- Преступления, в которых обвинили мистера Саггса, не являются нападениями, требующими использования виагры. Мы не утверждаем, что он совершает сексуальные нападения с проникновением, такие, как изнасилование. Каким бы старым и дряхлым он ни был, он всегда сможет совершать данные акты. Этот человек не должен без надзора находиться рядом с детьми. - Я знала, что отдел мониторинга нью-йоркского полицейского департамента выделил группу офицеров, работающих с дословно освобожденными и лицами, находящимися на пробации. Он должны были следить за тем, чтобы вышедшие из тюрьмы педофилы не жили в тех кварталах, где расположены начальные школы и детские сады.
- Мистер Саггс был примерным заключенным в течение всего срока заключения. Никаких дисциплинарных нарушений. Анализы на употребление наркотиков - отрицательные.
- Ваша Честь, на прошлой неделе я разговаривала с надзирателем в тюрьме Фишкилл. Он сказал мне, что когда в среду мистера Саггса перевели сюда для слушания, они провели стандартный обыск в его камере. Под матрасом нашли больше пятиста фотографий обнаженных детей. И еще одно. - Абрамсон и Саггс сверлили меня злобными взглядами. - У мистера Саггса есть личный сайт.
Завин уже собиралась обернуться против меня.
- Мисс Купер, мне прекрасно известно, что ни в одной тюрьме страны у заключенных нет доступа в Интернет. Не подрывайте все ваше дело заявлениями, которые вы не в состоянии подтвердить.
Я вытащила из папки стопку бумаг и вручила судебному приставу. Он передал их адвокату и судье.
- В Миссури есть женщина, предоставляющая интернет-услуги для заключенных в качестве третьего лица. За десять долларов Гарри Саггс купил себе биографию и фотографию. Все ответы на его запросы эта женщина должна была пересылать ему по обычной почте. Позвольте мне зачитать для протокола следующее:
Привет, меня зовут Гарри. Я заботливый, честный и одинокий. Мне шестьдесят четыре года, и я хочу жить с человеком, который разделяет мою любовь к детям и животным. У меня есть внуки, но в моем сердце осталось место и для ваших. И для вас. В последние несколько лет я много путешествовал, но готов остепениться. Пишите в любое время. Присылайте семейные фотографии. Я хороший товарищ по переписке.
- Думаю, это имеет непосредственное отношение к его поведению во время заключения. - Десять очков, подумала я. Едва ли в тюрьме найдутся другие способы удовлетворить свой интерес к растлению малолетних.
- Мне бы хотелось, Ваша Честь, - продолжала я, - продержать подсудимого в тюрьме еще двадцать лет. К сожалению, он уже отбыл максимальный срок, установленный судом за такие преступления, и с учетом хорошего поведения его досрочно освободят к десятому февраля. На мой взгляд, ему необходимо назначить третью степень отчетности со всеми вытекающими последствиями.
- Если вы закончили, мисс Купер, я хотела бы заслушать доктора Хоппинс. Пригласите вашу свидетельницу, сэр.
Саггс старался привлечь внимание Абрамсона. Мои замечания привели его в ярость, он явно нервничал. Абрамсон делал вид, что не замечает своего клиента.
- Мне нужно несколько минут, чтобы поговорить со свидетелем. - Он повернулся и вышел. Судья объявила пятиминутный перерыв, поднялась и удалилась в свою комнату.
Я взяла блокнот, чтобы набросать список вопросов для перекрестного допроса. С оглушительным треском Саггс оторвал от пола массивный дубовый стол адвоката, поставил на бок и, вытянув руки, бросился на меня. Он выкрикивал мое имя и брызгал слюной. Со всех сторон к нам кинулись судебные приставы. Заключенного схватили и утихомирили. Старший пристав поднял меня с пола: я упала, когда Саггс врезался в меня.
Чэпмен перепрыгнул заграждение и помог охране отвести хохочущего педофила обратно в камеру.
- С тобой все нормально? Он не ударил тебя?
Я села за стол и старалась унять дрожь.
- Со мной все отлично. Он просто отскочил от меня.
- А я-то думал, что ты слишком старая для моего типа, не говоря уж о нем. Со мной и моими убийцами ты в большей безопасности, чем с этими извращенцами. Пойдем, блондиночка.
Майк собрал мои папки, и мы направились вдоль ряда кресел к выходу из зада суда. Абрамсон и Хоппинс шли за нами.
- Эй, Алекс. Не вешай эту подножку на меня, - предложил Бобби. - Так и быть, я отложу это дело до середины следующего месяца. В следующий раз возьми с собой для защиты Райана или Рича. Они-то уж не рухнут, как карточный домик.
- Спасибо, Бобби. Я непременно это сделаю.
- Мисс Купер? Можно мне переговорить с вами? - спросила Хоппинс.
- Как-нибудь в другой раз, док, - бросил Майк и подтолкнул меня к дверям, подальше от нее.
- Это касается Королевского колледжа, детектив. Думаю, вам обоим будет интересно услышать то, что я хочу вам сказать.
11
Хоппинс прошла за нами в коридор к нише у лифтов.
- Несколько лет назад вы расследовали одно дело, мисс Купер. Дэвид Филлиан, вы его помните?
- Конечно.
Филлиан был беспризорником из Манхэттена, сидел на кокаине. Себя он обеспечивал тем, что продавал наркотики богатым ученикам подготовительной школы в Карнеги-Хилл и студентам. Однажды вечером, доставив партию кокаина студенту последнего курса в одно из общежитий Колумбийского колледжа, он кутнул с покупателем, и тот разрешил ему переночевать. Когда все заснули, Филлиан отправился бродить по коридорам общежития - искал, что украсть. Грабя одну из комнат, он случайно разбудил девушку. Та подняла шум и оказала сопротивление. Филлиан набросился на нее, пырнул ножом в грудь и, решив, что она умерла, бросил. К счастью, ее соседка не растерялась, вызвала "скорую", и бригада хирургов из больницы Святого Луки спасла девушке жизнь.
- Я проводила психологическое консультирование преступников в тюрьме штата. Филлиан входит в мою программу Вы, наверное, знаете, что он хочет стать информатором.
Конфиденциальные информаторы - КИ - основное звено в расследовании преступлений, связанных с наркотиками. Своим приговором судья нанес Филлиану серьезный удар, как мы и требовали, и он старался сделать все возможное, лишь бы скостить себе срок. Я же надеялась, что никакая сила на земле не сможет ускорить его освобождение.
- Трудно быть в курсе свежих уличных новостей, когда находишься так далеко на севере, в Даннеморе. - Тюрьма, в которой сидел Филлиан, находилась всего в нескольких милях от канадской границы.
- Некоторые из ребят, с которыми он общался, все еще поддерживают с ним контакт. По его мнению, он в курсе событий. Так или иначе, он говорил мне, что один из преподавателей Королевского колледжа регулярно продает студентам наркотики. Ты просишь - учитель достает.
- Кто? Как его зовут? - спросил Чэпмен.
- Имени я не знаю. С моей стороны бессмысленно просить его предоставить такую информацию - ведь я ничего не могу с ней сделать в профессиональном смысле. Кроме того, она не имеет отношения к лечебной программе. Дэвид просто жаловался мне, что никого в исправительном департаменте, кажется, это не интересует. В газетах я прочитала, что это убийство расследуете вы и что одна из студенток, ведущая, скажем, альтернативный образ жизни, исчезла прошлой весной.
- Как часто вы видитесь с Филлианом?
- В следующий раз мы встретимся с ним не раньше конца января. Одну неделю в месяц я трачу на поездки по тюрьмам особо строгого режима - курирую группы сексуальных преступников. Вот я и подумала: если Дэвид действительно располагает ценной информацией, которая могла бы помочь вам с расследованиями в Королевском колледже, вы можете поддержать его прошение об условно-досрочном освобождении.
Я искренне желала, чтобы офицер, которого назначат надзирать за Филлианом после его досрочного освобождения, еще не родился. Больше того, я сильно сомневалась, что редкие занятия наедине и обмен приемчиками с другими осужденными насильниками "вылечили" парня от его привычек. Мне не терпелось поскорее отделаться от Хоппинс и приступить к нашим более неотложным делам.
- Мы узнаем, возможно ли перевести его в тюрьму поближе и допросить. Но если он не располагает другими сведениями, кроме этих, нам не будет от него особой пользы.
Мы поблагодарили ее и ушли. Уверена, она почувствовала холод в моем голосе, когда я поставила под сомнение искренность ее пациента.
Мы вернулись ко мне в офис. Джо Роман уже ждал нас.
- У тебя осталась фотография Дензиг? - спросил он.
- Конечно. Она подшита к ее досье. Вон оно, на столе.
- Расскажи об археологических раскопках, - хихикнул Майк, пожимая руку Джо. - Именно на них и похожа куча на твоем столе.
Я просмотрела желто-коричневые обложки папок с делами и наконец отыскала досье Ширли Дензиг.
- Что ты узнал от полицейских в Балтиморе?
- Что у папаши Дензиг есть разрешение на ношение огнестрельного оружия. Хранил его в специальном запирающемся ящике в гараже. На неделе он заметил, что пистолет пропал, и сообщил местным копам. Я хочу снять копию с этой фотографии, отдам охране внизу и швейцару в твоем доме. А теперь плохие новости. Ее наконец-то выселили из квартиры. Начальник округа собирается поручить это нам с Фрэнки. Посмотрим, вдруг удастся ее разыскать и сказать, какой ты на самом деле прекрасный человек.
- Не забудь, насчет себя Ширли не ошибается. Она уже не такая хорошенькая, как прежде. Когда будешь отдавать фотографию, скажи им, пусть прибавят фунтов семьдесят-восемьдесят, хорошо?
- Ты что-то делаешь не так, Алекс. За нами должны гоняться плохие ребята, а не потерпевшие, - сказал Джо и, погрозив мне пальцем, вышел.
- Может, просветишь меня? - предложил Майк.
- Потом расскажу Просто одна бывшая потерпевшая нарисовалась как раз в тот момент, когда нужна мне меньше всего.
Я набрала номер Райана Блэкмера, мне требовалась дополнительная информация о нападении около Вашингтон-сквер.
- Привет, я хотела поболтать с тобой до того, как отправлюсь в колледж. Твоя аспирантка из Нью-Йоркского университета пришла на допрос?
- Не только пришла, но и отказалась от всей истории. Я ее задержал. Надеюсь, ты не возражаешь. Надо зарегистрировать ложное заявление.
- И в чем суть?
- Девица была не в себе, когда ее привезли. Она все придумала. Сегодня утром у нее был последний экзамен, а перед зимними каникулами ей надо было сдать еще две письменные работы по основному предмету. Она не успевала, вот и решила сказать декану, что на нее напали на улице, что у нее травма и потому она не может закончить семестр. Надеялась, что тогда ее не завалят и разрешат доделать работу в январе.
- И поэтому она наобум опознала случайного прохожего и упрятала его за решетку на целую ночь? - Для меня сфабрикованные заявления о нападении - самые отвратительные поступки, которые только может совершить современная женщина.
- Ага. По ее словам, ей в голову не приходило, что полиция воспримет ее заявление всерьез. К тому же копы катали ее по округе почти час. Вот она и решила, что типа должна им. Ну, кого-нибудь выбрать.
- Как поживает бедняга?
- Прошлой ночью я отпустил его без залога. Копы решили, что она чокнутая, и позвонили его работодателю. Тот поручился за него на все сто. Я правильно поступил, что арестовал ее?
- Ты всегда поступаешь правильно. Увидимся позже.
Позвонила по внутренней связи Лаура:
- На линии некая Глория Рейтман. Просит передать вам, что она знала профессора Дакоту и должна встретиться с вами в колледже.
- Говорит Александра Купер. Мисс Рейтман?
- Спасибо, что ответили на мой звонок. Мисс Фут просила меня побеседовать с вами. И я вот что подумала. Не могли бы мы встретиться на юридическом факультете Колумбийского университета? Я здесь первокурсница, но знала профессора Дакоту. Просто мне будет удобнее беседовать с вами с глазу на глаз. Не хочу, чтобы мне задавали вопросы в присутствии администрации Королевского колледжа. Вы не возражаете?
- Нет. Мы должны быть в офисе мисс Фут в два часа.
- Если вы сможете приехать чуть раньше, скажем, в час тридцать, я вас встречу. Вы найдете меня в Зале Драпкина. Там мы сможем поговорить без посторонних.
Сегодня на Университетской аллее было гораздо спокойнее, чем на прошлой неделе, и территория университета казалась почти заброшенной. Исчезли многочисленные студенты, проворно сбегавшие по ступеням библиотеки и сновавшие между зданий.
Мы с Майком вошли в здание юридического факультета и спросили охранника, где находится комната, наверняка названная в честь какого-нибудь богатенького и щедрого выпускника.
Увидев нас, Глория подошла и представилась.
- Вообще-то мы встречались раньше. Разумеется, вы не помните. Я слышала ваше выступление на публичной лекции в прошлом году. - Она пожала руку Майку, улыбнулась ему, потом снова посмотрела на меня и слегка покраснела от смущения. Ее узкое лицо обрамляли темные кудри. - Я поступила на юридический потому, что всегда хотела стать прокурором. В вашем офисе.
В углу комнаты стояли стулья. Мы сели.
- Декан просмотрел списки учеников профессора Дакоты за последние два года и отобрал несколько человек для беседы с вами. Разумеется, многие уже разъехались по домам. Не знаю, сколько народу еще осталось.
Глория глубоко вздохнула. Судя по всему, следующие слова дались ей с большим с трудом.
- Самый простой способ начать - это сразу сказать вам, что я ненавидела профессора Дакоту. Презирала ее. Мне продолжать или вас интересует что-то конкретное? Спрашивайте.
Я постаралась не выдать своего удивления и решила не прерывать ее - возможно, она знает что-то важное. Объективные сведения нам не помешают.
- Почему бы вам просто не рассказать нам все, что, по вашему мнению, мы должны знать. А потом посмотрим.
- Профессор Дакота перевелась в Королевский колледж из Колумбийского университета, когда я была на предпоследнем курсе. Все мои друзья, учившиеся у нее, были о ней очень высокого мнения. Блестящий ученый, великий педагог. Сказали, чтобы я обязательно с ней познакомилась. В первом семестре я несколько раз даже сидела на задних рядах в ее классе. Все были просто в восторге от того, как она умела оживлять прошлое. В Королевском колледже у меня была двойная специализация - история и политология, так что вполне естественно, что я записалась на ее лекции. Это чуть не стоило мне поступления на юридический.
Примерно в это же время и я впервые встретилась с Лолой Дакотой. Возможно, личные проблемы наложили отпечаток на ее характер. Я-то знаю, что такой стресс может изменить личность потерпевшей.
- Второй семестр, предпоследний курс. "Правительство Готэма - Нью-Йорк, с 1850-го по 1950 год". Звучало хорошо. Кроме того, этот курс был мне нужен для сдачи основных предметов. Я пахала как лошадь, делая курсовую. Это может показаться нескромным, мисс Купер, но с момента поступления в колледж я никогда не получала оценки ниже "отлично с минусом". Я ужасно боялась, что из Королевского колледжа меня не возьмут ни в одну хорошую юридическую школу. Он экспериментальный, к тому же свидетельств о тех или иных достижениях его выпускников пока нет. Все, что я могла сделать, - держаться как можно ближе к среднему баллу 4,0 и усиленно готовиться к экзаменам на юридический факультет. Дакота поставила мне "удовлетворительно". Единственный раз в жизни.
- Черт. Такие оценки я приносил домой каждый семестр. Говорил своему старику, что "уд" - это "удивительно хорошо". - Чэпмен уже давил на Глорию по полной программе - успокаивал, чтобы потом вытянуть из нее все, что она собиралась нам сказать.
Как я могла расценить ее жалобу? Любой разъяренный студент стремится обвинить в своем провале учителя.
- Вы подали апелляцию?
- Декан и так чуть не утонул в апелляциях из класса Дакоты. Каждый семестр она выбирала себе одного или двух любимчиков - обычно юношей, - а остальным приходилось сражаться изо всех сил, лишь бы не вылететь. В наших кругах даже бытовала такая шутка: говорили, что у нее алфавит начинается с буквы "В".
Майк подался вперед, поставил локоть на колено и подпер рукой подбородок.
- Вы знали, что в то время у нее сложилась тяжелая ситуация дома? Что ее муж…
- О том, что она была еще замужем, я узнала только из некролога в газете. Мы думали, у нее роман с другим преподавателем.
Майк не сводил глаз с лица Глории.
- С кем?
- О, ни с кем конкретно. Но вы же знаете студентов. Стоит увидеть их вдвоем, а ей - на пять минут опоздать в класс, как ползут слухи. Глупости, конечно.
- А какие слухи? Какие имена вы помните?
- Одну неделю говорили о профессоре Локхарте, преподавателе американской истории. Потом студент с отделения естественных наук - биохимии, кажется. Я так и вижу его заумное лицо - очки в металлической оправе и с линзами цвета детской мочи. Когда этой осенью появился Рекантати и временно занял должность ректора, кое-кто из моих друзей счел, что она положила на него глаз. Время от времени в этот котел подбрасывали фамилию какого-нибудь студента.
- Скажите, вы ненавидели ее и до того, как получили плохую оценку?
- В ней было что-то подленькое. Вернее, в ее манерах. Она любила устраивать представления, и мы сидели на лекциях, словно загипнотизированные. Зачаровывала нас. А потом вдруг впадала в беспричинную ярость. Особенно в те дни, когда мы читали доклады. Конечно, многие оказались не столь умны, как ее студенты в Колумбийском университете. А может, она просто отыгрывалась на нас, потому что ее оттуда выгнали и перевели в Королевский колледж. В любом случае это не причина делать из нас дураков. А профессор Дакота именно так и поступала. Заставляла учеников стоять по десять - пятнадцать минут, забрасывала вопросами о малоизвестных политических событиях 1893 года. На эти вопросы было просто невозможно ответить, если, конечно, не выйти за рамки программы и не угадать, на каком году она сосредоточится сегодня. Нескольких моих одноклассников она довела до слез, и, кажется, была этим довольна. Эта карта на двери Дакоты - "БЭДЛЕНДС". Она дорожила своей репутацией.
- Шарлотта Войт - ее студентка? Она училась с вами?
- Кто?
- Студентка предпоследнего курса, которая пропала в апреле.
- Я никогда о ней не слышала.
- Что вам известно о наркотиках в колледже?
- Как и в любом другом колледже, их здесь много. Просто это не мое. Но вы можете найти кучу народа, с кем об этом поговорить.
- Вы как-нибудь связаны с раскопками, над которыми работала профессор Дакота? На острове Рузвельта?
- Нет, но Скип знает об этом. То есть профессор Локхарт. - Глория снова покраснела, на этот раз так, словно сболтнула что-то очень личное.
- Это с ним, по слухам, связалась Лола?
Глория крутила локон за правым ухом.
- Ну, я точно знаю, что этот слух - ложный. В смысле, со Скипом связалась я. На предпоследнем курсе. У нас роман.
Это объясняет "отлично" по американской истории, подумала я.
- Не могли бы вы о нем рассказать?