Витражи на окнах в гостиной Беккера попали сюда из Северной Дакоты, где они украшали лютеранскую церковь, лишившуюся своих прихожан, которые отправились на поиски более теплого климата и лучшей работы. Стефани купила окна у попечителей церкви, перевезла в Города-близнецы и научилась работать со свинцом. Реставрированные витражи висели над Беккером, темные из-за царившей за ними ночи, но он не обращал на них внимания. Он сосредоточился на жесткой спирали, разворачивающейся у него в желудке.
Он почувствовал смутное ликование и прогнал его: слишком рано.
Беккер уселся на мягкий восточный ковер цвета красного вина и шафрана, прихватив с собой мокрый молоток-гвоздодер и рулон бумажных полотенец. Он купил инструмент много месяцев назад, но ни разу им не пользовался. Молоток хранился в подвале, в одном из ящиков. Беккер знал достаточно о криминалистических лабораториях, чтобы опасаться, что экспертиза выявит его принадлежность именно к их дому - обнаружит какие-нибудь химикаты для полировки, которыми пользовалась Стефани, стеклянную пыль или свинцовый осадок. Он не собирался рисковать. Беккер вымыл молоток средством для посудомоечной машины, а потом сел на ковер и принялся вытирать его бумажными полотенцами. С этого момента он будет брать его в руки только после того, как наденет перчатки. Он завернул инструмент в несколько слоев бумаги и оставил на ковре.
"У меня полно времени", - подумал Беккер, быстро обежал глазами комнату и заметил на спинке стула спортивный пиджак. Он достал из нагрудного кармана портсигар с таблетками и задумчиво заглянул внутрь. Сегодня Красавца не будет. То, что он собирался сделать, требовало хладнокровия. Беккер положил таблетку пи-си-пи на язык, подразнил себя несколько мгновений, надкусывая ее, затем проглотил. И еще метамфетамин - для бодрости. Обычно амфетамины предназначались для Красавца, но не в сочетании с другими препаратами.
Элизабет Армистед была актрисой и членом совета директоров театра "Лост ривер". Когда-то она играла на Бродвее.
Однажды вечером Друз напился и разбушевался. Это было за шесть месяцев до того, как Беккеру пришло в голову заключить с ним сделку.
- Эта тварь ни за что не даст мне роль. Как в том фильме… как же он назывался? Там еще поезд был… Она меня вышвырнет. Мальчики с хорошенькими мордашками стоят к ней в очередь. Она любит симпатичных. А с моим лицом…
- Что случилось?
- Труппа проголосовала за постановку "Сирано". Кто получил главную роль? Герролд, смазливый мальчик. Они сделают его уродливым, а я буду размахивать дурацкой пикой в сценах сражений. До того как у нас появилась эта сучка - говорят, она играла на Бродвее, подумаешь, но именно за это ее и взяли, актриса она плохая, - мне давали вполне приличные роли. И вдруг выяснилось, что я способен только держать в руках пику.
- И что ты собираешься делать?
Друз покачал головой.
- Понятия не имею. Найти работу трудно. На сцене, с гримом и в свете прожекторов, мое лицо выглядит нормально. Но в обычной жизни стоит мне куда-нибудь войти - все на меня смотрят, я имею в виду театральный народ, и говорят: "Фу, как ты уродлив". Они таких не любят, им нравятся симпатичные мальчики.
- А что, если Элизабет Армистед исчезнет? - спросил тогда Беккер.
- В каком смысле?
Но Беккер успел заметить, как на секунду злобно вспыхнули глаза актера, и понял, что эта мысль уже приходила ему в голову. Когда Армистед исчезнет, все будет иначе. Также как и для него, если Стефани перестанет маячить на горизонте.
Купленный в "Сирсе" три месяца назад комбинезон Беккер держал в мешке в глубине комода. Комбинезон был голубым - такие обычно носят механики. Беккер натянул его на джинсы и спортивную рубашку, нашел в шкафу подходящую кепку и надел на голову. Друз все знал про костюмы и придумал этот для Беккера. На нем даже была надпись: "Коммунальная служба". Так что никто не станет его разглядывать.
Беккер посмотрел на часы, и в этот момент произошло первое искажение реальности, которое привело его в возбуждение: часы удлинились, прямо как на картине Дали, и обхватили запястье, точно сосиска. Чудесно. А затем к нему пришла сила, которая затемнила его восприятие окружающего мира, и все вокруг залил ультрафиолетовый свет. Он нашарил в кармане портсигар, нашел таблетку "спида" и проглотил ее.
Как же хорошо… Спотыкаясь, Беккер прошел по комнате, чувствуя, как могущество спешит наполнить его тело, все равно что никотиновый кайф, только в двести раз сильнее. Он до времени сдержал это чувство, ощутил напряжение.
Нужно было торопиться. Он сбежал вниз по лестнице, посмотрел в окно, чтобы понять, насколько уже стемнело, затем осторожно поднял молоток и положил в правый карман. Остальные детали его маскировки - планшет с прикрепленным листком бумаги, счетчик и бедж с именем - лежали на столе Стефани.
Эти детали отлично дополнят его костюм. Друз нашел счетчик в лавке, где продавали всякую электронную мелочь, и купил буквально за гроши: устаревшая модель с аналоговым циферблатом наверху изначально предназначалась для измерения магнитного поля возле линий электропередач. Карточка с именем была его собственной, но старой, когда-то Беккер носил ее в больнице. Он ламинировал ее, пробил с одной стороны отверстие и продел в него эластичный шнурок, чтобы можно было повесить бедж на шею.
Беккер вздохнул, мысленно все проверил, вышел через застекленный проход к машине и с помощью автоматического устройства поднял дверь гаража. Он проехал по переулку, затем по следующему, время от времени поглядывая в зеркало заднего вида. Никого.
По параллельным улицам он добрался до дома жертвы чуть больше чем за восемь минут. Нужно будет это запомнить. Если Друза заподозрят, Беккеру необходимо знать время своего прибытия. Он очень надеялся, что Армистед уже дома.
- Она полчаса медитирует, затем пьет травяной чай, потом спускается вниз для разминки, - рассказал ему приятель. - Очень трепетно ко всему этому относится. Однажды она пропустила медитацию и весь спектакль забывала реплики.
Друз… Согласно первоначальному плану Беккер должен был позвонить ему перед выходом из дома. Как только Друз ответит на звонок по телефону в уединенной комнате техников, он позвонит в билетную кассу и со своим великолепным калифорнийским акцентом скажет: "Меня зовут Дональд сон Уитни. Элизабет Армистед обещала внести меня в список гостей и оставить два билета. У меня в городе много дел, но я сумею найти время, чтобы сходить на ее спектакль. Вы можете с ней связаться, чтобы она подтвердила мои слова?"
Они позвонят, чтобы это проверить. Так всегда делают. Слишком много желающих пробраться на спектакль бесплатно. Впрочем, Дональдсон Уитни - театральный критик из Лос-Анджелеса. Армистед придет в восторг, и кассир непременно запомнит ее реакцию. Все это требовалось для того, чтобы обеспечить последнего человека, который разговаривал с Армистед, в то время как Друз был уже в гриме и репетировал на сцене. Алиби. Идея принадлежала Друзу, и Беккер не стал возражать.
Но он подумал, что может выехать из дому раньше и Друзу совсем не обязательно об этом знать. Хотя копы, конечно, догадаются…
А расправившись с Армистед, он может позвонить, как будто еще только собирается выходить. Друз изобразит Дональдсона Уитни, а если Армистед не возьмет трубку, значит, она еще не вернулась домой после репетиции. При чем тут Беккер?
Он очень медленно проехал до дома жертвы. Беккер уже побывал здесь, и с тех пор ничего не изменилось. Участки были маленькими, но вокруг кипела жизнь. Одинокого мужчину, который пришел, а потом ушел, никто не заметит. В дальней части дома Армистед горел свет. Ее серебристый "додж омни" стоял у тротуара, где и всегда. Беккер остановил машину недалеко от дома, под деревьями, усыпанными распускающимися почками, достал снаряжение, откинулся на сиденье и закрыл глаза.
В голове у него словно заработал счетчик: один-два-три-четыре-пять. Все очень просто. Он выпустил свою силу на свободу, совсем чуть-чуть, а когда открыл глаза, оказалось, что руль перестал быть круглым. Беккер слабо улыбнулся, позволил себе пару мгновений насладиться горячим кипением крови, затем выбрался из автомобиля и сменил улыбку на серьезное выражение. Завернув за угол и подойдя к дому Армистед, он дважды позвонил.
Женщина оказалась крупнее, чем он думал. На ней был халат. Бледное овальное лицо; темные волосы уложены в сложную прическу, закрепленную деревянной заколкой. Лицо расслабленное, как будто она спала. Дверь на цепочке. Она смотрела на него большими темными глазами. Наверное, на сцене она выглядит великолепно.
- В чем дело?
- Газовая компания. В вашем доме пахнет газом?
- Нет.
- У нас отмечено, что у вас есть газовые приборы. Стиральная машина, сушилка, нагреватель воды? - перечислил Беккер, глядя на листок бумаги, прикрепленный к планшету.
Он знал все это благодаря Друзу, который произвел разведку, будучи на одной из вечеринок Армистед.
- Да, в подвале.
Этот человек знал такие вещи о ее доме, и она посчитала, что он действительно тот, за кого себя выдает.
- На вашей улице зафиксированы критические перепады давления из-за того, что у нас полетел главный клапан. У меня с собой специальный прибор. - Беккер поднял черную коробочку, чтобы она увидела счетчик. - Я хотел бы снять показания у вас в подвале, просто на всякий случай. Из-за резких скачков могут возникнуть проблемы. В соседнем квартале начался пожар, вы, наверное, слышали сирены.
- Нет, я медитировала. - Но Армистед уже начала снимать цепочку. - Знаете, я ужасно спешу, мне нужно на работу.
- Это займет всего пару минут, - заверил ее Беккер и вошел в дом.
Сунув руку в карман, он сжал рукоять молотка и дождался, когда дверь за ним захлопнется.
- Идите через кухню и вниз по лестнице, - сказала Армистед.
У нее был высокий звучный голос, но в нем слышалось нетерпение. Деловая женщина, которой помешали.
- На кухню?
Беккер огляделся по сторонам. Шторы на окнах задвинуты. Пахло степными цветами и специями, и Беккер догадался, что это, видимо, травяной чай. Сила вырвалась на свободу из тайного убежища его разума, где была заперта, и мир перед глазами стал голубым.
- Давайте я вам покажу, - нетерпеливо проговорила Армистед. Она повернулась к нему спиной и направилась в глубь дома. - Но я не чувствую никакого запаха.
Беккер сделал один шаг вслед за ней, начал вытаскивать молоток, но неожиданно у него из носа потекла кровь. Он уронил счетчик и поймал капли рукой. Армистед уловила движение, обернулась, увидела кровь и открыла рот… чтобы закричать?
- Нет-нет, - сказал он, и она прикрыла рот, но не до конца… все очень медленно. Как же медленно! - Сегодня это уже второй раз. Меня ударил в нос мой малыш, ему всего пять. Поверить не могу. У вас есть салфетки?
- Да.
Широко раскрытыми от ужаса глазами она смотрела на поток крови, стекающий по комбинезону.
Они стояли на ковре в гостиной, и она уже развернулась, чтобы принести ему салфетки. Сила замедлила свое движение, требуя, чтобы он насладился мгновением. Никакой драки или сопротивления, ни одного шанса. Он не должен позволить ей расцарапать его, оставить на теле синяки. Просто работа… но сила знала, чего она хочет.
- Сюда, на кухню, - сказала Армистед.
Она повернулась, и Беккер, который прижимал одну руку к лицу, снова к ней приблизился, вытащил из кармана молоток и замахнулся им, как теннисной ракеткой, вложив в движение всю силу спины и плеч.
Молоток ударил дважды, сначала сильно, потом мягко, словно проделал дыру в штукатурке, и Армистед развернуло. Она не умерла; ее глаза были широко раскрыты, изо рта брызнула слюна, бедра задергались, колени подогнулись. Она падала, умирая, но еще не осознавала этого и пыталась сражаться, подняв вверх руки и раскрыв рот. Беккер подскочил к ней и сел верхом. Он схватил ее одной рукой за горло, чувствуя, как дрожит под ним тело. Стараясь увернуться от ногтей, он принялся наносить удары тупым концом молотка по лбу, один раз, два - и готово.
Он дышал громко, точно паровоз, сила налетела на него, одержала верх, сердце отчаянно колотилось в груди, кровь текла по лицу. "Нельзя, чтобы моя кровь попала на нее", - подумал он, вытер лицо рукавом, снова посмотрел вниз и увидел, что у нее приоткрыты глаза.
Глаза!
Внезапно испугавшись, Беккер перевернул молоток.
Он воспользуется острыми концами гвоздодера…
Глава
09
Вечер тянулся бесконечно; Лукаса преследовало ощущение, будто он чего-то ждет.
Он подумал, что надо бы позвонить Дженнифер, попросить о внеурочном свидании с дочерью. Потянулся к телефону один раз, потом второй, но так и не снял трубку. Он хотел видеть Сару, но еще больше хотел выяснить отношения с подругой. Как угодно. Положить им конец или ступить на дорогу примирения. Но он понимал, что такие вещи не делаются без подготовки, случайным звонком. По крайней мере, с Дженнифер.
Вместо того чтобы набрать номер, Дэвенпорт сел перед телевизором и стал смотреть по "Шоутайм" фильм про плохого полицейского. Он выключил его за несколько минут до финала, к которому герои добрались с большим трудом. Копы и преступники оказались абсолютно ненатуральными, и ему было все равно, что их ждет в конце. После вечерних новостей он вернулся в мастерскую и погрузился в игру.
Но мысли о Беккере не оставляли его. Расследование зашло в тупик. Лукас чувствовал, что интерес к этому делу у других детективов гаснет. Они прекрасно понимали, что без свидетеля, а также очевидного подозреваемого, у которого были мотив и возможность совершить преступление, у них практически нет шансов на арест, не говоря уже о вынесении приговора. Дэвенпорт знал по меньшей мере двоих мужчин, убивших своих жен и сумевших уйти от ответственности, и женщину, расправившуюся с любовником. Ничего особенного в этих убийствах не было. Никакого экзотического оружия, хитрого алиби или наемных убийц. Мужчины воспользовались тяжелыми предметами: шприцем для смазки и алюминиевым штативом для фотоаппарата. Женщина - кухонным ножом с деревянной ручкой, купленным в магазине столовых приборов в Чикаго.
"Я нашел ее (нашла его) в таком виде", - сказали они полицейским. Когда те зачитали им права, они попросили вызвать адвокатов. После этого почти ничего не оставалось делать. Чистая, простая и практически непробиваемая защита. "Это сделал кто-то другой".
Лукас сидел и смотрел на стену за столом. "Мне необходимо это проклятое дело". Если расследование убийства Стефани Беккер ничего не даст, а искра интереса погаснет, он опять может скатиться в черную пропасть зимней депрессии. До близкого знакомства с депрессией Дэвенпорт считал, что от психических расстройств страдают только слабые люди, лишенные воли и не способные справиться со своими проблемами, либо в определенном смысле генетически неполноценные. Теперь он думал иначе. Депрессия была такой же реальной, как тигр, живущий в джунглях и жаждущий кого-нибудь сожрать. Стоит на мгновение расслабиться…
Перед его мысленным взором появилось красивое лицо Беккера, точно на экране возникла проекция цветного слайда. Беккер…
В двадцать минут двенадцатого зазвонил телефон. Дэвенпорт пару мгновений смотрел на него, чувствуя, как его охватывает напряжение. Дженнифер? Он взял трубку.
- Лукас? - услышал он хриплый, встревоженный голос шефа.
- Что случилось?
- Этот сукин сын совершил еще одно убийство, - прохрипел Даниэль. - Тот, что расправился с женой Беккера. Позвони диспетчеру, узнай адрес и тащи сюда свою задницу.
Едва заметная искра возбуждения? Мимолетное облегчение? Лукас мчался на своем "порше" сквозь ночь на другой берег Миссисипи, к западу от озер, с такой скоростью, что сухие листья, оставшиеся после зимы, тучами разлетались из-под колес, а поздние прохожие провожали его взглядами. Он легко нашел нужный адрес: маленький коттедж был залит светом, двери распахнуты. Соседи стояли на тротуаре, глядя на дом, в котором поселилась смерть; время от времени кто-то переходил на другую сторону улицы быстрым деловым шагом, словно стараясь показать копам, что у него важное дело, и присоединялся к другой группе, чтобы услышать новые подробности.
Элизабет Армистед лежала лицом вверх на ковре в гостиной. Под головой растеклось кровавое пятно, похожее на черный ореол. Одна рука была под спиной, другая вытянута вперед, ладонь раскрыта, пальцы слегка согнуты. Верхняя часть лица была полностью уничтожена. Вместо глаз зияли дыры глубиной в палец, наполненные кровью и искромсанной плотью. Другая рана, шедшая через рот, разорвала губы, выставив на всеобщее обозрение белые сломанные зубы. Платье задралось до нижнего белья, которое казалось нетронутым. В комнате пахло свежей кровью.
- Тот же тип? - спросил Дэвенпорт, глядя на убитую.
- Судя по всему. Я видел первую жертву, они похожи как две капли воды, - сказал судмедэксперт.
- Есть очевидные улики? - спросил Лукас, оглядываясь по сторонам; у него сложилось впечатление, что дом в полном порядке.
- Нет. Ногти чистые и не сломаны. Такое впечатление, что она не сопротивлялась, и не вызывает сомнений, что ее убили прямо здесь - около стола мы обнаружили брызги крови. Я сам не смотрел, но мне сказали, что признаков взлома двери или окон нет.
- На изнасилование не похоже.
- Его не было. Нет и следов спермы около тела.
Детектив из убойного отдела подошел к Лукасу и сказал:
- Посмотри на оружие.
- Я видел его, когда вошел, - ответил Дэвенпорт. - Молоток-гвоздодер?
- Да, но Джек кое-что обнаружил.
Они вышли в прихожую, где другой полицейский осторожно держал в руках полиэтиленовый мешок с молотком внутри.
- Что? - спросил Лукас.
- Посмотри внимательно. Не на кровь, а на сам молоток, - сказал второй коп.
Лукас посмотрел, но ничего не увидел.
- Я ничего не вижу.
- Он похож на пса, который не лает, - с удовлетворением заявил коп, поднес молоток к лампе, и в глаза Дэвенпорту ударил свет, отразившийся от блестящей поверхности головки. - Когда ты берешь молоток в руки, чтобы забить или вытащить гвоздь, на нем каждый раз появляются мелкие зазубрины. Посмотри сюда. Он гладкий, как попка новорожденного младенца. Им никогда не пользовались по назначению. Бьюсь об заклад, что мерзавец специально его принес, чтобы убить ее.
- Ты уверен, что это его молоток?
Полицейский пожал плечами.
- Мы нашли у нее штук шесть инструментов - несколько отверток, разводной ключ и молоток. Один пакет гвоздей и крючки для картин. Они лежат в ящике стола на кухне. Она была не из тех, кто пользуется инструментами и делает что-то собственными руками. Зачем ей второй молоток? Да еще такой большой и тяжелый? И каким образом именно этот молоток попал в руки убийцы?
По гостиной скользнул яркий луч света, и Дэвенпорт обернулся.
- Телевизионщики, - пояснил первый детектив и шагнул к входной двери.
- Скажите всем, чтобы помалкивали. Утром Даниэль сделает заявление, - сказал Лукас и снова повернулся к полицейскому, который держал в руках молоток. - Значит, убийца принес его с собой.
- Мне так кажется.
Дэвенпорт обдумал эту идею, нахмурился, затем хлопнул парня по плечу.