- Понимаете, думал спрятаться за спину Киреева, - вздохнул подследственный. - Она у него широкая. Донат Максимович - авторитет! И у нас в городе, и в области. Даже в Москве. Ну сами подумайте, если я скажу, что взял для него, кто станет его трепать из-за какой-то дубленки? Думал: не посмеют! И от меня отступятся. - Он снова вздохнул. - Получилось совсем не так… Конечно, подло с моей стороны. Сам загремел и его потянул за собой. Киреев тут совершенно ни при чем. Совершенно! Рассказываю вам все потому, что совесть замучила. Так и пишите в протоколе.
- Ну что ж, давайте запишем, - взялся за ручку Чикуров и дал знать технику-криминалисту, чтобы тот прервал видеосъемку.
Когда Чикуров и техник-криминалист со своей аппаратурой для видеозаписи вышли из следственного изолятора, последний поинтересовался:
- Теперь куда?
- В ресторан "Воздушный замок" допросить директора.
- Мы там уже работали со Шмелевым.
- Знаю, - кивнул Игорь Андреевич. - Но не больно-то тогда раскололся Карапетян. Может, ваша камера мешала? - Он вопросительно глянул на спутника. Тот пожал плечами. - Сегодня хочу попробовать с директором один на один.
- Хозяин - барин, - ответил техник-криминалист.
Он двинулся к своей машине, а Чикуров сел в "Волгу", предоставленную ему областной прокуратурой.
Узнав, в какое заведение они направляются, водитель Шамиль Асадуллин присвистнул:
- Знаменитый ресторанчик! Дерут - безбожно!
- Ну, как безбожно? - допытывался следователь.
- Сколько вам платят в месяц? Если не секрет, конечно?
- Не секрет. Двести пятьдесят. Без вычетов, разумеется.
Шофер что-то прикинул в уме, усмехнулся:
- На один заход хватит. С девушкой. А вот с моей зарплатой и соваться нечего…
- Что, какие-то особые деликатесы подают? - удивился Игорь Андреевич. - Соловьиные языки или печень колибри?
- Девочек голых показывают. И еще крутят фильмы по видео. Ну, сами знаете, о чем я говорю. Это на закуску, под самое утро.
Асадуллин наговорил про "Воздушный замок" еще столько в том же духе, что следователь засомневался в правдивости его слов.
- А сами там были? - спросил Чикуров.
- Нет, - признался шофер. - Но рассказывают… Машина давно выехала на окраину города и теперь уже мчалась берегом моря, круто спускающимся к воде.
- Ладно, черт с ними, пусть разрешают открывать "Воздушные замки"! - продолжал Шамиль. - Но я не понимаю, зачем при этом закрывают дешевые общепитовские забегаловки. Ведь раньше это было кафе. Красивое место, отдыхать приятно. И за пятерку отведаешь шашлыка под бутылочку сухого. Скажите, теперь куда деваться таким, как я?
Чикуров ответить не успел. Откуда-то взявшийся мощный самосвал стремительно обошедший их, неожиданно подрезал путь "Волге". Раздался визг тормозов. Чикурова резко бросило вперед, и только благодаря ремням безопасности он не вышиб лбом ветровое стекло. Машина заюлила, замоталась на краю шоссе, над самым обрывом, сбивая придорожные столбики.
Дальнейшее произошло в считанные мгновенья. Огромная махина ЗИЛа, прижимавшая их к пропасти, голова водителя самосвала, высунувшаяся из кабины, треск металла, звон разбитого стекла - вот что успел увидеть и услышать Чикуров. Затем небо несколько раз поменялось местами с землей, раздался глухой удар, и "Волга" замерла.
Наступила тишина. Машина лежала на боку, удерживаемая неведомой силой на крутом откосе. Игоря Андреевича прижало к дверце, а сверху над ним буквально висел на ремнях безопасности Асадуллин. Чикуров глянул на водителя. Смуглое лицо его было теперь белее мела.
- Вы не ранены? - дрожащим голосом спросил он.
- Вроде цел… - ответил следователь, прислушиваясь к своему телу. - А вы?
- Слава аллаху, - сказал Ассадуллин, пытаясь улыбнуться. Это ему не удалось: ужас происшедшего еще не прошел, а вернее, лишь сейчас по-настоящему осознавал. - Он что, сдурел? - со злостью произнес Шамиль.
Чикуров понял: речь о водителе ЗИЛа. Но ничего не сказал, чувствуя, что авария меньше всего походила на несчастный случай. Но в данное время его больше всего занимал вопрос, как выбраться.
- Камень держит? - высказал он предположение.
- Дерево… - сказал Шамиль.
И действительно, в окошке с его стороны голубело небо и зеленели ветки могучей сосны.
Асадуллин попытался открыть дверцу, но машина угрожающе покачнулась. Больше попыток высвободиться самим они не предпринимали.
Скоро с дороги послышались человеческие голоса, автомобильные гудки.
- Вытащат! - успокоил Чикурова Шамиль.
Их высвободили минут через двадцать. Затем при помощи троса, зацепленного к грузовику, выволокли на шоссе "Волгу". Когда Игорь Андреевич увидел далеко внизу прибрежные камни, то ужаснулся: не задержи их дерево - костей бы не собрали.
На дороге скопились легковушки, мотоциклисты и грузовики. Даже прервал свой маршрут автобус с туристами, которым не терпелось увидеть развязку происшествия. Тут же были и те, кто обязан находиться по долгу службы: бригада "скорой помощи" и работники ГАИ.
Чикуров и Асадуллин первым делом попали в руки врачей.
- В рубашке родились, - констатировал старший из бригады, убедившись, что оба отделались испугом, не считая ушибов.
Настало время гаишников, капитана Власова, что прибыл на "жигуленке", и лейтенанта Роговина, приехавшего на мотоцикле с коляской.
Узнав, кто такой Чикуров и на чьей машине он ехал, работники ГАИ скрупулезно расспросили следователя и водителя об обстоятельствах аварии.
- Номер самосвала не помните? - задал вопрос Власов. - Серию?
- ЮЖР, - ответил Асадуллин, окончательно пришедший в себя. - А номер, кажется, шестьдесят - семьдесят семь. - Он задумался и поправился: - Нет, по-моему, наоборот, семьдесят семь - шестьдесят…
- А вы? - обратился инспектор ГАИ к Игорю Андреевичу.
- Номер совсем не запомнил, - ответил следователь. - Но зато кое-что могу сообщить о внешности водителя. Он был в темных очках, волосы длинные светлые, прямые, как у Олега Попова.
- Какого Попова? - слегка озадаченно спросил Власов.
- Ну, клоуна. Помните?
- А-а, клоуна! Конечно, конечно, - закивал капитан. - А еще какие-нибудь приметы?
- Мне легче нарисовать, - улыбнулся Чикуров.
Они забрались в "жигуленок". Игорь Андреевич быстро набросал портрет шофера самосвала, что так ярко врезался в его память.
- Похож, - подтвердил Шамиль Асадуллин.
Власов по рации передал всем постам ГАИ команду - задержать описанную машину. Были также сообщены и приметы ее водителя. Вызвал он на место происшествия и дежурную группу УВД города.
Когда все документы были оформлены, Роговин смущённо сказал Асадуллину:
- И все же, брат, тебе придется проехать со мной. Провериться…
- На это дело? - щелкнул себя по воротнику Шамиль.
Порядок есть порядок, - развел руками лейтенант.
- А как же, - закивал Асадуллин, - я сам требую заключения нарколога. Чтобы потом не шили, будто я виновник. Работаем в органах, знаем…
Он уехал с Роговиным на мотоцикле, а Чикуров попросил Власова подбросить его в "Воздушный замок", так как свидание с Карапетяном было назначено заранее. Отменять его не было причины - чувствовал себя Игорь Андреевич нормально.
В это Время Сурен Ованесович вел в своем кабинете трудный разговор с клиенткой. Солидная, немолодая, вся в люрексе дама совала под нос директору ресторана тарелку с едой и меню.
- Что это?! - гневно вопрошала она. Бифштекс по-бермудски! - гордо ответствовал
Карапетян, - А что вас не устраивает?
- По-бермудски? - возмутилась посетительница. - Скажите это своей тете!
- Уверяю вас, приготовлено по лицензии! Рецепт выдержан до мелочей. Прошу, распробуйте хорошенько…
- Распробовала! Обыкновенные зразы! Вы дерете за них девять рублей, а в любой столовке они стоят полтинник.
При Последних словах и заглянул в комнату Чикуров.
- Pas решите? - произнес он извинительно. - Задержался не по своей воле…
- Товарищ Чикуров? - вскочил со своего места Сурен Ованесович, заслоняя собой клиентку. Получив утвердительный кивок, он засуетился: - Пожалуйста, проходите, располагайтесь! А я сейчас… Буквально один момент…
Он выхватил у дамы тарелку, меню и поспешно вывел оторопевшую женщину из кабинета.
- Серж, - остановил первого попавшего под руку официанта Карапетян, - обслужи нашу дорогую гостью! Это юбилейный посетитель. Отдельный кабинет, музыку по ее усмотрению, вино и блюда - что подаешь мне. Понятно?
- Понятно, Сурен Ованесович, - почтительно поклонился клиентке официант, на самом деле ничего не понимая.
- Какая музыка? - недоуменно вертела головой посетительница. - Какое вино? Я только перекусить…
- Приятного аппетита, - поцеловал ей руку Карапетян, от чего дама еще больше растерялась. - С дорогой гостьи - ни копейки!
- А-а, - протянул Серж, наконец-то сообразив, в чем дело.
- Заходите в любое время, всегда будем вам рады! - расшаркался напоследок директор перед женщиной.
Изумленная дама без звука направилась за официантом. А Карапетян поспешил к себе.
- Прошу прощения, дорогой товарищ Чикуров. Честно говоря, я уже думал, что вы не приедете. - Он глянул на часы. - Условливались в час тридцать, а сейчас почти три…
- Понимаете, по дороге сюда… - начал было Игорь Андреевич, но директор перебил его:
- О! Дорожные пробки - наш бич! Эти автотуристы превратили наш курорт черт знает во что. Я не говорю уже о загазованности воздуха. Честное слово, скоро будем ходить в противогазах.
- Я, собственно, вот по какому поводу, - оборвал его тираду Чикуров, решив не говорить об аварии.
- Э-э! - темпераментно вскинул руки Карапетян. - Что, за нами кто-нибудь гонится? Я знаю, обычно задаете вопросы вы, но разрешите нарушить этот порядок. На правах хозяина, а? - директор ресторана расплылся в обаятельной улыбке. Чикуров пожал плечами: мол, валяйте. - Вы знаете, что такое буйабесс?
- Буйабесс? - повторил следователь и отрицательно покачал головой.
- О-о, это такая штука - попробуешь и сразу умрешь! - закатил глаза Карапетян. - Знаменитый французский рыбный суп. Представьте, всякая разная приправа… Впрочем, выдавать секрет не имею права. Одним словом, не суп, а нектар! Буквально вчера капитан с французского судна сказал: мы готовим буйабесс вкуснее, чем в Марселе, на родине этого божественного блюда. Сегодня же мы превзошли самих себя… Я лично, шеф-повар и весь коллектив ресторана будем польщены, если вы его отведаете.
- Нет, - твердо сказал Чикуров, уразумев, что к чему.
- Бы не любите рыбное? - ничуть не растерялся директор ресторана. - Мы и это предусмотрели. Рекомендую карбонады по-фламандски. Это говяжье филе в пивном соусе с зеленью и специями. Даю гарантию - язык проглотите!
Он решительно взялся за телефонную трубку, но Игорь Андреевич остановил его жестом.
- Что, у вас традиция встречать следователей французским супом и фламандским мясом? - усмехнулся Чикуров.
- Поверьте, от всей души, - приложил руки к груди Карапетян.
- Ну вот что, Сурен Ованесович, я здесь не клиент и тем более не ваш гость, - строго сказал Игорь Андреевич. - Давайте не будем терять время,
Карапетян вздохнул так, словно его оскорбили в самых лучших чувствах.
Игорь Андреевич достал из портфеля дело, представился по форме.
- С вами уже беседовал следователь Шмелев, - продолжал он. - Мне хотелось бы кое-что уточнить.
- Я готов уточнить, - встрепенулся Карапетян. - Даже специально справочку приготовил…
Он достал объемистый бумажник, извлек из него сложенный лист бумаги и протянул Чикурову.
Это была справка из поликлиники. На бланке. Она гласила, что у товарища Карапетяна С. О. 18 августа с. г. была температура 40°. Обследовал больного и выдал документ врач Г. В. Золотухин. Имелся регистрационный номер и дата выдачи документа лечебным учреждением.
- Все как положено, верно? - преданно посмотрел в глаза следователя председатель кооператива.
- К чему это? - спросил Чикуров.
- Восемнадцатое августа! - торжественно поднял палец Карапетян.
- Ну и что? - все еще не понимал Игорь Андреевич.
- Так ведь именно в этот день меня допрашивал Шмелев и снимал на видео, - пояснил Сурен Ованесович и показал на папку с делом. - Проверьте, пожалуйста.
Игорь Андреевич нашел нужный протокол. Действительно, разговор следователя с Карапетяном состоялся 18 августа.
- Понимаете, - с жаром проговорил директор ресторана, - с утра весь пылал, как печка! Ничего не соображал! Даже не помню, что говорил товарищу Шмелеву.
- Так уж и не помните? - с сомнением произнес Чикуров, обескураженный заявлением Карапетяна.
- Честное слово! - поклялся тот. - Разрешите посмотреть, что там я наплел в бреду? - потянулся он к папке.
Игорь Андреевич повернул ему дело, однако из рук его не выпускал.
- Ай-я-яй! - сокрушенно качал головой Карапетян, читая свои показания. - Настоящий бред! Чтобы такое сказать о санитарном инспекторе, о пожарном инспекторе, фининспекторе!.. - он схватился за волосы. - Вах! Я оболгал и ГАИ и ОБХСС!.. Нет, не могу!
Директор ресторана закрыл лицо руками и долго качался из стороны в сторону. Игорь Андреевич терпеливо ждал, когда завершится этот спектакль.
- Честнейшие, порядочнейшие люди нашего города! Что я натворил? Сами подумайте, в своем я был уме или нет?
"Ну и артист! - восхитился Чикуров, поворачивая и подвигая к себе папку с делом. - А ход ловкий!"
Надежды добиться дополнительных сведений о Кирееве рухнули. Более того, прежние показания Карапетяна теперь не стоят выеденного яйца.
- Прошу приобщить к делу, - торжественно произнес председатель кооператива, кладя на папку документ из поликлиники.
- Хорошо, - сказал следователь. - И оформим наш разговор, как положено.
Он заполнил бланк протокола допроса свидетеля и попросил Карапетяна собственноручно написать объяснение по поводу своей "болезни". Когда тот исполнил это, Чикуров сказал:
- Еще один вопрос, Сурен Ованесович: что вы думаете об убийстве Пронина? Ну, вашего сторожа?
- Ой-ой, - простонал допрашиваемый. - До сих спор спать не могу! Так и стоит перед глазами этот ужас!
- Как вы думаете, за что его убили? Кто?
- Даже не могу себе представить, у кого могла подняться рука на этого тихого, безобидного человека…
- А почему его труп положили именно в ваш автомобиль?
- Странный вы человек, товарищ Чикуров, - поцокал языком Карапетян. - Это я должен у вас спросить: почему?
- Может, вас кто-то о чем-то предупреждал?
- Меня? - испуганно повторил Сурен Ованесович.
- О-о ч-чем? - вдруг стал он заикаться.
- Это и хотелось бы знать.
- Лично я ничего не знаю, - отвел глаза в сторону Карапетян.
В них стояла такая мука, что Чикурову стало его жаль.
На этом допрос был завершен.
Мне позвонил первый секретарь горкома партии Валентин Борисович Голованов.
- Захар Петрович, найдется полчасика для беседы?
Я посмотрел на перекидной календарь - вроде срочных встреч не было.
- Найдется.
- Подскочи ко мне и прихвати с собой этого москвича, ну, следователя.
- Хорошо.
В. неофициальной обстановке с Головановым мы на "ты", потому что были, можно сказать, земляками. Он родом из соседнего поселка, а с его двоюродным братом Яковом, тем самым заместителем секретаря парторганизации, и вовсе из одного села.
Когда я сказал Чикурову, что нас ждут в горкоме, он спросил:
- Небось по Киреевскому делу?
- Скорее всего…
Здание горкома - в трех минутах ходьбы. Шикарный дворец из розового туфа и стекла. Не чета прокуратуре, которая давно требует ремонта, но у южноморских строителей все не доходят до этого руки…
Голованов встретил нас в своем роскошном кабинете с наборным паркетом, усадил в кожаные кресла.
- Уж извините, что оторвал от работы, но дело неотложное. Понимаете, нужно решать вопрос о партийности Киреева.
Мы незаметно переглянулись с Чикуровым.
- Как, товарищи? - нетерпеливо спросил секретарь.
- Партийность - не наша прерогатива, - сказал Игорь Андреевич.
- Решать в отношении Киреева - право партийных органов, - поддержал я следователя.
- Но у нас нет материалов. Ясности, так сказать…
- Значит, придется немного подождать, когда следствие внесет ясность, - спокойно произнес Чикуров.
- Насколько я понял, - несколько раздраженный ответом Игоря Андреевича, произнес секретарь, - у вас, как следователя, ее тоже нет. - Он повернулся ко мне. - Тогда возникает вопрос к вам: как можно сажать человека с партбилетом? К тому же презумпция невиновности… Что скажете, прокурор?
- Прокурор дает санкцию, если убежден в ее необходимости и когда есть для ареста все основания, - ответил я.
- Основания? - сурово вскинул брови Голованов. - Так ведь только что товарищ следователь выразился предельно откровенно: полной убежденности нет. - Он даже не посмотрел в сторону Чикурова. - Товарищи, дорогие, оглянитесь вокруг! Вся страна перестраивается, а вы словно в летаргическом сне. Сколько можно ехать в старой телеге, я имею в виду обвинительный уклон? Он и так нас довел черт-те до чего. Очнитесь, прислушайтесь к голосу партии и народа! К чему он зовет?
- Защищать закон, - сдержанно ответил я на его горячую филиппику. - И общество. Между прочим, не только от обвинительного, но и от освободительного уклона. Да-да, уважаемый Валентин Борисович, освободительного тоже. Он стал разрастаться, как бурьян. И еще неизвестно, что страшней. Впрочем, это все равно, как если бы медики спорили, что лучше: чума или холера.
- Странные речи слышу от вас, - покачал головой секретарь. - Словно вы не смотрели по телевидению первый Съезд народных депутатов и прессу не читаете…
- Читаю. Лучше, мол, освободить десять виновных, чем осудить одного невиновного…
- А вы не согласны?
- В отношении людей никакая арифметика не подходит, - сказал я. - Хотелось бы задать вопрос сторонникам формулы, которая, как я понял, вам так нравится. Лучше ли будет обществу, если десять избежавших наказания убийц отправят на тот свет десятки ни в чем не повинных граждан?
- Не надо, - поморщился Голованов. - Не надо стращать. Сколько лет нас стращали и под этим видом оправдывали массовые аресты и уничтожение миллионов честных людей. Время винтиков прошло. Теперь никаким абстрактным теоретизированием нельзя прикрывать осуждение хоть одного, слышите, одного-единственного безвинного. Это трагедия! В этом вы хоть солидарны со мной?
- Солидарен, - кивнул я. - Но почему именно сейчас? Всегда была трагедия!
- Но сейчас особенно. За каждую такую трагедию взашей нужно гнать следователя, прокурора, судью! - распалялся Голованов. - Судить, всенародно! Чтоб другим было неповадно. Не так ли?