- Да каждый дюйм. Коренная порода на острове - гнейс. Гнейс Фордхэма. Еще много гранита. С момента основания тюрьмы в 1835 году и до ее закрытия через сто лет самых здоровых заключенных заставляли выполнять тяжелую работу. Камни, из которых построили все эти здания, добыли на самом острове. Не привезли ни одного булыжника. Гранит использовался для постройки волнолома по всему периметру А гнейс добывали для наружных стен печально известных зданий. Будь там клад, какой-нибудь негодяй выкопал бы его уже давным-давно.
- Это дает нам огромное преимущество, Нэн. Завтра мы хотим встретиться с некоторыми преподавателями. По крайней мере, теперь мы представляем, что вас всех так увлекло.
Нэн проводила нас до парадной двери, подала мне пальто и перчатки и помахала нам на прощание. Мы вышли на морозный воздух. Уже стемнело.
Мы немного проехали по Второй авеню. Майк остановил машину в запрещенном месте перед автобусной остановкой на углу 64-й улицы и поставил на торпеду ламинированное разрешение на парковку.
- Пойдем, Куп. В этом городе нет ни одного копа, который отважится выйти в такую погоду на улицу и приляпать на мою развалину штрафной талон.
Машин было пруд пруди: многие не успели купить подарки на Рождество и теперь носились по магазинам. На перекрестке образовалась пробка. Мы осторожно пробрались между автомобилей и протиснулись сквозь толпу, собравшуюся вокруг бара в ресторане "Примола". Я надеялась, что Джулиано еще не отменил мой заказ на восемь тридцать.
- Виопа sera, сеньорита Купер. Ваш столик будет готов через минуту. Запиши выпивку на мой счет, Фентон, - крикнул он бармену. - "Дьюарс" со льдом и "Кетел 1", subito.
Желающие попасть в мой любимый ресторан стояли в пять рядов. Большинство держали в руках бокалы и сумки с покупками, что только усиливало сумятицу и толкотню. Стоял страшный шум. Говорить об убийстве в такой толпе было невозможно, и мы молча потягивали свои коктейли. Наконец метрдотель Адольфо провел нас к угловому столику в передней части зала.
Только опустившись в кресло и повесив сумку на подлокотник, я услышала чириканье сотового.
- Алекс, вы меня слышите? Это Боб Талер. - Главный серолог обычно приходил в лабораторию в шесть утра. Его присутствие на работе в девять вечера означало, что он сделал все возможное, чтобы провести анализы по делу Дакоты. - Я не вовремя?
- Нет, что вы. Есть результаты?
Десять лет назад, когда я впервые подала образцы в ФБР, анализ ДНК занимал шесть месяцев. Теперь заключение судебно-медицинского эксперта попадало к нам в течение семидесяти двух часов.
- Мы с доктором Брауном работали с вашими уликами все выходные. Я кое-что нашел. Пока это предварительно, но может пригодиться. Хоть будет с чего начать. От вас мне нужно только несколько контрольных образцов подозреваемых, когда вы их раздобудете.
- Это дело Чэпмена. Он с этим работает.
- Мазок из влагалища Дакоты - отрицательный. Спермы нет. Зато мы нашли семенную жидкость на постельном белье, которое прислали копы. С диван-кровати, так туг написано. Я ее проработал и на ее основе составил для вас профиль. Теперь что касается жевательной резинки, которую Чэпмен вытащил из мусорной корзины в кабинете убитой. Ее исследовал доктор Браун и тоже получил с нее образец ДНК. Просто я подумал, что вы захотите узнать об этом как можно скорее: они совпадают. Кто бы ни спал в постели Дакоты, этот же тип был у нее в кабинете. Ну как, это вам поможет?
14
- Кто-нибудь там надувает пузыри? - спросила я, когда в половине девятого утра во вторник вошла в офис убойного отдела Северного Манхэттена и поздоровалась с Майком. Я поднялась по лестнице и вошла через черный ход у Спецкорпуса - не хотелось столкнуться с преподавателями Королевского колледжа, по указанию Сильвии Фут явившихся ответить на наши вопросы.
- Это была не такая жвачка. Это была "Риглиз сперминт". Просто имей в виду, если увидишь кого-нибудь из этих любителей поработать челюстями. - Майк жестом пригласил меня сесть за соседний стол.
- А куда сядет Игги, когда придет?
- Она не придет. Уехала в Майами на Рождество.
Игнасия Блисс - единственная женщина в отделе. Поначалу, когда она только пришла из отдела по расследованию должностных преступлений, их с Майком пытались заставить работать сообща. Правда, скоро выяснилось, что ее напрочь лишенный чувства юмора характер и нудные методы расследования совершенно не соответствуют его стилю. Плакат, который он повесил над ее столом больше года назад, теперь красовался на подоконнике: "Счастье в неведении".
- И кто же пришел с нами поболтать?
- Всего трое. Остальные, кажется, разбежались по северному и южному полюсам. - Пиджак Майка висел на спинке его стула. Он повернулся и, положив ноги на мой стол, начал зачитывать из блокнота: - Скипа Локхарта, профессора истории, не будет в городе до конца недели. Греньер, биолог, взял на этот семестр отпуск. Он должен вернуться в середине января. Может, придется выследить этих двоих. А на чай к нам заскочили мистер Рекантати, профессор Шрив и сама Фут.
- Давай начнем со Шрива. Если верить Нэн, он стоял у самых истоков. Посмотрим, насколько он окажется полезен.
Майк прошел мимо пустого кабинета лейтенанта и вернулся с человеком, которому на вид было далеко за сорок. На нем, как и на Майке, были джинсы и свитер с вырезом лодочкой, в руке он держал картонный стаканчик с кофе. Автомат установили в комнате ожидания специально для наших гостей из Королевского колледжа. Не успел Майк представить нас, как он уже протянул мне руку:
- Доброе утро. Я Уинстон Шрив. А вы, должно быть, мисс Купер.
Я указала на стул. На нем обычно сидели неудачники или бездомные, которых Майк допрашивал по делам об убийстве. Из сиденья торчали клочья набивки, на двух ножках не хватало колесиков. Шрив передвинул стул, процарапав им по полу, и положил локти на стол.
Я знала только, что он антрополог.
- Не могли бы вы немного рассказать нам о себе, профессор? Мы пытаемся составить представление о людях, тесно работавших с Лолой Дакотой.
- Все, что вы хотите услышать. - Он начал со своих степеней, которые уже перечислила нам вчера вечером Нэн Ротшильд. Его акцент казался смутно иностранным. На мои вопросы Шрив отвечал довольно прямо. - Нет, я родился на Лонг-Айленде. Ойстер-Бэй. Но у вас хороший слух. Моя семья уехала за границу, когда я был подростком. Так называемую среднюю школу я окончил в Англии, потом вернулся сюда, поступил в университет. Гарвард.
Его взгляд метался между нами.
- Кажется, вы уже это знаете. Мне продолжать?
- Мы вас сами остановим, - усмехнулся Чэпмен. - Лондон-Париж-Королевский колледж. На мой взгляд, деградация какая-то.
- Я еще молод и могу позволить себе рисковать, детектив. Есть что-то увлекательное в экспериментальной высшей школе, в возможности построить всю кафедру и всю программу с нуля. В Королевском колледже сейчас хватает интеллектуалов, вы не согласны?
- Даже если и так, я вряд ли сумел бы их распознать. Я - украшение этой операции. Куп - голова. Если она скажет мне, что вы, ребята, умные, я соглашусь. Расскажите нам о Лоле.
- Вы ее знали? - спросил Шрив, удивленный тем, что Чэпмен так фамильярно назвал Дакоту по имени.
- Вообще-то это Куп с ней работала. Я расследую убийство. Насколько хорошо вы ее знали?
- Достаточно, чтобы взять в Королевский колледж. И считать ее хорошим другом. Ланс и Лили, это ее…
- Да, мы знаем.
- Они попросили меня сказать несколько слов на вчерашней службе. Думаю, я был для нее самым близким человеком в колледже.
- Вы давно ее знали?
- Пожалуй, почти десять лет. Сейчас мне сорок шесть, я на несколько лет старше Лолы. Мы познакомились в институте Аспена. Делали доклады на летней конференции. Казалось, у нас было много общих интересов. Профессиональных, разумеется.
- А личных? - перебил Чэпмен, стараясь ускорить процесс доставки телесной жидкости в кабинет Боба Талера. Как грубо.
- Были ли у нас интимные отношения, детектив? Да, но давно. В то лето, когда мы встретились, Лола с Иваном разошлись. Тогда он в первый раз поднял на нее руку, и она его бросила.
Я постаралась вспомнить историю Лолиного брака, которую та подробно изложила на наших первых встречах. Она никогда не упоминала об официальном расставании, но вся статистика о насилии в семье говорит в пользу того, что таковых было несколько. В самых тяжелых случаях жестокого обращения, как правило, насчитывается семь неудачных уходов из дома - семь тщетных попыток разъехаться с жестоким мужем. Только после этого женщина уходит окончательно.
- Как долго длились ваши отношения?
- Почти год. Мы жили далеко друг от друга и редко встречались. Я уехал в Париж, работать над исследовательским проектом. В прошлом году его открыли для посещения. Вы о нем слышали? Обширные руины, строившиеся друг на друге на протяжении веков перед площадью, где стоит собор Нотр-Дам. Лютеция, так они назывались. Римская деревня, построенная в Средние века на острове Сите.
Интересно, подумала я. Нэн тоже сравнивала Блэкуэллс, расположенный посреди реки, с островом Сите.
- В то время Лола преподавала в Колумбийском университете. Пользовалась любым предлогом, чтобы прилететь во Францию. Научные командировки, студенческие праздники, семинары по международному правительству. Всевозможные пустяковые дела. У меня была очаровательная квартирка на Левом берегу, рядом с университетом, между Люксембургскими садами и изумительными букинистическими магазинчиками вдоль Сены. Мы провели там несколько великолепных уик-ендов.
- Ах, у нас всегда будет Париж, верно, Шрив? - Майк не мог не проехаться насчет романтических грез. Профессор не уловил связи.
- Почему вы расстались?
- Лола снова стала жить с Иваном. А я безумно влюбился во француженку из Тулузы. Через шесть месяцев мы поженились. Вообще-то сейчас у меня французское гражданство.
- Ваша жена живет здесь с вами?
- Нет. Жизель во Франции. Наш брак продлился восемь лет. И разошлись мы вполне полюбовно. Вы можете поговорить с ней, если вы это имеете в виду. У нас двое маленьких детей. Жизель хотела, чтобы они выросли у нее на родине. А еще она хотела доучиться в Сорбонне. Когда мы поженились, она была моей студенткой, и ей пришлось уйти. Она оканчивает университет весной.
- А она знала Лолу Дакоту?
- Конечно. Когда Лола с Иваном приезжали в Европу, мы всегда встречались вчетвером. Жизель это не напрягало. Когда я увлекся Лолой, то был холостяком. А вот Иван едва ли знал о наших отношениях. Чуткость - не его сильная сторона. Мы с Лолой всегда поддерживали близкие отношения. Если хотите, это я виноват в том, что пригласил ее преподавать в Королевском колледже. Просто я подумал, что у нее будет больше шансов получить здесь кафедру. Меньше выпускников, с которыми придется ссориться из-за своих нетрадиционных или, лучше сказать, инновационных идей, меньше традиций, чем в Колумбийском университете. Лола сильно раздражала некоторых традиционалистов.
- А вы? Вы сами когда-нибудь ссорились с ней? Вам от нее доставалось? Нрав-то у нее был крутой.
- Насколько я понимаю, вы уже разговаривали со студентами. Лола Дакота - профессор - всегда стремилась к совершенству. Если ученики не соответствовали ее стандартам, она не знала жалости. - Шрив помрачнел. - В целом наши кафедры практически не соприкасались. Но из-за проекта "Блэкуэллс" многие студенты Королевского колледжа работали с нами обоими. Мы вместе читали ряд курсов: совмещали антропологические особенности острова с политикой того периода. Но чтобы мы с Лолой всерьез ругались, такого я не припомню. С какого конца должны начаться раскопки? Что поставить студенту: просто "хорошо", с минусом или с плюсом? Сколько времени нужно потратить на беседы с потомками обитателей острова?
- Когда вы спали с ней в последний раз?
- Она бы восхитилась вашей прямотой, детектив. - Шрив поколебался. - Больше меня. Если точно, восемь лет назад. В номере дешевого отеля на бульваре Сен-Жермен-де-Пре. И мне было хорошо, если вам угодно знать и это тоже.
Я постаралась вернуться к делу:
- Вы знали Шарлотту Войт, профессор?
Он выпрямился и заложил руки за голову.
- Грустное дело с этой Шарлоттой. Прошлой весной она училась у меня, а потом вдруг взяла и ушла. - Он взглянул на меня. - Это она была источником разногласий между Лолой и мной. Я считал эту девушку очень умной. Только ее ум необходимо было направить в нужное русло. Еще у нее было великолепное воображение.
- С галлюциногенами или без?
- То, что Шарлотта употребляла наркотики, ни для кого не секрет, детектив. Но когда у нее была ясная голова и она увлекалась работой, как, смею надеяться, было на моих занятиях, у нее появлялся шанс на спасение. Я в это верил, а Лола так не считала. Спускала на нее всех собак. Некоторые думают, что это подтолкнуло ее к отъезду. Вызвало душевный надлом, так сказать.
- Что, по-вашему, произошло с Шарлоттой?
- Полагаю, она отправилась в Южную Америку. Вероятно, бродила по Манхэттену, пока не кончились наркотики, потом собрала вещи и отправилась домой. - Высказав следующую мысль, Шрив просиял. - Шарлотта вернется, мисс Купер. Я в этом уверен. Она жаждала знаний, хотела, чтобы ее принимали. Правда, обычно она скрывала эту свою сторону от людей. Она не первая студентка, решившая немного отдохнуть.
Майк вернулся к Лоле Дакоте:
- Лола, наверное, говорила вам, что не так в ее браке?
- Правая рука Ивана, насколько мне известно. И, периодически, левая. Он бил ее, детектив. И как только она поняла, что на нем свет клином не сошелся и что его приступы ярости не ограничиваются определенными днями, которые она могла предсказать и избежать ссоры, она ушла от него.
- К другому мужчине?
- Надеюсь.
- Есть предположения?
- Я дам вам знать, если будут. Скип Локхарт, может быть. Лола проводила с ним много времени. Возможно, даже Рекантати. - Шрив допил кофе и закрыл пустой стаканчик пластиковой крышечкой. Потом рассмеялся и добавил: - Но в таких отношениях первенство осталось бы за Лолой. Для моей старой подруги он немного пассивный. Она старалась завоевать его внимание, как только он приехал. Так что, на мой взгляд, от нее можно было ожидать чего угодно. В тихом омуте и все такое.
- Что вы знаете о деловых операциях Ивана?
- То, что я хотел держаться от них подальше, детектив. Я не знаю, что он затевал, но Лола думала, что рано или поздно он закончит в тюрьме.
- Она получала от него деньги? - Как и я, Чэпмен вспомнил обувные коробки с наличностью, найденные в шкафу Лолы.
- Не думаю, что он давал ей хоть цент. Кроме того, она вряд ли приняла бы его подачки. Лола хотела уйти. Покончить со всем и уйти.
- Что привлекло вас в проекте "Блэкуэллс", профессор? Кажется, у всех участников там есть любимые места, представляющие особый интерес. - Мне было интересно, что влекло на остров Шрива.
- Как и Лолу, меня назначили на южную оконечность. От первоначального особняка примерно посередине до нижнего конца.
- Оспенная больница, городская тюрьма? Эта область?
- Точно. Впервые на остров меня привезла именно Лола. Это случилось тем летом, когда мы познакомились в Аспене. Я возвращался в Париж, и в Нью-Йорке проходил этот знаменитый парад высоких кораблей. В тот вечер вся гавань была забита великолепными старыми парусниками. Лола собрала корзину для пикника, и мы отправились на остров по канатной дороге. Она сказала, что оттуда будет лучше всего видно шхуны, плавающие вверх и вниз по Ист-Ривер, и фейерверки, взрывающиеся над завитками Бруклинского моста. Тогда еще до южной оконечности можно было дойти пешком. Вам известна фамилия Дюморье, мисс Купер? Вот так Лола представила меня острову Блэкуэллс. Всегда была актрисой - мать бы ею гордилась. "Прошлой ночью мне приснилось, что я вернулась в Мандерли", - сказала она, расстилая одеяло под черными окнами старого здания.
- Именно так и выглядит старая больница. Не удивительно, что она всегда меня привлекала. - Я повернулась к Майку. - Это первая строчка из романа "Ребекка".
- Как и в фильме, - бросил он. Может, я не такой начитанный, как ты, говорил он мне, но не дави на меня.
- Самым поразительным в ту ночь было смотреть на очертания Манхэттена. Вид открывался невероятный. Мы лежали на земле, пили теплое белое вино из бумажных стаканчиков и смотрели поверх водной глади на Ривер-хаус. До моего рождения там жил мой отец, и я еще никогда не видел его с этой стороны.
Значит, Уинстон Шрив из богатой семьи. Легендарное здание на 52-й улице, к востоку от Первой авеню, построили в 1931 году. Роскошные апартаменты, площадки для игры в сквош, теннисные корты, крытый бассейн и даже танцевальный зал. Еще здание могло похвастаться частным причалом, находившимся в том самом месте, где позже проложили шоссе ФДР. Именно к нему швартовал свою знаменитую белоснежную яхту "Нурмахал" Винсент Астор. Раньше здесь жили богачи и королевские особы, сегодня - знаменитости, такие как Генри Киссинджер и знаменитая международная красавица Линн де Форрест.
- А разве сейчас это невозможно? В смысле, - пройти туда? - спросила я.
- Пока не закончатся раскопки - нет, мисс Купер. И не раньше, чем найдутся деньги на реконструкцию потрясающего здания Ренвика. Больница - настоящий готический замок - полностью разрушена. Половиц практически не осталось, стены крошатся, падают гранитные плиты. Доступ к этой части острова запрещен. Вокруг всего участка с востока на запад поставили металлический забор. Сверху колючая проволока. Там слишком опасно.
Чэпмен ткнул меня ручкой:
- Если будешь хорошо себя вести, блондиночка, раздобуду тебе пропуск на Рождество. Там патрулирует 114-й.
Уголовными расследованиями на острове Рузвельта занимался 19-й участок, расположенный в Верхнем Ист-Сайде, где я жила. Зато патрулировали остров мобильные отряды полицейских из Куинса. В том участке я не знала никого.