На зеленом сукне казино, Что Российской империей называлось вчера еще, Разливается кровь, как когда-то вино, И не свечи горят там - полыхают пожарища…
Капитан Цвях, появившийся в зале, сел за соседний столик и искоса поглядел на друзей. Оболенцев перехватил его взгляд.
На сцене, за спиной певицы, появились опять полуголые девицы. Они стали старательно исполнять танец воронов, кружащих над добычей, но в глазах полупьяной публики сами выглядели желанной дичью.
Певица, держа в руке микрофон, сошла со сцены в зал и пошла между столиков. Ее голос, нарастая, перекрывал легкий шум в зале:
Гусарская рулетка - жестокая игра, Гусарская рулетка - дожить бы до утра!..
Певица пела с таким чувством, что многие заслушались ее, тем более что она обладала красивым, хорошо поставленным голосом.
В зале появился дородный мужчина в дорогом импортном костюме. Вальяжной и степенной походкой он неторопливо расхаживал между столиками.
Как из-под земли перед ним возник метрдотель. Дородный мужчина на минуту остановился, что-то тихо объяснил ему, и тот исчез. А мужчина отправился кружить дальше. Официанты почтительно уступали ему дорогу.
Оболенцев кивнул в его сторону и сказал Ярыгину:
- Юрпалов - директор ресторана "Москва", собственной персоной!
- Хозяин! - мрачно заметил Ярыгин, не скрывая презрения.
Певица подошла к их столику и, уронив голову на грудь, спела с надрывом, глядя прямо в глаза Ярыгину:
Ставки сделаны, Ставки сделаны, господа! Ставки поздно менять!
Закончив, певица повернулась и торопливо пошла из зала под гром аплодисментов.
Ярыгин как завороженный смотрел ей вслед до тех пор, пока Оболенцев не толкнул его под столом ногой. Тот стал подниматься из-за стола, но Оболенцев, едва друг загородил собой капитана Цвяха, тихо шепнул ему:
- Ваня! Смуглый!
Капитан Цвях усиленно делал вид, что люди за соседним столиком его совершенно не интересуют.
- Не слепой! - так же тихо ответил другу Ярыгин, делая вид, что ищет что-то в кармане.
- Не наломай дров! - поучительно предупредил его Оболенцев.
- Во дворе трава, на траве дрова… - шепнул Ярыгин. - Попробуй быстро произнести десять раз подряд.
Он неторопливо направился за кулисы, куда только что исчезла певица.
Возле служебного входа никого из служащих ресторана в эту минуту не оказалось, поэтому Ярыгину не составило никакого труда оказаться за кулисами, где располагались уборные.
Краем глаза он все же успел заметить, что Цвях поспешно сорвался с места и направился следом за ним.
Ярыгин постучал в дверь уборной и, не дожидаясь разрешения войти, открыл ее.
Гримуборной громко назывался маленький закуток, столь маленький, что в нем не было места даже платяному шкафу и все немногочисленные туалеты певицы висели на плечиках прямо на железных крючках, вбитых в стену. В углу стояла высокая ваза с давно увядшими гладиолусами. Маленький столик, на нем зеркало да пара табуреток - вот и вся мебель гримуборной.
Певица сидела на одной из двух табуреток и, глядя в старое зеркало, поправляла расплывшийся от жары грим.
Увидев отражение вошедшего Ярыгина, певица заорала грубым голосом:
- Куда? Куда прешь?
Ярыгин приложил палец к губам, а затем прошептал:
- Тихо, Натуля!
Он протянул ей фотографию Майера и показал на обороте фотографии надпись.
- Тебе кланяется этот человек!
- Боже мой! - вырвалось у певицы. - Он жив?
На лице ее появилось такое изумление, как будто покойник встал при ней из гроба. Певица еще несколько секунд вглядывалась в фотографию Майера, затем вернула ее Ярыгину и, приложив в свою очередь палец к губам, написала на зеркале помадой: "Почтамт в два часа".
Ярыгин согласно кивнул и спрятал фотографию Майера.
Она торопливо стерла мокрой тряпкой надпись с зеркала. И закричала:
- Катись, катись отсюда! Пьянь! Во обнаглели! Сегодня же заявлю администратору: не починит замок на двери - уволюсь.
Ярыгин, подмигнув певице, словно ошпаренный вылетел из гримуборной и чуть не сшиб с ног прислушивавшегося за дверью капитана.
Цвях, притворяясь пьяным, отшатнулся к противоположной стене и, ухмыляясь, попытался схватить за руку проходившую мимо акробатку. Акробатка, даже не сделав попытки возмутиться, ловко вывернулась и убежала на сцену.
- Во зверь-баба! - обиженно пожаловался Цвяху Ярыгин. - Еще секунда, и не было бы либо головы, либо табуретки.
Ярыгин подмигнул Цвяху и вернулся в зал ресторана.
- Все в порядке! - сообщил он другу.
- Согласна? - поинтересовался Оболенцев. - За тобой капитан помчался.
- Нормально! - рассмеялся Ярыгин. - Я опрометью вылетел несолоно хлебавши от певички, а капитан получил афронт от акробатки. Так что мы с ним товарищи по несчастью.
Оболенцев тоже рассмеялся:
- Вон твой "товарищ по несчастью" топает.
Цвях, "переживая" фиаско по любовной части, тоже уселся на место, сконфуженно качая головой.
Ярыгин разлил остатки вина по бокалам.
- Давай за удачу! Я чувствую, что она нам светит.
- Если бы еще грела! - пошутил Оболенцев и поднял бокал.
- Елавное, чтоб не нагрела! - хмыкнул Ярыгин. - У меня в два часа свидание.
- С Натальей? - удивился Оболенцев. - Как бы нам от этого хмыря избавиться?
- Ты его возьмешь на себя! - глядя по сторонам предложил Ярыгин. - А я тихо выйду в туалет, а после на свидание.
- В облегченном виде? - засмеялся Оболенцев.
- Не помешает!
Ярыгин залпом выпил вино и доел остатки салата с хлебом.
- Порции, однако, здесь дают не богатырские! - пожаловался он другу.
- Да, явно не американские! - пожалел его Оболенцев. - Там одним салатом можно наесться вдвоем, а бифштекс натуральный - во всю тарелку, у нас такой на четверых делят.
- "Не нужен мне берег турецкий, и Африка мне не нужна!" - пропел Ярыгин, так что с соседних столиков на него оглянулись.
- Не буянь! - усмехнулся Оболенцев. - По-моему, тебе действительно пора в туалет!
- Почему? - стал изображать из себя обиженного Ярыгин.
- А ты перед этим всегда петь начинаешь.
- Считаешь, время?
- Время! - утвердительно кивнул головой Оболенцев.
Ярыгин поднялся из-за стола и отправился в сторону туалета.
Цвях растерялся. Его насторожило, что Оболенцев никуда не уходит.
"Может, у него свидание с кем-нибудь? - мелькнула у капитана шальная мысль. - Опер пошел отливать, это ясно, как божий день, а этот все сидит. Посижу и я, может, чего-нибудь высижу".
И он остался "пасти" Оболенцева.
В туалете Ярыгин вляпался в очередную историю: на полу сверкающего чистотой и никелем помещения, на которое, в отличие от гримуборных артистов, были затрачены немалые деньги, распластался плешивый очкарик, а над ним склонился длиннорукий верзила, торопливо шаря в его карманах. Ярыгин сразу же заметил следы крови на белом кафеле стены.
Верзила с бумажником очкарика выпрямился и собрался покинуть туалет. Однако, увидев Ярыгина, на секунду растерялся.
Этого оказалось достаточно для того, чтобы тот ударом ноги в пах заставил верзилу согнуться пополам. Следующим ударом Ярыгин отправил бандита под умывальник в бессознательном состоянии.
Сделав спокойно то, ради чего, собственно, он сюда и пришел, Ярыгин осторожно выглянул из туалета и, не заметив поблизости Цвяха, отправился в сторону выхода.
Возле гостиницы два молодых милиционера разбирались с пьяным юнцом.
- Ребята! - обратился он к ним. - Наркоманы пошли в туалет колоться! Возьмете, благодарность в деле обеспечена!
Милиционеры опрометью бросились в туалет, а обрадованный юнец срочно ретировался с места разборки…
Площадь, на которой находился почтамт, освещалась тускло. Почтамт был закрыт. За его широкими окнами горели ночные лампочки.
Ярыгин огляделся.
Площадь была практически пуста: ни людей, ни машин. Лишь на противоположной стороне две человеческие тени слились в любовном порыве. Но Натальи нигде не было.
Ярыгин честно подождал минут двадцать, а затем, взглянув на часы, решил, что певицу что-то задержало.
Когда он собрался уходить, увидел, как на большой скорости на площадь вылетела иномарка. Машина подлетела к Ярыгину и остановилась возле него как вкопанная. За рулем новенького "Пежо" сидела Наталья. Она открыла переднюю дверцу, и Ярыгин вскочил в машину. Так же стремительно Наталья умчалась с площади.
- Если бы не фото, ни за что не поверила, что Майер жив… - после долгой паузы задумчиво произнесла она.
- В Штатах он! - коротко пояснил ситуацию Ярыгин.
- Поняла! - хмуро ответила певица. - Вы оттуда?
Ярыгин молча протянул Наталье свое удостоверение. Она внимательно изучила его и, вздохнув, спросила:
- Что вы хотите от меня?
Ее сухой тон не свидетельствовал о готовности к сотрудничеству.
- Всего чуть-чуть! - усмехнулся Ярыгин. - Правду о развеселой жизни на "Белой даче".
- На фиг мне это нужно! - нахмурилась певица. - У меня, между прочим, муж - француз. И вообще…
- Но ты-то, - перебил ее Ярыгин, - пока "гомо советикус".
- И вы можете подпортить мне жизнь и не дать выездной визы, - хмуро продолжила она. - Знаю я вас.
- А знаешь, помоги!
Навстречу вынырнула милицейская машина, патруль на "уазике". Ярыгин, пока фары милицейского патруля не осветили машину Натальи, залег вниз, так, чтобы его нельзя было с ходу разглядеть.
- Боитесь встречи с коллегами? - усмехнулась певица.
- Для пользы дела! И для твоего же блага.
- Понятно! Может, на пляж поедем?
- Можно и на пляж!
Наталья свернула на дорогу, ведущую к пляжу, и через пять минут они, оставив машину на обочине дороги, спустились на каменистый берег. Усевшись на больших валунах, некоторое время молчали.
Полная луна заливала окрестности призрачным светом. Размеренный гул прибоя отвлекал от мрачных мыслей, успокаивал нервы. Волны с шумом обрушивались на каменистый берег, подымая в воздух соленые брызги, и отбегали, оставляя на гальке клочья белой пены.
- Что вас интересует на "Белой даче"? - устало спросила Наталья.
- Все, что там происходит! Наш разговор останется в тайне! - очень размеренно и доброжелательно сказал Ярыгин.
- Дом отдыха с интимуслугами. Туда семьями не ездят, только поодиночке - погулять. Знаете такой анекдот? Француза в Париже спрашивают, есть ли в СССР публичные дома?.. Есть, отвечает француз, только они почему-то называются домами отдыха!
- Да уж, слышал я про развеселую здешнюю жизнь! - заметил Ярыгин.
- А что прикажете делать? - продолжала Наталья. - Юрпалов вызывает к себе и приказывает: "Чтобы гость на даче не скучал!" А панельные девки не для господ, им артисточек подавай…
- А если откажешься?
- Откажешься - завтра же коленкой под зад, и чтобы духу твоего не было, со свету сживут. Это я теперь им не по зубам, а раньше… - Наталья достала из маленькой сумочки пачку "Кента" и серебряную пластинку-зажигалку. Щелкнув зажигалкой, она прикурила сигарету и несколько раз жадно затянулась, вспоминая гадости, через которые пришлось пройти.
- Всех девочек из ансамбля задействовали? - задумчиво спросил Ярыгин, перебирая рукой гальку пляжа.
- Да, практически всех! - ответила Наталья. - А для самых дорогих гостей им подавай самых "дорогих" девочек. И не только артисток. Проверенных училок, переводчиц, очень врачих уважают.
- И идут? Никто не взбрыкнул?
- Одна, знаю, взбрыкнула!
- Кто?
- Северина… - нехотя сказала Наталья. - Врач-невропатолог из санатория XX партсъезда.
Наталья замолчала, попыхивая сигаретой. Ярыгин не мешал ей вновь переживать прошлое.
Но поскольку Наталья не спешила, Ярыгин стал задавать ей вопросы, выяснять подробности. Она, не смущаясь, охотно рассказывала обо всех, кого знала, отмечая их слабые стороны, смешные привычки, и Ярыгин поразился точности и меткости ее описаний.
Они проговорили около часа.
- А Липатов? - спросил под конец Ярыгин. - Что о нем можешь сказать?
- Я с ним не спала! - усмехнулась Наталья. - Борзова крепко держит его в руках.
- Он, значит, никакого отношения не имеет к "Белой даче"? - напористо поинтересовался Ярыгин. - Выходит за его спиной все делается?
- Смеетесь? - обиделась Наталья. - Он здесь полный хозяин. Всех держит в руках.
- А Борзова ему помогает? - уточнил Ярыгин.
- Борзова работает на себя! - усмехнулась певица. - И мечтает отсюда в Москву перебраться.
- А ты о чем мечтаешь? - неожиданно спросил Ярыгин.
- Считаю дни, когда мне разрешат выехать во Францию, к мужу, - с какой-то усталой горечью в голосе ответила Наталья.
- У меня в центральном ОВИРе есть приятель, попробую тебе помочь. А взамен ты дашь показания.
- Здесь - нет! - отказалась певица. - Только в Москве! И то перед отъездом!
Ярыгин понял, что настаивать бесполезно. Наталья была не первой, кто заявлял о своей готовности сотрудничать только со столичными представителями, несмотря на то, что столичные их и предавали.
- Думаешь, в Москве тебя не достанут?
- Труднее будет это сделать!
- А здесь?
- Проще простого… - глухо ответила она и потянулась за следующей сигаретой, которую и прикурила от предыдущей. - Море, вот оно, рядом!
Ярыгин поднялся с камня и потянулся. Хотелось спать.
- Надеюсь, вы меня отвезете в гостиницу? - спросил он у Натальи, переходя почему-то опять на "вы".
- Разумеется. Но не до самой гостиницы. Не надо, чтобы нас видели вместе. Впрочем, вы и сами в этом заинтересованы. Вон как нырнули с сиденья вниз, когда патруль выехал навстречу.
Ярыгин рассмеялся.
- Это я ради вас, - стал он оправдываться. - Ведь патруль сразу отметит, что известная певица ехала в "Пежо" с мужчиной.
- Ну и что из этого? - пожала она недоуменно плечами. - Я - женщина красивая, за мной многие хвостом ходят. Могу и я увлечься.
- Цвях слышал, как вы меня из гримуборной шуганули! - напомнил ей Ярыгин. - Не надо давать ему пищу для размышлений.
- Так вы знаете и Цвяха, - насторожилась Наталья.
- Я многих знаю, Натуля! Работа такая!
- Этого оборотня, по-моему, они сами боятся. Беспощадный человек. Есть у него, правда, еще двое подручных.
Они вернулись к машине, оставленной на обочине дороги, сели в нее, и Наталья отвезла Ярыгина почти к самой гостинице. На параллельной улочке она высадила его и исчезла.
Когда Ярыгин вошел в номер, Оболенцев еще не спал. Лежал в постели и читал книгу.
- Ты куда пропал? - строго и громко спросил он. - Опять за бабой увязался? Я уже думал, что тебя смыло или засосало…
- Тогда уж было бы наоборот! Сначала засосало бы, а уж потом смыло!
- Ладно, умник! - продолжал отчитывать Оболенцев друга на тот случай, если их подслушивали. - Я волновался, пошел в туалет, а там милиция, два человека на полу лежат, а тебя нет…
- Такой кадр попался, не смог удержаться! Как магнитом потянуло. Помимо моей воли, клянусь тебе!
- Ясно! - засмеялся Оболенцев, не в силах более держать суровый тон. - На юге течка бывает даже у кобелей! Удачно хотя бы сбегал?
- Мимо кассы! - вздохнул печально Ярыгин. - Разрешила лишь проводить, а у дома ее муж ожидал…
- Это чтоб знал, как без друга ходить, - зевнул Оболенцев. - Утро вечера мудренее!
- Сейчас уже ночь! - уточнил Ярыгин и направился в ванную комнату.
Через пять минут, почистив зубы и приняв душ, он уже лежал в постели, сладко зевая. День все-таки выдался хлопотный.
Сбор дани
Цвях пил всю ночь.
Вместе с Оболенцевым он тоже посетил ночью туалет в ресторане и воспользовался случаем: записал на свой счет поимку давно разыскиваемого грабителя по кличке Дылда. Дело было нетрудное: пострадавший оказался тут же, в наличии, лежал рядом с бандитом. А двое молодых милиционеров - подчиненные капитана. Они молча подписали протокол, где значилось, что Дылду задержал Цвях.
Разбудил Цвяха телефонный звонок.
Он с трудом поднялся с постели, несколько секунд вглядывался в спящую рядом с ним акробатку, пытаясь понять, как она здесь очутилась.
- Цвях! - узнал капитан голос Юрпалова. - Ты что, забыл, какой сегодня день? Продери глаза.
- Не суетись, Юрпалов, - прохрипел Цвях. - Чего кипятишься? Из-за того, что по счету ночью не заплатил?
- По счету ты никогда не платишь! - отрезал Юрпалов. - Забыл, что сегодня сливки снимать?
- Давно пора изменить порядок! - рявкнул неожиданно Цвях.
- Ты, я чувствую, договоришься, - обрезал его Юрпалов. - Учти, незаменимых нет!
Намек был более чем прозрачен.
- Ладно, Юрпалов, не лезь в бутылку! - миролюбиво проговорил Цвях. - Через полчаса буду.
Положив трубку, он грубо разбудил акробатку, буквально сбросив ее с постели.
- Проваливай, фря! Мне уходить треба!
Бедная женщина молча поднялась с ковра и стала поспешно одеваться.
- Мог бы и пораньше разбудить! - сказала она укоризненно. - Завтраком не покормишь?
- Кафе за углом! - продолжал грубить Цвях. - А бабам я не плачу даже завтраками.
- Грубый ты какой! - обиделась акробатка.
- Какой есть! - отмахнулся Цвях. Акробатка мигом исчезла за дверью.
Через минуту и сам капитан, кое-как умывшись, вышел вслед за ней.
"Не люблю жилистых баб! - подумал он. - Баба должна быть мягкая и нежная, как Белянка!"
Цвях зашел в магазин, где в отделе "соки-воды" жаждущие могли поутру "поправить" тяжелую голову.
- Даш, когда дашь? - пошутил он, хлопнув по заду толстую продавщицу.
- Что-то тебя сегодня рано на едьбу потянуло, - привычно отмахнулась Даша. - Тебе как всегда?
- Сто коньяка и бутерброд с сырокопченой! - заказал Цвях. - Только в темпе, дела стоят.
Она быстренько исполнила заказ, и Цвях с удовольствием опохмелился и закусил.
- Небось и не завтракал? - пожалела его продавщица.
- Не-а! - пробормотал Цвях с набитым ртом. - Некогда было!
- Оставайся, покормлю! - предложила Даша, призывно сверкнув глазами.
- Некогда, Даш! - успокоил ее Цвях. - В другой раз.
Он еще раз на прощание хлопнул ее по заду и ушел.
На улице его уже ждал автомобиль. Цвях сел в машину и стал одну за другой объезжать торговые точки. И везде его встречали заискивающей улыбкой и с полупоклоном отдавали плотный конверт, набитый купюрами большого достоинства…
Но капитан Цвях был уязвлен в самое сердце, он понял, что в команде у него не самое высокое место. Так основательно ему раньше не давали этого понять. Цвях знал, что сейчас ему Юрпалова не достать. Они вместе с Борзовым и Багировым в комсомоле, а затем и в горкоме партии работали. Дружили.
"У нас незаменимых нет!" - вспомнил он телефонный разговор. Цвях сразу же возненавидел Юрпалова после этого разговора.
"Не дай бог тебе на чем-нибудь проколоться! - злорадно подумал он. - Тебя я буду убивать долго!" И улыбнулся самой дружелюбной улыбкой, какая нашлась в его арсенале.