3
Мы вошли в отделение, прошли мимо дежурки на второй этаж, где располагались кабинеты коллег - работяг следственного отдела. Возле одной из обитых черным дерматином дверей Слава остановился, достал из кармана небольшую фотокарточку и протянул мне.
Это был снимок, который ребята из двенадцатого отдела нашли при обыске у массажиста Петрушина. Массажист утверждал, что на фотографии та самая Дина Венгерова, которая ехала в "вольво" рядом с Кервудом, и… больше мы о ней ничего не знали.
- Ну и зачем ты мне ее дал?
Слава вынул у меня из пальцев карточку:
- Дал и взял. Это моя бикса! А теперь войди в эту дверь, возьми со стола любую бумажку и возвращайся.
Я наконец возмутился.
- Что ты изгаляешься надо мной, Грязнов! - громким шепотом молвил я. - Перед тобой все-таки следователь при генеральном прокуроре, а не какой-нибудь там!..
- Какой прокурор, такой и следователь! - беззлобно пошутил Грязнов и подтолкнул меня ближе к двери.
Конечно, его извиняло только то, что Славка никогда не выкидывал своих шуточек зря и не вовремя. И уж если он сам оказался в отделении, да еще вытащил меня, значит…
Я вошел.
Типичный кабинет районных дознавателей. Три стола, шесть стульев, три сейфа, два шкафа и различный оставшийся до очередной генеральной уборки хлам. За одним из столов сидела девушка, одетая очень хорошо, даже роскошно, и писала что-то капиллярной ручкой. Казалось бы, ну девушка и девушка, в телевизоре под выходной и не такую можно увидеть. Но, взглянув на ее лицо, я понял, почему Славка был такой интригующий, аж почти до маразма. Девушка, занимающаяся интеллектуальным трудом за обшарпанным столом следователя, представляла собой оригинал той фотомодели, которую носил в нагрудном кармане майор Грязнов.
Когда я вошел, она подняла глаза, и, пораженный ее красотой, "важняк" Турецкий замедлил шаг. У нее, кажется, глаза изнутри светились, как это было с Орнеллой Мутти в фильме "Укрощение строптивого". Пришлось мысленно одернуть себя, произнести суховато:
- Здрасте.
- Добрый день, - промурлыкала она без всякой нежности к собеседнику, а все равно было приятно услышать такой мелодичный голос.
Просто зверский какой-то набор прелестей.
Я подошел к незанятому столу, порылся в чужих и неважных бумагах, отыскивая чистый листок, который можно без ущерба хозяевам вынести вон.
В это время в кабинет вошли Грязнов и незнакомый мне майор, наверное Сергеев, Славин товарищ. Майор спросил с улыбкой (как тут не улыбаться!):
- Написали?
- Почти.
- Сделайте перерывчик, гражданка Ткачева. Вот товарищи из МУРа и прокуратуры хотят с вами побеседовать…
Пока майор любезничал с девушкой, я одними губами спросил у Славы:
- Как ты ее нашел?
- Потом. - Слава этим небрежным словом задел за живое мое любопытство.
Когда майор Сергеев ушел, Ткачева посмотрела на нас равнодушно-скучающим взглядом, улыбнулась дежурной улыбкой стюардессы. Ее можно понять. Такая женщина, как теперь говорят, не должна работать. Мы же, со своими изможденными харями, мятыми немодными костюмами и заработной платой, не интересовали эту даму. Но жизнь, наверное, заставила ее прийти сюда, и дама обставила это как величайшее снисхождение с ее стороны к нам, сирым и убогим ментам.
- Это вы из-за меня решили заняться такой мелочью? - кокетливо спросила она, обращаясь к Грязнову.
Наверное, он ей больше понравился из-за усов под артиста Проскурина.
Грязнов улыбнулся:
- Это тоже веская причина. Но шантаж с помощью компрометирующих фотографий - это вовсе не мелочь! У нас уже есть несколько подобных случаев. Возможно, действует один человек.
Ах вот оно что! Фотограф добрался и до Дины. Интересно!
- Давайте так, - начинал тем временем игру Слава. - Запишем сначала ваши данные, а потом вы все, что знаете, расскажете…
- О чем знаю? - резко спросила она.
- О том, как все происходило и кто, по вашему мнению, может вас шантажировать.
- А за что, надо говорить?
- Желательно. Зная, на чем он строит свою игру, мы быстрее можем установить человека, имеющего доступ к той информации, которую вы не желали бы обнародовать.
- Хорошо, давайте.
- Итак, ФИО?
- Ткачева, Дина Викторовна.
- Где родились и когда?
- Москва, шестьдесят девятый год…
Пока Слава записывал ее данные, я просто смотрел на Дину и думал не о том, какую роль она играла в деле с Кервудом и как в этой связи строить допрос. Нет, как человек веселый, но рефлексирующий, я думал, смогу ли я пойти наперекор закону, если она меня об этом попросит и пообещает что-то в награду… Правда, потом я взял себя в руки. Может быть, потому, что увидел, с каким трудом ей удается скрывать презрение к нам. Хотя уже то, что скрывает, говорит в ее пользу.
- Дина Викторовна, расскажите, в чем заключается сам предмет шантажа? Чем вам угрожает шантажист?
- Видите ли, уже скоро два года, как я работаю гидом-переводчиком в фирме "Вестинтур".
- Туристическая фирма? - уточнил Грязнов.
Она слегка удивленно взглянула на Славу:
- Естественно. Это же видно из названия!
- Ясно. Продолжайте, пожалуйста.
- Так вот. До того, после окончания института иностранных языков, мне пришлось помыкаться в поисках работы. Я, конечно, хотела найти что-нибудь получше, попрестижнее. Но хороших мест не было, предлагали все какую-то муру, да и то исключительно через постель. Вы понимаете?
Мы дружно кивнули.
Она презрительно скривилась, вспоминая, наверное, какие должности ей предлагали и с кем ради этого надо было переспать.
- Я тогда еще корчила из себя невинность - издержки родительского воспитания. Наши девчонки за годы учебы во всех отелях повалялись, а я берегла себя для… не знаю для кого. Можно было пойти и в школу. Только в хороших места напрочь забиты. А пойти в такую, где дебилы разговорного русского не могут осилить - значит, самой за два года забыть все, чему научилась. Родители мне помочь ничем не могли, они люди старой пролетарской закалки и считают, что красивая девушка будет красивой и в телогрейке, они понятия не имеют о сочетании формы и содержания. Когда я после учебы помыкалась с полгода и увидела, что мои тряпки по моде и престижу стали отставать от тела, тогда до меня дошло, что формула "тело - мужчина - деньги" не так и цинична, как мне казалось раньше…
Дина исподволь подводила нас к тому периоду своей жизни, когда ей пришлось подрабатывать проституцией, понял я. Нужно заметить, что делала она это неплохо, как исполнил бы это хороший адвокат.
- Во время учебы я активно занималась спортом - карате, ушу, вся восточная экзотика, а там массажу придается большое значение. Вот я и пришла в конце концов по объявлению к господину Петрушину. Он, как меня увидел, слюной истек. На радостях признался, что массаж - дело десятое. Он делал ставку на иностранцев, меня это устраивало. У Петрушина трудовой книжке придавали мало значения, личному делу тоже. Требовались только фотография и позывной.
- Извините, что такое "позывной"?
- Вы не представляете себе, сколько есть жен высокопоставленных чиновников, которым просто в кайф почувствовать себя немножко проституткой, вот они и приходят, придумывают себе фамилии, снимают квартиры и работают не столько из-за денег, сколько для услады натуры. Вот эта вымышленная фамилия и называется "позывной". Я, хоть и незамужняя и никому не обязанная, тоже решила так поступить, взяла себе выдуманную фамилию, Петрушин помог снять однокомнатную квартиру, обставиться…
- Он хорошо к вам относился?
- В общем, да. Выражаясь театральным языком, я у него примой была… Пока работала у него, естественно, все время искала настоящую работу. И вот подвернулась теперешняя, в турфирме. Петрушин не хотел меня отпускать, предлагал даже перейти в компаньонши, но препятствий не чинил, сделал мне в трудовой книжке запись какого-то института, где я будто бы работала референтом-переводчиком. В общем, расстались красиво… Он, наверное, хорошо теперь поднялся, умный мужик и не жлоб.
Слава поднял глаза от протокола:
- Замели его, милая, и теперь он показания дает.
- Серьезно?! - неподдельно удивилась Ткачева. - За что? За валюту?
- За организацию притона.
- О-о, у нас же за это не сажают.
- Вовремя вы, Дина Викторовна, уволились! Ладно, поехали дальше.
4
Ткачева некоторое время молча переваривала услышанное, потом осознала, как ей повезло, что она уже не массажистка, потом обеспокоилась, а не потащат ли ее, бывшую сотрудницу, в свидетели, и осторожно спросила:
- Скажите, а можно вас попросить об одной услуге?
- Попробуйте, - улыбнулся Слава.
Дина взглянула на меня, но Турецкий пока хранил суровое молчание угнетенного ростом преступности человека.
- Если там, у Петрушина, моя настоящая фамилия не всплывет, вы не расскажете про меня?
- Я думаю, там накопают и без вас, но окончательное мое решение будет зависеть от того, насколько вы будете откровенны.
- Так ведь я сама пришла!
- Ну мало ли о чем мы можем спросить.
- Хорошо.
Дина потянулась к пачке тонких и длинных дамских сигарет, лежащей на столе, взглядом испросила позволения закурить, Грязнов кивнул. Она закурила и продолжила рассказ:
- Некоторое время назад я получила по почте конверт с фотографиями и коротенькое письмо, отпечатанное на машинке. Мне предлагалось за пятьсот долларов выкупить негативы…
- На фотографиях были вы? - полуутвердительно спросил Слава.
- Да. С одним иностранцем.
- Снимки явно компрометирующего содержания? - спросил Слава, имея в виду эпизод интимной встречи.
- Д-да…
- И что вы сделали?
- Я… я порвала их.
- Не поинтересовались, куда надо было отдать деньги?
- Какой-то счет в каком-то банке…
- Не запомнили, не записали?
- Нет.
- Очень зря. Мы бы узнали, кто получает деньги с этого счета, и все, вопрос был бы решен.
- Да-а. Я как-то не подумала об этом.
- И что же вы предприняли дальше?
- Переехала на другую квартиру.
- А где вы жили раньше?
Дина назвала адрес. Это была квартира, в которой убили Мещерякову. Мы переглянулись со Славой. Его, как и меня, сбивало с толку то, как спокойно говорит Ткачева о таких деталях, о которых должна бы молчать.
- Дина Викторовна, это когда было? - спросил Слава.
- Месяца полтора назад. Может, два.
- Почему же вы тогда не обратились, по горячим следам?
- Я обращаюсь по горячим. Позавчера точно такие же фотографии, как мне домой, пришли на адрес фирмы и легли на стол исполнительному директору. Понимаете? Одно дело, когда он, вымогатель чертов, только ко мне вяжется, я могу плюнуть и забыть. Но тут солидная фирма, и я, в общем, на протяжении всего времени старалась соответствовать. И тут такое! Шеф сказал мне, что его не интересует мое прошлое, какое бы оно ни было, но хотел бы, чтоб таких пакетов ему больше не присылали. Вот поэтому я и пришла сегодня попросить, чтобы вы помогли найти шантажиста и обезвредить.
- А сколько он просил на этот раз!
- Нисколько. Это была месть за то, что я тогда не заплатила.
- В таком случае этот человек должен хорошо вас знать. Отслеживать ваши жизненные перемещения, согласны?
- Может быть, - пожала она плечами.
- Тогда хотелось бы знать всех ваших знакомых и желательно отметить тех, с кем у вас натянутые отношения, кто вам завидует, кто знает, чем вы занимались раньше.
- И вы у всех у них будете спрашивать?
- Мы будем проверять! Я уж не спрашиваю, есть ли среди ваших знакомых люди, умеющие фотографировать. О таких вы сами должны были сказать в первую очередь!
- У меня нет таких знакомых! - отрезала Ткачева.
- Возможно, были раньше, подумайте хорошенько. Если человек, фотографировавший вас, снимал и другую женщину, подавшую нам заявление, то это хороший специалист.
Дина немного подумала.
- Ну не знаю. В девятом классе один мальчишка наш увлекался этим делом, все меня фотографировал, даже целоваться лез… получил в ту же секунду!
- Вот его фамилия нам и нужна в первую очередь.
- Да ради Бога! Сергей Федулкин, плюгавенький был такой мальчишка. Где теперь, не знаю. После школы видела всего раза два…
Слава старательно записал все, в том числе и номер школы, которую вместе с Диной имел честь заканчивать Серега Федулкин.
- Теперь, Дина Викторовна, чисто оперативный вопрос. Как я понял, вы не склонны показывать нам компрометирующие вас снимки.
- Нет, конечно!
- Это может затруднить поиск шантажиста, но ничего не поделаешь. В таком случае скажите хотя бы, в каком месте вы находились с вашим клиентом, когда вас сняли, в смысле сфотографировали?
- В той квартире, где я жила раньше.
- И сейчас она пустует?
- Нет, зачем? Я сдаю ее девушке, которая пошла работать к Петрушину после меня… Ах, да, - вспомнила она о том, что сказал ей Грязнов насчет Петрушина. - Бедная девка, где она теперь возьмет бабки, чтоб платить за квартиру!
"Что за черт! - подумал я. - Она что, ничего не знает!"
- Вас, наверное, не было в городе несколько дней? - спрашиваю я.
Ткачева поворачивается ко мне.
- Совершенно верно. Не только в городе - и в стране не было.
- Уезжали по работе?
- Да.
- Когда, можно узнать?
- Когда? Девятнадцатого ноября. А вернулась позавчера - и тут такой сюрпризик!
Так, все совпадает. Вечером восемнадцатого приехала в Кунцево на "вольво", а на следующий день - в командировку. Может, сама напросилась, пока страсти улягутся. Но о судьбе квартирантки, похоже, не знает. Однако здесь намечается интересная беседа.
- Дина Викторовна, - говорю ей мягко, потому что слова, которые произнесу, будут достаточно жесткими, - фотографом мы займемся обязательно, но сейчас вам надо задержаться еще на некоторое время и ответить на наши вопросы.
- На какие вопросы? - насторожилась Ткачева. - О чем?
- Ваша квартирантка Катерина Мещерякова была обнаружена мертвой в ванне…
Ткачева изменилась в лице, чуть слышно охнула.
- Экспертиза показала, что это не несчастный случай. Вы наниматель или собственник квартиры номер четырнадцать?
- Собственник, а что?
- Ваши вещи имеются в квартире?
- Только кое-что из мебели. Я же совсем недавно ее купила, квартиру… А зачем вы спрашиваете?
- В связи с происшествием квартира опечатана, поэтому, если вам необходимо что-то взять, надо обращаться в местное отделение милиции.
- Нет-нет, я подожду, пока можно будет продать ее. Я не собираюсь жить в квартире, где нашли труп.
- Вы ведь хорошо знали Мещерякову, да?
Она пожала плечами.
- Ну как хорошо? Я уходила из петрушинского "Эдельвейса", она пришла… так, легкое знакомство…
- И тем не менее в квартиру ее пустили?
- Так у меня там золота и ценностей нет. К тому же она у Петрушина всегда под присмотром была. Убийцу не нашли?
- Пока нет.
Мы со Славой в четыре глаза наблюдали за ней, пытаясь угадать тот момент, когда ее искренняя неосведомленность превратится в ходе наводящих вопросов в игру. У нее не очень выгодная позиция. Она не знает, что известно нам, она даже не догадывается, чего мы от нее в конечном счете хотим.
- Скажите… она долго пролежала… пока нашли?
- Недолго. Несколько часов.
- Послушайте, вы сказали, что "Эдельвейс" накрыли. Может, Катьку из-за этого… того? Подумали, что она настучала, а?
Слава покачал головой.
- Модель, конечно, красивая, но не то.
- Почему?
- Потому что хронология такова: сначала нашли Мещерякову, потом определили ее место работы, пришли на работу, а это оказался крутой бордель с элементами педофилии.
- А может, ревность? - не унималась Ткачева.
- Вы нам не помогайте, Дина Викторовна, версии искать, - сказал я ей, улыбаясь. - Все эти варианты мы уже перебрали. Остался один, который мы хотим вместе с вами проверить. Как нам известно, Мещерякова брала отгул на десять дней, причем это была не ее собственная прихоть, а ваше ходатайство. Так во всяком случае поведал нам господин Петрушин. И добавил, что вам, как товарищу проверенному, отказать он не смог. В те же самые дни, когда отгуливалась Мещерякова, не было в Москве и вас, Дина Викторовна. Вы были вместе?
- В каком смысле? - нахмурила свои чудные бровки Дина.
- Меня пока интересует не род ваших совместных занятий, а то, были вы в эти дни вместе или это совпадение.
Ткачева задумалась. Теперь ей очень хотелось знать, какими сведениями мы располагаем, кто мы такие вообще, а еще она очень хотела, отвечая на мой вопрос, угадать так, чтобы не было потом мучительно больно. Так как пауза затягивалась, Дина решила потянуть резину.
- Вы, значит, не мне помочь пришли, - медленно и печально протянула она. - Вы по своим шкурным делам решили меня потерзать. Может, Катьку хотите на меня повесить? Так нам с ней делить нечего было. А если кому кого и мочить, так это ей меня, а потом за небольшую взяточку и купчую на себя переписать. У нее же идефикс была - хату в Москве купить и самой на себя работать, без посредников!
- Не суетись под клиентом, милая! - довольно грубо оборвал ее Слава. - У тебя же, дурочка, алиби все шелками вышито, если подтвердится, что в день убийства тебя в Москве не было!
- А когда все случилось-то? - искренне и даже как-то жалобно спросила Дина.
- Когда ты была в командировке! - отрезал Слава.
И теперь я начал свою партию.
- Скажите, где вы были вечером восемнадцатого ноября?
Дина вдавила длинный окурок в пепельницу и спросила:
- Вы откуда, ребята? Из контрразведки?
- А что, похоже?
Она коротко улыбнулась:
- На ментов вы похожи, ребята!