Диковец пришел вовремя. Несмотря на довольно ранний час, он был уже под хмельком. Поздоровался с каждым за руку и плюхнулся в кресло, стоявшее рядом со столом. Николай сел напротив на стул. Его рука как бы невзначай оказалась на полотенце.
- Ну, как ночью доехали? - спросил гость.
- Нормально.
- Я смотрю, устроились бедновато, - сказал Диковец, окидывая взглядом комнату.
Ляхов махнул рукой огорченно:
- Еле-еле этот выпросили.
Диковцу, подогретому спиртным, не терпелось начать деловой разговор. И он его начал. Даже опытный глаз вряд ли обратил бы внимание на пальцы левой руки Ляхова. Она спокойно лежала на полотенце. Изредка пальцы делали едва заметное движение - это включался и выключался магнитофон.
Диковец говорил много. Он не стеснялся называть фамилии и зачастую места работы покупателей. Но Ляхов хотел, чтобы он назвал фамилию и имя "старика". А в том, что он ее знает, Николай уже не сомневался. Решил действовать смелее:
- Кстати, ты ожидаешь приезда "старика"?
- Нет, он мне не сообщал о приезде.
- А что, он тебя предупреждает о своем появлении?
- Как когда. Иногда приедет уже в город и мне на работу звонит. А зачем он тебе?
- Он просил меня поинтересоваться, можно ли сделать ему партию часов в сборе. Я организовал двести штук, а его все нет и нет. Вот если бы ты мог ему сообщить, то я бы не остался перед тобой в долгу. Например, могу бесплатно поменять твои ржавые аксы.
От этого предложения глаза у Диковца разгорелись:
- Это можно сделать. Он сказал мне, что если понадобится, то нужно сообщить ему "до востребования" на почтамт в Куйбышев.
- А ты фамилию хоть помнишь его или, когда поддашь, память пропадает?
- Фамилия его Саидов, звать Ахмед, а вот отчество забыл. Ну ничего, у меня дома на обложке книги записано.
- Толя, а ты не боишься хранить все это у себя дома?
- Нет, я не дурак. Дома у меня хранится только то, что подлежит продаже, да вот та банка с испорченными аксами. Меня здорово братуха выручает - живет один и не здесь. Так что все надежно.
Ляхов понял: все, что можно, он узнал у Диковца, продолжать игру в том же духе время не позволяло. Ляхов встал и, подойдя к дверям, выглянул в коридор. В комнату тут же вошли трое молодых мужчин. Диковец с недоумением смотрел то на них, то на Ляхова. А Ляхов, улыбаясь, протянул к его носу удостоверение:
- Спокойно, Диковец, ваш правдивый рассказ, конечно, нам очень поможет, и, по-моему, чтобы не усугублять своего положения, вам необходимо и дальше продолжать в том же духе.
Диковец не мог даже слова вымолвить, он только ошалело водил глазами по присутствующим.
Вскоре у гостиницы остановилась автомашина. В нее сели Ляхов, Кустов, Смирнов, Шмурадко, а также Диковец. Они ехали к Диковцу домой. На дорогу ушло минут сорок. Диковец постепенно начал приходить в себя и, когда машина остановилась у его дома, с недоумением спросил у шофера:
- А вы откуда знаете, где я живу?
- Это, дорогой мой, мы уже давно знаем, - с улыбкой ответил водитель, открывая дверцу.
Дверь в дом была на замке, и Диковец, явно желая затянуть время, заявил:
- Жены дома нет, а ключ от дверей я с собой не взял.
Работники милиции оставили его слова без ответа. А когда Шмурадко привел во двор понятых - пожилого мужчину и молодую женщину, - Ляхов, повернувшись к Диковцу, сказал:
Диковец, если вы не откроете дверь добровольно, мы вынуждены будем взломать ее. Поэтому послушайте доброго совета и открывайте.
Диковец, чертыхаясь, подошел к крыльцу и, чуть приподняв лежавшую на земле квадратную бетонную плиту, взял из-под нее ключ, открыл дверь. Обыск протекал довольно быстро. Было обнаружено большое количество деталей. В опилках, кроме банки, которую вчера Диковец показывал Ляхову, нашли еще одну. В ней оказалось 17 золотых пластинок. Гора ценностей и деталей, подлежащих изъятию, росла. В диване Шмурадко разыскал металлическую банку. Открыли ее, а в ней полно позолоченных заводных головок.
Ляхова интересовала книга, где записаны данные Саидова. Он ее и нашел. На внутренней стороне обложки прочитал: "Саидов Ахмед Ахмедович. Город Куйбышев, почтамт, до востребования".
Ляхов вместе с другими работниками продолжал обыск, а сам краем глаза следил за Диковцом. Заметил, какими беспокойными были его глаза, когда Кустов заглянул под стол, стоявший в углу комнаты. Ляхов подошел к столу и отодвинул его от стены. Под столом стоял пылесос. Николай его тоже отодвинул в сторону. Долго рассматривал и простукивал доски пола и стены. Затем самым тщательным образом осмотрел стол. Ничего нет. Поставил стол и пылесос на место и начал перелистывать лежащие на подоконнике книги. Но что-то его продолжало беспокоить. Что же? И вдруг понял. Подошел к столу, вытащил на середину комнаты пылесос, открыл его и стал доставать пачки денег в крупных купюрах...
Диковец сидел подавленный и расстроенный. С ненавистью смотрел он на небольшой магнитофон, стоящий на столе перед Ляховым. Когда тот на минуту включил этот противный ящик, Диковец услышал себя, свой недавний глупый рассказ о похождениях и связях, о том, где, когда и кому продавал большие партии деталей. Словно из какой-то туманной дали донеслись до него слова оперативного работника:
- У вас есть только одна возможность облегчить свою судьбу - это оказать нам помощь в изъятии по возможности большего количества деталей, которые вы продали, с тем, чтобы, во-первых, уменьшить сумму иска, который, несомненно, будет вам предъявлен, а во-вторых, это покажет, насколько искренне вы вели себя на следствии, что тоже имеет значение для суда при определении меры наказания. Скажу еще одно: не захотите быть откровенным, обойдемся без вас. Так что решайте.
- Скажите, а у меня не изымут "Волгу"?
- Это дело суда. Так как, решили?
- Да что здесь решать. То, что знаю, все скажу и покажу...
Первым, к кому поехали, был Аракелян - часовой мастер Дома быта. Диковец сказал, что Аракелян сравнительно недавно приобрел у него детали на шесть тысяч пятьсот рублей, которые он продавал по завышенной цене приезжим барышникам. Но где хранятся эти детали, пока неизвестно. Искать их сложно, потому что Аракелян недавно разошелся с женой, ушел из квартиры и проживает в различных местах.
Диковец был заинтересован в том, чтобы изъять детали. Но он был уверен, что на добровольную выдачу деталей надеяться нельзя. Он предложил свой план.
Смирнов остался готовить запросы по телетайпу в отношении брата Диковца, который, оказывается, проживает не в Харькове, а в Днепропетровске. Ляхов, Кустов и Шмурадко вместе с Диковцом поехали к Аракеляну на работу. Рабочий день уже заканчивался, и Николай, боясь опоздать, торопил шофера. Но как тот ни старался, они опоздали на пять минут. Решили, что пойдут на пятый этаж, где размещалась мастерская Аракеляна, Диковец и Ляхов. Остальные останутся в машине. Ляхову повезло. Когда они в лифте поднялись на пятый этаж, то столкнулись с Аракеляном, который уже уходил. Его окликнул Диковец:
- Ашот, иди сюда.
Тот, увидев Диковца, с улыбкой подошел к ним:
- Что это ты к концу работы? Словно хочешь бедного Ашота, которому сегодня исполнилось тридцать пять, пригласить в ресторан.
- О, поздравляю, Ашот, познакомься, этот товарищ приехал ко мне за товаром. Я все, что было, отдал, а ему этого мало. Говорит: "Давай еще!" Вот я и решил о тебе позаботиться.
Лицо Аракеляна расплылось в еще большей улыбке:
- Это ты, дорогой, хорошо сделал, - и, протягивая руку Ляхову, представился: - Ашот.
Ляхов не стал скрывать своего имени и, пожав его руку, так же коротко ответил:
- Николай.
Аракелян, оглянувшись вокруг, тихо спросил:
- Николай, что тебя интересует?
- Все. Я оптовик, и мне может все пригодиться.
- Хорошо. Тогда сделаем так: едем оформлять дело, а затем я вас обоих приглашаю в ресторан - мой день рождения. Я уже заказал банкетный зал, где будет человек тридцать моих самых лучших друзей.
Они сели в лифт и через несколько минут уже выезжали на сером "Москвиче" со двора Дома быта.
Ляхов, сидевший на заднем сиденье, беспокоился, заметят ли их его товарищи, и, улучив момент, оглянулся, затем облегченно вздохнул. Милицейская "Волга", которая не имела никаких отличительных знаков, шла невдалеке следом. Они подъехали к массивному серому пятиэтажному зданию, покинули машину и вслед за Аракеляном вошли во второй подъезд. Здесь на втором этаже напротив двери с надписью "Левин М. А." Аракелян остановился, достал из кармана пиджака ключ и, открыв дверь, пригласил:
- Входите, - и сам первым вошел в квартиру. Ляхов, сделав вид, что завязывает шнурок на туфле, несколько замешкался на лестничной площадке. Этого было достаточно, чтобы Кустов, поднимавшийся следом за ними, заметил, в какую квартиру они вошли. Аракелян пригласил их в большую, обставленную изящной мебелью комнату.
Диковец спросил:
- Ты здесь живешь?
- Нет. Знакомый. Он на курсы уехал на два месяца, а мне ключи оставил.
Аракелян подошел к дивану-кровати и из ящика, в котором обычно хранятся постельные принадлежности, достал две хозяйственные сумки и поставил их на стол:
- В этой сумке - аксы, а в этой - головки. Всего на восемь с половиной тысяч рубликов.
Ляхов догадался, что это и есть те детали, которые Диковец продал за шесть с половиной тысяч Аракеляну. Тот даже бровью не повел в присутствии бывшего продавца, пытаясь заиметь две тысячи. Ляхов открыл сначала одну, потом вторую сумку и, глядя на Диковца, спросил:
- Толя, здесь столько, сколько ты говорил?
Ему ответил Аракелян:
- Да, да, я ни одной штучки отсюда не брал. У меня еще немножко есть из прежних запасов.
Ляхов постоял немного, делая вид, что прикидывает, брать или не брать, а затем, вроде решившись, сказал:
- Хорошо, забираю! А еще что у тебя есть?
Аракелян с готовностью подошел к серванту, открыл нижнюю дверку и достал фанерный ящик, в которых обычно отправляют посылки:
- Вот, здесь последние - тридцать шесть тысяч головок и сорок тысяч аксов.
Ляхов спросил о цене. Аракелян, довольный, что попался солидный оптовик, решил несколько сбросить в цене и за каждую тысячу аксов и головок запросил на десятку меньше.
- Хорошо, забираю и это. А еще что-нибудь есть?
Аракелян вошел в раж:
- А кроме этого товара, тебя что-либо интересует?
- А что именно?
- Ну, например, это, - он подошел к шкафу, открыл его и из кармана висевшего там пиджака достал небольшую синего цвета коробочку из-под часов и протянул ее Ляхову.
Там были три крупных бриллианта. Ляхов долго рассматривал их, а сам думал: "Ну, теперь, кажется, все. Нужно звать своих". Он, положив коробочку на стол, сказал:
- Ну что же, можно и об этих предметах поговорить. Но сначала давайте рассчитаемся за детали. Вы считайте сумму, а я в туалет схожу.
Он вышел из комнаты, прошел в конец коридора и открыл дверь. Кустов и Шмурадко тут же вошли в квартиру, а Ляхов быстро направился в комнату. Аракелян, сидя за столом, на обрывке оберточной бумаги подсчитывал, сколько ему предстоит получить. Увидев вошедших, он прекратил свои бухгалтерские подсчеты и удивленно спросил:
- А вам что нужно?
Ляхов улыбнулся:
- Ничего, ничего, Аракелян, можете не обращать внимания. Это свои, - и тут же предъявил удостоверение. Аракелян все понял. Его лицо покрылось красными пятнами. Видимо, он вспомнил о Диковце и тотчас же вопросительно посмотрел на него. А Диковец сделал вид, что тоже ошарашен и ничего не понимает.
Через час в этой квартире все было закончено. Впереди - встреча с Лемешко, который тоже купил у Диковца за три тысячи двести рублей партию деталей.
Машина остановилась за квартал от дома, где проживал Лемешко, и Ляхов с Диковцом пошли дальше пешком. По дороге Диковец сообщил, что жена у Лемешко очень злая женщина и поэтому с ним нужно говорить без нее.
Им не повезло. Дверь открыла жена и сказала, что Петра дома нет, а когда придет, не знает. Ляхов принял решение ждать Лемешко здесь, у его дома, и предупредил об этом своих.
Ждать пришлось около трех часов. Лемешко появился неожиданно и с другой стороны.
Диковец подозвал его:
- Познакомься, Петя, человек приехал с юга. Я ему все, что было, отдал, но ему этого мало, так что если хочешь, то можешь и свои детали сплавить.
Но Лемешко рассмеялся:
- Поздно вы, хлопцы, приехали. Я недавно уже все продал одному приезжему, - и он похлопал рукой по хозяйственной сумке. - Все загнал.
Ляхов понял - деталей у него нет. Но можно изъять деньги, полученные за продажу ценностей. "По всей вероятности, деньги при нем". И он подал условный знак своим. Кустов и Шмурадко быстро приблизились к ним. Через минуту они уже мчались в отдел милиции. Быстро пригласили понятых и произвели у Лемешко личный обыск. Но у него, кроме пятнадцати рублей в кармане пиджака и трех больших вяленых лещей в сумке, ничего не оказалось.
- Где деньги, которые вы получили за продажу деталей? - спросил Ляхов.
- А он мне денег не давал, сказал, что пришлет по почте.
Было видно, что Лемешко пришел в себя, а отсутствие при нем вещественных доказательств добавило ему нахальства.
- И вообще, на каком основании вы меня хватаете на улице, тащите в милицию, обыскиваете?
- Кому вы продали детали? - спросил Шмурадко.
- Какие детали? Впервые слышу...
- Детали, которые вам продал Диковец.
- Диковца я знаю, мы иногда видимся, но никаких деталей я у него не покупал.
Ляхов не выдержал:
- Бросьте молоть чепуху, Лемешко, вы же двадцать минут назад сами говорили, что уже продали эти детали.
- Я так говорил потому, что вас испугался. Смотрю, незнакомый человек...
- Ну, а Диковец же знакомый.
- Все равно хоть и Диковец, а вы незнакомый, лезете ко мне с какими-то деталями, и я, чтобы отвязаться, действительно сказал, что продал. А у меня не было и нет никаких деталей. Я человек непричастный. Можете обыск сделать дома...
- Ну, обыск мы и без вашего приглашения сделаем, - перебил его Шмурадко.
"Все лопается, как мыльный пузырь, - подумал Ляхов, слушая Лемешко. - Но он же мог врать". Ляхов помнит, как Лемешко похлопал рукой по своей сумке, когда говорил, что они опоздали. "А может, в сумке второе дно? Или под подкладкой?" - мелькнула мысль. И он снова взял в руки сумку.
Лемешко на полуслове оборвал свою обвинительную речь. Он молча следил за неторопливыми движениями Ляхова, который выложил рыбу на стол и стал по сантиметрам исследовать сумку. Шмурадко тоже наблюдал, затем быстро подошел к столу и, взяв в руки огромного леща, словно волшебник, достал из его брюха целлофановый пакетик. Воцарилось гробовое молчание. А он проделал ту же операцию с двумя другими большими рыбинами. В трех пакетах оказалось пять с половиной тысяч рублей. Ляхов повернулся к Лемешко и как можно спокойнее сказал:
- Ну, вот что, гражданин Лемешко, выбирайте одно из двух: или садитесь за составление жалобы на работников милиции, или же, пока не поздно, говорите, где сейчас находится ваш покупатель. Я предупреждаю вас сразу: если дадите возможность уйти ему, то пеняйте на себя!
Лемешко был подавлен и, еле выговаривая слова, произнес:
- Он уехал в Ростов... Я его проводил... вагон восьмой.
Ляхов взглянул на Шмурадко, и тот тут же вышел из кабинета. Пока составлялись необходимые документы, он успел выяснить, каким самолетом можно быстрее вылететь в Ростов. Оказалось, что последний уходит через час, и Шмурадко, попросив оставить три билета, вызвал из кабинета Ляхова. После короткого совещания решили так: Кустов и Смирнов берут с собой Лемешко и летят в Ростов, где с местными товарищами организуют задержание покупателя и изъятие деталей, а Ляхов остается в Харькове для продолжения работы...
В Минске события развивались тоже не менее стремительно. Сотрудниками ОБХСС были установлены все те, кто попался в сеть Мельникова. Показания Стельмаха подтвердились полностью. Но трогать преступников было еще рано. Пока Ляхов не установит в Харькове лиц, приобретавших детали, не изымет их, не получит других доказательств вины каждого из воров, трогать их было бессмысленно.
Начальник ОБХСС города Карасев пригласил к себе в кабинет всех сотрудников, принимавших участие в операции. Он был немногословен:
- Ляхов не позже чем завтра закончит выполнение поставленной перед ним задачи. Нам же с вами необходимо подготовиться и сделать все, чтобы по его прибытии задержек не было. Я прошу вас, товарищ Мирский, подготовить постановления на производство обысков у всех участников группы. Договоритесь с комсомольским оперативным отрядом о помощи. Необходимо также подобрать специалистов, которые окажутся полезными во время производства обысков. А пока ни одного расхитителя из поля зрения не выпускать.
После этого Карасев отпустил сотрудников, оставив только Мирского и Гласова, молодого, очень старательного и смекалистого работника.
- Вам, Михаил Игнатьевич, необходимо проверить, не останавливался ли в гостиницах города в этом и в прошлом годах вот этот человек. - И он протянул Гласову листок бумаги.
Гласов вслух прочитал:
- Саидов. Уж не "старик" ли это, Юрий Михайлович?
- Он. Ляхов вместе с харьковскими товарищами установил его. А теперь вспомните, Стельмах в своих показаниях пояснял, что видел однажды у "старика" квитанцию какой-то гостиницы. Вот вы и попытайтесь отыскать эту гостиницу.
Гласов ушел. Он еще не знал тогда, что очень скоро встретится со "стариком".
Карасев внимательно посмотрел на Мирского и неожиданно сказал:
- Вам, Василий Владимирович, завтра придется вылететь в Куйбышев и попытаться там разыскать Саидова. Ляхову удалось выудить у Диковца, что в случае необходимости Саидова можно найти, послав ему в Куйбышев на почтамт до востребования письмо. С помощью местных товарищей воспользуйтесь этой возможностью. Действовать будете, исходя из обстановки...
Дул сильный, порывистый, перемешанный с холодным дождем ветер. Он завывал, барабаня по стеклу окна каплями воды. В кабинете было сумрачно и неуютно. Мирский, ожидая, когда возвратится его куйбышевский коллега, которого вызвал начальник управления, молча вертел справку адресного бюро на Саидова.
В кабинет вошел начальник отделения. Высокого роста, в гражданском костюме, он был очень похож на киноартиста Меркурьева. Иван Иванович, так его звали, только что подымался по лестнице и тяжело дышал, его, наверное, мучила одышка. Увидев в руках Мирского справку адресного бюро, спросил:
- Что, уже принесли сведения?
- Да, но толку мало, - грустно вздохнул Мирский, - Саидов Ахмед Ахмедович в городе не прописан.
- Но должен же он здесь жить, раз просил писать сюда.
- По идее, конечно, это так, но он мог просто сюда чаще, чем в другой город, приезжать. Иван Иванович, могли бы вы проверить, нет ли у оперативных сотрудников сигналов о скупщиках часов или частей к ним?
- Это мы завтра же во время селекторного совещания поинтересуемся.
Иван Иванович на мгновение задумался, а затем предложил:
- А что, если нам письмо Саидову написать?
- Как написать? - переспросил Мирский и вдруг понял, о чем толкует коллега. - Вы имеете в виду почтамт?