Билли высадил Гаррета у его дома и с места рванул по улице. Он поставил "БМВ" Нэнси Краун в переулке в шести кварталах от дома своей матери, взял приемник и пошел прочь. Небо было чистым. Низко над горизонтом висел тоненький лунный серп. Билли выругался, зашвырнул приемник в чей-то двор и вернулся к машине.
Он нашел Нэнси Краун в двух кварталах от того места, где они ее оставили. Она одиноко шла по тротуару в своем черном платье и туфлях на высоких каблуках. Он поставил "БМВ" на углу и вышел на тротуар. Она обернула к нему бледное, измученное лицо и молча остановилась. Он отдал ей ключи. Она не поблагодарила. А чего он еще ждал? Он сказал только:
- Приятно было познакомиться, Нэнси, - повернулся и ушел.
Через двадцать минут он был уже дома. Свет горел везде - было светло и пусто. Его отец умер от рака восемь лет назад. А мать, должно быть, играет где-нибудь в бинго и веселится вовсю. Билли хотелось пива, в запасе было шесть банок, но он забыл поставить их в холодильник, а теплое пиво он просто-таки ненавидел. Льда в морозилке, конечно, не было. Как всегда, мать израсходовала весь лед и не удосужилась поставить новый.
Он вошел в гостиную, плюхнулся на диван, весь в стародавних пятнах от пролитых напитков и забытых сигарет и набрал номер Гаррета. Отец Гаррета, алкаш, никогда не снимал трубку, а мать по ночам работала, так что - никаких проблем.
- Эй, у тебя все в порядке? - спросил Билли. - Пошевели своими тупыми мозгами.
- Ты о чем?
- О сегодняшней прогулочке.
- Да, все в порядке.
- Если что, позвони.
- Позвоню, Билли.
- И ни с кем ни слова об этом.
- Ладно.
- Да уж, не надо. Понял меня? Держи рот на замке.
- Конечно, Билли.
- Я тебя не пожалею.
- Я это знаю.
- И мне нужны темные очки, которые ты украл, тварь!
- Мало ли что тебе нужно.
- Тогда, как заснешь, я приду и возьму их сам, - сказал Билли, - приятных сновидений, сосунок.
Он швырнул трубку, включил на полную мощность большой телевизор, отодвинул носком сапога переполненную окурками пепельницу и, положив ноги на столик, удобно вытянулся. Телевизор он украл, как и большинство вещей, которые у него были. Он бродил по переулкам богатых кварталов в поисках коробок, которые выставляли за ограду особняков при покупке новых телевизоров, магнитофонов и прочей бытовой техники. Найдя то, что ему требовалось или просто хотелось в данный момент, он ставил машину в переулке или на стоянке, если таковая имелась, шел к двери дома и громко стучался. Если не отвечали и вокруг было безлюдно, он взламывал замок, брал то, за чем пришел, и все, что привлекло его внимание. При случае он подбирал и коробку, потому что в коробке перепродать технику можно было гораздо дороже.
Он щелчком швырнул сигарету в пепельницу и стал смотреть телевизор. На экране был Леттермэн, парень из Нью-Йорка, со щелкой между передними зубами, который не любит животных. Билли сделал звук еще громче и закурил новую сигарету. Выкрутив огонек газовой зажигалки так, что она стала похожа на маленький факел, он принялся водить язычком пламени по руке ниже локтя, чтобы сжечь растущие волосы.
Леттермэн зачитывал открытки поклонников и поклонниц, снабжал их остроумными замечаниями и бросал в бутафорское окно у себя за спиной, причем каждый раз слышался звук разбивающегося стекла. Умник какой, мать его! Билли пустил кольцо дыма в экран телевизора. Оркестр сыграл какую-то мелодию, и вышли два низеньких парня в костюмах-тройках. Один из них вел другого за руку. Тот, которого вели, смотрел перед собой немигающими глазами, а когда ведущий отпустил его, он застыл с поднятой рукой, будто его все еще вели.
Низенький парнишка, с которым разговаривал Леттермэн, вынул из кармана черную пластмассовую коробочку с кнопочками и торчащим из нее хромированным штырем. Парень потянул за штырь, и он удлинился. Пульт дистанционного управления - наконец дошло до Билли. Парень отступил и нажал какую-то кнопку. Его приятель затопал вперед. Еще нажатие кнопки, и он повернул налево, показав в камеру большой палец, мол, все отлично. "Это все?" - разочарованно спросил Леттермэн. Парень с дистанционным управлением взбеленился. Он нажал что-то на пульте, его напарник резко повернулся к Леттермэну, попытался схватить его, но промахнулся и, круто изменив курс, пошагал к оркестру, где замахнулся на саксофониста.
Леттермэн улыбнулся скупой улыбочкой. Билли рывком соскочил с дивана и, выключив телевизор, громко помочился в унитаз, немного промахнувшись. Жуткая смесь: выпивка и наркота. Он почистил зубы сначала флоссом, затем щеткой, поплескал в лицо холодной водой, улыбнулся своему отражению в зеркале, причесался. Он не стал выключать свет. Мать может прийти домой, как обычно, слегка под мухой, так что пусть хоть видит, куда идет. Если она вообще сегодня заявится.
Спальня Билли была в задней части дома. Он запер дверь, включил люстру и, на ходу раздеваясь, подошел к окну. Оставшись в одних трусах, он рукой оценил тяжесть своих гениталий и лениво почесался. Затем снял трусы и потянулся, подняв руки над головой. Повернулся вокруг, как модель на подиуме, - смотрит она или нет? - и стал гладить себя. В доме напротив на втором этаже зажегся свет.
Билли и она. тоже голая, стояли и глядели друг на друга. Повернувшись вполоборота, она стала расчесывать волосы. Когда Билли достаточно насмотрелся, он задернул занавески, выключил свет и пошел спать. Ее звали Уэнди, и она работала в банке в центре города. Ей было чуть больше двадцати, она была старше его, но, насколько знал Билли, всегда ночевала дома. С ее-то внешностью!
Под утро простыня под ним стала мокрой хоть выжимай, ему не спалось. Он вылез из постели, натянул джинсы и пошел в гостиную. Мать тихонько храпела, растянувшись на диване, с широко раскрытым ртом. Билли прокрался мимо, взял сигареты и зажигалку и через холл прошел на кухню. Ему показалось, что телефон, словно живой, настороженно ожидает его. Он разгладил на ладони скомканный чек и набрал номер Нэнси Краун.
После трех гудков трубку взял мужчина с глубоким приятным голосом.
- Позовите Нэнси к телефону, - сказал Билли.
- Кто ее спрашивает?
- С ней случилась неприятность. Может быть, она вам сказала. Я хотел узнать, все ли у нее в порядке.
- С кем я разговариваю? - поинтересовался голос.
- Разбуди ее. Не будь сволочью. Она хочет со мной поговорить. Скажи ей, что это я.
- Кто вы?
- Она тебе рассказала, что я с ней сделал? Точно нет, и будет отпираться, если спросишь. Хочешь знать правду? Она этого никогда не забудет.
Мужчина бросил трубку. Билли подошел к раковине, пустил холодную воду и, затушив под струей сигарету, швырнул скользкий окурок в мусорное ведро.
Его колотило. Он лег под одеяло и, дрожа от холода и кутаясь, пытался согреться. Что ему эта соседская девчонка? Он думал о Нэнси. Это ее он не мог забыть: ее профиль, взгляд искоса, запах духов, мягкие шелковые волосы…
Может, он влюбился? Какого черта! Он почесал плечо, потом в паху. Все тело чесалось, а сердце билось как сумасшедшее. Его, словно в лихорадке, бросало то в жар, то в холод. Он вытер потное лицо и, сбросив одеяло, стал писать в воздухе кончиком сигареты имя Нэнси.
Кто он, тот мужик, что говорил с ним? Ее муж? Да по голосу он Билли в отцы годится!
Билли зажмурился и попытался представить, как он выглядит. Жестокие, властные, старые мужья, которых он видел по телевизору и в кино, мелькали перед ним, подмигивали, корчили рожи, наконец угомонились, и Билли увидел грузного пожилого человека с тяжелой челюстью, лысеющего, небритого…
Животное! Собственник чертов!
Он готов был броситься на него, выцарапать глаза этому сукину сыну, но призрак растаял, и Билли наконец провалился в сон.
Глава 4
В шесть сорок семь утра зазвонил телефон. Уиллоус снял трубку на третьем звонке.
- Джек?
- Да. Кто это? - хриплым со сна голосом спросил Уиллоус.
- Эдди Оруэлл.
Уиллоус нащупал в темноте выключатель. Лампочка ярко вспыхнула и, жалобно позвенев, перегорела. Он раздвинул шторы. Спальня наполнилась серым утренним светом.
- Этот парень, который пропал пару недель назад, владелец газеты "Чайниз таймс"…
- Кенни Ли?
- Да. Мы его только что нашли.
- Расскажи подробнее. Эдди.
- Он в садах Сун Ятсен. Плавает вместе с рыбками.
- Ты сообщил Паркер?
- Она уже едет.
- Я тоже еду, - сказал Уиллоус и повесил трубку. Кофеварка была запрограммирована на семь часов. Уиллоус поставил ее на механический режим. Он пошел в ванную.
Одевшись, он прополоскал горячей водой термос из нержавеющей стали, налил туда кофе и плотно завинтил крышку.
На лобовом стекле его сорок третьего "олдсмобила" образовалась тонкая корочка льда. Он сел в машину, завел мотор, включил печку, так как от "дворников" толку было мало. Он пил кофе, ожидая, пока теплый воздух печки очистит стекло.
Было десять минут восьмого, когда он отъехал от дома. Понедельник - рабочий день, но машин, направляющихся в центр города, было не много. Уиллоус подъехал к садам в двадцать две минуты восьмого и припарковался на платной стоянке около здания киностудии "Старлайт филмз".
Ответив на приветствие полицейского в форме, который патрулировал улицу перед садами, Уиллоус быстро прошел через главный вход.
Классические китайские сады Сун Ятсен отделялись от внешнего мира высокой стеной, покрытой белой штукатуркой. Вход был слева. Уиллоус прошел по узкой, выложенной белым камнем узкой дорожке, мимо лавки сувениров в маленький внутренний дворик, где в будке продавались входные билеты. Рядом на полочке лежали бесплатные брошюры на английском и японском языках, а также на кантонском диалекте китайского.
Уиллоус взял одну - на английском - и сунул себе в карман.
Здесь стоял еще один полицейский в форме, они не были знакомы, и Уиллоусу пришлось достать свое удостоверение. Сонный полицейский пропустил его, подавив зевок.
Уиллоус увидел просторное помещение с высоким потолком и стенами из стекла и толстых деревянных брусьев.
Уиллоус глянул в брошюру: это был Главный зал.
Он пошел дальше по выложенному камнем коридору. На краю водоема стояла Паркер и разговаривала с пожилым китайцем в белой сорочке, темно-синем костюме и лакированных черных туфлях.
Уиллоус в изумлении увидел, что тело Кенни Ли все еще было во льду. Мертвый, он сидел в позе лотоса: ноги скрещены, спина совершенно прямая, руки на коленях.
- Доброе утро. Джек, - сказала Паркер, - доктор Янг, это следователь Джек Уиллоус.
Рука у Янга была холодной и мягкой, а рукопожатие получилось коротким.
- Доктор Янг - управляющий садами, - продолжала Паркер, - это он обнаружил тело.
Янг был около метра семидесяти ростом, очень худой, с гладким, без морщин, лицом, хотя он явно приближался к шестидесяти.
- Во сколько вы увидели тело, доктор? - спросил Уиллоус.
- Как я уже говорил этой молодой женщине, сегодня в шесть тридцать утра.
- Вы всегда приезжаете так рано, доктор?
Янг неприязненно посмотрел на Уиллоуса.
- Вы что, подозреваете меня? - спросил он.
- Нет, конечно, нет, - улыбнулся Уиллоус. Он терпеливо ждал, но вместо ответа услышал вопрос:
- Вы здесь в первый раз, следователь?
Уиллоус кивнул.
- В лавке сувениров вы совсем дешево можете приобрести альбом, в котором много полезной информации.
- Она еще закрыта, доктор.
- Так вот, эти сады были созданы как оазис спокойствия в огромном шумном городе. В Китае говорят: "Для отдохновения сердца".
Янг повернулся и взглянул на тело.
- Так вот, иногда я чувствую, что моему сердцу необходимо отдохновение, следователь Уиллоус, и благотворное влияние садов ощущаю наиболее сильно, когда я здесь в одиночестве.
Вот и ответ.
- Когда вы позвонили в полицию?
- Сразу, как увидел тело мистера Ли.
- Вы его узнали?
- Мы знакомы много лет, но друзьями не были.
- Вы сразу поняли, что это он?
- Нет. Я узнал его уже после того, как позвонил в полицию. Хотя сразу лицо и показалось мне знакомым… - Янг пожал плечами.
- Где вы живете, доктор?
- В Керрисдейле. Вы знаете, где это?
Это был дорогой район, в южной части города, дельта реки Фрейзер, аэропорт. Там в больших домах жили врачи и юристы с хорошо одетыми женами, няньками-филиппинками и детьми, которые вряд ли даже подозревали о существовании системы общеобразовательных школ.
Янг не моргая смотрел, как Паркер что-то пишет в блокноте, и его лицо ровным счетом ничего не выражало.
- Дайте, пожалуйста, нам свой адрес.
Янг вынул из нагрудного кармана бумажник светло-желтой кожи и протянул Паркер визитную карточку.
- Во сколько вы сегодня покинули дом, мистер Янг?
- Без чего-то шесть.
- Вы женаты?
- Да, разумеется.
- Ваша жена в это время уже проснулась?
- Мы вместе пили чай, - нахмурился Янг. - Так вы все-таки подозреваете меня, следователь Уиллоус?
Уиллоус чувствовал, что надо быть осторожным и что Янг как-то связан со всем этим.
- Пока мы даже не знаем, было ли совершено преступление, - улыбнувшись, сказал Уиллоус. - А если нет преступления, откуда может взяться подозреваемый? Чем больше я задам вам вопросов сейчас, тем меньше их останется на потом. Так что не беспокойтесь.
- Запятнана чистота моих прекрасных садов. - Янг кивнул в сторону ужасного трупа. - Ведь все это подхватят радио, телевидение…
- Мы сделаем все от нас зависящее, чтобы пресса не проникла за эти стены, - сказал Уиллоус.
- Буду вам очень признателен. А теперь, если у вас больше нет ко мне вопросов…
- Пока нет. Спасибо, что уделили нам время, доктор Янг.
Хорошо воспитанный человек, Янг деликатно повернулся и пошел по дорожке к своему офису. При этом спина у него была совершенно прямая, а движения рук и ног едва ли не механические.
- Что ты думаешь о нем? - спросила Паркер.
- Он нервничает, но его можно понять, - ответил Уиллоус,- Знаешь, что я еще думаю?
- Что?
- Пойдем поговорим с Эдди.
Оруэлл, два полицейских в форме и эксперт судебной медицины ждали их на том месте, где изогнутый берег водоема позволял поближе подойти к телу Ли. Полицейский фотограф Мэл Даттон стоял чуть в стороне, вставляя новую цветную пленку ASA-400 в фотоаппарат фирмы "Никон".
- Ну как, Мэл?
- Фототелеграфия с двух километров. - Даттон защелкнул фотоаппарат и протянул его Уиллоусу. - Вот, взгляни.
Уиллоус прищурился, посмотрел в глазок видоискателя и увидел тело Ли, сплошь покрытое льдом.
- А почему его до сих пор не перенесли?
- Лед слабый, а глубина под ним около полутора метров, и вода такая, что все себе отморозишь, - Даттон взял аппарат и ухмыльнулся, посмотрев на Паркер, -- конечно, если есть что отмораживать.
Оруэлл смотрел на них издали; поймав его взгляд, Уиллоус крикнул:
- Ты пожарникам звонил, Эдди?
- Уже едут, - ответил Оруэлл, направляясь к ним и держа руки в карманах черного кожаного полупальто. Его светлые волосы были гладко зачесаны назад и, покрытые гелем, казались влажными.
- Как он сюда попал?
- Вон там есть дверь, - Оруэлл указал на нее рукой в черной лайковой перчатке, - там, за колонной.
- Отличное пальто, - заметил Уиллоус. - И перчатки тоже.
- Спасибо, - настороженно ответил Оруэлл и спрятал руку в карман.
- Слышал, что ты собираешься попросить у шефа разрешить сменить табельный "смит" на "рюгер"?
- Очень смешно. - Взгляд, адресованный Уиллоусу, должен был выразить иронию, но получился просто обиженным. Он повернулся и пошел к полицейским. Там ему самое место, подумал Уиллоус.
- Знаешь, иногда, если в такую рань звонит телефон, я так тороплюсь снять трубку, что вскакиваю не с той стороны кровати, где он стоит. А потом целый день хожу злая. С тобой так не бывает, Джек? - поинтересовалась Паркер.
- Нет. Значит, это Янг вызвал полицию?
Паркер кивнула.
Диспетчер наверняка зарегистрировал и записал на пленку звонок Янга. Надо будет обязательно прослушать запись.
Уиллоус пошел туда, где, по словам Оруэлла, была дверь.
Бледное зимнее солнце низко висело над горизонтом. Холодно поблескивала гладкая поверхность водоема. Молочно-белый труп Ли сидел посередине ледяного пространства, словно находился там всегда.
- Мы собираемся осушить пруд. Надеемся что-нибудь найти, - сказала Паркер.
- А может быть, ничего не найдем и только даром потратим время.
- Если удастся сузить круг подозрений, это уже не пустая трата времени, Джек, - весело отозвалась Паркер.
Дверь луны - два полукруга из полированного красного дерева - ярко выделялась на фоне белых стен. Возле замка были глубокие отпечатки на полированной поверхности, - как будто лошадь била копытом.
- Даттон уже сфотографировал дверь?
- Пока нет, - ответила Паркер.
- Столько льда… У Янга, наверное, отличное зрение.
- Лицо видно довольно хорошо.
- Ну да, - ответил Уиллоус, подумав, что ему неплохо бы сходить к окулисту. Он свистнул Даттону и махнул рукой, чтобы тот подошел.
За последний год Даттон набрал килограммов шесть, а то и все восемь и отрастил двойной подбородок. Он подошел к Паркер и Уиллоусу с розовой от мороза лысиной. Теплая куртка делала его еще толще.
Уиллоус почти на четвереньках обследовал траву около двери. Надо все самому обнюхать, не то, как всегда, насобирают целый мешок мусора, а важное упустят. Он достал из кармана рулетку, вытянул сантиметров десять ленты, приложив ее к двери рядом с отметинами, и стоял так, пока Даттон не отснял полпленки. Потом он измерил расстояние от земли до этих самых отметин, сантиметрах в пяти ниже замка. Девяносто девять сантиметров. Он поднял ногу. Каблук его ботинка коснулся двери сантиметра на четыре выше. Проделав несложный арифметический подсчет, Уиллоус узнал, что рост убийцы около метра семидесяти семи. Негусто, но все-таки.
- Все? - спросил Даттон.
- Пока да.
Приехали четверо пожарных с деревянной лестницей метров десять в длину. Они положили лестницу на лед, и самый маленький из них уже занес ногу через каменный бордюр, окружавший водоем.
- Подождите! - крикнул им Уиллоус.
- Вы не хотите, чтобы мы его достали?
- Я сам.
Пожарник снял желтую резиновую перчатку и погладил усы, - совсем как у моржа. Он промолчал, но был явно недоволен. Уиллоус перелез через бордюр и осторожно ступил на первую ступеньку лестницы. Лед затрещал. Уиллоус распластался на лестнице и осторожно пополз.