тут нужны инфракрасные лучи, - замечает капитан.
- У меня нет такой аппаратуры.
Длинное лицо Фаэдо вытягивается еще больше. Он как-то странно поглядывает на капитана.
- А что, если я позвоню в одно местечко? Капитан бросает взгляд на часы: три часа ночи.
- Давай, звони.
Фаэдо, поколебавшись, смущенно спрашивает:
- Ты не можешь подождать меня в машине?
- Еще чего! - восклицает капитан, пожалуй, резче, чем следовало.
У Фаэдо несчастный вид, но он продолжает настаивать:
- Сицилия - моя зона, мы же уговаривались. Ты сам сказал, что предоставляешь мне полную свободу действий, лишь бы были результаты.
- Ну и что? - Капитан все еще не понимает, куда клонит Фаэдо.
- А то, что мне нужно позвонить! - взрывается Фаэдо, и в его голосе слышатся нотки отчаяния.
- Так бы и сказал! - Теперь капитану все ясно. Черт побери! Протянув руку, он берет ключи и молча уходит.
- Будет, наверное, лучше, если я поеду к ним один, - говорит Фаэдо, спустившись к машине. - Понимаешь, люди, которые с нами сотрудничают… народ недоверчивый. Увидят новое лицо…
Капитан не двигается с места, наоборот, он даже устраивается поудобнее на сиденье и закуривает сигарету.
- А, черт побери! - вскипает Фаэдо, но быстро успокаивается и включает мотор. Он ведет машину молча, сердито нахмурившись. Когда машина сворачивает в сторону Аугусты, капитан решает, что нужно как-то успокоить Фаэдо.
- Я сожалею, Фаэдо, но ничего не поделаешь, очень уж все это серьезно, - говорит он официальным тоном.
- Да ладно, чего там, - отвечает Фаэдо, и чувствуется, что он готов уступить, но на определенных условиях.
В кое-какие дела капитан действительно может его посвятить. И он говорит Фаэдо, что через два дня после смерти Гуараши умер генерал, важная фигура; что и тот и другой занимались военными заказами и один из заказов, прошедших через их руки, его особенно интересует.
Фаэдо перестает дуться: профессиональный интерес берет верх над обидой, и он выясняет у капитана некоторые детали.
- Так к кому же мы едем? - спрашивает наконец капитан.
Оба немного поостыли и расслабились.
- Ни за что не поверишь! - смеется Фаэдо и называет имя известного промышленника, занимающегося производством медикаментов. - Дело в том, - говорит он, - что тип этот страшен, как смертный грех, а любит молоденьких девочек.
- Ты что, шантажируешь его? - живо реагирует капитан.
- Нет, что ты, я - нет. Наоборот, я обеспечиваю ему алиби. Понимаешь, года два тому назад он побывал туристом в одной европейской стране и накололся. Его отпустили, но с условием, что он будет на них работать.
- А при чем здесь ты? - Капитан не без интереса погладывает на Фаэдо.
- Да как тебе сказать… В общем, он уверен, что я из контрразведки.
- А что же контрразведка?
- Там уверены, что я осведомитель карабинеров.
- А карабинеры?
- Они думают, что я работаю на полицию.
- Но ведь это опасно, - встревожился капитан.
- Ну, знаешь, в конце кондов я ведь действительно в известной мере тот, за кого они меня принимают. - Плечи Фаэдо вздрагивают от беззвучного смеха.
Он ведет машину, наморщив лоб, а немного погоди серьезно говорит:
- Не беспокойся, я осторожен. Но наша рaбoтa не любит оттяжек, иной раз приходится рисковать. - И, взглянув на капитана, добавляет: - Ты ведь тоже рискуешь, явившись сюда собственной персоной.
Человек, поджидающий их у ворот фармацевтического завода, действительно очень некрасив: тонконогий, почти совсем лысый, с выпирающим брюшком. Рядом с ним стоит какой-то мужчина. Тонконогий представляет его: доктор Н. Он удивлен, конечно, присутствием капитана, но виду не подает. Для него главное - побыстрее отделаться.
- Жду вас в кабинете, - говорит он, проводив их в пустую лабораторию, и сразу же уходит.
Его спутник скорее всего медик или химик. Капитан покачивает головой: по-видимому, Фаэдо все-таки шантажирует предпринимателя, а предприниматель, очевидно, шантажирует доктора, и Бог весть где кончается эта цепочка. Доктор надевает белый халат, выслушивает, не задавая вопросов, указания Фаэдо и готовит аппаратуру. Протянув руку, он ждет, когда ему дадут подшивку, открытую на нужной странице. Сам он на нее даже не глядит. Положив ее под пластинку, он обращается к Фаэдо: - Теперь остается только нажать кнопку. Тут моя помощь не нужна, но если она вам все же понадобиться, - я у патрона.
С этими словами он уходит, оставляя их в лаборатории. Должно быть, он получил соответствующие инструкции. У Фаэдо усталый вид. Какой он худой. Наверное, со здоровьем неважно, думает капитан. Надо посоветовать ему больше заниматься спортом, тем паче, что море - этакая благодать! - у него под боком.
Фаэдо нажимает кнопку, и они склоняются над пластинкой. На этот раз все выходит чисто, без разводов. Сразу видно, что именно было стерто - в верхнем углу вырисовывается слово "Агава".
- Это почерк Гуарашн. Не знаю, какая у него группа крови, но почерк его я изучил хорошо, - шепчет Фаэдо.
Итак, "Агава". По спине у капитана пробегает холодок. Он решительно поднимается. Фаэдо смотрит на него с любопытством.
- Это слово что-нибудь тебе говорит?
Он сам весь как на иголках, но не знает, можно ли в данном случает рассчитывать на ответ. Капитану опять приходится давать. ему кое-какие пояснения, Но парень этого заслуживает, и на него можно положиться. Он не глуп, и, судя по всему, им еще придется поработать вместе. И капитан выбирает осторожную формулировку:
- Это код. Или, если угодно, зашифрованное имя человека, открывшего банковский счет.
"Агава" - в папке с бюджетом сицилийской администрации, в верхнем углу страницы, с перечнем ассигнований… Интересно, до чего удалось докопаться Гуараши?
- Ты знаешь, кто это? - Голос Фаздо падает до шепота. Никогда езде он не видел капитана таким хмурым.
Капитан отрицательно качает головой. Это не игра: он действительно не знает.
- Увы, нет, - говорят он, - и узнать будет трудно.
На обратном пути он продумывает детали.
- Выжми все из адъютанта. Проверь, действительно ли подшивка стояла на своем месте. Были ли еще какие-нибудь документы на столе в тот вечер, когда адъютант принес ее, и на следующее утро, когда он нашел полковника мертвым.
- В протоколах осмотра места происшествия и допросов свидетелей ничего об этом не говорится, - отвечает Фаэдо.
- Проверь еще раз. - Капитану нужна полная ясность.
На следующий вечер, перед отъездом у него уже имеются необходимые данные. Все как он и думал. Папка с подшивкой стояла на своем месте. Пятна на бумаге - следы крови Гуарашн. Выходит, кто-то поставил папку на место после его смерти. Уничтожить папку было опасно, так какое уже зарегистрировали; да и сама по себе она не представляет никакого интереса, поскольку в ней содержатся обычные документы. Кто-то пытался лишь замазать пятна и стереть пометку.
А вот остальные документы, лежавшие на столе Гуараши, исчсзли Адъютант полагает, что полковник сам убрал их, капитан же считает, что кому-то было нужно, чтобы они исчезли.
Генерал Фаис провел бессонную ночь, и, когда в девять утра приехал шофер, чтобы отвезти его на Румынский бульвар, он - небывалый случай - еще не готов.
Накануне вечером Фаис, пожелав сестре спокойной ночи, вышел в сад. Ровно в час перед воротами трижды мигнула фарами машина. Генерал не спеша тяжело поднялся с шезлонга, допил последний глоток портвейна из стакана, которого ему хватило на целый вечер, и спокойно направился к калитке.
Вместо обычной военной формы на нем был легкий серый костюм. Стоявший у ворот "фиат" тоже был серого цвета. Генерал не без труда втиснул свой обширный зад на тесное сиденье и, вглядываясь в лицо водителя, пожал ему руку. Перед ним был молодой человек лет тридцати с небольшим - черные глаза, прямой нос, ухоженные, аккурат но подстриженные волосы, одет со вкусом. Светло-синий костюм из льняного полотна, бледно-голубая рубашка, галстук в узенькую синюю полоску. Генерал подумал - наверняка шелковый и, улыбнувшись, тихо сказал:
- Привет, капитан.
Капитан взглянул на него с симпатией и подумал, что отвислые щеки не портят лица генерала, а, скорее, придают ему вид задиристого сторожевого пса. Они давно не виделись, но за последние дни довольно часто разговаривали по телефону.
Капитан вел машину по темным улицам, оставив лишь габаритные огни. Номерной знак не был освещен. Попадись им полицейский патруль, капитан не успел бы нажать на кнопку, чтобы осветить номер, - ехали они очень быстро.
В пути не разговаривали. Капитан свернул в сторону Гроттаферраты и остановился у старого здания с облупившейся штукатуркой. Выйдя из машины, он" поднял железную штору, закрывающую ворота гаража, и, загнав "фиат" внутрь, тотчас же опустил ее. Потом оба направились к старинной деревянной двери, за которой оказался вполне современный лифт. По полутемному коридору они дошли до другой двери, и капитан открыл ее маленьким ключиком - такими обычно открывают сейфы. Лишь после того, как они вошли в комнату и закрыли за собой последнюю дверь, он зажег свет.
Это было большое помещение с двумя письменными столами; вдоль стен от пола до потолка тянулись ящики, в которых хранились кассеты. Если бы, отпирая дверь, капитан воспользовался другим ключом, их мгновенно испепелил бы пятитысячевольтовый разряд. По существу, комната была большим сейфом. Да и весь этот дом - огромный сейф, оснащенный смертельно опасными ловушками. А главное, он не прослушивался. Не дом - бункер.
Генерал и капитан сеян друг против друга. Перед этим генерал отказался от предложенного ему кресла за письменным столом - все же хозяином здесь был капитан. Фаис приглядывался к молодому офицеру: у парня живой, цепкий ум. Капитан очень рано окончил университет и мог бы стать преуспевающим адвокатом. Когда-то они подолгу разговаривали о Лукаче и Альтюссере. Они чувствовали себя даже своего рода сообщниками: посторонним могло показаться просто невероятным, чтобы двое военных говорили о подобном. Да и теперь, в сущности, они сообщники. И оба - генерал снова улыбнулся своим мыслям - выбрали военную карьеру.
Но пора было приступать к делу. Капитан отобрал десяток кассет, потом тем же ключом, которым он отпирал дверь, отпер ящик стола и вынул оттуда записную книжку. Закурил, включил вентилятор и стал докладывать. С самого начала, с того момента, когда генерал позвонил ему и попросил осторожно выяснить обстоятельства смерти полковника Валерио Гуараши.
- Что ты можешь сказать об "Агаве"? Кто это? - спросил генерал, когда доклад был окончен.
Капитан откинулся на спинку кресла и снова закурил. Несмотря на вентилятор, от дыма было не продохнуть.
- С тех пор как ЦРУ перестало в открытую финансировать правящие партии, они стараются пополнять свои кассы, пользуясь всяческими сомнительными и грязными источниками; берут деньги у нефтяных компаний, снимают пенку со всякого рода военных и гражданских заказов… Главное для них - заграбастать побольше. Мы об этом прекрасно знали и никогда не выпускали их из поля зрения. Военные заказы, на первый взгляд чистые, на самом деле оказывались далеко не чистыми, а "комиссионные" - просто грабительскими.
Лицо у генерала напряглось, слушал он очень внимательно. Капитан поднялся с кресла и принялся ходить по комнате.