- Андриевский Юрий Владимирович…
7
- Добрый день. Андриевский Юрий Владимирович.
Он возник на пороге Славиного кабинета, высокий, стройный красивый брюнет в длинном хорошем пальто, фетровой шляпе. Одежда сидела на нем с элегантной небрежностью. В нем было что-то от денди, может, и не богатого, но породистого повесы, который знает, что в старости ничто с такой грустью не вспоминается, как пережитые удовольствия.
- Проходите, пожалуйста, присаживайтесь, - пригласил его Слава. - Я старший оперуполномоченный МУРа майор Грязнов. А это - следователь по особо важным делам Прокуратуры России Александр Борисович Турецкий.
Андриевский с интересом взглянул на Славу, потом на меня и вдруг спросил:
- Скажите, пожалуйста, это с вашим участием девять лет назад была прикрыта попытка военного переворота под названием "Операция "Фауст"?
Слава замялся. Я тоже несколько растерялся, поэтому ответил уклончиво:
- Мы имели к этому делу некоторое отношение. А что?
- Да нет, ничего. Просто в разведшколе то дело до сих пор изучается как пример непрофессионализма Главного разведывательного управления. Будь их действия более грамотными, у вас ничего бы не получилось!
- Вы тоже так считаете? - осторожно спросил я.
- Конечно! Анализ прошлых ошибок и прогнозирование возможных ситуаций - такова в общих чертах моя работа. Вы тоже действовали небезупречно с профессиональной точки зрения, но наши напортачили больше.
- Вот видишь, Вячеслав, - говорю Грязнову, - и мы в историю попали. Правда, в специфическую. Так что прижизненной славы нам все равно не видать.
Я поймал себя на странном, как мне казалось, чувстве: этот парень - он явно не старше меня - был мне симпатичен. Чуть больше часа тому назад, когда я беседовал с Осинцевым, мне было все понятно. Кастовая скрытность и неприязнь под широкой маской радушия. И все неестественно, даже обычные жесты.
Этот совсем другой. Может, потому, что больше ученый, чем шпион, а может, принципы подбора кадров изменились с тех пор, как монолит КГБ перестал существовать.
- Юрий Владимирович, нам, конечно, очень приятно, что ваше мнение о нашей работе столь велико, но, к сожалению, повод для нашей встречи с вами не так приятен, как воспоминания о молодости. Вчера вечером на Минском шоссе неизвестными лицами была обстреляна автомашина "вольво", в которой находился работник госдепартамента Соединенных Штатов Джон Кервуд…
- Не трудитесь рассказывать дальше, Александр Борисович, - перебил меня Андриевский. - В этой машине за рулем сидел я.
- В таком случае хотелось бы услышать от вас подробный рассказ о происшествии. Если, конечно, нападение на машину не было организовано вашей службой.
Андриевский покачал головой.
- Тут у вас ошибочка. Если бы назрела необходимость убрать американца, это было бы организовано более тонко и, откровенно говоря, без того, чтобы подставлять меня под шальные пули. Вы согласны?
- Отчасти.
Андриевский кивнул и начал рассказывать:
- Сейчас, когда у нас пошла такая дружба с Западом, что уничижение паче гордости, как говорится, нам приходится выполнять иногда очень странные задания руководства. Одно из таких заданий обломилось мне. Вы же слышали о том, что происходит в Чечне? Мы на пороге очередной кавказской войны. Если вы хорошо помните историю, то догадываетесь, чем это нам грозит! За свою историю чеченцы три раза воевали с Россией: в 1785 году под предводительством Ушурмы; с 1817 по 1859-й под командованием Шамиля; в 1919-м против Деникина, правда, не под красным знаменем. Теперь против Ельцина непокорным князьком выступает Дудаев. Но в отличие от прежних бунтарей Джохар - военный человек, бывший генерал могучей Советской Армии. Хотя он и говорит: я не сумасшедший, чтобы воевать против регулярной армии огромной страны, - он будет бороться до конца, потому что у него нет другого выхода и потому что он слишком кавказский человек, чтобы просто сдаться. Возможно, вы считаете, что Чечню надо оставить в покое…
- Конечно! - подтвердил Грязнов.
Я, как человек государственный, мягко уточнил:
- За себя говори, Вячеслав. Я пока ни в чем не уверен.
- И вы правы, - повернулся ко мне Андриевский. - Этот узел так просто не разрубить. Чеченская республика занимает ключевую геостратегическую позицию на Кавказе. Через Чечню проходят жизненные артерии Кавказа - железная дорога и автострада Ростов - Баку. А еще Грозный является своеобразным краном на нефтепроводе Баку - Новороссийск. Этот нефтепровод, пожалуй, главный козырь России в борьбе с Турцией за право транспортировки каспийской нефти. Так что предоставлять или нет Чечне полный суверенитет, особенно если его подхватит Дудаев, - еще вопрос. Вы знаете, что в мире реакция на конфликт России с Чечней пока не однозначна. Многие влиятельные политики заявляют, что этот конфликт - внутреннее дело России. Многие считают, что эскалация конфликта неизбежно отразится на относительном равновесии в цивилизованном мире. У них который год голова болит от Югославии. А вот член госдепартамента Кервуд приехал лично с миротворческой миссией. Я так и не определил для себя, искренне он хочет мира во всех уголках Земли или это предлог для каких-то более узких задач в интересах своей страны. Собственно говоря, я должен был постараться выяснить истинную цель поездки Кервуда в Чеченскую республику. Естественно, под прикрытием. "Крыша" у меня была хорошая - аналитик из Министерства по чрезвычайным ситуациям.
- Скажите, почему ваше ведомство взяло на себя Кервуда, а не контрразведка, например?
- Вопрос правильный, - кивнул Андриевский. - Это их дело - иностранцев водить. Они и водили, пока не лопухнулись. Американец слежку заметил, сначала делал вид, что не замечает, затем в шутку или по серьезной надобности пару раз красиво от них ушел. Тогда наш шеф решил взять дело в свои руки.
Точно, об этом Меркулов мне рассказывал. Выходит, мужик не врет.
- У вас может возникнуть вопрос, почему к американцу прикрепили меня, штабного, если можно так выразиться, работника…
Я пожал плечами:
- Да нет, это сугубо ваше дело.
- Шеф тонко рассчитал, что в такой ситуации лучший способ притупить бдительность - это совсем отказаться от наружного наблюдения. Так я превратился в слегка анархического интеллектуала, хорошо знающего английский язык только потому, что на нем разговаривали "Битлз". Это как раз единственная подробность из действительности во всей моей легенде…
- Вы так говорите, Юрий Владимирович, будто этот Кервуд - матерый агент ЦРУ! - несколько насмешливо заметил я.
- Мы пока, к сожалению, со всей определенностью не можем сказать, чиновник это был или разведчик, - серьезно заметил Андриевский. - А может, он един в двух лицах.
- Вот как!
- Конечно! "Холодную войну" они у нас выиграли, с этим спорить трудно. Но крест на нас пока не поставили, поэтому интересуются.
- Понятно. Таким образом, вы сопровождали его в Чечню?
- Да. Мы были везде - в Грозном у Дудаева, в Знаменском у Автурханова и в Толстой-Юрт заезжали. Я хотел быть у него переводчиком, но Кервуд совсем неплохо говорит по-русски. Иногда он вел какие-то разговоры без меня. Так что я не все узнал про нашего дорогого гостя. Теперь надо писать отчет, и думаю, не очень меня за него похвалят. А за вчерашнее и подавно.
- Расскажите, пожалуйста, что там с вами произошло.
Андриевский охотно и достаточно подробно изложил обстоятельства происшествия. Его рассказ практически ничем не отличался от того, что нам поведал свидетель Федоров. Но всплыла интересная подробность: человек, пытавшийся остановить "вольво" мирными средствами (долларами), был явным выходцем с Кавказа и, вполне возможно, чеченцем.
- Вы допускаете прямую связь между поездкой в Чечню и обстрелом вашей машины?
- Вполне, - немного подумав, согласился Андриевский.
- Я поставлю вопрос иначе: возможно, у вас или у Кервуда в ходе этих встреч были какие-то разногласия с представителями той стороны, которые могли зайти достаточно далеко?
- Да, я вас понял. Были такие разногласия с генералом Дудаевым. Правда, в самой той дискуссии я не участвовал, но был неподалеку и кое-что урывками слышал. Кервуд упрекал генерала за то, что тот собирает вокруг себя много всяких уголовных элементов, которые только подрывают его авторитет. Приводил фамилию какого-то… я не расслышал. В общем, его разыскивает Интерпол, а голубчик этот генерала авиации охраняет или в контрразведке у него работает, толком не понял, Дудаев говорит: я ценю преданность мне, и меня не интересует, был человек где-то там паинькой или злодеем. Тогда Кервуд начал его цивилизацией и мнением мирового сообщества пугать, мол, вам не удастся повторить опыт Америки, которую начали строить ссыльные преступники. Дудаев ответил, что его не волнует мнение Европы и Америки. Ну то есть намекает на то, что склоняет Чечню к мусульманскому миру. Не знаю, что там ему сказал Кервуд, но выскочил какой-то адъютант или охранник генерала и говорит: заберите своего шайтана, а то у джигитов скоро терпение кончится! Ну забрал, после чего в Толстой-Юрт поехали. Дальше все было без осложнений…
- Получается не очень логично, - заметил Грязнов.
- Что именно? - спросил Андриевский.
- Если убивали по приказу генерала или его уголовника, гораздо менее хлопотно сделать дело на территории Чеченской республики. И ближе, и концы легче спрятать. Как-никак, территория взрывоопасная.
- Я вам больше скажу - война неизбежна, ее уже не остановить. А какая она будет, одному черту известно!
Слава Грязнов покосился на Андриевского неодобрительно - тот вольно или невольно ушел от ответа, и задал вопрос:
- А если допустить, что охота шла не за Кервудом, он случайная жертва?
- Да? Об этом я как-то не подумал. Хотя мне казалось, что у меня нет врагов ни в Чечне, ни в Москве. Я уже говорил - я не оперативный работник, то есть не хочу подсидеть своего шефа резидента. А в институте у нас не подсиживают, туда берут только головастых, извините за нескромность.
- Вы женаты? - неожиданно спросил Слава.
- Да, а что?
Грязнов промолчал.
Я покосился на него, сделал незаметное для Андриевского движение бровями, как бы спрашивая: ну как он тебе?
Слава приподнял брови, что в данном случае означало не удивление, а неопределенность. В словесном выражении это могло прозвучать примерно так: кто его знает, вроде не врет мужик.
Впрочем, вопросом о семейном положении Слава уже сделал первую подачу к проверке господина Андриевского Ю. В. на искренность.
- Значит, вы взяли с охраняемой стоянки возле аэропорта свою "вольво" и вдвоем с Кервудом поехали в город. Так?
- Да.
- Как вы думаете, Юрий Владимирович, вы могли не совсем отчетливо расслышать, что кричал кавказец своему подельнику? - продолжаю спрашивать я.
- Мне кажется, причем хорошо так кажется, на грани с уверенностью, что чеченец крикнул: "Он сзади".
- А может, он из-за акцента проглотил последнюю букву, а крикнуть хотел - она сзади?
- Она? - как будто не понимая, переспросил Андриевский.
- Юрий Владимирович, сколько человек было в машине? - спросил я тихо и проникновенно.
- Знаете, темно было, - честно пожирая меня глазами, ответил он. - Двоих точно заметил, того, что на дороге метался, и другого, который стрелял…
- Я о вашем автомобиле спрашиваю, - так же тихо уточнил я вопрос.
Он потупился, помолчал минуту и сознался:
- Четверо…
- Юрий Владимирович, - решил приободрить я его, - мне понятно ваше беспокойство. Мы гарантируем, что никто посторонний, равно как и ваши близкие, ничего знать не будут. Но в интересах следствия мы должны допросить ваших попутчиц.
- Конечно, - согласился Андриевский. - Понимаете, там было не до женщин, в горах этих… А потом, когда удачно вырвались, Кервуд меня и подбил. Он ведь не старый еще и крепкий… был. Говорит мне: Юра, хороший экскурсовод… нет, он сказал "гид", так точнее будет. Хороший гид, говорит, показывает не только достопримечательности, но и экзотику. Я немного растерялся, но говорю: хорошо, сейчас поедем найдем. А прежде чем ехать, в ресторан зашли, коньяком погреться. Он, как Черчилль, коньяк наш любил. Зашли, значит, сели. А неподалеку, столика через два, и они сидели, девушки эти. Пташек таких сразу по повадкам видно, но эти или ловко косили под дорогих, или в самом деле такими были, а в аэропорт приперлись от сутенеров своих отдохнуть. Во всяком случае, сидят не как на работе, глазищами по залу не шарят. Кервуд и так после поста, скажем, а после соточки сосудорасширяющего кровь совсем взыграла - положил он на одну из двоих девушек глаз. Подсел к ним за столик, шампанского заказал, пошел съем полным ходом. Девчонки почуяли, что Кервуд - хороший денежный мешок, и уже готовы за ним хоть на край света. Кервуд себе взял ту, что получше, Диной зовут, а мне уж то, что осталось, - Катя. Хотя девка тоже классная, но попроще Динки. В конце концов покидали их в машину и поехали.
- Значит, одна Дина, вторая Катерина. А фамилии? Или хотя бы отчества знаете?
- Да нет, не принято как-то у дам такого рода занятия с первой минуты документы спрашивать и анкетные данные записывать. Имена спросили, свои назвали и - вперед!
- Тогда вам придется немного задержаться, будем делать фотороботы и вспоминать особые приметы, если есть, - заметил Слава Грязнов с таким видом, будто он безумно сожалеет о том, что у господина Андриевского будет непредвиденная задержка.
- Вообще-то, - грустно улыбается тот, - у меня на вечер были другие планы… Нет-нет, не подумайте чего, просто дела по работе. Знаете что, у меня в куртке, в которой ехал вчера вечером, книжка записная, и туда я телефон Катерины записал. Можем мы с вами договориться так, что я сейчас заскочу домой, разыщу ее телефон и позвоню вам? Если не найду, то сегодня после двадцати одного часа или завтра с утра я в полном вашем распоряжении. Такой вариант возможен, а? Мы же с вами коллеги по большому счету!
Я посмотрел на Славу, тот - на меня. Андриевский внушал мне доверие. К тому же в любом случае неизвестная нам Катерина нужна разведчику-теоретику, чтобы подтвердить его показания. А в том, что сделает это, не было никаких сомнений: у них было достаточно времени, чтобы договориться обо всем, в том числе и о том, что говорить, а что не говорить следователю. Если, конечно, им есть что скрывать. Нам нужны были их показания, чтобы попытаться найти хоть какие-нибудь зацепки, детали, которые позволили бы продвинуться пусть не в поиске преступников, но хотя бы в установлении их личностей.
- Хорошо, Юрий Владимирович, такой вариант нас устраивает, - соглашаюсь я.
После чего Андриевский весьма дотошно вычитывает написанный мной протокол, как положено, расписывается на каждой странице и уходит со словами:
- Тогда я не прощаюсь.
Когда мы остаемся вдвоем, Слава спрашивает:
- Ну как он тебе?
Пожимаю плечами:
- Ты знаешь, не распробовал. С одной стороны, вроде не врет, кое-что из того, что он говорил, я от Меркулова слышал. Но вся эта история какая-то уж очень туманная…
- Как все истории в их конторе, - добавил Слава.
- Может быть. Поэтому пошли они набок с их секретными операциями! Наше дело установить и по возможности изловить тех, кто американца пристрелил.
- Установить - установим, а вот достать - не знаю, - заметил Грязнов. - У нас же теперь государственных границ - за каждым тыном. Сделают свое дело - да и свалят в ту же Чечню. Попробуй достань оттуда!
- Если Родина прикажет, Слава… - тихо и полушутя говорю я.
- Да уж, за ней не заржавеет!.. Ладно, пойду в дежурку, в буфет загляну. На тебя брать что-нибудь? Будешь ждать, что этот соловей из Ясенева пропоет, или домой поедешь?
- Буду ждать. Что-то ты как будто с предубеждением про нашего друга говоришь?
- По привычке, Александр Борисович. Обычная человеческая ошибка - переносить мнение об одном человеке из конторы на всех ее представителей и на контору в целом. О, видишь, как насобачился формулировать, отчеты сочиняя!
8
Я одобрил предложение Грязнова, обратиться к водителям, проезжавшим в злополучный вечер по Минке, хотя особых надежд на этот путь поиска свидетелей не возлагал. Тем не менее прозвучавшее по радио объявление принесло свои результаты. После обеда, ближе к вечеру, стали звонить и приходить люди. Помощники Грязнова детально опрашивали каждого. Через полтора часа мы имели более-менее похожие описания преступников и совершенно бесполезные фотороботы. И это вполне естественно: во-первых, было уже темное время суток, во-вторых, ребята с автоматом отнюдь не желали понравиться или запомниться кому бы то ни было. Скорее, наоборот.
И вот что мы имели в конце концов. Один - ярко выраженный кавказец, но не армянин или азербайджанец, скорее грузин или чеченец. Уже, как говорится, теплее. Рост выше среднего, производил впечатление физически крепкого человека. Небрит, нос крупный, но не чрезмерно. Глаза блестят. Ничего себе примета, ночью у всех глаза блестят, кто на свет смотрит. О прическе и форме бровей и лба никто ничего не сказал, потому что до самых глаз была натянута черная вязаная шапочка. Таких по московским рынкам сотни ошивается.
Второй - ярко выраженный славянский тип с обветренным, небритым лицом. Но если кавказцу его синеватая небритость брюнета придавала некий шарм, то на красном лице второго серая щетина выглядела неопрятно. Одет он был в куртку и джинсы. Почти на глаза натянута такая же, как у напарника, шапочка. Единственной особой приметой, будь это год восьмидесятый, можно считать то, что он прилично стреляет из автомата. Но в наше лихое время хороших вояк развелось больше, чем людей, читавших Пушкина.
Мы со Славой вынуждены были признать, что пока у нас нет ощутимых результатов, хотя кавказский след, как основная версия, имел все больше шансов на дальнейшую разработку. Это значит, что в первую голову нам нужно работать с Андриевским. Возможно, он не говорит всей правды о своей личной миссии в Чечню. Я слышал, что республика напичкана сотрудниками Федеральной службы контрразведки. Почему не предположить, что и у разведчиков могут быть в той стороне свои интересы? Может быть, пули, посланные вдогонку "вольво", предназначались не американцу, а нашему веселому эрудиту? Нет, все меньше и меньше надежд питал я на скорое раскрытие этого дела. Был бы Кервуд какой-нибудь фирмач, убили бы его из-за денег - все ясно. А то разведчики, да еще и непокорные горцы!..
Когда зазвонил городской телефон, Славы не было в кабинете, поэтому трубку снял я.
- Алло? Это Александр Борисович? Андриевский вас беспокоит.
- Нисколько вы нас не беспокоите, Юрий Владимирович. Узнал вас. Чем порадуете?
- Да, кое-какие новости есть. Нашел я телефон той Кати, позвонил и как раз напал на нее. Она немного напугана, сами понимаете… В общем, она попросила, чтобы я тоже присутствовал при вашей с ней беседе. Это ничего?
- Нет, конечно, пожалуйста.
- Она снимает комнату на Сиреневом бульваре и часа через два будет на месте.
- Хорошо. Куда за вами заехать? В Ясенево?
- Нет, я сейчас на Лубянке, так что подскочу сам. Если не смогу, позвоню. До встречи!
Вернулся Слава. Я рассказал ему о том, что звонил Андриевский. И он поделился последними новостями коротко, но исчерпывающе: