- Говорят, вы все еще мозговой центр большей части крупных ограблений в Норвегии. Это по-прежнему ваше основное занятие, и определенный процент с добычи поступает на ваш заграничный банковский счет. Выходит, вы специально позаботились о том, чтобы попасть именно сюда - в отделение А в "Ботсене"? Ведь тут содержат тех, у кого короткий срок заключения. Вы встречаетесь с ними, разрабатываете план, а они затем, выйдя на свободу, осуществляют его, верно? Но как вы общаетесь, когда они освобождаются? У вас что, здесь есть мобильник или, может, компьютер?
Расколь вздохнул:
- Вы хорошо начали, старший инспектор, но теперь уже становитесь утомительным. Так мы будем играть?
- Игра скучна, - сказал Харри. - Разумеется, если на кону ничего не стоит.
- Что ж, согласен. На что будем играть?
- На это. - В руках у Харри появилось колечко с единственным ключом и латунной пластиной.
- А что это такое? - спросил Расколь.
- Никто не знает. Однако иногда стоит испытать судьбу - а вдруг то, что поставлено на кон, чего-нибудь да стоит.
- Но мне-то это зачем?
Харри перегнулся к нему через стол:
- Потому что мне вы верите.
Расколь громко рассмеялся:
- Назови мне хоть одну причину, по которой я должен тебе верить, Спиуни.
- Беате, - сказал Харри, не сводя глаз с Расколя. - Будь так добра, выйди и оставь нас одних.
Он услышал за спиной стук в дверь и немного погодя - звяканье ключей. Дверь отворилась и с громким щелчком замка закрылась опять.
- Взгляните. - Харри положил ключ на стол.
- А? - спросил Расколь, пристально глядя Харри прямо в глаза.
Харри взял в руки белого короля. Очень красивая фигура, наверняка ручной работы.
- Это инициалы человека, у которого была проблема весьма деликатного свойства. Он был богат. Имел жену и детей. Собственный дом в городе и загородную виллу. Собаку и любовницу. Все шло чертовски хорошо. - Харри покрутил фигуру в руках. - Однако со временем этот богатый человек изменился. Волею судьбы однажды он осознал, что семья - самое важное в его жизни. Он продал фирму, расстался с любовницей и поклялся самому себе и родным, что отныне будет жить только ради семьи. Единственная проблема заключалась в том, что любовница стала угрожать предать огласке их прежние отношения. Ну да, кроме всего прочего, она хотела от него денег. Но не столько из алчности, сколько по бедности. А еще потому, что завершала одну свою работу, которую искренне считала шедевром, и ей требовались средства, чтобы познакомить мир с этим произведением искусства. Она становилась все настойчивее, и вот как-то раз - ближе к ночи - он собрался ее навестить. Вечер этот был выбран им не случайно: она рассказала, что именно сегодня ждет визита своей прежней пассии. Зачем она ему это рассказала? Может, чтобы он ее приревновал? Или чтобы показать, что кроме него есть и другие мужчины, которые хотят быть с ней? Ревновать он не стал. Напротив, он торжествовал. Ему представился прекрасный случай. - Харри покосился на Расколя. Тот сидел со скрещенными на груди руками, внимательно глядя на него. - Он ждал на улице. Все ждал и ждал и смотрел на освещенные окна ее квартиры. Незадолго до полуночи ее гость ушел. Случайный человек, который - как потом выяснилось, зря - не позаботился о том, чтобы время его ухода было кем-то замечено. Однако он пробыл у Анны весь вечер. Это может подтвердить ее чуткая соседка Астрид Монсен, слышавшая, как он звонил в дверь в самом начале вечера. А вот наш с вами мужчина - нет, он звонить не стал. Наш мужчина сам открыл подъезд и сам вошел в квартиру.
Харри взял с доски черного короля и сравнил его с белым. Если не приглядываться, их можно было счесть практически идентичными.
- Пистолет не был зарегистрирован. Возможно, он принадлежал Анне, возможно, ему самому. Что именно произошло в квартире, я не знаю. Скорее всего, мир об этом так и не узнает, ибо она мертва. А в полиции ее смерть признали самоубийством и дело закрыли.
- "Я"? "В полиции"? - Расколь потрогал свою козлиную бородку. - А почему же не "мы", "у нас"? Вы что, старший инспектор, пытаетесь убедить меня, что действуете в одиночку?
- Что вы имеете в виду?
- Вы прекрасно понимаете, что я имею в виду. Подозреваю, что вы нарочно отослали напарницу, чтобы заставить меня поверить, будто во все это действительно посвящены только вы и я. Однако… - Он медленно соединил ладони. - Нельзя исключать, что все так и было. Еще кому-нибудь известно то, о чем знаете вы?
Харри покачал головой.
- Так чего же вам надо? Денег?
- Нет.
- На вашем месте, старший инспектор, я бы не стал торопиться с ответом. Ведь я пока еще не сказал, насколько ценна для меня ваша информация. Может статься, речь пойдет о крупной сумме. Разумеется, если вы сумеете предоставить доказательства сказанного. А наказание виновного может быть осуществлено - скажем, так - в частном порядке, без привлечения официальных властей.
- Вопрос не в этом, - возразил Харри, надеясь, что выступившие на лбу капельки пота незаметны собеседнику. - Вопрос в том, насколько ваша информация окажется ценной для меня.
- Так что ты предлагаешь, Спиуни?
- Вот что я предлагаю, - сказал Харри, держа обоих шахматных королей в одной руке. - Ничью. Вы рассказываете мне, кто такой Забойщик. А я добываю улики против человека, убившего Анну.
Расколь негромко рассмеялся:
- Ах вот оно что. Можешь идти, Спиуни.
- Подумайте об этом, Расколь.
- Не стоит. Я доверяю людям, которые охотятся за деньгами, а не каким-то там крестоносцам.
Глаза их встретились. Светильник мигнул и зашипел. Харри кивнул, поставил фигуры на стол, поднялся, подошел к двери и постучал.
- Вероятно, вы ее любили, - сказал он, стоя спиной к Расколю. - Квартира на Соргенфри-гате официально зарегистрирована на ваше имя, а я-то знаю, как туго было у Анны с деньгами.
- И что дальше?
- Поскольку это ваша квартира, я оставил распоряжение, чтобы ключ передали вам. Его должны доставить сегодня в течение дня. Рекомендую вам сравнить его с тем, что вы только что получили от меня.
- Зачем?
- Существовало всего три ключа от квартиры Анны. Один был у нее, другой она передала электрику. Этот я нашел в ночном столике загородного дома того человека, о котором вам говорил. Это третий, последний ключ. Единственный, которым мог воспользоваться убийца, если Анна действительно была убита.
За дверью послышались шаги.
- Ну и, наконец, еще кое-что. Разумеется, если, по-вашему, это подтверждает мой рассказ, - добавил Харри. - Сейчас я просто спасаю свою шкуру.
Глава 22
Америка
Если хочешь выпить, место всегда найдется. Взять, к примеру, "У Малика" на Тересес-гате. Обычный бар с гамбургерами, ни намека на то, что делало распивочную "Шрёдер" в общем-то достойным заведением. Ну да если верить слухам, гамбургеры у Малика получше, чем у конкурентов, а интерьер в индийском стиле с непременной фотографией норвежской королевской четы на самом видном месте с некоторой натяжкой можно считать не лишенным определенного простоватого шарма. Так или иначе, это была лишь жалкая забегаловка, в которую человек, готовый заплатить за выпивку в приличном месте, никогда не заглянет, чтобы накатить свои обычные пол-литра пивка.
К Харри это не относилось.
Правда, он давно уже не бывал "У Малика", но, оглядевшись по сторонам, отметил, что все здесь было по-прежнему. Эйстейн в компании нескольких собутыльников и одной собутыльницы восседал за столиком для курящих. Под аккомпанемент устаревших поп-хитов, Евроспорта и шипящего масла текла неспешная дружеская беседа о выигрышах в лотерею, последних криминальных новостях и нравственных качествах отсутствующего приятеля.
- А-а, Харри, привет! - Хриплый голос Эйстейна сумел пробиться через все прочие звуки. Тряхнув длинными сальными волосами, он вытер ладонь о штанину и протянул Харри руку.
- Это тот коп, о котором я вам говорил, ребята. Он еще пристрелил одного типа в Австралии. Прямо в лобешник закатал, верно?
- Здорово! - откликнулся один из его приятелей, лица которого Харри не видел - тот сидел, наклонившись вперед, так что длинные волосы скрывали не только лицо, но и стоящую перед ним пол-литровую кружку. - В общем, стало быть, прибрал мусор.
Харри указал на свободный столик; Эйстейн кивнул, потушил окурок, сунул в нагрудный карман джинсовой рубахи пачку табаку для самокруток и сконцентрировал все свое внимание на том, чтобы перенести на новое место, не пролив при этом ни капли, только что полученную кружку пива.
- Давненько тебя не встречал, - заметил Эйстейн, сворачивая себе новую самокрутку. - Впрочем, как и остальных ребят. Совсем их не вижу. Все разъехались, переженились, завели детей. - Эйстейн выдавил из себя сухой, горький смешок. - Стали такими правильными - куда там. Кто бы мог подумать.
- Хм.
- В Уппсале-то когда-нибудь бываешь, а? Ведь твой отец живет все в том же доме, верно?
- Да, но я к нему редко заезжаю. Иногда говорим по телефону.
- А сестренка как? Не лучше?
Харри усмехнулся:
- При синдроме Дауна, Эйстейн, улучшений не бывает. Но она, в общем-то, справляется. Живет одна в собственной квартирке в Согне. Даже парень у нее есть.
- Ого! Да у нее, кажись, все получше, чем у меня.
- Ты все шоферишь?
- Н-да. Только что сменил хозяина. Прежний считал, что от меня, видите ли, плохо пахнет. Идиот чертов.
- А к компьютеру вернуться не хочешь?
- Чего ж тут не хотеть-то?! - Сдерживая горький смешок, Эйстейн чуть не поперхнулся: в этот момент он как раз заклеивал самокрутку - водил кончиком языка по краю бумажки. - Миллион в год, солидная контора - понятно, я был бы очень даже не против. Однако, Харри, поезд ушел. Время таких рок-н-ролльщиков, как я, в компьютерном мире уже давно позади.
- Я тут разговаривал с одним парнем из Норвежского банка, который отвечает у них за безопасность локальной сети. Он сказал, что ты по-прежнему слывешь пионером хакерства.
- Харри, "пионер" у нас значит "старик". Как думаешь, кому сейчас нужен отовсюду уволенный хакер, да к тому же отставший от времени лет на десять? А тут еще и этот скандал в придачу.
- Хм. Что там, собственно говоря, произошло?
- Ха! Что произошло, говоришь? - Эйстейн закатил глаза к небу. - Ты же знаешь меня. Единожды хиппи - хиппи навсегда. Нужны были бабки. Попытался взломать одну систему, которую нельзя было трогать. - Прикурив, он огляделся по сторонам, тщетно пытаясь найти пепельницу. - Ну а ты-то как? Я смотрю, пить совсем завязал?
- Пытаюсь. - Харри потянулся и взял пепельницу с соседнего столика. - Я теперь не один.
Он рассказал о Ракели, Олеге и судебном процессе в Москве. Ну и о жизни вообще. Много времени это не заняло.
Эйстейн, в свою очередь, поведал о том, как сложилась жизнь у остальных ребят, выросших вместе с ними на улицах Уппсаля. О Сиггене, переехавшем в Харестюа с дамочкой, которая, по мнению Эйстейна, была слишком хороша для него. О Кристиане, который катается в инвалидном кресле, с тех пор как попал на своем мотоцикле в аварию севернее Миннесунна. Врачи, однако, считают, что надежда есть.
- Надежда на что? - не понял Харри.
- Что снова сможет трахаться как кролик, - сказал Эйстейн и залпом допил остатки пива.
Туре по-прежнему работал учителем, но с Силией они развелись.
- Вот у кого дела не ахти, - продолжал Эйстейн. - Набрал лишних тридцать килограммов. Ей-богу! Потому-то она его и бросила. Как-то встретил в городе Торкиля. Говорит, бросил есть свинину. - Он отставил свою кружку. - Но ведь ты мне позвонил не для того, чтобы все это выслушивать, а?
- Нет, мне нужна помощь. Понимаешь, я тут веду одно дело.
- Все плохих парней ловишь? И с этим ты решил прийти ко мне? С ума сойти. - Эйстейн расхохотался, но тут же закашлялся.
- В этом деле у меня личный интерес, - сознался Харри. - Долго объяснять, но мне нужно узнать, что за тип шлет мейлы на мой личный адрес. Думаю, он делает это через анонимный сервер, расположенный где-то за границей.
Эйстейн задумчиво кивнул:
- Стало быть, у тебя проблемы?
- Может быть. А почему ты так думаешь?
- Я пьющий таксист, ни черта не смыслящий во всех этих новомодных компьютерных примочках. Что касается работы, то все мои друзья в курсе - на меня лучше не полагаться. Короче говоря, единственная причина, по которой ты пришел именно ко мне, в том, что я твой старинный приятель. Все дело в лояльности. Я умею держать язык за зубами. Верно? - Он сделал большой глоток. - Может, я и алкаш, Харри, но отнюдь не дурак. - Жадно затянувшись самокруткой, он поинтересовался: - Когда начинаем?
На Слемдаль медленно опускались вечерние сумерки. Отворилась дверь, и на крыльцо вышли мужчина и женщина. Тепло распрощавшись с провожавшим их хозяином, они спустились с крыльца на подъездную дорожку. Хруст гравия под черной блестящей обувью сливался с бормотанием парочки, вполголоса обсуждавшей угощение, хозяев и других гостей. Они были так поглощены разговором, что когда вышли из ворот и пошли по Бьорнетроккет, не обратили никакого внимания на такси, припаркованное чуть дальше по улице. Харри потушил сигарету, сделал радио погромче и услышал, как Элвис Костелло блеет свою знаменитую композицию "Watching The Detectives". На волне Р4. Он давно уже обратил внимание, что музыканты-бунтари - кумиры его молодости - с годами, как правило, оседают отнюдь не на бунтарских радиоканалах. Харри прекрасно понимал, что это может означать только одно - он тоже стареет. К примеру, вчера Ника Кейва передавали по "Девятичасовому".
Вкрадчивый голос ночного ведущего объявил следующую композицию - "Another Day In Paradise", - и Харри выключил радио. Опустив стекло, он начал вслушиваться в приглушенные звуки басов, доносящиеся со стороны дома Албу. Больше ничто не нарушало ночную тишину квартала. Вечеринка для взрослых. Деловые партнеры, соседи, однокашники по изучению BI - "бизнес-интеллекта". Не легкомысленные танцульки, но и не разухабистая пьянка, а всего понемногу: джин-тоник, "АББА", "Роллинг Стоунз". Гостям под сорок, все с высшим образованием. Харри посмотрел на часы и вдруг вспомнил о новом сообщении, которое дожидалось его, когда они с Эйстейном включили компьютер:
Мне скучно. Боишься или ты просто глуп?
C#MN.
Эйстейна он оставил у компьютера, а сам одолжил его автомобиль - заезженный "мерседес", выпущенный еще в 70-х, который заходил ходуном на "лежачих полицейских", стоило только Харри въехать в квартал дорогих вилл. И все-таки ездить на нем все еще было одно удовольствие. Увидев, что из дома выходят нарядные люди, он решил дождаться, пока последние из гостей откланяются. Затевать скандал прилюдно не стоит. Все-таки надо еще раз хорошенько все взвесить, чтобы не натворить глупостей. Харри попытался мыслить здраво, однако это "Мне скучно" без конца лезло в голову.
- Сейчас ты у меня попляшешь, - пробормотал Харри, рассматривая свою физиономию в зеркале заднего вида. - Сейчас ты у меня будешь глуп.
Дверь ему открыла Вигдис Албу. Ей вполне удался фокус, доступный лишь женщинам-иллюзионисткам: технология его показа для мужчин, подобных Харри, всегда пребудет тайной за семью печатями. Она была очаровательна. При этом единственная, насколько мог заметить Харри, перемена в ней заключалась в бирюзовом вечернем платье, прекрасно оттенявшем ее огромные - а теперь еще и широко распахнутые от изумления - голубые глаза.
- Простите, что беспокою вас так поздно, фру Албу. Но мне хотелось бы переговорить с вашим мужем.
- У нас гости, - сказала она. - Нельзя ли подождать с этим до завтра? - Она просительно улыбнулась, но Харри прекрасно видел, как ей хотелось просто захлопнуть дверь у него перед носом.
- Весьма сожалею, - сказал он. - Однако ваш муж солгал, утверждая, что не знает Анну Бетсен. Впрочем, быть может, и вы тоже. - Харри не знал, что в большей степени спровоцировало его на столь вежливый тон - неприязнь или же ее вечернее платье. Губы Вигдис Албу округлились.
- У меня есть свидетель, который видел их вместе, - продолжал Харри. - И я знаю, откуда взялась та фотография.
Женщина дважды моргнула.
- Почему… - запинаясь, пролепетала она. - Почему…
- Потому что они были любовниками, фру Албу.
- Нет, я спрашиваю, почему вы мне все это рассказываете? Кто дал вам право?
Харри открыл уже рот, готовясь ответить. Он хотел было сказать, что, как ему кажется, ей следует знать правду, потому что однажды она все равно выплывет наружу, и тому подобное. Но вместо этого молча застыл, глядя на нее. Ведь она-то прекрасно понимала, почему он все это рассказывает, а сам он, получается, и не догадывался - вплоть до настоящего момента. Он неловко закашлялся.
- Право на что, дорогая?
Харри увидел спускающегося по лестнице Арне Албу. Лоб его блестел от пота, а развязанный галстук-бабочка болтался на шее между полами расстегнутого смокинга. Харри услышал, как наверху в гостиной Дэвид Боуи пытается уверить, будто "This is not America".
- Tc-c, Арне, дети проснутся, - сказала Вигдис, не сводя с Харри умоляющего взгляда.
- Э-э, да их, пожалуй, атомной бомбой не разбудишь, - протянул супруг.
- По-моему, именно это Холе сейчас и сделал, - тихо заметила фру Албу. - Видимо, в расчете на максимальный ущерб.
Харри встретился с ней взглядом.
- Что ж, - осклабился Арне Албу, обнимая жену за плечи. - А меня с собой поиграть не возьмете? - Улыбка была лукавой и в то же время открытой, почти невинной. В ней сквозила беззаботная радость мальчишки, без спросу взявшего покататься отцовский автомобиль.
- Сожалею, - сказал Харри. - Но игра окончена. У нас есть все необходимые доказательства. А в настоящий момент наш эксперт по компьютерам как раз вычисляет адрес, с которого вы посылали сообщения.
- Что это он несет? - рассмеялся Албу. - Какие доказательства? Какие сообщения?
Харри посмотрел на него:
- Тот снимок, что оказался у нее в туфле, Анна взяла из фотоальбома, когда вы с ней были в вашем загородном доме в Ларколлене несколько недель назад.
- Несколько недель? - переспросила Вигдис, оглядываясь на мужа.
- Он это понял, когда я показал ему фотографию, - сказал Харри. - Вчера он съездил в Лар-коллен и вставил в альбом копию.
Арне Албу поморщился, впрочем, не переставая улыбаться:
- Вы что, констебль, хлебнули лишнего?
- Не надо было говорить ей, что она умрет, - продолжал Харри, чувствуя, что вот-вот утратит над собой контроль. - Или уж потом не спускать с нее глаз. Ей удалось положить фото в туфлю. Именно это, Албу, тебя и погубило.
Харри услышал, как фру Албу тяжело вздохнула.