- Железно, нет, - заверил Сашко. - Мы же ей недавно хрусталец сплавили. Она чувствует хорошее отношение к себе.
Ветров сразу же вспомнил рассказ старушки об инциденте у прилавка.
"Интересно, - подумал лейтенант, - где они брали этот хрусталь?"
Однако из дальнейшего разговора пьянчуг ответа на этот вопрос не последовало. Но и добытых сведений было достаточно.
Ветров с Мазуриным подошли к дежурившему на улице Канину, Игорь сказал:
- Значит, времени осталось у нас до пятницы. Это хорошо. Сможем более основательно подготовиться. Сделаем так: вы продолжаете наблюдать за Толстой и Сашко, я поехал в райотдел. Надо срочно кое-какие шаги предпринимать...
- А если они разойдутся в разные стороны? - спросил Мазурин.
- Ну и пусть. Ты смотри за Толстой, а ты, Николай, - за Сашко. Уверен, что Рыжов, после беседы, вряд ли пойдет с ними.
Это они!
- Здравствуйте! - Старушка остановилась у дверей. - Это вы меня вызывали?
Следователь Харитонов отложил ручку:
- Здравствуйте, Анна Макаровна. Проходите, присаживайтесь.
Пока старушка устраивалась на скрипучем шатком стуле, Харитонов в душе бранил старшину отдела: "Черт бы его побрал, сколько раз просил, чтобы пару хороших стульев поставил. Стыдно человека приглашать садиться". Следователь позвонил Ветрову:
- Игорь, пригласи, пожалуйста, двух понятых и заходите ко мне, предъявим фотографии.
Харитонов взял чистый бланк протокола предъявления фотографии на опознание, начал его заполнять. Появился Ветров, прихватив с собой два стула. За ним вошли в кабинет парень и девушка. Они робко поздоровались и остановились.
- Вы не очень торопитесь? - спросил Харитонов. Те не успели ответить, как Ветров пояснил: - Они в паспортном отделении в очереди на прописку стояли. Пообещал, что их потом без очереди отпустят.
- Тогда все в порядке. Присаживайтесь, пожалуйста, а я вам объясню, в чем дело. Вас пригласили присутствовать здесь, когда я предъявлю гражданке, - Харитонов взглянул на Анну Макаровну, - на опознание несколько фотографий.
Скоро следователь закончил все формальности, попросил старушку просмотреть фотографии.
Среди нескольких снимков лежала фотография Сашко. Старушка, ткнув пальцем в эту фотографию, уверенно заявила:
- Вот этот человек вытащил у меня кошелек с деньгами, а когда я потребовала вернуть, начал ругаться, затем отдал кошелек. Деньги тоже.
В следующей партии фотографий Харитонов предъявил старушке фото Рыжова. Однако его она не опознала.
Харитонов положил на стол еще серию снимков. На фотографию Драгуна она не обратила внимания, но ткнула пальцем в ту, с которой смотрел Самохин:
- Этот показывал Софке хрустальную посуду.
Харитонов и Ветров молча переглянулись. Это было открытием. Оказывается, группы Самохина и Рыжова связаны между собой!
Харитонов оформил необходимые документы, допросил старушку, которая даже не представляла, какую огромную помощь оказала органам милиции.
Вскоре Харитонов и Ветров остались одни.
- Что скажешь, сыщик? - весело поинтересовался следователь.
- Пока скажу одно: хорошо, что мы догадались предъявить фото Самохина.
- А что сейчас будем делать? - спросил Харитонов.
- Думаю, надо в первую очередь распутать узел с продавщицей. Необходимо поговорить с бывшим мужем этой Софы, а также выяснить, в какой связи Сашко и Самохин состоят. Все надо сделать до вторжения воров в квартиру продавщицы.
- Ты считаешь, что следует выждать, пока они совершат кражу?
- Нет, кражу совершить не дадим, но и готовиться к ней мешать не будем. Я думаю, Леонид, есть смысл допросить моего "собутыльника" - Сергейчика. По-моему, он может кое-что сообщить.
Они согласовали еще некоторые свои действия, и Ветров поехал на завод, где работал бывший муж Софы Плетень.
Время близилось к окончанию работы. Чтобы не опоздать, лейтенант попросил у дежурного машину. Вскоре состоялась встреча с Плетенем. Это был низкого роста, худощавый, с черными кудрями человек. Он испуганно смотрел на оперативника, долго не мог понять, что от него требуется. Ветров, видя растерянное состояние Плетеня, не спешил переходить к делу. Он спросил:
- Роман Аркадьевич, как у вас со временем?
- У меня? - удивился Плетень и быстро ответил:
- Я свободен.
- Тогда давайте пройдемся по свежему воздуху, а заодно поговорим.
- Пожалуйста, согласен поговорить.
Они вошли в большой парк. Когда-то здесь был глухой лес. Огромные сосны, несмотря на жару, сохраняли относительную свежесть.
Ветров видел, что Плетень немного успокоился, и начал разговор:
- Роман Аркадьевич, что вы можете сказать о своей бывшей супруге?
- Что она натворила?
- Нужно разобраться в ее поведении.
- Пожалуйста, но должен вас предупредить, что я уже два года не живу с ней и почти полгода ее не видел.
- Роман Аркадьевич! Понимаю: вам неприятна эта тема. Но, извините, придется ее коснуться. Скажите, что привело к разводу?
Плетень некоторое время шел молча.
- Конечно, неприятно об этом говорить, но если вам нужно, то я скажу. Понимаете, с первых дней совместной жизни она постоянно обманывала, изменяла, короче говоря, жила двойной жизнью. Одна жизнь - это я, вторая - ее любовник, а еще тряпки, скупка золота, хрусталя, связи с какими-то темными типами, а то просто с жуликами, проходимцами. Пробовал говорить с ней, убеждать, просить. Но безрезультатно. Жадность ее не имеет предела. Кажется, что за тряпку, золотую безделушку она бы родную мать не пожалела. Вспоминаю, как мы однажды к ее родной младшей сестре на день рождения отправились. Она пошла раньше, а я после работы забежал в ювелирный магазин, купил за двадцать три рубля маленькие сережки.
Когда Софа увидела, что я вручил сестре этот подарок, то даже позеленела от злости. Едва драться не полезла. Дома все кричала, как я мог такую сумму потратить на какую-то соплячку. Пробовал объяснить, что это не соплячка, а ее родная сестра, которой исполнилось двадцать два года. Но где там! Софа и слышать не хотела. Да что тут говорить! Невозможный человек. Погрязла в стяжательстве, обмане, отгородилась от всего мира.
- Из-за этого и разошлись?
- Не только. Она работает в магазине. Там много всякого народу переворачивается. Вот она и начала потихоньку с разными типами встречаться. Прихожу я это однажды с работы пораньше: приболел немного. Открываю дверь и, что вы думаете, застаю ее в постели с каким-то забулдыжкой. Правда, когда я ушел от нее, этого забулдыжку, как мне друзья говорили, она домой окончательно перетащила, но и он не выдержал, сбежал от такой жены.
- Роман Аркадьевич, что вы знаете об этом человеке?
- О каком?
- Да об этом забулдыжке, как вы говорите.
- Знаете, он меня совершенно не интересовал.
- Вот вы говорите, что она скупала ценные вещи, была связана с какими-то темными личностями. Вы кого-нибудь из них знаете?
- Фамилий не знаю, но в лицо кое-кого мог бы опознать.
- Роман Аркадьевич, вы не возражаете, если мы покажем вам несколько фотографий?
- Пожалуйста, но когда?
- Сегодня, сейчас.
- Согласен.
Был час "пик". Пропустив на остановке битком набитые автобусы и трамваи, они направились в районный отдел милиции пешком.
Харитонов находился у себя. Быстро были подготовлены необходимые материалы. Плетень просмотрел предъявленную ему серию фотографий. Он опознал Сергейчика, Самохина и Сашко:
- Эти чаще других приходили к Софе. Вот, - Плетень взял со стола снимок Самохина, - вот где страшный тип! Те двое, - показал он рукой на фотографии Сашко и Сергейчика - просто пьянчужки. А вот с этим лучше не встречаться. Чувствуется, настоящий бандит!
- Что они приносили? - спросил Харитонов.
- Этот бандит, - Плетень показал на фото Самохина, - чаще всего приносил хрусталь, золотишко. А эти два, как правило, вместе с ним приходили и разные вещи предлагали. Но она редко покупала. Ей золото подавай! Тут она ни перед чем не остановится.
- Скажите, а куда она сбывала все это?
- Многое дома можете найти. Кое-что хранит у соседки-старушки из тридцать восьмой квартиры. Старушка живет одна. Вот Софа к ней и подкатилась. Есть у нее еще подруга. На редкость разбитная мадам. У той тоже кое-что найдется. Кстати, эта подруга один раз заявлялась к нам домой вот с этим типом, - Плетень указал на фотографию Самохина.
Работники милиции оживились. Ветров спросил:
- Расскажите о ней. Кто она, фамилия, имя?
- О ней почти ничего не знаю. Впрочем, помню, как Софа говорила, что она замуж собирается.
- Где она живет?
- Не знаю.
- Фамилию, имя не слышали?
- Нет, не слышал. Хотя, подождите... - Плетень на какой-то момент задумался, потом добавил: - По-моему, Ирой зовут. Софа звала ее Иркой. Это точно.
Ветров подумал: "Кажется, речь о Буровой идет". Лейтенант тут же сказал об этом Харитонову. Тот сразу же начал готовить фотографии на опознание.
"Молодец Каменев! - подумал Ветров. - Предвидел, что фото Буровой тоже понадобится".
Плетень тотчас же узнал среди трех предъявленных фотографий изображение Буровой: - Вот она! Это Ира, сразу узнал...
В больнице
Ветров взглянул на фотографию и ахнул: "Самохин! Да-да, это он!" Краткий текст на обратной стороне снимка, собственноручная подпись Самохина теперь уже не оставляли никаких сомнений. Однако непонятно другое: Ветров знал, что владелец фотографии в настоящий момент лежит в больнице. Во всяком случае он должен был находиться там. "Но ведь на озере... - лейтенант вспомнил Надю, прогулку на лодке, купание, уютный зеленый островок. - Тогда на озере этого же человека мы видели в шумной, основательно подгулявшей компании в полном здравии и совершенно невредимым".
Ветров решил не мешкать, доложил Каменеву о своих догадках. Тот разрешил воспользоваться служебной машиной, и через двадцать минут лейтенант был в больнице. Он быстро отыскал лечащего врача.
- Поступил к нам Самохин в тяжелом состоянии, - начал вспоминать доктор. - Дежурный врач Вичканова быстро определила, что у него аппендицит в запущенной форме. Его тут же подготовили к операции. К счастью, все обошлось благополучно. Буквально через два дня он начал просить, чтобы я выписал его из больницы. И так каждый день. Еле выдержали предписанный в таких случаях срок.
- Скажите, к нему приходил кто-нибудь?
- Да, приходили девушка и парень. Приносили передачу. Посидят обычно не более пяти минут и уходят.
- Вы бы узнали эту девушку или парня?
- Конечно.
Игорь Николаевич достал из кармана десяток фотографий женщин и мужчин. В этой же пачке оказались снимки Самохина и Буровой. Врач брал со стола по одному отпечатку, каждый внимательно просматривал. Он взял в руки фото Буровой, немного задержал на нем взгляд.
- Эта. Эта барышня как раз и приходила к Самохину.
В это время Игорь положил в общую пачку снимок Драгуна, которого доктору еще предстояло опознать. Отложив в сторону изображение Буровой, лечащий врач начал просматривать остальные фотографии. Через минуту Ветров был ошарашен. Врач держал в руках фотографию Самохина и, протягивая ее Ветрову, сказал:
- Этот тоже мне знаком. Самохина посещал с этой подругой, - кивнул он на фото Буровой.
- Вы не ошибаетесь?
- Нет-нет. Ошибка исключается. У меня прекрасная зрительная память.
Не успел Игорь прийти в себя, как врач протянул фото Драгуна:
- А вот и сам Самохин.
Посоветовавшись с Каменевым, Ветров решил, что продавщицу Софью Плетень надо пригласить в отдел, допросить и обыскать ее квартиру. При таком расчете предполагалось, во-первых, изъять похищенные у граждан драгоценности. Во-вторых, Рыжов, Сашко и Толстая, узнав, что Плетень задержана и у нее реквизировали краденые вещи, откажутся от своих намерений. Пригласить Плетень в райотдел намечалось после того, как она закончит работу. Поручалось это инспектору уголовного розыска Попову. Попов был уже знаком с продавщицей по фотографии. Он вошел в магазин, убедился, что Плетень на месте, за прилавком, вышел на улицу и стал ждать. Вскоре она прошмыгнула мимо одетого в штатский костюм инспектора, не обратив на него никакого внимания.
Попов догнал ее:
- Добрый день! Хотел поговорить.
Пристально взглянув на него, Плетень сказала:
- Сразу же предупреждаю: беру только золото и хрусталь. Цену устанавливаю сама. Что у тебя?
- Извините, на сей раз торг не состоится. Вы ошиблись в клиенте, - Попов показал служебное удостоверение. - Прошу пройти в отдел милиции.
Допрос вели Ветров и следователь Харитонов. Плетень, вытаращив глаза и сделав удивленно-оскорбленное лицо, кричала:
- Какие вещи? Какие ценности?! Я ничего не покупала. Честное слово!
Харитонов, как всегда, сидел невозмутимо. Он спокойно смотрел на преступницу:
- Успокойтесь, гражданка Плетень. Кричать в этом кабинете не надо. У нас хороший слух, а вот вы голос надорвать можете. То, что вы скупали у различных лиц - знакомых и незнакомых - золотые изделия, хрустальную посуду, носильные вещи, ковры, не подлежит никакому сомнению. Доказать это ничего не стоит. Достаточно пойти к вам, произвести обыск, и все станет на свои места.
- У меня нет ничего! - решительно заявила Плетень. - Вот вам крест! - она перекрестилась. Это было так неожиданно, что Харитонов и Ветров рассмеялись.
Следователь положил перед ней несколько фотографий, среди которых были снимки Буровой, Самохина и Толстой:
- Посмотрите, кого-нибудь знаете?
Плетень взяла в руки фотографии, подержала их несколько секунд и бросила на стол.
- Никого не знаю.
- Неправда! - спокойно сказал Харитонов. - Ирина Бурова ваша подруга. Вот показания вашего бывшего супруга. - Харитонов положил перед Плетень протокол допроса. - Здесь он рассказывает о вашей дружбе с Толстой.
- Неправда это! Неправда! - истерично выкрикнула Плетень. - Он просто наговаривает на меня. Злой, что бросила его, и все тут.
- Это не совсем так, - возразил Ветров. - Ведь на развод подал он, а не вы. Не понимаю, почему вы все отрицаете? Уж если говорить о Буровой, так я могу напомнить, что всего лишь несколько дней назад вы вместе с Буровой и двумя мужчинами на озере купались, отдыхали на острове.
- Ничего не знаю! - упрямо твердила Плетень.
Харитонов допросил Плетень, затем вместе с Ветровым, Мазуриным и Поповым, взяв с собой задержанную, отправились на обыск. Когда оперативные работники вошли в квартиру Софьи Плетень, они не смогли сдержать удивления: не жилье - музей! Десятки хрустальных ваз и вазочек, лодок, ладей, корзинок стояли везде, где только можно было поставить. Харитонов спросил у хозяйки:
- Вы что, решили выставку в квартире организовать?
- Какую выставку?! Каждая вещь - часть моего здоровья, надорванного честным трудом.
Харитонов не стал обращать внимания на фальшивые заверения Плетень, записал анкетные сведения приглашенных понятых и вместе с Ветровым приступил к обыску. Работы было много. Драгоценности оказались припрятанными довольно надежно. В ножках стола удалось обнаружить шесть десятирублевых золотых монет. В банке от растворимого кофе оказалось двадцать шесть золотых колец и перстней. Из небольшого мешочка с крупой Ветров извлек восемнадцать пар различных серег.
- Н-да! - протянул пожилой сосед Плетень, приглашенный в качестве понятого. - Ваша жадность, дорогая соседка, давно известна. Однако увидеть подобное я и во сне не предполагал.
- Все купила! Все честно заработала! - как автомат, твердила Плетень.
А в этот момент Ветров, внимание которого привлекла двойная доска кухонного стола, с помощью Мазурина поднял верхнюю крышку, и все ахнули: плоскость стола была полностью занята плотно прижатыми друг к другу, невысокими стопками сторублевых купюр.
- Настоящая сберкасса! - присвистнул Мазурин.
Начали считать. Оказалось ровно двадцать тысяч. Плетень и здесь пыталась убеждать соседей, что эти деньги она зарабатывала в поте лица.
- Что же вы в сберкассе не храните, а между досок прячете? - спросил сосед.
- Может, я не верю сберкассе? - с вызовом бросила Плетень и замолчала.
В квартиру вошел Попов и, наклонившись к Ветрову, тихо сказал:
- Игорь Николаевич! Соседки Плетень дома нет.
- Где она?
- Говорят, вчера вечером уехала в деревню к родственникам. А вот в какую деревню - никто не знает.
- Кто эти родственники?
- Тоже никто не знает. Может, у нее спросим? - кивнул Попов на Плетень.
- Нельзя. Видишь, она и так все отрицает, а мы ей дадим понять, что знаем, где хранятся остальные ценности.
Вскоре работники милиции, оформив необходимые документы, вместе с Плетень приехали в райотдел.
Харитонов приступил к тщательному допросу, требуя от Плетень пояснений по каждому реквизированному предмету.
Ветров вместе с Каниным, Мазуриным и Поповым начали готовить ценности к предъявлению потерпевшим на опознание. Таких людей оказалось достаточно много, и каждого надо было найти, пригласить в райотдел.
Как и ожидали работники милиции, большинство изъятых золотых изделий, хрусталь и другие ценные вещи потерпевшие сразу опознали.
- Что теперь скажете? - спросил Харитонов, обращаясь к Плетень. - Или опять будете врать?
- Буду! - истерично выкрикнула Плетень и спохватилась: - Нет, не буду. Я не врала. Я правду говорила. Купила. У кого - не знаю.
Харитонов попросил ее подождать в коридоре, а сам по телефону коротко доложил обстановку Каменеву. Через пару минут тот пришел в кабинет следователя. Начали советоваться. Харитонов и Ветров считали, что говорить с Плетень о ее соседке, а также о Самохине, Буровой и других ее компаньонах нецелесообразно: пока они все не будут задержаны, доказать вину Плетень невозможно.
- Ей можно вменить в вину только приобретение имущества, добытого заведомо преступным путем, - говорил Харитонов, - или недонесение о преступлении, или, наконец, дачу ложных показаний. Поэтому я предлагаю пока ограничиться тем, что ей сказано. Необходимо сделать вид, что она больше нас не интересует.
- Правильно, - поддержал Ветров. - Когда возвратится из деревни соседка Плетень, изымем остальные похищенные ценности. А пока предлагаю сосредоточить внимание на розыске Драгуна. Следует как можно быстрее установить этих "зайчиков" и хозяина "Волги", которого они собираются обворовать, а также собрать доказательства вины каждого преступника из этой группы.
Никто из присутствующих не возражал против предлагаемого плана, и Каменев дал "добро"...