- Все очень просто. Твои мотивы выглядят неубедительно. Того, что ты был знаком с этой дамочкой, вовсе не достаточно, чтобы вдруг пойти на такой серьезный шаг, как проникновение в чужое жилище, рискуя при этом своей карьерой. И моей заодно. Может, ты немного и с приветом, Харри, но ведь не совсем идиот.
Харри взглянул на плавающий в урне размокший окурок:
- Сколько мы уже с тобой знакомы, Халворсен?
- Скоро два года.
- Я за это время тебя когда-нибудь подставлял?
- Два года - это не срок.
- Так я спрашиваю, подставлял?
- Конечно же да.
- Подставлял хоть раз по-крупному?
- Мне, во всяком случае, об этом ничего не известно.
- О'кей. И сейчас не собираюсь. Ты прав, я не все тебе рассказываю. И ты рискуешь потерять работу, помогая мне. Но расскажи я тебе все до конца, будет только хуже. Такие вот дела. Так что придется тебе положиться на меня. А не хочешь - не надо. Можешь катиться.
Они продолжали сидеть и смотреть на фьорд. Улетевшие чайки превратились в две маленькие точки вдали.
- Ты сам-то что бы сделал? - спросил Халворсен.
- Катился бы.
Точки постепенно стали расти. Чайки повернули обратно.
Когда они вернулись в Управление, в кабинете их ждало сообщение от Мёллера с просьбой перезвонить.
- Давай-ка немного прогуляемся, - предложил он Харри, когда тот связался с ним.
- Выбирай, куда пойдем, - сказал Мёллер, когда они вышли из здания.
Харри раздумывал недолго:
- К Элмеру - мне надо купить сигарет.
Мёллер послушно последовал за Харри по слякотной тропинке через зеленый газон, разбитый между Управлением полиции и вымощенным булыжником въездом в "Ботсен". Харри давно заметил, что планировщики совершенно не считаются с тем, что люди все равно выберут кратчайший путь, где бы ни была проложена дорога. Тропинка упиралась в покосившуюся, наполовину сбитую кем-то табличку: "По газону не ходить".
- Ты уже в курсе утреннего ограбления на Грёнланнслейрет? - спросил Мёллер.
Харри кивнул:
- Интересно, что он выбрал место всего в нескольких сотнях метров от Управления.
- Ему повезло, что сигнализацию в банке как раз сейчас чинят.
- Я не верю в везение, - заметил Харри.
- Да? Думаешь, ему сообщил об этом кто-то из банка?
Харри пожал плечами:
- Или кто-то еще, кто знал о ремонте.
- Об этом известно лишь в банке и ремонтной фирме. Ну и, разумеется, у нас.
- Но ведь ты хотел со мной поговорить не о сегодняшнем налете, а, шеф?
- Нет, - сказал Мёллер, огибая урну. - Начальник полиции встречался с бургомистром. Тот весьма обеспокоен этими ограблениями.
Они уступили дорогу женщине с тремя детьми. Она что-то сердито выговаривала им усталым голосом, старательно пряча при этом глаза. В "Ботсене" начиналось время свиданий.
- Иварссон - дельный сотрудник, в этом никто не сомневается, - продолжал Мёллер. - Однако этот Забойщик, похоже, иного калибра, нежели те преступники, к которым мы привыкли. Начальник полиции считает, что на этот раз обычные методы едва ли сработают.
- Видимо, нет. Ну и что? Одной гостевой победой больше, одной меньше - это не катастрофа.
- Гостевой победой?
- Нераскрытым делом. Жаргон футбольных фанатов, шеф.
- Нет, Харри, в этом деле ставки выше. Журналисты совсем озверели - весь день нам проходу не дают. Они твердят, что это новый Мартин Педерсен. А в электронной версии газеты "VG" каким-то образом пронюхали, что мы называем его Забойщиком.
- Старая история, - процедил Харри, переходя улицу на красный свет; Мёллер, чуть посомневавшись, последовал за ним. - В определении наших приоритетов последнее слово остается за журналистами.
- Да, но они забывают, что он уже совершил одно убийство.
- Зато дело об убийстве, о котором никто не пишет, скоро прекращают.
- Нет! - предостерегающе поднял руку Мёллер. - И не будем возвращаться к этой теме.
Харри пожал плечами и перешагнул через поваленный ветром газетный щит. Сама газета лежала рядом; ветер в бешеном темпе листал ее страницы.
- Так чего же ты хочешь? - спросил Харри.
- Разумеется, начальника полиции прежде всего волнует престиж. Какое-нибудь ограбление почты публика забывает обычно еще раньше, чем закроют дело. И никого не заботит, что преступник так и не найден. Но сейчас мы находимся под пристальным вниманием. И чем больше разговоров о налетах на банки, тем сильнее это разжигает всеобщее любопытство. Мартин Педерсен был обычным человеком, который просто делал то, о чем многие осмеливаются лишь мечтать. Заурядный нарушитель закона, этакий современный Джесси Джеймс. Так создаются мифы, рождаются образы героев и появляются имитаторы, которые тоже не прочь ограбить какой-нибудь банк. Пока пресса писала о Мартине Педерсене, число налетов на банки по всей стране намного выросло.
- То есть они опасаются, что этот пример распространится, подобно заразе. Что ж. Вполне понятно. Ну а я-то тут при чем?
- Никто не сомневается в том, что Иварссон - дельный сотрудник. Он обычный дисциплинированный полицейский, который никогда не преступит определенную черту. Но Забойщик - не обычный грабитель. Словом, начальник полиции пока что недоволен достигнутыми результатами. - Мёллер кивнул в сторону тюрьмы. - Он слышал об эпизоде с Расколем.
- Хм.
- Я был на ланче у него в кабинете, и там прозвучало твое имя. Даже несколько раз.
- Господи, я что, должен чувствовать себя польщенным?
- Во всяком случае, тебе прежде уже удавалось добиваться успеха в расследовании, используя нетрадиционные методы.
Харри криво улыбнулся:
- Милая характеристика, однако она скорее подходит летчику-камикадзе.
- Короче говоря, Харри, вот тебе мой сказ. Отложи все прочие дела и, если тебе понадобятся еще люди, обращайся прямо ко мне. Иварссон, как и раньше, продолжает работать со своей командой. Но надеемся мы в первую очередь на тебя. И еще одно… - Мёллер почти вплотную приблизился к Харри. - Тебе дается карт-бланш. Если даже ты где-то выйдешь за установленные рамки, мы готовы закрыть глаза. Разумеется, если не выносить сор из избы.
- Хм. Кажется, понимаю. А если все же не удастся?
- Пока сможем, мы тебя прикроем. Однако, разумеется, всему есть границы.
Элмер оглянулся на звон колокольчика над дверью и кивнул на маленький приемник, стоявший перед ним на прилавке:
- А я-то всегда считал, что Кандагар - это вид лыжных креплений. Пачку "кэмела"?
Харри кивнул. Элмер убавил звук радио, и голос репортера слился с уличным шумом - проезжающими машинами, треплющим маркизу ветром, шуршанием по асфальту опавшей листвы.
- А твоему коллеге? - Элмер кивнул на оставшегося у двери Мёллера.
- Ему подавай летчика-камикадзе.
- Вот как?
- Да, но он забыл спросить, сколько тот стоит, - сказал Харри, затылком ощущая кривую усмешку Мёллера.
- И почем же теперь камикадзе? - позволил себе поинтересоваться владелец киоска, отсчитывая Харри сдачу.
- Если остается в живых, то потом делает что хочет, - ответил Харри. - Это единственное условие, которое он выдвигает и при котором согласен работать.
- Что ж, не так дорого, - заметил Элмер. - Удачного вам дня, господа.
На обратном пути Мёллер пообещал переговорить с начальником полиции о том, чтобы Харри получил разрешение работать с делом Эллен еще три месяца. Разумеется, если Забойщика поймают. Харри кивнул. Перед табличкой "По газону не ходить" Мёллер замешкался.
- Это ведь самый короткий путь, шеф.
- Угу, - согласился Мёллер. - Но так ботинки пачкаются.
- Делай как знаешь, - сказал Харри и решительно зашагал по лужайке. - Мои и так уже грязные.
Сразу после поворота на Ульвойе пробка рассосалась. Дождь прекратился, и уже у Льяна асфальт был сухим. За ним шоссе расширялось до четырех полос, машины набирали скорость, и их поток устремлялся вперед подобно вырвавшемуся на волю весеннему паводку. Харри покосился на Халворсена, размышляя, когда же тому надоест душераздирающий скрип, однако тот, по-видимому, ничего не слышал, ибо слишком буквально воспринимал звучащий по радио призыв Трейвиса:
- "Sing, sing, siiing!"
- Халворсен…
- "For the love you bring…"
Харри уменьшил звук радио, и Халворсен непонимающе взглянул на него.
- Дворники, - сказал Харри. - Выключишь ты их наконец?
- Ах да. Извини.
Дальше они ехали в молчании. Миновали съезд на Дрёбак.
- Что ты сказал продавцу? - поинтересовался Харри.
- А тебе не все равно?
- Но он, стало быть, точно помнит, что доставлял продукты в дом Албу в четверг пять недель назад?
- Во всяком случае, так он мне сказал.
- Еще до того, как Албу там сам появился?
- Он сказал, что часто заходит в дом сам.
- Выходит, у него есть ключ?
- Харри, когда задаешь вопросы под таким неубедительным предлогом, надо и меру знать.
- А какой был предлог?
Халворсен вздохнул:
- Губернский опрос.
- Губернский… что?
- …опрос.
- А что это такое?
- Сам не знаю.
После съезда с главной дороги до Ларколлена пришлось тащиться еще тринадцать километров и четырнадцать раз поворачивать.
- У красного дома за заправкой - направо, - вслух вспоминал Халворсен, сворачивая на гравиевую дорожку.
- Ну очень много душевых ковриков, - пробормотал Харри пятью минутами позже, когда Халворсен остановил машину и указал на стоящий между деревьями гигантских размеров рубленый дом. Больше всего он походил на хутор-переросток, выстроенный по ошибке не на высокогорном пастбище - сеттере, - а на берегу моря.
- Похоже, людей здесь нет, - сказал Халворсен, оглядывая соседние дома. - Одни чайки. Чертовски много чаек. Вероятно, где-то поблизости тут свалка.
- Хм. - Харри посмотрел на часы. - Все же давай припаркуемся чуть подальше.
Дорожка заканчивалась площадкой для разворота. Халворсен выключил зажигание; Харри распахнул свою дверцу и выбрался из машины. Потягиваясь, чтобы размять затекшую спину, он прислушивался к крикам чаек и рокоту разбивавшихся о скалы волн, доносившемуся с берега.
- Ах-а-ха, - вдохнул полной грудью Халворсен. - Да, это тебе не столичный воздух. Что скажешь?
- Ну еще бы, - подтвердил Харри, нащупывая в кармане сигареты. - Чемоданчик взял?
По дороге к дому Харри обратил внимание на большую желтовато-белую чайку, сидящую на заборном столбе. Пока они проходили мимо, голова ее медленно поворачивалась следом. Всю дорогу до дома Харри спиной ощущал ее взгляд.
- Это будет нелегко, - заметил Халворсен, когда они поближе рассмотрели массивный замок. Сняв кепку, он повесил ее на кованый фонарь над тяжелой дубовой дверью.
- Н-да. Что ж, начинай. - Харри прикурил сигарету. - А я пока что здесь осмотрюсь.
- Слушай, - сказал Халворсен, открывая металлический чемоданчик, - а с чего это вдруг ты стал курить куда больше прежнего?
Харри на мгновение остановился и посмотрел на лес:
- Чтобы у тебя наконец появился шанс догнать меня на велотренажере.
Почерневшие от времени бревна, толстые оконные переплеты. Все в этом доме выглядело надежным и неприступным. Харри даже прикинул, не стоит ли попытаться проникнуть внутрь через внушительных размеров каменную печную трубу, однако сразу же отбросил эту мысль. Он пошел по тропинке, которую дожди превратили в раскисшее глиняное месиво. Но он живо представил себе, как летом детские ножки бегут по ней, согретой ярким солнцем, к пляжу за "бараньими лбами". Остановившись, он прикрыл глаза и некоторое время постоял так, прислушиваясь. Жужжание насекомых, шелест высокой травы на ветру, обрывки песни по радио - ее звуки то становились громче, то умолкали в такт порывам ветра, испуганный плач ребенка на берегу. Ему десять лет, он потихоньку бредет в магазин за молоком и хлебом, мелкие камушки набились ему в башмаки. Однако он лишь стискивает зубы - он решил за лето закалить ноги, чтобы в городе бегать босиком наравне с Эйстейном. По дороге домой тяжелый пакет с продуктами будто вдавливает его в гравиевую дорожку, он идет как по раскаленным углям. Пытается сконцентрировать взгляд на каком-нибудь предмете впереди - на крупном камне, на листочке - и говорит себе: мне бы только дотуда добраться, только бы одолеть еще и этот кусочек пути. Когда он возвращается домой через добрых полтора часа, оказывается, что молоко уже скисло на солнце. Мать сильно ругается. Харри открыл глаза. По небу неслись темные, мрачные тучи.
В жухлой траве у края дороги он нашел следы автомобильных колес. Глубокие грубые отпечатки протектора свидетельствовали, что они оставлены тяжелым внедорожником типа "лендровера". Выпавшие за последние дни дожди полностью исключали, что следам может быть несколько недель. Скорее всего, автомобиль приезжал сюда всего пару дней назад.
Оглядевшись по сторонам, он подумал, что ничто не выглядит столь уныло, как летняя дача осенью. По дороге к дому он кивнул чайке.
Халворсен с электронной отмычкой в руках согнулся в три погибели над замком, тихо кряхтя и чертыхаясь.
- Ну как дела?
- Плохо. - Халворсен выпрямился и отер со лба пот. - Это не стандартный замок. Без лома нам с ним не сладить.
- Никакого лома. - Харри почесал в затылке. А под половиком смотрел?
Халворсен вздохнул:
- Нет. И не собираюсь.
- Почему?
- Потому что на дворе новый век, и ключи под половик уже давно никто не кладет. Особенно в домах миллионеров. Так что если хочешь, можешь рискнуть и поставить сотню, что он там. Я бы на твоем месте не стал, да и вообще отказался бы от этой затеи. Ну что?
Харри кивнул.
- Отлично, - сказал Халворсен и присел на корточки, готовясь собирать чемоданчик.
- Я имел в виду, что согласен поставить сотню, - пояснил Харри.
Халворсен с подозрением взглянул на него снизу вверх:
- Издеваешься?
Харри покачал головой.
Халворсен взялся за край коврика из искусственного волокна.
- Ну с богом! - пробормотал он, отдергивая коврик. Три муравья, два рачка и уховертка очнулись от спячки и закопошились на сером камне крыльца. Никакого ключа, однако, не было.
- Иногда ты бываешь жутко наивным, Харри, - сказал Халворсен, протягивая к нему руку ладонью вверх. - Сам посуди, с чего ему оставлять ключ?
- А вот с чего. - Харри не обратил внимания на жест напарника, поскольку в этот момент внимательно разглядывал кованый фонарь у двери. - Молоко может скиснуть, если будет стоять на солнце. - Подойдя к фонарю, он начал отворачивать крышку.
- О чем это ты?
- Продукты доставили сюда за день до приезда Албу, не так ли? Само собой разумеется, их занесли в дом.
- Ну и что? Может, у хозяина магазина есть запасной ключ?
- Не думаю. Мне кажется, Албу пытался исключить любую случайность и подстраховаться, чтобы никто не вломился в дом, когда он был там с Анной. - Он сдвинул в сторону крышку и заглянул внутрь: - А теперь мне это даже уже и не кажется.
Халворсен, недовольно бурча, убрал руку.
- Знакомый запах, - отметил Харри, входя в гостиную.
- Зеленое жидкое мыло, - определил Халворсен. - Кто-то позаботился о том, чтобы хорошенько здесь прибраться.
Массивная мебель, старинные предметы крестьянского быта и величественный стеатитовый камин наводили на мысли о Пасхе. Харри пересек гостиную и подошел к сосновому стеллажу, на котором стояли книги. Скользя взглядом по названиям на потертых переплетах, он поймал себя на мысли, что, несмотря на внешний вид, их здесь никогда никто не читал. Вероятно, они были куплены оптом в каком-нибудь букинистическом магазине в Майорстюа. Старые альбомы. Выдвижные ящики. В них - коробки сигар "Кохиба" и "Боливар". Один из ящиков был заперт.
- А ведь люди старались, мыли, - с осуждением заметил Халворсен. Харри обернулся и увидел, что коллега показывает на цепочку мокрых грязных следов, протянувшуюся за ним по полу.
Они сняли обувь в прихожей, нашли на кухне половую тряпку и, пока вытирали следы, договорились, что Халворсен возьмет на себя гостиную, а Харри - спальни и ванную.
Все свои теоретические познания насчет проведения обыска Харри почерпнул как-то в пятницу на послеобеденной лекции в душной аудитории Школы полиции. В тот момент, помнится, ему, как, впрочем, и всем остальным курсантам, больше всего хотелось сбежать домой, принять душ и отправиться на прогулку в город. Никаких учебников по данному предмету у них не было, зато был старший инспектор по фамилии Рёкке. С тех пор при проведении обысков Харри руководствовался единственным советом, полученным тогда от него: "Никогда не думай о том, что именно ты ищешь. Думай о том, что находишь. Почему оно там оказалось? Должно ли оно быть там? Что это значит? Это все равно что читать - если, видя перед собой "к", ты думаешь об "л", никогда не сможешь прочесть ни единого слова".
Первое, что увидел Харри, войдя в одну из спален, была огромная двуспальная кровать с ночным столиком, на котором красовалась фотография господина и госпожи Албу. Не особо большая, она, однако, сразу же бросалась в глаза: других фотографий в комнате не было, к тому же она смотрела прямо на дверь.
Харри открыл дверцу одного из шкафов. В нос ему сразу же ударил запах чужой одежды. Это были не повседневные вещи, которые носят на даче, а парадные смокинги, сорочки и несколько строгих костюмов. А также пара туфель для гольфа с шипами.
Харри методично осмотрел все три шкафа. Ему уже столько раз приходилось заниматься подобной работой, что ни вид, ни ощупывание чужих личных вещей ничуть его не смущали.
Сев на кровать, он принялся разглядывать снимок на ночном столике. На заднем плане были лишь небо и море, однако по тому, как падал свет, Харри определил, что фотография сделана где-то в южных краях. Арне Албу был загорелым, и глаза его сияли все тем же мальчишеским задором, который Харри уже успел подметить в ресторане на Акер-Брюгге. Жену он крепко обнимал за талию. Настолько крепко, что верхняя часть туловища Вигдис Албу даже немного отклонилась в сторону.
Харри отдернул покрывало и одеяло на кровати. Если Анна побывала в этой постели, они, без сомнения, найдут здесь ее волосы, частицы кожи, следы слюны или секреции. А скорее всего, все вместе. Однако, как он и предполагал, ничего этого здесь не было. Проведя рукой по жесткой накрахмаленной простыне, он нагнулся к подушке и понюхал ее. Белье было свежим. Черт!
Он выдвинул ящик ночного столика. Пачка жевательной резинки, нераспечатанная упаковка паралгина, колечко для ключей с ключом и латунной пластиной с инициалами АА, фотография голого младенца, изогнувшегося на пеленальном столике, как гусеница, и швейцарский армейский складной нож.