Франка пожимает плечами и, явно забавляясь, говорит:
- Тем лучше. Будут теперь ломать голову: что тебе здесь нужно? А повод для этого мы им сейчас дадим.
Она весело здоровается с худенькой девушкой в длинном, совершенно прозрачном платье. Паоло узнает в ней модную актрису: видел ее в каком-то фильме. В жизни она лучше.
- Флора Дэвис, - шепчет ему Франка, - настоящее имя - Анастасия Клавичелли.
Они пробираются сквозь толпу гостей к фасаду виллы. Судя но всему, эпицентр веселья именно там. Франка указывает Паоло на молодого изысканно одетого человека в очках.
- Один из сыновей бывшего президента. Флора - она же Анастасия - лошадка из его конюшни. Обычно одной спутницей он не ограничивается, таскает за собой чуть не весь гарем.
Сын бывшего президента развалился в плетеном барочном кресле с очень высокой спинкой. Его маленькая фигурка затерялась в нем. Паоло усмехается яро себе: носки у молодого человека слишком короткие.
Когда они сворачивают за угол и ступают на окаймляющий бассейн зеленый газон, Паоло видит перед собой совсем другой дом, нежели ему показалось вначале. Задняя половина его полностью перестроена и превращена в парадную часть. А фасад постройки XVIII века, ныне выполняющий функции задней половины, оставлен в неприкосновенности, хотя и хорошо отреставрирован.
Двор перед домом выложен брусчаткой. Расположенные по обеим сторонам от дома конюшни превратили в роскошные оранжереи. Есть здесь еще какая-то постройка, где раньше, скорее всего, помешался пресс для оливок: она стала гигантским аквариумом, которому придает совершенно фантастический вид вращающаяся подсветка.
Посреди двора сохранился огромный круглый камень, который раньше служил мельничным жерновом. На каменной поверхности его накрыт такой роскошный стол, какого Паоло и во сне не видел. Негритянки в мини-юбочках и с кружевными наколками обслуживают гостей, а вспотевшие лакеи в белоснежных ливреях без конца подносят все новые и новые яства. На одном из блюд красуется приготовленная целиком трехметровая рыба-меч: гости наперебой тянутся к ней.
Франка иронически поглядывает на Паоло.
- Какое впечатление производит на тебя знакомство с этой кухней власти? - спрашивает она тихо.
- Похоже, у меня уже начинается несварение.
Они подходят к жернову-столу, рассчитанному по меньшей мере на Гаргантюа. Девушка, решительно действуя острыми локотками, прокладывает себе дорогу. Паоло просто бесит непринужденность, с какой она здесь держится. Сам он, протискиваясь к столу, наверное, раз пятьдесят произносит "простите". Наконец ему удается завладеть тарелкой. В своем белом костюме Паоло чувствует себя неловко. "Если посажу пятно, - думает он, - придется отдать в стирку. Чего доброго, еще сядет. Нет, лучше в сухую чистку". А сам, почти не глядя, накладывает себе в тарелку из блюд, что поближе.
- Ну, хватит, хватит, молодой человек. Нет-нет, зелени не надо. Добавьте немножко красной икры.
До Паоло не сразу доходит, что стоящий рядом пожилой толстячок с моноклем обращается именно к нему. И тут в нем просыпается наконец чувство юмора. "Да меня здесь приняли за лакея", - догадывается он. И начинает старательно наполнять тарелку, следуя указаниям толстяка и даже осмеливаясь давать ему советы. Затем, с легким поклоном, подает ему тарелку. Сценка прошла бы безукоризненно, если бы все не испортила Франка. Поставив свою тарелку, она хохочет до слез. И, лишь насмеявшись вдоволь, говорит:
- Адмирал, позвольте представить вам моего доброго друга, доктора Паоло Алесси. Знакомься, Паоло: адмирал Гаэтано Пеше, президент "Авионики". Как поживаете, адмирал?
Красный как рак адмирал пожимает руку Паоло и рассыпается в извинениях. Потом, сообразив, что. этим он лишь усугубляет неловкость, хватает чистую тарелку и начинает накладывать на нее всякую всячину, приговаривая:
- Что вам по душе? Говорите, не стесняйтесь, теперь а буду за вами ухаживать. Омар? Немного дичи? Перепелки здесь совершенно восхитительные.
Паоло уже несколько оправился от шока, который вызвала у него "кухня власти", и теперь все это начинает его забавлять. Он два или три раза меняет "заказ", вынуждая и без того смущенного адмирала начинать игру сначала.
Наконец с полной тарелкой Паоло отходит от стола, адмирал следует за ним. По пути Алесси встречается с женой Страмбелли; ему кажется, что она ему подмигивает, но в самом деле или нет, поручиться он не может. Адмиралу хочется поговорить, и они усаживаются на каменную скамью подальше от сутолоки.
- Алесси, Алесси… дайте-ка вспомнить. - Адмирал приглядывается к нему сквозь монокль. - Вы не родственник замминистра?
Паоло в ответ лишь улыбается и делает неопределенное движение головой, которое нельзя истолковать однозначно.
- Какая публика! - переводит он разговор на другую тему, оглядываясь по сторонам.
- О да, конечно. У нашего амфитриона все делается только по высшему разряду!
Паоло хочется спросить, кто такой амфитрион. Надо бы поинтересоваться у Франки, которая остановилась с кем-то поболтать. У адмирала спрашивать не хочется. И он начинает рыться в памяти, выуживая все, что ему известно об "Авионике". Предприятие с государственным участием, самое крупное в самолетостроении и космонавтике. Выпускает военные самолеты по лицензии, недавно заключило контракты с рядом европейских фирм на создание космической лаборатории. О запуске ее на орбиту позаботятся американцы.
- Хочу вас поздравить, - обращается он к адмиралу. - Говорят, первые испытания лаборатории получили прекрасные отзывы за границей. Вы, если не ошибаюсь, создали новейшую систему сварки в невесомости?
Адмирал польщен и удивлен.
- О, да-да, полный успех, но это заслуга наших техников. Очень толковые ребята. Представляете, американцы не поскупились на доллары и переманили кое-кого из них к себе, но нам удалось их вернуть. А откуда вам это известно? Мы только еще пишем свой отчет министру.
Паоло, узнавший об этой истории от Маринетти, отвечает уклончиво:
- Всюду друзья, сами понимаете… Да не скромничайте, адмирал, специалисты - специалистами, но решают-то все руководители.
Адмирал самодовольно улыбается. Вынув монокль, он тщательно протирает его батистовым платком.
- Мне не следовало бы этого говорить, но, вижу, вы и таи уже в курсе. Тем более что скоро все станет достоянием общественности. Понадобилось немало времени, но нам удалось доказать, что в этой области мы не слабей других. В НАТО обратили на нас внимание; недавно было совещание в Брюсселе. Разумеется, это между нами… В общем, итальянская военная промышленность на пороге нового взлета. Мы обсуждаем сейчас интересные заказы, и притом не только на уровне "Авионики". Кое-кто понял, что Варшавский блок нас обходит. У них больше танков, самолетов, самых сложных видов вооружения. Нельзя же сидеть и наблюдать это безразлично. Скоро и мы зашевелимся. Выгодное, очень выгодное дело… Валюта "третьего мира потечет к нам миллиардами, укрепит нашу экономику. А успех, а престиж! Вы правы, все дело в руководстве, в умении сделать выбор.
Паоло сопоставляет в уме эту исповедь с тем, что ему сообщил вкратце Маринетти. Разговоры о том, будто страны Варшавского блока сильнее, рассчитаны на дураков, но именно на это нажимают все игальянские торговцы оружием, расхваливая свой товар. Интересно, пригодится ли ему когда-нибудь то, что он здесь услышал?
Франка видит, как адмирал, стараясь не отстать, семенит за отсшедшим от стола Паоло. Зачем она привела его сюда?
Да и сама зачем пришла?
Все получилось случайно. То, что Паоло говорил у Дамианы, лишило ее сна. В редакции, где работала Франка, часто говорили о государственных преступлениях. Самоубийства, несчастные случаи. Она не хотела верить, что и
отецтоже…
Гуараши. Что-то было связано с этим именем. И вдруг ее осенило. Дело было на приеме у Данелли. Отец считал, что и ей с матерью надо обязательно туда пойти: одна из его попыток восстановить отношения с женой.
Гуараши. Так отец назвал того человека, который, улучив момент, отвел его в сторонку. Она помнит его - смуглого, широкоплечего.
Сделав несколько звонков, Франка узнала, что сегодня вечером Данедян опять устраивает один из своих приемов. И неожиданно для себя позвала Алесси. Можно. ли считать его союзником? Как знать: Алесси принадлежит к традиционным левым, а она к ним относится недоверчиво. Скорее всего, ей просто захотелось его проверить.
- Красивый парень. - С двумя бокалами к ней подходит Аннабелла. Один из бокалов она протягивает Франке, которая смотрят на сидящего рядом с адмиралом Паоло.
- Я тебе его представила, чего ж ты теряешься? - отвечает Франка: ей хочется позлить Аниабеллу, которая никогда не была ей симпатична. Та делает вид, будто не заметила шпильки, и улыбается.
- После тебя, дорогая. И то, если только ты не оставишь его за собой. - Она тоже умеет быть злой.
Франка пожимает плечами. И что этой дуре взбрело в голову?
- Когда мы говорили по телефону, ты не сказала, что собираешься прийти, - как ни в чем не бывало продолжает Аннабелла.
- Тогда я и не собиралась.
Аннабелла внимательно приглядывается к девушке. Вечернее платье, соответствующая косметика.
- Могла бы несколько дней повременить… - заметив злой взгляд Франки, говорит она я добавляет: - Мать знает, что ты здесь? Тебе, наверное, лучше было остаться с ней.
У Аннабеллы детей нет, и ей нравится роль опекунши. - Матери на это наплевать.
- Но как можно…
- Можно - что? И кто сказал, что нельзя?
Франка беспощадно-внимательно рассматривает ее: умело наложенный грим скрывает сеточку морщин у глаз, тугой бюстгальтер подтягивает грудь, тонкая талия - результат массажа.
- Франка, я говорю с тобой об этом, потому что люблю тебя…
Голос Аннабеллы слегка дрожит, она не привыкла к такому тону.
- Как моего отца? Его ты тоже любила?
Франка сама не рада этим словам, ничего подобного она и не думает, но сдержаться уже не может.
Аявабслда бледнеет, на скулах у нее выступают некрасивые красные пятна.
- Да ты просто маленькая злобная потаскушка!
С Авнабеллы светел весь лоск генеральши, и ода снова становится старлеткой, которую Сграмбелли спас от мерзкой участи проститутки.
Они стоят друг против друга с пылающими лицами. И тут взгляд Франки падает на приближающегося к ним мужчину: идет он как-то боком, сильно сутулясь. Где она его уже видела?
Проккьо давно заметил, что между Франкой и женой Страмбелли идет разговор на повышенных тонах, но подойти к ним раньше не мог. У него самого только что состоялся крупный разговор с Жан-Ивом Клошероном - президентом компании "Контрарм", солидным швейцарским дельцом. У этого торговца оружием трезвый ум, считает он, как компьютер. Однако в разговоре с Проккьо он полностью потерял самообладание. Схватив Проккъо за лацканы, Клошерон оттащил его в темный угол и зашипел:
- Такую шутку вы со мной сыграть не посмеете! - В голосе скорее страх, чем ярость. - На риск иду я, а не вы, я лично. Разве такой у нас был уговор? Я же вложил в дело почти два миллиарда своих денег!
Проккъо никогда не вступает в споры, никто не может вывести его из себя. Вот и теперь он даже не стряхнул со своих лацканов рук собеседника. Его голос звучал мягко и даже чуть-чуть искательно:
- Не своих, господин Клошерон, не своих, уж очень скоро вы все забываете.
От этих слов Клошерон опешил, обмяк, руки его разжались, отпустили пиджак Проккьо и повисли как плети.
- Я не в состоянии поднять такую махину. Вы даете слишком мало времени, а мне понадобится не один день, возможно, не одна неделя.
- Вам ни о чем не надо беспокоиться, - проявил великодушие Проккьо, - другие компаньоны уже предупреждены и свое дело знают. Откровенно говоря, именно от них и исходит инициатива. Вы должны понять, что внешние факторы играют свою роль, международная обстановка переменчива, и завтра мы можем стать союзниками наших сегодняшних противников. Повторяю: противников, запомните это. Главная задача в том, чтобы не превращать противника во врага.
Проккьо вздохнул: скорее всего, этот швейцарский осел так ничего и не понял. Тогда все осложнятся. Но он отмахнулся от этой мысли, и голос у него снова стал вкрадчивым - Проккьо знает свое место на социальной лестнице, а оно пониже, чем у собеседника.
- Господин Клошерон, задача не из легких, но меня просили передать вам, что вы единственный, кому по силам ее решить. Акционеры… - Проккьо напирает на это слово, - акционеры народ осторожный, они никогда не сделают неосмотрительного шага, а вы получаете все необходимые гарантии. Кому, как не вам, знать, как много поставлено на карту. Нужно только, чтобы вы сели за стол с остальными игроками без… - он замялся, подыскивая подходящее слово, - без предубеждений. Вы опытный посредник, выдвигайте свои условия, а мы готовы пойти на кое-какие уступки, лишь бы сделка была взаимовыгодной. Слово за вами.
Он чувствовал, что еще не убедил швейцарца до конца, но тот сыграет отведенную ему роль.
Проккьо раскланивается и отходит. Щелкнул пальцами, он подзывает коренастого молодого человека в смокинге и, указав на Клошерона, говорит:
- Смотри, чтобы он пил в меру и уехал сегодня же ночью.
У него самого сейчас другие заботы.
- Синьорина… синьорина, - главным образом Проккьо обращается к Франке. - Рад видеть вас здесь. Вы, возмоожно, не помните, я секретарь синьора инженера. И разумеется, хорошо знал вашего отца. Примите мои самые искренние соболезнования…
Франка резко прерывает его:
- Не нужно соболезнований, признайтесь лучше: вам хочется знать, зачем я сюда явилась…
Аннабелла, уже успевшая взять себя в руки, вмешивается в разговор:
- Ее пригласила сюда я. Может, мне не следовало этого делать, но я подумала…
Проккьо замечает, что женщины переглядываются. Наступает неловкое молчание.
- И правильно поступили, очень правильно, ей надо развеяться, забыться. Это ужасно, но вы так молоды, не надо предаваться отчаянию.
Проккьо нанизывает слова, как бусины, но видно, что ему не по себе; возможно, его волнует близость обеих женщин, особенно этот контраст: одна такая цветущая, поражающая воображение своими пышными формами, вторая юная и тонкая, как веточка ивы.
Франка смотрят на него молча. Он некрасив и весь какой-то скользкий, однако вызывает у нее не столько отвращение, сколько безотчетный страх. И это ее раздражает. Сейчас я выведу его на чистую воду, думает девушка.
- Вы знакомы с моим другом? - спрашивает она, кивая в сторону скамьи, на которой сидят Паоло и адмирал. - Это Алесси, Паоло Алесси, журналист.
- О да, конечно, Алесси… - Проккьо застигнут врасплох и не в состоянии этого скрыть. Но тотчас же берет себя в руки. - Ну разумеется, я даже говорило нем с инженером, и он выразил желание познакомиться…
Проккьо озирается по сторонам, быстро что-то обдумывая. Инженер с группой гостей расположился неподалеку. Проккьо указывает на него франке.
- Почему бы вам не представить ему вашего друга, когда вы сочтете это удобным? - говорит он и, пробормотав извинения, спешит отойти - надо успеть предупредить Данелли.
- Вы позволите, адмирал, отнять у вас моего друга? Вечер только начался, вы еще успеете наговориться.
Франка появляется внезапно в сопровождении высокой женщины лет сорока.
- Госпожа Листри, - представляет ее Франка, - жена инженера.
Паоло и не пытается угадать, о каком инженере идет речь. Адмирал же, склонившийся, чтобы поцеловать руку даме, судя по всему, знает ее прекрасно.
- Не составишь ли ты компанию адмиралу, дорогая? Нам надо поговорить, - бесцеремонно заявляет Франка и берет под руку Паоло.
Когда они отходят. Франка шепчет:
- Eй надо поговорить с адмиралом… По делам ее мужа, а я хочу познакомить тебя с одним человеком.
Франка все еще играет в загадки, но Паоло это уже не удивляет. Девушка подводит его к группе беседующих в сторонке мужчин.
Подойдя поближе, Паоло узнает инженера. Сколько раз он видел его фотографии в редакции.
- Инженер Мауро Данелли де Мария и его секретарь Проккьо, - вполголоса говорит Франка молодому человеку. Секретарь, разумеется, ни на какие титулы права не имеет.
Данелли первым протягивает руку. Пальцы у него длинные, чуткие, твердые.
- Доктор Алесси, если не сшибаюсь? Вы знаете, Проккьо вас до смерти боится. Когда вы пишете о нас, он тут же кладет мне на стол вырезки с отчеркнутыми красным карандашом абзацами. - Инженер звучно и искренно смеется. - Я счастлив принять вас в своем доме и очень сожалею, что приглашение вы получили не от меня лично.
Говоря это, он с симпатией поглядывает на Франку.
Паоло хочет ответить, но Данелли не дает ему рта раскрыть: взяв под руку, он уводит его по боковым аллейкам в дальний конец парка, где поменьше света. Паоло понимает, что инженеру совершенно наплевать, что хочет сказать собеседник. Он намерен кое-что сообщить, вот и все. Франка куда-то исчезла. За ними безмолвной кривой тенью тащится Проккьо.
- Видите ли, Алесси… позвольте называть вас так. Сейчас у вас весьма щекотливая ситуация. Мы готовимся к решительному шагу, который может принести большую пользу нашей экономике и дать кусок хлеба тысячам рабочих и техников по меньшей мере лет на десять. Наша военная промышленность накануне не только количественного, но и качественного скачка.
Они останавливаются посреди дикой лужайки в цветах - глазам больно от буйного пиршества красок. Bдали в свете прожекторов виднеется вилла с двумя фасадами - она словно парит в воздухе. Лицо, инженера как на фото, снятом против света - выражения не разобрать.
- Я знаю, что вы в дружеских отношениях с сенатором Парвало, который возглавляет в вашей партии отдел исследований и реформ, с депутатом парламента Марннетти и многими другими деятелями палаты депутатов. Последнее время по проблемам армии и военной промышленности ваша газета и лично вы занимали сдержанную позицию. Я бы хотел, чтобы вы поняли, как важна для нас критика, но критика конструктивная; так вот, я рассчитываю на вашу ответственность, которую вы проявляли до сих пор. Если некоторые детали будут для вас не вполне ясны, не задумываясь обращайтесь к Проккьо.
С этими словами он кладет руку на плечо секретаря, который, услышав свое имя, щурят свои выпученные от базедовой болезни глаза
- Проккьо, - продолжает инженер, мягко поглаживая плечо секретаря, - пользуется полным моим доверием. Любой его ответ все равно что мой ответ. В этой неказистой голове, - говорит он, а у Проккьо eще больше отвисает нижняя губа, что должно изображать улыбку, - скрывается мозг, который не все еще оценили по достоинству. А теперь я вас покидаю. Проккьо покажет вам дом и представит тех, с кем вы. еще не Знакомы. Мне надо отдохнуть: завтра на рассвете, вылетаю в Тегеран. Дела, дела…
Пожав Паоло руку, он направляется к вилле, где все залито ярким светом.
Паоло, несколько обескураженньй, остается наедине с Проккьо. Ему не дали даже рта раскрыть.
- Пойдемте, доктор, пойдемте. Бьюсь об заклад, что нашего винного погреба вы еще не видели. Если вы знаете толк в винах, вас ждет приятный сюрприз.