- На днях, увы, не получится, - улыбнулась Капитолина Алексеевна. - Отбываю в заграничный круиз.
Мы отошли друг от друга. Тут оркестр заиграл шопеновский похоронный марш. Невольно сдавило горло.
Ко мне снова подошел Рунов. Он явно был чем-то взволнован.
- Как-нибудь приблизься к Светлане, - шепнул мне на ухо генерал.
- Зачем? - не понял я, так как давно уже выразил ей свое сочувствие, а зря на глаза лезть не хотелось.
- Перстень, - еще тише проговорил Анатолий Филиппович. - По-моему, тот.
Я пробрался к родственникам Шмелева. Светлана неотрывно смотрела на восковое лицо деда, одной рукой прижимая к лицу платочек, а другой держа зонт.
На одном из пальцев, обхвативших пластмассовую ручку, красовался золотой перстень с крупным камнем. Камень был почти черный и в то же время из него исходили лучи…
"Неужели?" - перехватило у меня дыхание.
Я вспомнил Фаину Моисеевну Гринберг, ее темпераментное описание любимого украшения, похищенного грабителем…
…Когда после погребения мы с Руновым шли с кладбища, я сказал:
- Рано тебе на покой, Толя. Перстенек-то, сдается, бывшей южноморской гражданки, а ныне - сицилийской дамы.
- Интересная шарада закручивается, - с каким-то азартом проговорил генерал.
Он словно бы помолодел.
В Южноморске Ольгу Арчиловну Дагурову как бы постоянно сопровождал дух Чикурова. Во-первых, причина, по которой она была послана в этот курортный город. Расследовать обстоятельства смерти Шмелева, начинавшего уголовное дело, ставшее роковым для Игоря Андреевича. Во-вторых, ей предоставили в областной прокуратуре кабинет, который занимал ее учитель (а она считала Игоря Андреевича таковым). И в третьих, самое удивительное, Ольгу Арчиловну поселили в гостинице в тот же номер, где жил Чикуров.
Вылетая в Южноморск, она не успела переговорить со своим наставником и другом - так внезапен был отъезд. А поговорить бы не мешало.
В Южноморске она погрузилась в дело, как только сошла с самолета.
Заключение главного судмедэксперта Минздрава разошлось с первоначальным, сделанным Хинчуком. В опыте московского специалиста сомневаться было трудно, но и здешний медик, по разговорам, тоже являлся авторитетом в своей области.
Кто прав? Допустим - столичный светило. Тогда как квалифицировать заключение Хинчука? Ошибка или что-то другое?…
А тут еще история с перстнем ограбленной эмигрантки. Если он действительно принадлежал Гринберг, то каким образом оказался у внучки Шмелева?
Короче, было над чем поломать голову.
Получив сведения от генерала Рунова, Дагурова на следующий день пригласила в облпрокуратуру Светлану Павловну. Внучка покойного пришла в траурной одежде. Выразив сочувствие молодой женщине, Ольга Арчиловна извинилась за то, что была вынуждена в эти скорбные дни побеспокоить Светлану.
- Я вас понимаю, - сказала та. - Спрашивайте, отвечу на все вопросы.
- Откуда у вас этот перстень? - указала следователь на украшение, сверкающее на безымянном пальце молодой женщины.
- Ах, это? - почему-то смутилась она. - Конечно, не следовало бы сейчас надевать, но это память о дедушке. Его подарок.
- И давно он сделал этот подарок?
- Давно? Нет. В день свадьбы.
- А точнее?
- Двадцать восьмого августа прошлого года. В день моей свадьбы.
- Можно рассмотреть получше? - попросила Ольга Арчиловна.
- Пожалуйста, - сняла перстень с пальца Светлана и протянула следователю.
Дагурова невольно залюбовалась антикварной драгоценностью, тем более что никогда не видела черный алмаз. У какой женщины не дрогнет сердце при виде подобной редкости?
Но у следователя оно дрогнуло еще и по другой причине: эта уникальная штуковина очень напоминала, по описанию, перстень Гринберг.
- Николай Павлович говорил вам, откуда у него этот перстень? - спросила Дагурова.
- Я спрашивала. Дедушка отшутился: мол, дареному коню в зубы не смотрят… Больше к этому вопросу мы не возвращались.
- Вы раньше не видели у него эту вещь?
- Никогда. Но почему перстень так заинтересовал вас?
- Понимаете, Светлана Павловна, - не ответив на вопрос, сказала Дагурова, - в интересах следствия мы вынуждены его изъять.
- Нет-нет! - аж привскочила Светлана. - Ни за что! Память…
- Понимаю, жаль расставаться, - спокойно, но властно проговорила Ольга Арчиловна. - Однако это очень серьезно, уверяю вас.
- Да? - стушевалась Светлана, на которую сильно подействовал тон Дагуровой. - Что, связано со смертью дедушки?
- Вполне вероятно. И прошу: никому ни под каким видом о том, что перстень изъят, не говорить. Вы меня поняли?
- Хорошо, - покорно кивнула молодая женщина, провожая грустным взглядом перстень.
- А теперь приглашу понятых и составим протокол изъятия…
Потом Ольга Арчиловна расспросила Светлану, что ей известно о последних днях деда. Но что могла рассказать внучка, живя за тысячи верст от Южноморска?
Прощаясь, следователь поинтересовалась, когда Светлана уезжает.
- Уехала бы завтра, да надо пристроить Дика.
- Какого Дика? - не поняла Дагурова.
- Дедушкина овчарка, - пояснила Светлана. - Понимаете, Дик исчез накануне его смерти. И представьте себе, сегодня заявился. Грязный, ободранный, хромает… Я бы забрала его в Москву, но мы с мужем отбываем в Амстердам, где Аскольд будет работать в посольстве. Так хочется пристроить собаку к хорошим людям. Как Дик любил дедушку, можно сказать, был верным телохранителем…
Оставшись одна, Ольга Арчиловна достала из сейфа перстень. Любуясь старинной работой, подумала: а что, если этот перстень вовсе не тот, который похитили у Гринберг? Похожий? Правда, мастера прошлого не повторялись…
Хотелось бы знать наверняка.
Дагурова позвонила в Москву, Вербикову. Начальник следственной части прокуратуры республики был на месте. Ольга Арчиловна доложила о первых результатах расследования и сказала:
- Олег Львович, срочно нужна командировка.
- Куда? - машинально поинтересовался Вербиков.
- В Италию…
- Куда-куда?! - переспросил начальник следственной части, и Дагурова представила его изумленное лицо.
- Точнее - на Сицилию, в Палермо, - спокойно продолжала следователь.
- Кроме шуток? - все еще не мог прийти в себя шеф. - Что, хочешь покончить с ихней мафией?
- Дай Бог к нашей подступиться… Юрий Львович, позарез нужно идентифицировать перстень и предъявить Гринберг для опознания фотографию Ларионова.
- Неужто нельзя как-нибудь по-другому? - после некоторого размышления спросил Вербиков.
- Кто, кроме нас, сделает это? Интерпол? Но мы, к сожалению, с ним еще не контачим. Впрочем, можете вызвать Гринберг в Союз повесткой, - с иронией произнесла Дагурова.
- А где валюта? - серьезно воспринял слова Ольги Арчиловны патрон.
- Это уж ваша "забота. А лететь надо…
- Ну, Дагурова, с тобой не соскучишься, - вздохнул Вербиков. - Ладно, доложу начальству.
- Как там Ян Арнольдович Латынис?
- Какой? - не понял Олег Львович.
- Старший оперуполномоченный МВД СССР. Мы с ним уже работали раньше. Вы же обещали позвонить его начальству…
- Да, да… - вспомнил Вербиков. - Я звонил. Сегодня он вылетает в Южноморск.
- Вот спасибо, что ускорили его приезд. Кстати, Латынис и будет заниматься делом, когда я отправлюсь в Палермо.
- Не кажи гоп…
- Я же знаю: стоит вам взяться - получится, - польстила шефу Ольга Арчиловна.
Вербиков для порядка поворчал, но Дагурова поняла: идея ему понравилась. Начальник следственной части любил неординарные решения.
Непривычными были для меня дни, когда приходилось работать в ночь. Дома толкался один: Галина на работе, а Ксения в школе. Наконец дошли руки до всякой мелочевки, на которую раньше не хватало времени. Привел в порядок все дверные ручки, краны, а из лоджии сделал конфетку. Соорудил встроенные шкафы, насадил вьющиеся растения. Получился сад в миниатюре. И все равно иной раз изнывал от безделья. Пенсионеры зазывали во двор забить козла, но к домино у меня никогда не лежала душа. Пробовал стряпать, однако на этом поприще потерпел полное фиаско. Пожарить картошку, яичницу - вот все, на что хватало моих кулинарных способностей.
За этим занятием - готовил себе омлет - и застал меня подполковник Латынис, прилетевший из Москвы для участия в расследовании смерти Шмелева. Он условился о встрече накануне и явился минута в минуту.
- Разделите со мной трапезу, - предложил я оперу, проведя его на кухню.
- Благодарю, - сказала Ян Арнольдович.
- Благодарю "да" или благодарю "нет"?
- Второе… Тем более - яйца.
- Запугали всех сальмонеллезом, а напрасно, - сказал я. - Уберечься от этой заразы элементарно. Три основных правила при изготовлении яичницы: брать только свежие яйца - раз, ни в коем случае не употреблять надтреснутые или битые - два, и обязательно мыть перед употреблением.
- Обязательно передам жене, - улыбнулся Латынис. - Она без яиц не может. А я, дорогой Захар Петрович, просто обыкновенный вегетарианец.
- Тогда не смею настаивать. Может, чайку?
- Не откажусь…
За крепким ароматным напитком, в который я обязательно добавляю лесные и полевые травы, присылаемые матушкой, и потекла наша беседа.
Латынис, как выяснилось, хорошо знал Чикурова, работал с ним, раскручивая нелегкие дела. Да и с Ольгой Арчиловной ему приходилось сотрудничать раньше. Перед отъездом из Москвы Ян Арнольдович встречался с Игорем Андреевичем…
- По-моему, Чикуров несколько пал духом, - сообщил подполковник. - Кажется, даже озлобился…
- А вот это напрасно. Конфуций говорил: "Страшно не то, что вас обманули или обокрали, страшно, если вы постоянно помните об этом"…
- Золотые слова, - кивнул Латынис.
- Неплохо бы еще ему напомнить и Шопенгауэра. Он, в частности, призывал: "Если возможно, не испытывайте ни к кому враждебности". Хотя сам был отнюдь не стопроцентным оптимистом.
- Но, видать, силен духом. Вот что важно. И раз мы заговорили об этом… Как вы считаете, Шмелев покончил с собой, не выдержав обстоятельств жизни, или это убийство?
- Ян Арнольдович, скажу честно, не хотелось бы навязывать вам свою точку зрения, но подумайте сами: стал бы человек, решивший покинуть этот мир, заботиться о завтрашнем дне?
- И сильно заботился?
- Еще как! Планы строил, а главное, активно осуществлял их. Создал кооперативное бюро по оказанию юридической помощи индивидуалам и кооператорам. А пробить такое дело - ого сколько силы и энергии нужно! Это шашлычникам и перекупщикам дают зеленый свет. Они ведь буквально на корню скупили чиновника. Я узнал - буквально в день смерти Шмелева были подписаны все бумаги. И вдруг - полезть в петлю… А шизофреником он не был.
- Да, - задумчиво произнес Латынис. - Не сообразуется.
- Второе - внучка. Только ею и дышал. Все мечтал понянчить правнуков. К приезду Светланы набил полный холодильник. Продукты самые лучшие, с рынка.
- И буквально за несколько часов до ее приезда повесился. Где логика? - покачал головой подполковник.
- Вот именно, так не бывает.
- Ну а почему Николай Павлович так внезапно ушел на пенсию? - спросил Ян Арнольдович. - Возраст?
- Скорее всего, считал, что его крепко обидели. Вел дело, причем неплохо. А тут ему фактически выразили вотум недоверия, прислали Чикурова. При Игоре Андреевиче следствие развалилось буквально на глазах. Одни свидетели гибли, другие меняли показания на сто восемьдесят градусов…
- Я в курсе, - кивнул Латынис. - Вот вы произнесли "развалилось"… Уместнее, по-моему, сказать "развалили". Более того, самого Чикурова хотели отправить на тот свет.
- Вы о странной аварии возле "Воздушного замка"? - уточнил я.
- И о том, как за Игорем Андреевичем охотились под водой, - добавил Латынис. - Ребенку, и тому стало бы ясно, что действовали не отдельные уголовники, а отлично организованная группа. Причем с могучей поддержкой в Москве.
- Нашли кому объяснять, - усмехнулся я.
- Да, конечно, уж кто-кто, а вы-то испытали это на своей шкуре, - вздохнул оперуполномоченный. - Теперь нас с Ольгой Арчиловной волнует вопрос: если Шмелева убили, а мы почти в этом не сомневаемся, то кому и зачем это понадобилось?
- А кому и почему мешал Чикуров? - вопросом на вопрос ответил я.
- Но ведь дело прекращено. Более того, Шмелев самоустранился еще до прекращения. Для Киреева и компании уже никакой угрозы не представлял.
- Дыма без огня не бывает, - согласился я. - Видимо, причины убрать Шмелева были.
- Кстати, что его убрали намеренно, подтверждает история с Диком. Верный пес разорвал бы в клочья любого, кто покусился на жизнь любимого хозяина. Поэтому, думаю, его и упрятали куда-то.
- Каким образом это можно было сделать? - пожал я плечами. - Зверюга!
- С людьми справляются, а уж с животными… - махнул рукой Ян Арнольдович. - Пшикнули усыпляющим газом - и все дела. Вы же знаете: у мафии есть то, чего нет даже у нас, милиции, - печально констатировал подполковник. - Прискорбно, но факт… Мы просидели с Латынисом часа два кряду. Уходя, он поделился последней новостью:
- Киреева-то назначили первым заместителем начальника горуправления.
- Не удивлюсь, если этак через годик сделают начальником.
- Ну, это мы еще посмотрим, - хмыкнул Латынис и с улыбкой посоветовал: -А пока можете его поздравить.
- Завтра же пойду с цветами, - в тон ответил я.
- С визитом придется повременить: Киреев так натрудился, что взял очередной отпуск…
Громада океанского лайнера "Михаил Пришвин" возвышалась у причала, сверкая огнями иллюминаторов, словно он был расцвечен по случаю праздника. Праздничность обстановки усиливали портовые прожектора, освещая могучий корпус морского исполина.
По трапам, как муравьи, поднимались пассажиры, посылая приветы тем, кто их провожал. Подполковник Киреев в своей бежевой паре последний раз махнул жене, стоявшей на пирсе. Она что-то прокричала ему, но ее слова потонули в шуме других голосов.
Зося не знала, что в это же самое время по другому трапу взошла на круизный теплоход Капитолина Алексеевна Савельева.
Через полчаса после отплытия Донат Максимович и Капочка сидели в ресторане для пассажиров первого класса. По-русски говорили, пожалуй, только они. Вокруг звучала английская, немецкая, французская, испанская и бог весть еще какая речь. Вавилон да и только. Бар; меню, шоу, вплотную приближающееся к стриптизу, - все было на заграничный манер. А вернее - для иностранной публики и предназначено.
Устроители круиза добывали валюту - повальное занятие в стране..
- Как я рад, что и ты оказалась на этом лайнере! - ломал комедию Киреев.
- Представь себе, совершенно случайно, - подыгрывала ему Савельева.
- И уж совсем чудо, что наши каюты рядом, - продолжал "удивляться" новоиспеченный замначальника городского УВД.
Подошел стюард.
- Что будем пить? Крепкое? - поинтересовался он, зная вкусы соотечественников.
- Пару бутылок коньяку и… - начал было Киреев, но Капочка оборвала:
- Не срами державу. - Она кивнула на соседний столик, где за бутылкой сухого вина коротали время четверо иностранцев, и улыбнулась стюарду. - Шампанского одну, ну и фрукты. На ваш выбор."
- Сделаем, - вежливо поклонился тот. Савельева поманила его к себе и негромко произнесла:
- Когда выйдем отсюда, коньяк и закуску, что получше, в сто вторую каюту.
- С нашим удовольствием, - понимающе закивал стюард и отошел.
Зазвучала неумирающее танго, и Капочка пригласила своего партнера на танец.
- Как тебе удалось отделаться от благоверной? - спросила она, положив подбородок на плечо Киреева.
- Это была еще та эпопея! - закатил глаза Донат Максимович. - Говорят, не было бы счастья, да несчастье помогло… Дочь положили в больницу.
- Что такое? - на этот раз без всякого притворства встревожилась Савельева.
- Нервишки… Вернее, что-то с психикой. Врачи говорят, у девочек это бывает в переходном возрасте.
- Ты не волнуйся, пройдет, - успокоила Капочка.
- Надеюсь, - кивнул Киреев. - И давай не думать о том, что мы оставили на берегу.
- Давай.
Они полностью отдались томному танго.
- А зачем к тебе вчера заглядывал Пьетро? - как бы невзначай поинтересовался галантный кавалер.
- Разве? - не открывая глаз, проговорила Капа.
- Милая, у меня разведка не хуже, чем Интеллидженс сервис…
- Дон, это дела босса. А Сова не любит, когда в них суют нос…
- Ладно, не буду, - неохотно отстал Киреев. Танго кончилось, они пошли пить шампанское. А через минут двадцать покинули ресторан. Вслед за ними отправился стюард, доставив заказ: марочный коньяк, черную и красную икру, заливную осетрину, нежнейший салат из крабов.
Оставшись наедине, Киреев и Савельева даже не притронулись к еде и напиткам, отложив пиршество на потом.
Капочка медленно, растягивая удовольствие, стала снимать с Киреева пиджак, галстук, рубашку и все остальное.
А когда совсем голый Киреев улегся в мягкой, белоснежной постели, Капитолину совсем прорвало. В мгновение ока разоблачившись, Савельева бросилась на размягченного от любовной одури кавалера. Все произошло скорее, чем ожидали оба. И уже потом Капочка ласкала своего любовника.
- Как хорошо, - млел Киреев. - Я тебя не променяю ни на какую молодуху.
- Телки они и есть телки, - посмеялась Капочка, демонстрируя свое умение в телесных утехах, в которых была искусна и неистощима.
А к утру они напились до бесчувствия.
От гостиницы до областной прокуратуры было всего три квартала, так что не приходилось пользоваться услугами городского транспорта.
В то утро Дагурова, как обычно, спешила на свое рабочее место, погруженная в мысли. Прохожих было мало. Ольга Арчиловна почему-то обратила внимание на молодую маму, шедшую впереди и толкающую перед собой широкую детскую коляску. Дагурова подумала: повезло, сразу родила двойню. Ольга Арчиловна обогнала ее, глянула на двух младенцев, дружно сосавших пустышки…
И вдруг что-то просвистело возле головы Дагуровой, с треском разорвавшись на брусчатке тротуара между ней и коляской.
Ольга Арчиловна даже не успела испугаться. А когда увидела ком земли, обвитый корнями, с обломанным пышным кустом гортензии, и распавшийся на осколки и черепки цветочный горшок, инстинктивно бросилась к коляске.
С малышами было все в порядке.
Их мать, на мгновение оцепенев, очнулась и, грозя кому-то вверх кулаком, разразилась бранью.
- Ну гады! Я вам покажу!
- Скорее идемте! - ухватилась за коляску Ольга Арчиловна и силком потащила женщину вместе с детьми подальше от злополучного места.
- Пьянь! Алкоголики! - продолжала кричать молодая женщина, оглядываясь на пустые балконы многоэтажного дома.
Ни из одного окна даже не выглянули.
- Детишки не испугались? - спросила Дагурова, когда они отошли на порядочное расстояние. О себе она почему-то не думала.
- Слава Богу, - придирчиво оглядела своих чад мамаша. - А если бы в коляску?! - Она содрогнулась от страшного предположения. - Убила бы своими руками! - И снова погрозила неведомо кому.
- Впредь держитесь подальше от домов, - посоветовала ей следователь.