Полковнику очень не хотелось залезать в дерьмо по уши, но Петров был на свободе. Гуров не мог допустить, чтобы его опознали. Опрос работников студии звукозаписи помог установить, что Маревский изредка виделся с Петровым. Не исключено, что, оказавшись в бегах, Антон Олегович обратится за помощью к звезде эстрады, и тогда только чудо поможет им разойтись в этом мире, при условии, конечно, что сыщик примет предложение работать на Маревского. Лев Иванович не боялся встречи с преступником, но, когда сидишь в шкуре торговца наркотиками, формируется иной, отличный от сыскного менталитет. Психологическое напряжение и постоянно ожидаемое разоблачение могут сыграть против тебя. К тому же никто к тебе не придет и не скажет, что вот, мол, с этого момента господин Маревский знает, что ты не торговец наркотой, а мент. Могут ведь и поиграть, а потом просто пристрелят.
– Нет, мне это не подойдет. Извини, брат.
– Ну смотри, я тебе сделал неплохое предложение, ты его не принял.
Джип остановился.
Выйдя из машины, Гуров снова сплюнул сквозь зубы и побрел, картинно засунув руки в карманы джинсов.
Маревский торгует наркотой, паразит! Это новость. И насколько крепки нервы! Взбесился после беседы с Крячко? Да ничего подобного! Сразу заговорил о деле.
В общем и целом следовало признать, что спектакль удался. На столь продвинутый результат Гуров поначалу и не рассчитывал. Лев Иванович надеялся убедиться, что Маревский наркот, а тут получилось, что его чуть ли не в дилеры вербовать начали. Значит, тот кокаинчик на полу его номера вещь закономерная.
Стройный ход мыслей Гурова нарушил скрип тормозов "Волги".
– А я следом за вами, потихоньку, – сообщил Анатолий Иванович, ухмыляясь в усы.
– Вот это сервис, – похвалил Гуров, усаживаясь поудобнее. – Мы этого черта не достанем?
– Можно попробовать. Шестицилиндровый "Ниссан" цвета "валюта", любимого цвета русского народа, приметная тачка. Авось недалеко успел оторваться.
– Поехали, поехали, – поторопил Гуров.
Сколько ни крутился водитель, но напасть на след певца не смог. Бросив через десять минут это бесполезное занятие, Анатолий Иванович притормозил и вопросительно посмотрел на Гурова.
– Ну, упустили, бывает, – спокойно констатировал полковник. – Мне бы переодеться. Хочется в свою шкуру: ботинки, рубашка, галстук. Не могу я в этих тряпках.
Поехали домой. Полковник не был бы так спокоен, если бы у него не было шансов выйти на Витю, но в том-то и дело, что у него способ был и звали его "Надя".
Заверещал сотовый, и вот она начинает чисто по-женски осторожно расспрашивать: ну как у него дела, много ли работы и когда он планирует развязаться со всеми своими обязанностями.
– Надя, я уже почти освободился. – Гуров посмотрел под ноги, на свои кроссовки, а затем, устав слушать женскую канитель, спросил: – Сегодня в половине четвертого мы можем встретиться и пойти действительно в хороший ресторан, а не в кабак, как в прошлый раз. Согласна?
– Я боюсь ресторанов и вообще всяких дорогих заведений, – смущенно засмеялась она, – я чувствую себя там неуютно.
– Тогда отдых на природе: шашлык, водка и задушевный разговор.
Надя с радостью согласилась. Полковник подумал о том, что в этом случае ему незачем переодеваться, назвал водителю новые координаты. Они поехали на рынок за розами, шампурами и бараниной. Деньги чужого дяди полковник жалеть не намерен.
На рынке плотными рядами стояли кавказцы, предлагая потрясающие по красоте букеты. Но полковник шел мимо. Ему не на свадьбу и не на юбилей, ему нужно что-то поскромнее и тем не менее не лишенное вкуса – он идет на свидание.
Наконец он нашел букетик из трех роз на высоких ножках. Темно-красные, пахучие, с широкими лапками зелени.
Гуров, впрочем, как и все мужчины, не был уверен в том, что разобрался в женской природе. Понять женщину невозможно, это то же самое, что попытаться разобраться в хаосе – дело безнадежное. Хотя с хаосом, может быть, физики и разберутся, а вот с женщинами вряд ли.
Она ждала его, как они и договаривались, около станции метро "Смоленская". Вся такая спортивно-джинсовая, одета почти так же, как и он. Только вместо рубашки – обтягивающая белая футболка.
Чмокнув Надю в щечку, Гуров вручил цветы, чмокнул еще раз, усадил ее с собой на заднее сиденье и приобнял.
Женщины любят, когда их рассматривают, надевают на себя всякого рода побрякушки: как пластмассовые, так и золотые.
Драгоценностей Надя надела немного. На каждой руке по три кольца, серьги, цепочка – кулончик прячется где-то в лощине, образованной двумя мягкими горками, браслетик на одной руке, часики на другой.
Она посмотрела на него сияющими от ожидания праздника глазами.
– Я как сорока, правда?
– Ничего, очень даже ничего, – произнес Гуров. – Тебя отпустил этот бородатый?
– Я ему не нужна ни сегодня, ни завтра.
– Вот и отлично.
Они уехали за город, в лес. Гуров отпустил водителя в надежде на то, что в поисках подходящей полянки они не заберутся глубоко в чащу. В случае чего он сможет получить информацию по сотовому и через десять-пятнадцать минут быть на трассе, а через час в городе.
Взяв сумку с провизией в одну руку, а локоток Надежды в другую, Гуров и его дама направились в лес, который начинался сразу же за обочиной дороги.
* * *
Шашлык, мастерски приготовленный Гуровым, был съеден, водка выпита. Надя все время что-то говорила: то о погоде, то о тряпках, потом переключилась на своих родственников в деревне, затем рассказывала о бывшем муже и о том, как она отдыхала на юге в прошлом году, и о прочих дамских глупостях.
Гуров несколько раз попытался было перевести разговор на Маревского. Но это оказалось непростым делом – Надя упорно избегала разговора о работе.
Тогда сыщик решил не торопить события. Когда ловят щуку, не бросают в заводь камни.
Полковник "слушал" Надю, кивая ей, наслаждался дурманящим воздухом и думал о своем.
Они сидели на траве, смотрели в голубое небо и курили. Жизнь была хороша. Из блаженного состояния Гурова выдернули сигналы сотового.
– Лев Иванович, вы были правы, – сообщили полковнику из прекрасного далека. В том, что он был прав, он – Гуров – никогда не сомневался, но вот в чем он прав, предстояло еще разобраться.
– С кем я говорю? – вежливо поинтересовался сыщик, рассматривая черного жука, ползущего по своим делам.
– Это Вербицкий.
– А, узнал, добрый вечер. Не могли бы вы уточнить, в чем именно я был прав.
– Из дома пропали кое-какие вещи. Точнее, драгоценности. Вчера жена закатила скандал.
– Понятно, – Гуров не забывал, что для Нади он работник службы безопасности концертного зала "Россия". С учетом этого приходилось отделываться общими фразами. – Можно поподробнее?
– Во-первых, недостает браслета за шестьсот баксов. Он шириной, наверное, в сантиметр, не очень толстый, но сделан прекрасно. Там и камешки были, правда, полудрагоценные, но все же.
– Какие?
– Янтарь и что-то еще, кажется, малахит. Из малахита сделана ящерка, а глаза у нее янтарные, все это на золотом фоне.
– Понятно. Что еще?
– Лена не могла найти сережки. Баксов за сто пятьдесят. Ничего особенного, безделушка, но мне уж очень понравились гроздья винограда и листочки, сделанные из золота.
Гурову показалось, что Вербицкий переживает не меньше, чем его жена.
– Ну, не расстраивайтесь.
– Вы узнали что-нибудь о дочери?
– Именно сейчас я работаю в данном направлении, – сухо ответил Гуров, мечтая поскорее избавиться от замминистра. – Вы правильно сделали, что позвонили. Если произойдут изменения, я вам позвоню.
"Может, не надо с ним так резко?" Гуров смотрел на телефон в некотором раздумье. Впрочем, должен же кто-то заниматься воспитанием нерадивых родителей.
– Кто это, Лева?
Он повернулся к своей новой подруге и онемел. Крохотные гроздья винограда красовались на мочках Надиных аккуратных ушек.
– Да так, по работе. – Гуров попытался плавно перевести взгляд на деревья. Как же она могла, такая красивая и нежная, вляпаться по самые украшенные ворованным золотом уши?
Гуров холодно посмотрел на Надю, отвернулся, через минуту заставил себя посмотреть на нее с долей теплоты.
"Может, она и не виновата? Может, она и не знает о том, что серьги ворованные?"
– Что-то случилось?
"О, почувствовала. Женщина. Ощущает каждое твое движение, каждый взгляд".
– Ничего, с чего ты взяла? – он поспешил обнять ее за плечи. Гурову и самому хотелось верить, что эта симпатичная дама не является перекупщицей краденого.
Они расстались около двенадцати ночи рядом с ее домом. Он категорически отверг предложение подняться.
Они попрощались. Надя пошла к себе, а Гуров, поймав попутку, поехал домой.
* * *
Был седьмой час утра. Светало. Гуров стоял на опушке леса и тер рукой заспанные глаза.
– Станислав, – обратился он к стоящему рядом Крячко, – спички есть?
Она все еще висит на суку – молоденькая темноволосая девочка в изодранном платье. Под ней на траве лужа крови.
– Снимайте, – скомандовал Гуров, – я уже насмотрелся.
Невдалеке мужик в фуфайке что-то горячо объяснял следователю из района. Это он ее нашел. С ним надо поговорить, но в теле такая лень. Приелись ему трупы. Страшное это дело, когда они приедаются. Ну и слово: "приедаются", что, каннибал, что ли?
Сегодня в девять генерал Орлов, хоть и мягкий он человек, будет вставлять Гурову за то, что он ни хрена не нашел. Ни маньяка не поймал, ни дочку Вербицкого не обнаружил. Будь у генерала норов покруче, так он бы заявил, что у Льва Ивановича нет, извините, ни члена, ни яиц.
Тем временем тело девочки продолжало покачиваться на ветру. Почему-то Гуров подумал, что насильник был эстетом. Вон какую березу красивую выбрал: развесистую, раскидистую. Самое место, чтобы богу душу отдавать.
– А он ведь не очень сильный, как думаешь? – Гуров пошел к свидетелю.
– Все жертвы имели небольшой вес, – согласился заместитель. – К тому же любой блок, а веревку, перекинутую через сук, можно считать блоком, дает выигрыш в силе в два раза, так что вздернуть тело – не такая уж и сложная задача.
– Кстати, из какого материала сделана веревка? Снова капрон?
– Да. Судя по всему, отрезана от одного и того же мотка.
– Не добрый день, – поздоровался Гуров.
Мужик лет шестидесяти, чья физиономия была не брита пару дней, едва наклонил голову.
– Что вы здесь делаете в лесу в такую рань?
– По грибы пошел.
"Ах да, грибы, будь они прокляты".
– А живете?
– Вон, деревня за холмом, – он вытянул руку, показывая, где его деревня.
– Поблизости здесь одно село – Курково, – уточнил Крячко.
– По дороге грибников не встречали?
– Никого не видел. Да я уж вашему товарищу говорил.
Гуров молча кивнул и отвел в сторону зама.
– Из него вряд ли что-то удастся выжать, но поработать с человеком придется.
– Ясно.
– Спасибо за обработку Маревского. Получилось то, что надо.
– Рад стараться, – Станислав едва улыбнулся, затем вновь стал серьезным. – На тело будешь смотреть?
– В обязательном порядке. И начнем мы, как сам понимаешь, с руки.
Руки и другие конечности оказались в порядке. С лицом дело обстояло хуже. Глаза навыкате, виден кончик языка, кожа синяя. Не самое приятное зрелище.
– И все-таки что-то он разбушевался, – Гуров присел на корточки. – Слишком часто убивать стал. Этот грибник опознал ее?
– Да, она местная.
– И, судя по одежде, тоже ходила за грибами. – Полковник помолчал и добавил: – Только вчера, не так ли? Что врач говорит?
– Вчера вечером она вступила с кем-то в связь, а затем ее убили. Похоже, все тот же нож.
Гуров слушал заместителя и одновременно рассматривал темно-синюю ветровочку, джинсы, красные резиновые сапожки с коротким голенищем, в которые была одета жертва.
– На этот раз маньяк ограничился тремя ударами. По мнению доктора, все точно в сердце.
– По поликлиникам, по больницам прошлись? Какая группа крови у Петрова?
– Первая положительная, Лев Иванович. Такая же, как и у того, кто убивает девочек.
– Кажется, лучше не бывает, но, если мы хотим доказать, что на Петрове эти изуверские убийства, мы не должны его брать. Он получит за изнасилование, при котором я практически присутствовал, всего ничего. К тому же надо будет доказать, что это было изнасилование. Если защите станет известно, что Вера – проститутка, все наши обвинения могут провалиться. При неудачном ходе дела его могут вообще оправдать.
Гуров понимал, что ему невыгодно брать Петрова.
Во-первых, если все пойдет как надо, получит десятку, а то и меньше, вместо пожизненного, во-вторых, там был труп шизика Бори, который не хотел в тюрьму. Что за ним числилось при жизни – непонятно пока. Тоже надо давать объяснения. Как это человек мог покончить с собой в присутствии полковника милиции? По большому счету, эпизод с изнасилованием лучше бы замять на официальном уровне, нужно использовать его в качестве давления в разговоре, допустим, с тем же Маревским, ведь факт его знакомства с насильниками установлен. Лучший вариант на сегодняшний день.
– Хорошо, – Гуров повернулся к Крячко, – парень может договориться с девушкой за два часа, ну час. Но это на дискотеке, где-то на вечеринке, но не в лесу же. Может, она заранее с кем-то договаривалась, чтобы пойти за грибами, допустим?
– Мы сейчас проверяем это.
– А почему ее не стали искать? Ушел человек в лес – и нету. А? Или нынче не в моде искать собственных детей?
– Выясним обязательно.
– Вот, вот, именно обязательно выясните, товарищ сыщик, пренепременно.
* * *
Покидая кабинет Орлова, Лев Иванович с удивлением констатировал, что ему стало легче. С одной стороны, его ругали, но и не торопили, что удивительно. Парадокс заключался в том, что найти маньяка как бы и надо было, но вот дочка Вербицкого была важнее.
Решив продолжить тему, начатую вчера во второй половине дня, Гуров позвонил Наде домой и услышал голос пожилой женщины.
После недолгих объяснений, кто он такой и зачем ему нужна Надя, Гуров наконец услышал в трубке знакомый голос.
– Это надо понимать, мама меня пытала? – осведомился он.
– Она у меня такая, – гордо ответила Надя.
"Но за дочкой все равно не усмотрела. Да и куда там, дочке-то уж не пять лет".
– Встретимся?
– Ты хочешь?
Глупый женский вопрос, призванный добиться от мужчины слова "да".
– Да, хочу. – Гуров помолчал и добавил: – Очень.
– Машина к подъезду будет? – осведомилась Надя и, получив утвердительный ответ, сообщила, что начинает готовить себя к выходу на улицу.
Проходя мимо двери собственного кабинета, Гуров остановился.
"Пора бы сесть за стол и изложить самому себе все с самого начала".
Сыщик закрыл дверь на ключ изнутри, отключил телефон, сделал себе кофе, выложил на рабочий стол пачку сигарет и зажигалку и поудобнее устроился в рабочем кресле.
Итак, на протяжении последних двух лет в Московской области маньяк насилует, а затем убивает девочек, вывешивая их исколотые трупы на деревьях, утверждая свою мужскую силу.
Сыщик Гуров расследует это дело, но пока результатов никаких. Преступник действует на редкость дерзко и в то же время расчетливо. По тому, как мало он оставляет следов, Гуров делает вывод о том, что раз от раза он становится опытнее.
Параллельно с этим делом сыщика Гурова просят найти Анну – дочь заместителя министра торговли. Причем сделать это надо неофициально.
В самом начале расследования Гуров находит бывшего ухажера Анны, Сероземова Борю, как впоследствии оказалось – Игнатьева Валеру, которого квалифицированно убирают практически на глазах Льва Ивановича.
Полковник отхлебнул кофе и затянулся сигаретой. Убийство – неприятный момент.
Причем, по показаниям проститутки Веры, из машины выходила блондинка. Таким образом, есть вероятность, что убийца женщина.
Далее установлено, что Анну задерживали в пьяном виде вместе со звездой эстрады Саввой Ивановым.
Через список задержанных вместе с Саввой во время попойки Гуров выходит на Лизу Симбирцеву, но делает это слишком поздно. В нее успевают ввести сильнодействующий наркотик, и она засыпает навсегда. Причем снова есть вероятность, что делает это некая дама.
От Лизы Гуров направляется в бассейн, где она, как оказывается, проводила время с Анной и ее ухажером Сероземовым-Игнатьевым. Рядом с этой троицей крутилась племянница подруги тренера, которая подсказала Гурову, что девочки танцуют у звезды эстрады Виктора Маревского.
Во время похорон Лизы полковник знакомится со школьной подругой покойной, которая выводит его на мать еще одной танцовщицы. Женщина уже две недели не видит свою дочь. Она и дает Гурову адрес студии звукозаписи, осуществляющей параллельно с основными функциями подбор девочек для Маревского.
Подключив малолетнюю проститутку Веру, Гуров выясняет, что отбор действительно идет. Кроме того, практически с его подачи девочку насилуют двое работников этой самой студии, а он – припоздавший спаситель – получает вывих. Одному – гражданину Петрову, удается бежать, второй же втыкает себе в сердце нож, за что Гуров ему совсем даже не признателен.
В тот же день снова проявляет себя маньяк. У жертвы вывих кисти, такой же, как и у Гурова. Подозрения падают на скрывшегося от полковника гражданина Петрова, вот уже как пять лет работающего в студии звукозаписи.
Кстати, Петров Антон Олегович, по словам жены и тещи, очень хороший человек. А как показывает опыт: в тихом омуте черти водятся.
Проводя разведку в служебных помещениях ГКЗ "Россия", Гуров знакомится с костюмершей Маревского, и дело у них доходит до физиологической любви. Пока данная разработка никаких дивидендов не принесла.
Зато полковнику удается "достать" Витю Маревского в тот самый момент, когда он покидает управление. Выясняется, что звезда эстрады торгует наркотой. Витя весьма неосторожно, по мнению Гурова, предлагает последнему работать на него. Или у него очень крутые связи, или он задался целью сесть в тюрьму.
Тему с наркотиками следовало бы развить.
Гуров снова отхлебнул кофе, встал, подошел к окну и вспомнил о том, что Наденька его, наверное, уже заждалась. Полковник бросил взгляд на часы: "Да нет. На все про все ушло пятнадцать минут. Успею".